Настоящая статья посвящена общему анализу наследования авторских прав в доктрине международного права. Автором были выявлены причины юридических коллизий, возникающих в данном аспекте.
Ключевые слова: авторские права; международная доктрина; наследование авторских прав.
В настоящее время в современном гражданском праве существует четкое разделение интеллектуальных прав, в том числе авторских, на исключительное право и в случаях, предусмотренных ГК РФ, личные неимущественные права и иные права (право следования, право доступа и другие (ст. 1226 ГК РФ)).
И. С. Перетерский высказывал мнение о том, что предоставляемые субъектам авторских прав правомочия имеют силу лишь в пределах того государства, где указанные права возникли [7, c. 133].
Это означает, что в отличие от вещных прав авторские права действуют только в юрисдикции того государства, на территории которого они возникли. В иных государствах такие права признаются и, следовательно, получают правовую охрану только при наличии соответствующих международных договоров.
При отсутствии такого договора произведение, созданное в одной стране, может быть использовано в другой любыми способами без разрешения автора (иного правообладателя), который не имеет правовых оснований возражать против подобных действий.
Конечно, на межгосударственном уровне принимаются меры для выработки универсальных правил, гарантирующих защиту прав иностранных авторов посредством предоставления охраны, содержащихся в том числе в Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений 1886 года (Россия присоединилась 3 ноября 1994 года).
Однако помимо правил о взаимном признании прав авторов — граждан государств — участников названной Конвенции, как видится, необходима выработка действенного механизма, обеспечивающего правомерность международного преемства в авторских правах на национальном уровне, поскольку именно внутреннее законодательство определяет основания возникновения и объем авторских прав, а также способы разрешенного использования произведения.
Одним из таких механизмов следует признать международное наследование как основание для правомерного использования произведения за рубежом. Более того, именно внутренним законодательством устанавливаются основания и порядок наследования, состав наследственного имущества, а также круг наследников и условия принятия наследства [2, c. 78].
Заметим, что отечественное законодательство не содержит легального определения международного наследования, и содержание этого понятия раскрывается лишь на уровне доктрины.
Так, под международным (некоторые авторы оперируют понятиями «трансграничное», «интернациональное») наследованием предлагается понимать наследственные отношения, осложненные иностранным элементом [6, c. 99], суть которого заключается в правопреемстве, пересекающем границы одного государства.
Отметим, что иностранный элемент может проявляться в следующих вариантах: во-первых, автор (иной правообладатель) — наследодатель и его наследники являются гражданами различных государств; во-вторых, произведение, исключительное право на которое входит в состав наследства, создано за пределами России; и наконец, в-третьих, юридический факт, послуживший основанием открытия наследства, имеет место на территории другого государства.
В любом случае при наличии хотя бы одного из перечисленных признаков в правоотношении речь идет о международном наследовании, и, следовательно, в действие вступают нормы международного частного права.
Специфика данных норм заключается в их отсылочном характере, то есть они не регулируют отношения по существу, а главным назначением этих норм является указание на правопорядок, материальное право которого и будет регулировать отношения.
Рассмотрим право, применимое к трансграничному наследованию. Здесь следует обратить внимание на следующие моменты.
Так, согласно доктрине право, подлежащее применению к части или ко всей совокупности наследственных отношений с иностранным элементом, определяется в соответствии с наследственным статутом, которым регулируются как общие вопросы наследования имущества, так и специальные вопросы наследования отдельных видов имущества, в том числе исключительных авторских прав [4, c. 452].
При этом, когда статут наследования определяет регулирование всей совокупности наследственных отношений, принято говорить о единстве наследственного статута. Когда же из единого статута делаются существенные изъятия, речь идет о двойственности статутов наследования [5, c. 231].
В связи с этим в мире сложилось два основных принципа определения применимого к наследованию права, основанных на разделении наследственной массы на две относительно самостоятельные части — движимую и недвижимую — и подчинении первой закону домицилия наследодателя на момент его смерти, а второй — закону места нахождения недвижимости [1, c. 12].
В российском законодательстве право, применимое к международным наследственным отношениям, регламентируется статьей 1224 ГК РФ, согласно которой к отношениям по наследованию по общему правилу применяется право страны, где наследодатель имел последнее место жительства.
Однако из этого правила сделано исключение в отношении недвижимого имущества, при наследовании которого должно применяться право страны, где такое имущество находится.
Подобная «двойственность» наследственного статута имеет место в законодательствах и ряда других государств.
Разделение имущества на движимое и недвижимое в странах общего права также не вполне соответствует романо-германскому. Привычная для нас терминология «движимое» и «недвижимое имущество» применяется судами только к отношениям с иностранным элементом, регулируемым международным частным правом [3, c. 14].
В общем праве исторически сложилось деление имущества на реальное и персональное. При этом к реальному имуществу относятся земля и имеющие с ней существенную связь объекты: здания, сооружения, растения, урожай на корню, постоянные принадлежности земли и т. п. Все остальные виды имущества относятся к персональному.
Персональное имущество, в свою очередь, подразделяется на два класса: реальная движимость, к которой относится право аренды недвижимости, и персональная движимость, подразделяемая, в свою очередь, на вещи во владении, то есть материальную движимость, и вещи в требовании, то есть нематериальную движимость. Вещи во владении — это движимые материальные вещи, а вещи в требовании — «неосязаемая собственность»: денежные требования, права интеллектуальной собственности.
Резюмируя анализ исследуемого вопроса, считаем возможным сделать следующие вывод, что в настоящее время переход прав на произведения по наследству признается одним из оснований правомерного приобретения права использовать произведение самостоятельно или разрешать его использование третьим лицам.
И если к сделкам, опосредующим передачу исключительного авторского права, рекомендуется применять право страны предполагаемого использования произведения, то в отношении международного наследования выбор применимого права осуществляется на основании наследственного статута в соответствии с привязкой к последнему месту жительства наследодателя, вне зависимости от территориальной ограниченности действия такого права.
Литература:
- Абраменков М. С. Критерии определения статута наследования (исторический аспект) // Наследственное право. 2016. № 3. С. 12–15.
- Абраменков М. С. Наследование как разновидность универсального правопреемства: теоретические и практические проблемы в аспекте международного частного права // Журнал российского права. 2013. № 11. С. 78.
- Абраменков М. С. О необходимости совершенствования правового регулирования наследственных отношений международного характера. С. 14.
- Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации: в 3 т. Т. 3 / Под ред. Т. Е. Абовой, М. М. Богуславского, А. Г. Светланова. М., 2007. С. 452.
- Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации / Под ред. А. Л. Маковского и Е. А. Суханова. М., 2002. С. 231.
- Настольная книга нотариуса: в 4 т. Т. 4: Международное частное право, уголовное право и процесс в нотариальной деятельности / Под ред. И. Г. Медведева. М., 2015. С. 99.
- Перетерский И. С., Крылов С. Б. Международное частное право: учебник для юридических вузов. М., 1959. С. 133.
