В статье рассматриваются изменения законодательства в области несостоятельности в части привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности в деле о банкротстве, осуществляется попытка провести сравнительный анализ с предыдущей редакцией Закона о несостоятельности (банкротстве), исследуется судебная практика.
Ключевые слова: субсидиарная ответственность, банкротство, контролирующее должника лицо.
Законодательство о банкротстве относится к одной из наиболее активно развивающихся и часто меняющихся отраслей российского законодательства, так как институт банкротства выступает гарантом защиты физических и юридических лиц в условиях нестабильной рыночной экономики.
В стремлении обеспечить соответствие нормативной базы реалиям современного общества законодатель активно внедряет в действующий закон новшества, в частности в июле 2017 г. Федеральным законом от 29.07.2017 № 266-ФЗ вводится новая глава, посвященная ответственности контролирующих должника лиц в деле о банкротстве [1].
Закон о банкротстве закрепляет понятие контролирующего должника лица, а также приводит открытый перечень презумпций признания его таковым [2].
Основной посыл вышеназванной главы заключается в закреплении субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц за совершение лицом действий или бездействия, которые впоследствии привели к невозможности погашения требований кредиторов, за неподачу контролирующим должника лицом в установленный законом срок в суд заявления о собственном банкротстве, а также за нарушение законодательства Российской Федерации о банкротстве.
Особое внимание среди внесенных корректировок следует обратить на круг лиц, которым может быть вменена субсидиарная ответственность в деле о банкротстве. Данный перечень ответственных лиц существенно расширился, что говорит о стремлении законодателя выявить реально виновных в наступлении неплатежеспособности должника лиц.
Так, согласно ныне действующей редакции Закона о банкротстве контролирующим должника лицом может быть признано наряду с директором любое лицо, имеющее возможность определять действия организации, в том числе главный бухгалтер, финансовый директор, ликвидатор должника и т. д.
В качестве примера можно привести широко известное дело № А40–161770/2014, рассматриваемое Арбитражным судом Московского округа, в ходе которого было установлено, что главный бухгалтер ООО «Спринклер» Цыбин В. включал в налоговые отчетности заведомо недостоверную информацию, что впоследствии привело к банкротству организации [3].
Несмотря на попытку законодателя дать максимально исчерпывающее определение понятия контролирующего должника лица, перечень таких лиц является открытым, а судам предоставляется право признавать лицо контролирующим должника по не предусмотренным Законом о банкротстве основаниям, а на основании установленных обстоятельств [1].
В соответствии с позицией ФНС России к прочим основаниям можно отнести, любые неформальные личные отношения, совместное проживание, длительная совместная служебная деятельность, совместное обучение и т. д. [4].
Данная позиция была отражена в Постановлении Арбитражного суда Дальневосточного округа от 28 мая 2018 г. по делу № А73–3672/2016. Согласно материалам дела между ООО «Минутка» (цедент) и Кривошеевым О. А. (цессионарий) был подписан договор уступки права требования (цессии), по условиям которого ООО «Минутка» было передано Кривошееву О. А. право требования с ООО «Цивилизация» суммы долга. Денежные средства по договору были переданы Кривошеевым О. А. учредителю ООО «Минутка» Калашникову О. Д., который, как выяснилось в ходе судебного разбирательства, проходил с Цессионарием обучение в авиационном училище и был знаком длительное время. Подобного рода сделка была заключена сторонами с целью создания подконтрольной фиктивной кредиторской задолженности для последующего уменьшения процента требований независимого кредитора при дальнейшем банкротстве, которым являлся ПАО Сбербанк. В свою очередь, суд нашел основания для признания Калашникова О. Д. конечным бенефициаром, сославшись на ранее приведенную позицию ФНС России [5].
Подобное нововведение можно обусловить проблемой разграничения номинального руководителя от реального бенефициара. Возможность избежать наказания стимулирует фиктивных директоров организаций-должников оказывать содействий в выявлении реально виновных лиц.
Сложности кроются также в доказывании противоправности лица. В попытках разрешить ряд вопросов, возникающих при рассмотрении дел судами, Пленумом Верховного Суда РФ было издано постановление от 21.12.2017 № 53, в котором определяются действия контролирующего лица, повлекшие за собой неспособность должника погасить требования кредиторов в частности, к таким действия могут быть отнесены принятие ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласование, заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой-однодневкой» и т. п.), дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначение на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам, и т. д. [6].
Несмотря на попытку Пленума Верховного Суда РФ наиболее полным образом раскрыть содержание положений главы III.2 Закона о банкротстве, по-прежнему остается неоднозначной судебная практика в вопросах достаточности доказательств для привлечения к ответственности в деле о банкротстве. Одним из наиболее ярких примеров является дело № А46–10739/2017, которое лишь дойдя до окончательной инстанции в ВС РФ позволило привлечь контролирующего должника лицо к субсидиарной ответственности ввиду неспособности истцов доказать причастность предпринимателя к выводу активов из подконтрольной ему фирмы [7].
Однако несмотря на отсутствие каких-либо прямых, письменных доказательства, суд высшей инстанции нашел достаточной для привлечения к ответственности совокупность косвенных доказательств, подтверждающих то обстоятельство, что руководитель общества контролировал деятельность возглавляемой им организации, а также совершаемые сделки.
Применительно к невозможности полного погашения требований кредиторов в результате совершенных контролирующим должника лицом сделок важно отметить, что непризнание таких сделок недействительными судом или отказ в таком признании ввиду истечения сроков исковой давности не препятствуют привлечению совершившего сделку лица к субсидиарной ответственности.
Особое внимание следует обратить также на пункт 12 статьи 61.11, в соответствии с которым, если признаки неплатежеспособности возникли у должника не в результате действий контролирующего лица, но впоследствии такое лицо своими действиями существенно ухудшило финансовое положение должника, данное лицо также может быть привлечено к субсидиарной ответственности [1].
На данный пункт сослался Арбитражный суд Калининградской области в решении по делу по иску АО «Янтарьэнергосбыт» к администрации муниципального образования «Краснознаменский городской округ» о привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам МУП «ЖКХ» Краснознаменского городского округа. Судом было установлено, что основным видом деятельности предприятия, находящегося на стадии банкротства, являлись забор, очистка и распределение воды. Однако все имущество, предназначенное для осуществления этого вида деятельности, у должника было изъято его учредителем — администрацией округа, что повлекло окончательное лишение у предприятия возможности осуществлять полноценную хозяйственную деятельность. Таким образом, несмотря на непричастность администрации округа к наступлению несостоятельности должника, она была привлечена к субсидиарной ответственности, ввиду совершения действий, существенно ухудшивших финансовое положение предприятия [8].
Особенностью привлечения к субсидиарной ответственности в делах о банкротстве на сегодняшний день является возможность обращения в суд с заявлением на любом этапе процедуры банкротства, в том числе после его прекращения. До внесения изменений подача заявлений допускалась лишь на стадии конкурсного производства [4].
Кроме того, законодателем было введено новое основание привлечения контролирующего должника лица в форме возмещения убытков, а именно непринятие должником мер по оспариванию необоснованных требований кредиторов в деле о банкротстве, а также вне дела о банкротстве.
Таким образом ведется борьба по сознательному бездействию руководителей должников в отношении предъявляемых требований кредиторов.
Однако следует отметить, что введение главы III.2 Закона о банкротстве не имеет цели возможности поголовного привлечения руководителей должников к субсидиарной ответственности. Согласно положениям Постановления Пленума от 21.12.2017 № 53 лицо, подозреваемое в контролировании деятельности должника, может быть освобождено от ответственности если будет установлено, что несмотря на наличие признаков неплатежеспособности, должник не находился в состоянии объективного банкротства, вместе с тем руководитель добросовестно рассчитывал на преодоление в разумный срок финансовых трудностей и приложил для это все возможные условия.
Законом о банкротстве теперь регулируется и порядок взыскания в рамках дела о банкротстве убытков, причиненных должнику лицами, уполномоченными выступать от имени юридического лица, членами коллегиальных органов юридического лица и иными лицами, определяющими деятельность юридического лица.
Такие требования могут быть предъявлены в ходе любой процедуры, применяемой в деле о банкротстве, в том числе руководителем или учредителем должника, арбитражным управляющим, конкурсным кредитором, представителем работников должника, бывшим работником должника или уполномоченными органами.
Также примечателен тот факт, что в соответствии с действующим законодательством срок с которого допускается привлечение контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности, составляющий три года, начинает исчисляться со дня возникновения признаков банкротства, а не с момента возбуждения банкротного дела, как это было ранее. Подобное изменение продиктовано необходимостью пресечения затягивания начала процедуры банкротства, а также подмены реально виновных лиц на подставных.
Таким образом, положения, посвященные привлечению к субсидиарной ответственности лиц в деле о банкротстве, а также до его возбуждения, по-прежнему порождают ряд споров и еще не нашли точного и единообразного применения в судебной практике. Но несомненно внесение поправок в Закон о банкротстве имеет большое значение, так как их применение направлено на защиту прав кредиторов и обусловлено стремлением законодателя расширить инструменты по снятию корпоративной вуали.
Литература:
- О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях [Электронный ресурс]: федер. закон от 29.07.2017 N 266-ФЗ. — Режим доступа: Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». — Загл. с экрана.
- О несостоятельности (банкротстве) [Электронный ресурс]: федер. закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ (ред. от 30.12.2020) (с изм. и доп., вступ. в силу с 02.01.2021). — Режим доступа: Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». — Загл. с экрана.
- Постановление Арбитражного суда Московского округа от 29 июля 2019 г. по делу № А40–161770/2014 // Судебные и нормативные акты РФ. Режим доступа: //sudact.ru/arbitral/doc/63Adgw3SRIdS/ Загл. с экрана.
- Пискунов, Д. С. Условия привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности в рамках дела о банкротстве / Д. С. Пискунов // Вестник Самарской гуманитарной академии. Серия: Право. 2019. № 2 (23). С. 155–157.
- Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 28 мая 2018 г. по делу № А73–3672/2016 // Судебные и нормативные акты РФ. Режим доступа: //sudact.ru/arbitral/doc/gO8Q4TUzsG1a/ Загл. с экрана.
- О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве [Электронный ресурс]: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53. Режим доступа: Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». — Загл. с экрана.
- Определение Верховного Суда от 03.09.2020 г. по делу № А46–10739/2017 // Картотека арбитражных дел. Режим доступа: https://kad.arbitr.ru/Document/Pdf/67809ee3-cc77–4e73–82a3-a8918c91ee74/be143100–72e6–4279–8565-c263a99ff426/A46–10739–2017_20200903_Opredelenie.pdf?isAddStamp=True / — Загл. с экрана.
- Решение Арбитражного суда Калининградской области от 24.08.2020 г. по делу А21–16732/2019 // Судебные и нормативные акты РФ. Режим доступа: //sudact.ru/arbitral/doc/QynR9e4r6mHY/ — Загл. с экрана.
