В статье автор рассматривает следующие вопросы: является ли злоупотребление правом правонарушением, а также, исследует подходы соотношению понятия злоупотребления правом с понятиями недобросовестной конкуренции и злоупотребления доминирующим положением.
Ключевые слова: злоупотребление правом, правонарушение, злоупотребление доминирующим положением , недобросовестная конкуренция, соотношение, конкурентное право, право, шикана, обход закона.
Вопрос соотношения злоупотребления правом с недобросовестной конкуренцией и злоупотреблением доминирующим положением является крайне важным для понимания правовой природы данных понятий. Проблема обусловлена отсутствием единого мнения в научной среде.
Прежде чем говорить непосредственно о соотношении злоупотребления правом с недобросовестной конкуренцией и злоупотреблением доминирующим положением, необходимо определится непосредственно с тем, что подразумевается под злоупотреблением правом.
Ч.1 Ст.10 Гражданского кодекса Российской Федерации не раскрывает понятия злоупотребления правом, а лишь определяет его формы: «Не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом)».
Злоупотребление правом исходя из вышеуказанного делится на шикану и обход закона.
Шикана представляет собой осуществление гражданских прав с намерением причинить вред другому лицу.
Можно выделить следующие признаки шиканы:
– наличие защищаемого права;
– намерение причинить вред другому лицу.
Обход закона как недобросовестное осуществление прав характеризуется заведомо незаконной целью, маскируемой законной.
А. В. Волков в своём исследовании определил, что злоупотребление правом имеет тесную связь с интересом лица, его ценностной оценкой своего права, в соотношении с общей с ценностью гражданского права, это, в свою очередь, обусловлено тем, что субъект права преследует незаконную цель [3, с.72–177].
В данном случае цель является незаконной, а избираемые средства достижения являются внешне похожими на правовые.
А. В. Волков отмечает, что в роли средства выступает лишь определённый(ые) элемент(ы) субъективного права («субъектное право»), которое(ые) и используется для достижения цели в отрыве от остальных элементов. Важным для А. В. Волкова является осознанность действий субъекта, его уважение интересов других субъектов при удовлетворении своих, что соответствует общему духу гражданского права [3, с.72–177].
По большому счёту, понимание злоупотребления права сводится к использованию неподобающих средств для достижения законной цели.
Важным вопросом, возникающим при изучении злоупотребления правом, является противоправность.
Например, М. В. Лифинская считает, что злоупотребление правом не является правонарушением и выделяет элементы, которые отличают правонарушение от злоупотребления правом:
– Правонарушение
1) деяние не основано на праве;
2) умышленное совершение;
3) изначально носит противоправный характер;
4) нарушает специальные предписания закона;
И т. п.
– Злоупотребления правом:
1) деяние основано на праве;
2) неумышленное совершение;
3) изначально носит правомерный характер, но впоследствии выходит за пределы;
4) противоречит принципам морали [9, с. 40].
Стоит не согласиться с вышеуказанными признаками; взять, к примеру, умышленное совершение, само злоупотребление правом может и иметь умысел, субъект может тщательно маскировать его, выдавая свой интерес за законный.
Законодатель в ст.10 ГК РФ использует «противоправной целью» это опровергает признак правомерности.
Противоречие принципам морали является крайне условным признаком, так как развитие гражданского права в целом, обусловлено восприятием категорий, которые по своей сути являются нравственными (например, добросовестность). Поэтому правонарушения также зачастую противоречат принципам морали.
Злоупотребление правом в его грубой интерпретации основано на праве, но при этом противоречит его общей идее, выходит за пределы нормы объективного права.
Д. А. Кошубарова считает, что при рассмотрении данного вопроса нужно исходить из следующего; если правонарушение в широком смысле отход от нормы, то злоупотребление правом — правонарушение. Если же говорит о признаках правонарушения, то не всякое злоупотребление правом можно считать правонарушением. Если выход за пределы нарушает специальные запреты, то он, в свою очередь, является правонарушением [7, с.188].
С. Д. Радченко приводит следующие доводы касательно сомнительности отнесения злоупотребления правом к правонарушению:
– осуществление права не может являться его нарушением;
– если исходить из теории интереса, то лицу придется каждый раз доказывать подлинность своего интереса, его наличие [13, с.38–78].
А. В. Волков отмечает, что при злоупотреблении права не происходит его осуществления, а лишь за счет использования его отдельных элементов создается видимость его осуществления.
«Субъект правонарушения в этом случае: неправомерно использует гражданское (субъектное) право; не следует правовым запретам (в том числе запрету на злоупотребительные действия с целью причинения вреда); не исполняет возложенную на него законом через принцип равенства и содержащуюся в его субъективном гражданском праве обязанность действовать добросовестно, разумно и осмотрительно» [3, с.218].
Мнения А. В. Волкова и С. Д. Радченко имеют важное значение в понимании злоупотребления правом.
Понимание злоупотребления правом как осуществления субъективного права С. Д. Радченко создаёт противоречие, так как нельзя действовать в рамках установленных норм и им противоречить.
А. В. Волков, в свою очередь, решает данную проблему, определяя, что злоупотребление правом это злоупотребление элементом субъективного права, выдернутого из «орбиты» системы гражданского права.
Злоупотребление правом в качестве правонарушения в гражданском законодательстве обеспечивает защиту гражданских прав в целом, так как при злоупотреблении нарушается баланс, который обеспечивает право, как мера свободы и ответственности, что приводит к нарушению прав других лиц.
Существует, как минимум, две диаметрально противоположные позиции касательно соотношения злоупотребления правом и недобросовестной конкуренции. Это разделение этих понятий, либо их соотношения как общего и частного.
Также существует позиция, которая предлагает не относить все разновидности недобросовестной конкуренции к злоупотреблению правом, так как сам запрет в законодательстве разных видов недобросовестной конкуренции не предполагает даже возможность использования всякого права, чтобы им можно было злоупотреблять.
Такой же позиции придерживается М. А. Егорова: при недобросовестной конкуренции у лица, совершающего правонарушение, субъективное право просто отсутствует (поскольку закон определяет недобросовестную конкуренцию как правонарушение), а при злоупотреблении правом речь идет о недобросовестном способе реализации существующего субъективного права. [4, с.101]
Данная позиция обусловлена пониманием злоупотребления правом как акта правореализации, которая была обозначена выше.
Стоит обратить внимание на понятие недобросовестной конкуренции.
К. С. Кулинова выделяет следующие признаки недобросовестной конкуренции:
- установление запрета на действия;
- действия, направленные на получения преимущества при осуществлении предпринимательской деятельности;
- действия причинили или могли причинить убытки другим субъектам, или нанести вред их деловой репутации;
- действия противоречат законодательству РФ, обычаям делового оборота, требованиям добросовестности, разумности, справедливости [8, с.38–41].
Касательно последнего критерия стоит дать следующие пояснение: добросовестность — фактическая честность субъектов в их поведении, разумность — осознание правомерности своего поведения, справедливость — соответствие поведения субъектов господствующим в обществе морально-этическим и нравственным нормам [2; с.36].
Видны те же признаки, что и у злоупотребления правом. Запрет действий — это именно запрет средств достижения целей, а цель, второй признак — это преимущество, которое является незаконной целью, вследствие своего вреда — третий признак; что, в свою очередь, противоречит общей ценности права, это выражается в четвертом признаке.
Выходит, что условная формула, применяемая А. В. Волковым для злоупотребления правом допустима и для недобросовестной конкуренции.
С другой стороны, согласно п.6. ч.2.ст.1512 ГК РФ: «Предоставление правовой охраны товарному знаку может быть оспорено и признано недействительным полностью или частично в течение всего срока действия правовой охраны, если действия правообладателя, связанные с предоставлением правовой охраны товарному знаку или сходному с ним до степени смешения другому товарному знаку, признаны в установленном порядке злоупотреблением правом либо недобросовестной конкуренцией».
В данном случае может возникнуть мнение, что законодатель соотносит данные понятия как не отличные друг от друга.
Но на самом деле, законодатель рассматривает возможность применения общих или частных норм в зависимости от обстоятельств.
Такой позиции придерживаются В. Г. Блинов, В. В. Блинова: «Для пресечения недобросовестной конкуренции конструкция злоупотребления правом используется в основном, когда субъект предпринимательства совершает определенные конкурентные действия, противоречащие общим правовым принципам (добропорядочности, разумности и справедливости и др.), но не предусмотренные специальными нормами законодательства, т. е. когда отсутствуют конкретные запреты этих действий, но существует принципиальный (общий) запрет данного типа поведения в общих нормах. Поэтому к специальным запретам, перечисленным в гл. 2.1 Закона о защите конкуренции, вряд ли следует применять общую норму о злоупотреблении правом (ст. 10 ГК РФ) [2, с.38]»
Ю. Е. Ермильченко, также приходит к данному выводу и видит необходимость перед рассмотрением того или иного акта на возможность соответствия критериям недобросовестной конкуренции как злоупотребления правом. Для начала необходимо установить, имеются ли конкурентные отношения между сторонами. После чего, в зависимости от наличия или отсутствия конкурентных отношений будет решаться вопрос о том, проявлялись ли признаки злоупотребления правом [6, с.48].
М. А. Новиков также считает, что недобросовестная конкуренция является формой злоупотребления правом, при этом его особой формой, заключающейся в получении преимуществ перед другими лицами [10, с.15–16].
В целом, можно найти определённый консенсус касательно соотношения недобросовестной конкуренции и злоупотребления правом, а именно их соотношения как общего и частного, применение же норм будет зависеть прежде всего от наличия или отсутствия угрозы конкуренции. Так как набор признаков в целом схож, что и позволяет говорит о недобросовестной конкуренции как специфической форме злоупотребления правом.
Говоря о злоупотреблении доминирующим положением, стоит сказать, что само по себе доминирующее положение не приводит к антимонопольному нарушению. Для этого необходимо соответствие следующим критериям:
1) субъект, осуществляющий действие, обладает признаками доминирующего положения в соответствии со ст. 5 ЗоЗК;
2) в процессе рыночной деятельности субъект заведомо осуществляет свои права недобросовестно (п. 1 ст. 10 ГК РФ);
3) результатом действий монополиста является ущемление интересов других лиц (хозяйствующих субъектов) в сфере предпринимательской деятельности либо неопределенного круга потребителей.
Исходя из вышеуказанных признаков, можно выявить, что злоупотребление доминирующим положением является частным случаем шиканы.
В данном случае стоит выделить позицию Егоровой М. А., которая исходит из понятия доминирующего положения в абз. 1 ч. 1 ст. 5 ЗоЗК, что доминирующее положение на рынке обуславливается непосредственно с рыночной властью, о чём свидетельствую критерии, определяющие понятие доминирующего положения на рынке:
– возможность оказывать решающее влияние на общие условия обращения товара на соответствующем товарном рынке;
– возможность устранять с этого товарного рынка других хозяйствующих субъектов;
– возможность затруднять доступ на этот товарный рынок другим хозяйствующим субъектам [5; с.77].
Именно наличие рыночной власти предоставляет возможность субъекту, обладающему признаками доминирующего положения, в целях извлечения экономических преимуществ недобросовестно (т. е. в ущерб другим участникам рынка) осуществлять свои права в пределах общей правоспособности. Исходя из этого, злоупотребление доминирующим положением должно расцениваться в качестве частного случая злоупотребления правом.
Но опять же, стоит отметить, что позиция М. А. Егоровой основана на том, что злоупотребление правом является актом реализации права.
Стоит отметить позицию С. Д. Радченко, который исходит из того, что доминирующее положение по своей сути является «юридическим обстоятельством» особым юридическим фактом, действующим на протяжении длительного времени, периодически или постоянно порождающим юридические последствия, а злоупотребление правом — предполагает осуществление субъективного права [12, с.98].
Можно сделать вывод С. Д. Радченко, также, как и М. А. Егорова рассматривает злоупотребление правом, но иначе определяет доминирующее положение.
В. М. Алексеев утверждает, что данные понятия не тождественны и исходит из следующих отличительных признаков доминирующего положения:
– ограниченный круг субъектов;
– правовое положение субъектов, ограничения распространяются только на них;
– возможно только в предпринимательской сфере;
– злоупотребление направлено на ограничение конкуренции [1; с.22–23].
А. А. Попова, также отмечает экономический характер злоупотребления, но считает, что в данном случае это обуславливает объём прав, которыми злоупотребляет лицо [11, с.75].
Ранее упомянутый А. В. Волков, как недобросовестную конкуренцию, так и злоупотребление доминирующим положением относит к злоупотреблению экономического характера, а не юридического, вследствие этого невозможно рассматривать вопрос соотношения, так как данные понятия разные [3. с.291–303].
Но даже взглянув с этой позиции, необходимо обратить внимание на средства, указанные в законе, такие как «уклонение от заключения договора», «навязывание невыгодных условий в договоре» и т. п.
При таком подходе злоупотребление доминирующим положением в одном случае будет являться разновидностью злоупотребления правом, а в другом нет.
Также можно отметить, что сами антимонопольные органы при установлении факта злоупотребления доминирующим положением исходят из общего принципа злоупотребления права.
В данном случае стоит согласится с М. А. Егоровой несмотря на слишком «широкую трактовку» злоупотребления правом, её позиция в целом видится верной. Касательно разделения злоупотребления А. В. Волковым на экономические и юридические, стоит сказать, что даже при злоупотреблении с использованием такого средства, как установление «монопольно высокой цены» происходит злоупотребление правом, а именно на свободу осуществления предпринимательской деятельности.
Злоупотребление правом представляет собой использование законного средства элемента субъективного права для реализации законной цели. Наличие данной категории способствует защите самой ценности гражданского права.
Недобросовестная конкуренция и злоупотребление доминирующим положением соотносятся со злоупотреблением правом как частные и общее понятия.
Литература:
- Алексеев, В. М. Злоупотребление доминирующим положением на рынке как особая форма злоупотребления правом // Научный электронный журнал «Меридиан». — 2019. — № 8(26). — С. 21–23.
- Блинов, В. Г. Недобросовестная конкуренция и злоупотребление правом // Oeconomia et Jus. — 2018. — № 3. — С. 35–39
- Волков, В. А. Злоупотребление гражданскими правами. Проблемы теории и практики / В. А. Волков. — М: Клувер, 2009. — 464 c.
- Егорова, М. А. Возмещение убытков как способ защиты гражданских прав при нарушении антимонопольного законодательства // Lex russica (Русский закон). — 2017. — № 5 (126). — С. 95–104.
- Егорова, М. А. Злоупотребление доминирующим положением как частный случай злоупотребления правом // Lex russica (Русский закон). — 2018. — № 4 (137). — С. 70–80.
- Ермильченко, Ю. Е. Соотношение понятий «Злоупотребление правом» и «Недобросовестная конкуренция» // Научные исследования. — 2018. — № 7(26).. — С. 47–50.
- Кошубарова, Д. А. Злоупотребление правом как превышение пределов субъективных прав // Материалы Международной научной конференции. Ответственный редактор Л. А. Терехова. — Омск: Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского, 2017. — С. 186–189.
- Кулинова, К. С. Недобросовестная конкуренция, связанная с созданием смешения: анализ судебной практики // Конкурентное право. — 2018. — № 2. — С. 38–41.
- Лифинская, М. В. Соотношение понятий «Злоупотребление правом» и «Правонарушение // в сборнике: Гармонизация права в современном мире: проблемы и перспективы (к 75-летию создания ООН). Сборник статей XVI Всероссийской научно-практической конференции. Отв. редактор С. Н. Токарева. — Курск: Курский государственный университет, 2020. — С. 36–41.
- Новиков, М. А. Недобросовестная конкуренция и злоупотребление правом: вопросы соотношения // Конкурентное право. — 2017. — № 1. — С. 14–16.
- Попова, А. А. Злоупотребление доминирующим положением как частный случай злоупотребления правом: проблемы определения и привлечения к ответственности. // В сборнике: Актуальные тенденции и инновации в развитии российской науки. сборник научных статей. — Москва:, 2020. — С. 74–76.
- Радченко, С. Д. Злоупотребление правом в гражданском праве России: специальность 12.00.03 «гражданское, семейное, предпринимательское, международное частное право»: диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук / Радченко Сергей Дмитриевич; Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации. — Москва, 2007. — 203 c.
- Радченко, С. Д. Злоупотребление правом в гражданском праве России / С. Д. Радченко. — М: Волтерс Клувер, 2010. — 144 c.
