Согласно статье 2 Конституции Российской Федерации, «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства» [1]. При этом, нельзя не согласиться с тезисом, согласно которому следственные действия ограничивают права и свободы человека, в отношении которого они производятся либо затрагивают. Следственное действие, в свою очередь, является единством процессуальной формы и тактического содержания, а также является важнейшим источником доказательств по уголовным делам. Ряд регламентированных уголовно-процессуальным законом следственных действий непосредственно ограничивает права человека и гражданина, гарантированные Конституцией Российской Федерации. В качестве механизма контроля законности и обоснованности такого ограничения процессуальным законом установлены формальные основания для производства указанных следственных действий.
Статья 165 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает необходимость соблюдения формального основания — наличие судебного решения, санкционирующего производство следственного действия, связанного с ограничением конституционных прав граждан [2]. В исключительных случаях (случаях, не терпящих отлагательств), производство таких следственных действий допускается с последующей проверкой их законности судом. Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 01.06.2017 № 19 «О практике рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан (статья 165 УПК РФ)» разъяснен порядок рассмотрения возбужденных перед судом ходатайств о производстве указанных следственных действий [3].
Проблема возникает при определении российским законодательством четких критериев допустимости ограничения прав человека при производстве следственных действий. В уголовно-процессуальном законе и разъяснениях Пленума Верховного Суда они напрямую не выделены. В связи с этим, под сомнение часто ставится санкционирующее производство следственного действия судебное решение. В последствии жалоба подается в Европейский суд по правам человека.
Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (далее также — «Европейская конвенция») ратифицирована Российской Федерацией Федеральным законом от 30.03.1998 № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», им же признана юрисдикция Европейского Суда по правам человека по вопросам толкования и применения Европейской конвенции [4]. Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении от 10.10.2003 № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» разъяснил, что Европейская конвенция является частью российской правовой системы, а принятые Европейским Судом по правам человека являются обязательными для всех органов государственной власти Российской Федерации, в том числе, для судов [5].
Статья 8 Европейской конвенции гласит: «Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции» и устанавливает случаи, когда со стороны органов государственной власти допускается вмешательство в осуществление этого права [6]. Исходя из смысла указанной статьи, критериями допустимого вмешательства в частную жизнь выступают:
1) вмешательство предусмотрено законом;
2) необходимо в демократическом обществе;
3) соразмерность вмешательства правомерной цели, преследуемой государством.
Одним из проявлений первого критерия в российском уголовно-процессуальном законодательстве является принцип законности, закрепленный в статье 7 УПК РФ, а также необходимость полного отражения фактического основания в ходатайстве о производстве ограничивающего конституционные права гражданина следственного действия с документальным обоснованием, как и в самом санкционирующем судебном решении. Кроме того, в постановлении по делу «Быков против Российской Федерации» Европейский Суд отмечает, что критерий «предусмотрено законом» требует не только соблюдения национального законодательства, но и относится к качеству закона, требуя от него соответствия принципу верховенства права [7]. Так, право на защиту граждан от произвольного вмешательства органов государственной власти должно в свою очередь отвечать критериям общей доступности для понимания, ясной формулировки, возможности дать гражданам адекватное представление об обстоятельствах и условиях, при которых публичные власти вправе прибегнуть к ограничительным мероприятиям.
Критерий необходимости в демократическом обществе связан в первую очередь с законной целью вмешательства в права человека. Такие случаи предусмотрены в статье 8 Европейской конвенции и включают в себя: охрана национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, предотвращение беспорядков или преступлений, охрана здоровья или нравственности, защита прав и свобод других лиц. Этот аспект в целом вопросов не вызывает.
Далее, понятие «необходимости» связывается с «острой социальной необходимостью» вмешательства. Последнее предоставлено национальному государству для определения в каждом конкретном случае, исходя из ряда внутригосударственных факторов [8]. В данном аспекте государству предоставляется свобода усмотрения в определении, является ли в данном случае вмешательство неотложным, необходимым для общества и государства.
Кроме того, в ходе принятия решения о возможности или невозможности производства следственного действия, ограничивающего права человека, государство в лице соответствующего органа обязано оценить соразмерность вмешательства преследуемой государством законной цели. Мера по вмешательству должна корреспондировать острой социальной необходимости и, с учетом предоставленной государству свободы усмотрения, должна быть пропорциональна степени тяжести предотвращаемого в результате вреда интересам общества и государства, о которых идет речь в статье 8 Европейской конвенции.
Представляется, что так называемый в литературе «тест для оценки вмешательства», состоящий из ответов на вопрос «имело ли место вмешательство?» и соблюдения вышеуказанных критериев допустимости вмешательства, должен производиться и правоприменительными органами в Российской Федерации при производстве следственных действий (органами предварительного расследования и судами). Это способствовало бы соблюдению вышеупомянутого принципа законности, так как положения Европейской конвенции и правовые позиции Европейского Суда являются составной частью российской правовой системы.
Литература:
- Конституция Российской Федерации (Принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020). — Текст: электронный // СПС «КонсультантПлюс»: [сайт]. — URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_28399/ (дата обращения: 16.06.2021).
- «Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 30.04.2021, с изм. от 13.05.2021). — Текст: электронный // СПС «КонсультантПлюс»: [сайт]. — URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_34481/ (дата обращения: 16.06.2021).
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 01.06.2017 № 19 «О практике рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан (статья 165 УПК РФ)". — Текст: электронный // СПС «КонсультантПлюс»: [сайт]. — URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_217688/ (дата обращения: 16.06.2021).
- Федеральный закон «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» от 30.03.1998 № 54-ФЗ (последняя редакция). — Текст: электронный // СПС «КонсультантПлюс»: [сайт]. — URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_18263/ (дата обращения: 16.06.2021).
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 № 5 (ред. от 05.03.2013) «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации». — Текст: электронный // СПС «КонсультантПлюс»: [сайт]. — URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_44722/ (дата обращения: 16.06.2021).
- «Конвенция о защите прав человека и основных свобод» (Заключена в г. Риме 04.11.1950) (с изм. от 13.05.2004). — Текст: электронный // СПС «КонсультантПлюс»: [сайт]. — URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_29160/ (дата обращения: 16.06.2021).
- «Постановление ЕСПЧ от 10.03.2009 «Дело «Быков (Bykov) против Российской Федерации» (жалоба N 4378/02). — Текст: электронный // СПС «КонсультантПлюс»: [сайт]. — URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ARB&n=106441#04083926011551434 (дата обращения: 16.06.2021).
- Кисель, Л. А. Необходимость в демократическом обществе как критерий допустимости вмешательства государства в осуществление прав и свобод человека в понимании Европейской конвенции о защите прав человека / Л. А. Кисель. — Текст: непосредственный // Сборник материалов всероссийской молодежной научной конференции «Гуманитарная дипломатия: личность, социум и мир». — Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2018. — С. 59–64.
