Соотношение и приоритетность принципа свободы договора с иными принципами гражданского права



Принципы отраслей Российского права зачастую являются результатом развития конституционных положений и принцип свободы договора является одним из ключевых принципов договорного права. Принцип свободы договора не содержит определения и не находит прямого выражения в Конституции Российской Федерации [1], однако конституционная правовая природа настоящего принципа отражена в различных нормативных правовых актах, в том числе в постановлении Конституционного суда от 06.06.2000 г. № 9-П [2]. Конституционный суд Российской Федерации (далее в исследовании КС РФ) разъясняет обоснованность принципа свободы договора Конституцией РФ. В обоснование доводов КС РФ ссылается на положения Конституции РФ, в совокупности: ст. 19, ст. 46, ст. 8, ст. 34, ст. 35, ст. 55. Объединяющим критерием для названных статей, являются провозглашение свободы экономической деятельности: права частной собственности, свободы предпринимательства, свободы в распоряжении различными формами собственности. Принцип свободы договора является также базовой идеей, положенной в основу регулирования общественных отношений в сфере гражданского права. Настоящий принцип обладает международным основополагающим характером и реализуется в большинстве государств мира. Свобода договора является необходимым элементом конституционного статуса личности, то есть базовые права и свободы соотносимы с принципом свободы договора.

Отдельно взятому человеку необходимо распоряжаться своей волей так, чтобы в теории его волеизъявление согласовалось с принципами всеобщего законодательства. Тем самым, трактуя понятие свободы, необходимо исходить из материалистического понимания мира, соотнося свободу с правилами реального — материального мира, где у любого явления есть ограничения и противовесы или разумные пределы. Личность должна иметь возможность действовать и мыслить по собственной воле в соответствии с персональными желаниями и потребностями, такое содержание Гречкосей Р. Н. видит в философской категории свободы [3].

Сопоставляя философское знание с правовой наукой, автор приходит к выводу, что под гражданским правовым принципом свободы подразумевается регламентируемое правом волеизъявление участников гражданского оборота, направленное на совершение добровольных, осмысленных действий, обусловленных правовыми нормами и нацеленных на определение взаимных прав и обязанностей.

Существенно меньше проблем возникает при определение содержания принципа свободы договора, ввиду его законодательного закрепления в 421 статье первой части ГК РФ [4], где перечислены основные правомочия участников гражданских правоотношений:

1. Условия договора определяются сторонами, за исключением случаев, когда содержание условий установлено законом или иными правовыми актами. В случае, когда условие не определено диспозитивной нормой или сторонами правоотношений, применяются условия, определённые обычаями, применимыми к данным отношениям.
2. Стороны вправе заключать любые договоры, в том числе изначально не предусмотренные законом, возможно применение аналогий к отдельным отношениям по договору, договоры не должны противоречить действующему законодательству. Стороны вправе заключать также договоры смешанной природы.
3. Признаётся свобода граждан в заключении договора, то есть граждане самостоятельно определяют вступать ли им в договорные отношения. Законодатель указывает на недопустимость любого понуждения к заключению договора, за исключением случаев, когда обязанность заключения договора возникла в силу закона или из ранее принятых обязательств. В частности, как исключение можно рассматривать договор поставки товаров для государственных и муниципальных нужд, упомянутый в §4 второй части ГК РФ [5]. Так законодателем в ст. 527 ГК РФ выделено обязательное для разместившего заказ заказчика, заключение муниципального или государственного контракта с любым поставщиком (принявшим заказ), в случаях, когда иное не установлено законом.

В ходе исследования принципа свободы договора, обращено внимание на взаимодействие и противоречия с иными принципами гражданского права. Соотношение тех или иных принципов права — является значимым в вопросе дальнейшего применения правовой нормы. Проблемы выбора применимых законодательных положений являются обусловленными для гражданского оборота, что характеризует динамичность данного вида отношений. Наличие в законодательстве противоречащих или взаимоисключающих норм не является нонсенсом, а необходимостью; подобные противоречия встречаются и среди основополагающих принципов гражданского права, в частности автор обращает внимание на принцип свободы договоры, который зачастую сталкивается с принципом добросовестности.

Одной из очевидных проблем определения соотношения принципов свободы договора и принципа добросовестности является отсутствие их полного понимания и определённости. Не существует исчерпывающего ответа о том, что такое добросовестность, однако существуют законодательные предписания, содержащие данную категорию. Возникает вопрос, если нет полного понимания, то по каким критериям определить действует ли сторона сделки добросовестно.

Названные положения являются основой для применения принципа добросовестности в обязательственных правоотношениях. Законодатель тем самым закрепил постулат необходимости добросовестного поведения при вступлении в обязательственные отношения со всеми иными лицами. Но что же такое добросовестность? Как определить, что сторона сделки действует добросовестно в тех или иных обстоятельствах? Нужно отметить, что споры относительно данного вопроса ведутся в научной литературе уже не первое столетие.

Верховный Суд РФ в Постановлении Пленума от 23 июня 2015 г. N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» [6] сформулировал следующее правило определения добросовестности: «Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, со-действующего ей, в том числе в получении необходимой информации».

Указанное правило, сформулированное Верховным Судом РФ, обязательно для всех нижестоящих инстанции, следовательно, мы можем говорить о том, что в Российской Федерации под добросовестным понимают поведение, ожидаемое от любого участника гражданского оборота. Но согласуется ли это правило со ст. 421 ГК РФ, в котором закрепляется принцип свободы договора, под которым понимается свободное вступление в договорные обязательства, включая выбора своего контрагента, а также свободное формулирование условий заключаемого договора? На первый взгляд, никаких противоречий не усматривается. Однако на практике возникают проблемы соприкосновения указанных принципов.

Автор убеждён что приоритет принципа добросовестности должен быть выше приоритета принципа свободы договора. В обоснование этого осуществим попытку смоделировать ситуацию, при которой принцип свободы договора и принцип добросовестности являются неограниченными. Приходим к выводу, что данные принципы не могут сосуществовать не ограничивая друг друга. Условно возможно существование несколько вариантов соотношений: первый — приоритет принципа свободы договора над принципом добросовестности; второй — приоритет принципа добросовестности над принципом свободы договора; третий — гибридное сосуществование принципов. Анализируя каждую из рассматриваемых моделей, автор приходит к выводу, что любая из перечисленных моделей является жизнеспособной. Выбор же модели определяются в конечном счёте нравственно-моральными установками общества и в меньшей мере иными особенностями.

Так, если рассматривать свободу договора как абсолютное ничем не ограниченное право, то сфера применения принципа добросовестности существенно ограничится, ведь добросовестность в договорных отношениях, по сути своей, является критерием справедливости. В связи с этим уместно будет вспомнить, что после усиления влияния христианства, еще с начала раннего средневековья, приоритет между указанными принципами отдавался именно добросовестности. Основываясь на учении Аристотеля о справедливости, Фома Аквинский и другие исследователи того периода, исходили из того, что автономия воли должна подчиняться принципу справедливости и, если в договоре обнаруживались неравнозначные предоставления (в том числе, если цена существенно превышала обычно взимаемую плату), то государство, по мнению указанных авторов, было наделено правом исправить такую «несправедливость» [7].

Большой научный интерес представляют проблемы, связанные с признанием недействительными кабальных сделок. Из третьего пункта статьи 179 ГК РФ следует, что судом по иску потерпевшего может быть признана недействительной сделка, заключенная на крайне невыгодных условиях, когда другая сторона воспользовалась «бедственным» положением потерпевшего, стечением для него тяжёлых жизненных обстоятельств. То есть речь идёт о принуждении к заключению сделки третьей силой, не имеющей отношения к сторонам сделки. С другой стороны, законодатель перекладывает ответственность на второго участника сделки, заведомо признавая его недобросовестное поведение и в данном случае происходит доминирование принципа добросовестности. Рассмотрим через судебную практику реализацию механизма признания недействительными кабальных сделок. Действительно подобные сделки законодательство РФ признаёт недействительными, однако возникают вопросы оценочного характера, такие как: определение крайне невыгодных условий, оценка тяжести жизненных обстоятельств и что значит другая сторона воспользовалась, изначально несущее негативную лексическую окраску.

Литература:

1. Конституция Российской Федерации. Принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г. (в ред. от 4 июля 2020 г.) // Российская газета. — 2020. — Июль. — № 144.
2. Постановление Конституционного Суда РФ от 6 июня 2000 г. № 9-П «По делу о проверке конституционности положения абзаца третьего пункта 2 статьи 77 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой открытого акционерного общества «Тверская прядильная фабрика»» // Собрание законодательства РФ. — 2000. — № 24. — Ст. 2658.
3. Гречкосей Р. Н. Понятие свободы в философии Э. Фрома и Ф. Ницше как проявление человеческой сущности // Молодой ученый. — 2013. — № 10. — С. 635.
4. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая / Федеральный закон от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ (с изм. от 28 июня 2021 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. — 1994. — № 32. — Ст. 3301; Российская газета. — 2021. — № 144.
5. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая / Федеральный закон от 26 января 1996 г. № 14-ФЗ (с изм. от 1 июля 2021 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. — 1996. — № 5. — Ст. 410; Российская газета. — 2021. — № 146.
6. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
7. Муталимов А. Э. Свобода как фундаментальная основа права // Актуальные проблемы гуманитарных и социально-экономических наук — 2016. — № 5. — С. 41.