В одной из последних наших статей в «Молодом ученом» [1] мы уже обращались к психологам с вопросом, а не является ли стремление переводчика приукрасить свой перевод, превзойти автора в создании поэтических образов, результатом подсознательного желания стать вровень или, а почему бы и нет, стать выше автора оригинала?
В этой нашей статье мы возвращаемся к теме поэтического перевода, отталкиваясь от постулата психологии искусства, который профессор Дмитрий Алексеевич Леонтьев в своей монографии «Психология смысла. Природа, строение и динамика смысловой реальности» формулирует таким образом: « Создавая художественное произведение, автор всегда более или менее осознанно учитывает закономерности психологии восприятия, строит его таким образом, чтобы оно оказывало на читателя или зрителя предусмотренное им воздействие». [2]
Возникает вопрос: а действительно ли, создавая свое художественное произведение, автор думает о том, как оно воздействует на его читателя (зрителя)? Имеет ли место быть интенция воздействовать на читателя, когда поэт, вдохновленный музой, берет в руки перо, художник берет в руки кисть, композитор садится за фортепьяно, и начинается процесс, которому название творчество, а не локуция, как это при говорении, например? Когда нет конкретного адресата, когда с момента создания художественного произведения до его восприятия читателем, слушателем, зрителем может пройти достаточно долгий период времени, в который иногда помещается вся жизнь автора? И человек, воспринимающий это произведение искусства, остается с ним один на один, и важно исследовать, выяснить, знать, какое именно воздействие оказывает на читателя то или иное стихотворение, какие чувства, какие эмоции вызывает в слушателе или в зрителе то или иное музыкальное произведение, или то или иное художественное полотно.
Эмиль Золя в своей статье об Эдуарде Моне пишет: «Чтобы понять и оценить этот талант, нужно — я не устану это повторять — забыть тысячу вещей. Здесь дело уже не в искании абсолютной красоты; художник не живописует ни историю, ни душу; то, что называют сочинением, не существует для него, и задача, которую он себе ставит, не состоит в передаче такой-то мысли или такого-то исторического события (Выделено нами — В.Я.)». И немногим далее: «художник — истолкователь того, что существует, и его произведения для меня имеют ценность точного описания, сделанного своеобразным и человечным языком». [3]
А А.Луначарский в своей статье «Огюст Ренуар — живописец счастья» пишет: «Что же это такое «настроение»? Это та психологическая музыка, которой веет от пейзажа и которую художник сам вносит в него от полноты своей лирики, своего переживания. Здесь живописец-пейзажист, естественно, выступает в качестве поэта». [4]
Жан Адемар, Клодин Берешель и Рене Кийивик в своей статье о гравюре, в главе, посвященной XX веку, пишут, представляя одну гравюру 1901 г. Эдварда Мунка: «Мунк вернулся здесь к теме одной картины 1891 года, названной сначала Вечер , затем Печаль и потом Меланхолия ». [5] (Перевод с французского наш — В.Я.). Можно ли в таком случае говорить о том, что автор заранее предусматривает то психологическое воздействие, которое он хочет оказать на своего читателя, зрителя?
Но Эдуард Моне, Огюст Ренуар, Эдвард Мунк — художники, а нас интересует поэзия, нас интересует перевод поэзии, вернее, определение степени эквивалентности перевода оригиналу.
Возвращаясь к положению, выдвинутому психологами, мы не считаем себя вправе вступать в дискуссию с Дмитрием Алексеевичем. Психологическая наука, несомненно, имеет экспериментальные данные для выдвижения данного тезиса. Мы только за то, что этот тезис не носит характер абсолюта, что принимать его следует с оговорками, в каждом конкретном случае критически. Подтверждение этому мы находим в результатах небольшого опроса, который мы провели на портале Стихи.ру.
Перед своими читателями на портале Стихи.ру мы поставили вопрос: «Думает ли поэт, создавая свое стихотворение, о том, какое психологическое воздействие оно окажет на его читателя?». Поскольку все они являются поэтами, некоторые из них — члены Российского союза писателей, многие — номинанты различных литературных премий Союза литераторов России, думается, что их ответ на поставленный вопрос можно будет считать вполне компетентным и исчерпывающим.
9 июля 2021 года на своей страничке на портале Стихи.ру мы поместили следующее обращение:
«Уважаемые поэты портала Стихи.ру, кого я уже могу считать своими читателями и кого моя страничка еще ожидает.
В психологии искусства есть такое положение, которое я приведу в цитате из монографии одного известного нашего психолога: «Создавая художественное произведение, автор всегда более или менее осознанно учитывает закономерности психологии восприятия, строит его таким образом, чтобы оно оказывало на читателя или зрителя предусмотренное им воздействие».
Признаться, я никогда не задумывался над тем, каким именно образом я собираюсь воздействовать на моего читателя. Я сейчас готовлю статью о поэтическом переводе, и мне очень нужно знать ваше компетентное мнение по этому вопросу.
Пожалуйста, ответьте мне или на адрес victormarvic@rambler.ru, или в сообщения, согласны ли вы лично как автор художественного произведения с этим положением психологии искусства. Можно односложно, а можно с вашими размышлениями.
СПАСИБО!
С уважением, Виктор Марвик». ( Виктор Марвик — это наш псевдоним на портале Стихи.ру.- В.Я. )
Первый ответ на поставленный вопрос пришел уже через час, и мы приведем все ответы полностью:
«Леди Сви, 9 июля 2021 года в 22:12
Добрый вечер!
Что Вам сказать ВиктОр...
Я пишу, не думая о восприятии читателя... Просто пишу о том, о чём хочу сказать в этот момент...Отвечая на Ваш вопрос, думаю, что мнения разделятся, потому что есть и те, кто пишет с ориентиром на ЛАЙКИ, т. е. на восприятие и отклик аудитории.
С уважением и добрыми пожеланиями, Леди».
Второй ответ пришел от Наталии Шишковой, и он менее лаконичен :
«Наталия Шишкова 11 июля 2021 года в 00:16.
Здравствуйте, Виктор, я с удовольствием поделюсь своим мнением по этому вопросу, хотя не думаю, что оно очень компетентно, поскольку у меня нет специального литературного образования. Но в психологии людей я немного разбираюсь, как, впрочем, и большинство писателей и поэтов, независимо от наличия литературного образования. Без этого нам с Вами ни хороших стихов, ни хорошей прозы не написать.
Я немного ознакомилась с работой Д. А. Леонтьева ( привлечем внимание читателя к тому факту, что в нашем объявлении на портале СТИХИ.ру не было ни фамилии психолога, ни названия труда, из которого мы привели цитату ) , цитату из которой Вы привели. Отвечу так:
Да, всегда более или менее осознанно автор учитывает психологию восприятия, но это уже следующая стадия в процессе создания произведения. А первая — это работа над самовыражением. Вот от того, как мы выражаем свои мысли, и зависит их восприятие.
Надеюсь, я помогла Вам в работе над статьёй.
Всего Вам самого доброго!
С уважением,
Наташа»
Третий ответ я получил от члена Союза писателей России, литературного редактора моего небольшого сборника поэтических переводов с французского языка «Ты прикоснешься к красоте», Виктора Тихонова:
«Добрый вечер!
Приведённое Вами высказывание уважаемого психолога можно считать «истинным» лишь с большими оговорками. Непрофессиональный автор (коих сейчас большинство), скорее всего, никогда не задумывается о том, как ему «воздействовать» на читателя. Ему важнее просто высказаться, «излить душу», запечатлеть те чувства и мысли, которые не дают ему покоя. Особенно это относится к поэзии и поэтам. Здесь творчество спонтанно по определению («по вдохновению»). Другое дело, если автор — профессиональный писатель (или журналист) и заранее знает, что он хочет написать — например, детектив с элементами «ужастика» (или заказную статью). Тут уж ему волей-неволей придётся выдумывать сюжет покруче и нагонять страху на бедного читателя, используя определённые приёмы, т. е. следуя «закону жанра». И в этом случае автор, конечно же, должен сознательно учитывать «психологию восприятия» читателя и писать соответственно. Иначе у него просто ничего путного не выйдет. Вот Вам и вся «психология творчества» :)... Но как это моё личное мнение поможет Вам в написании Вашей статьи о поэтическом переводе, я, честно говоря, не представляю. Ведь любой перевод — это, как ни крути, «вторичное творчество», и здесь уже приходится работать в соответствии с «оригиналом», т. е. переводить как можно точнее, но с привлечением всех богатств («изобразительных средств») родного языка...
Ну, вот Вам и все мои дилетантские мысли по этому поводу. Буду рад, если они Вам пригодятся в Вашей работе...
Здоровья Вам и вдохновения!
С уважением,
Виктор Тихонов».
Еще один ответ от поэта портала Стихи.ру:
«Павел Принц Де Монферран 12 июля 2021 года в 13:34
Добрый день Виктор,
Очень интересная тема.
Есть мнение о том, что «каждый пишет, как он слышит, не желая угодить». Радуется, когда его настроение вступает в резонанс с мыслями читателя.
Другая точка зрения — диаметрально противоположная, желание уловить тренд, ритм и пульс времени, рассказать о нем читателю, повести его в нужном направлении.
Мы все — где-то между этими полюсами. Мне лично ближе первый».
И еще один ответ от поэта портала Стихи.ру, на котором, как нам представляется, можно поставить точку в этом обмене мнениями:
«Елена Гончарова 12 12 июля 2021 года в 17:30
Виктор, здравствуйте!
Моё личное мнение относительно приведённой цитаты — автор не всегда задумывается о том, какое воздействие окажет его художественное произведение на читателя.
Если произведение создаётся с какой-либо конкретной целью, например, на заказ, то тогда ещё в процессе его создания учитываются пожелания читателя (заказчика) и то, какое впечатление оно произведёт.
Или же мотивацией для творчества являются личные амбиции автора (получить известность, признание, славу и т. п.)
В том случае, когда причиной, по которой автор создаёт свои творения, является потребность выразить накопившиеся сильные эмоции и переживания, либо размышления, вопрос о воздействии на какого-либо человека не возникает. Это как раз тот случай, который мы называем вдохновением. Он мало контролируется сознанием, всё идёт из глубин психики, и иногда окончательный вариант произведения может сильно отличаться от первоначального, задуманного, и даже удивить самого автора. Это по-настоящему творческий процесс, который не ограничен рамками чужих возможных восприятий.
Я не психолог, просто написала то, что думаю по этому вопросу.
Буду рада, если моё мнение окажется полезным.
С уважением к Вам,
Елена».
Уже эти несколько ответов на поставленный вопрос позволяют сделать следующие выводы, ограничивая сферу искусства только поэзией: несомненно, что автор стремится вызвать у своего читателя или зрителя определенные мысли, эмоции, переживания, как несомненно для нас и то, что иногда автор только передает своей аудитории то, что в нем накопилось, не задумываясь, какой именно эффект это вызовет. Но, как бы то ни было, художественное произведение создано, и оно определенным образом воздействует на аудиторию. Выяснить, каким именно образом, для нас принципиально важно, когда речь идет о поэтическом переводе. Ведь почему по сей день еще теоретики в этой области лингвистики и теории перевода не пришли к единому пониманию того, каким образом можно оценивать степень эквивалентности перевода оригиналу. Вопрос далеко не риторический. На наш взгляд все попытки подойти к ответу на него с позиций формы и содержания, как по отдельности, так и вместе взятых, оказались несостоятельными, потому что единственно верный подход, как нам представляется, это подход прагматический. Необходимо поставить вопрос так: а оказывает ли перевод на читателя такое же воздействие, как и оригинальное стихотворение на своего читателя? И только ответ на этот вопрос может позволить нам оценивать степень эквивалентности перевода.
Нет, само собой разумеется, что при этом имеют значение и форма, и содержание стихотворения. При переводе на другой язык стихотворение должно сохранить то же строение, то же число строф, стихов в строфе, слогов в стихе, тот же характер рифмы и тот же ритм. Все это непреложные требования к поэтическому переводу, выведенные еще Николаем Степановичем Гумилевым. Поэтическое произведение и при переводе должно остаться поэтическим произведением. С этим, похоже, согласны все. Что касается содержания, то, как писал тот же Н. С. Гумилев, поэт мыслит образами. Значит, задача переводчика — сохранить эти образы, перенести их из языка оригинала в язык перевода, вложив их в соответствующую форму, в то, что мы называем «Прокрустовым ложем» оригинала. И вот теперь, когда у нас, казалось бы, есть все необходимое, чтобы считать перевод удачным, и появляется необходимость вернуться к нашему вопросу о том, какое воздействие оказывают на своего читателя оригинал и перевод.
И попробуем ответить на вопрос Виктора Александровича Тихонова о том, как его ответ может помочь нам в написании статьи о поэтическом переводе, который он определяет как «вторичное творчество». Глубинный вопрос, который нас интересует, это определение степени эквивалентности перевода оригиналу. И если мы отталкиваемся от прагматического подхода к решению этой проблемы, то мы должны, прежде всего, определить для себя, каким образом то или иное оригинальное стихотворение воздействовало на читателя, или, что то же самое, каким образом поэт хотел воздействовать на своего читателя, если желание воздействовать имело место быть. Именно для того, чтобы определить, как именно оригинальное поэтическое произведение воздействует на своего читателя, мы обратились к нескольким группам студентов-лингвистов 4 курса бакалавриата Донского государственного технического университета (ДГТУ), изучающим французский язык как второй иностранный язык, и для эксперимента предложили им стихотворение Рене-Армана Сюлли-Прюдома, первого лауреата Нобелевской премии в области литературы (1901 г.), «Le vase brisé». Это стихотворение студентам хорошо знакомо. Вот оно:
Le vase où meurt cette verveine,
D'un coup d'éventail fut fêlé.
Ce coup dut l'effleurer à peine:
Aucun bruit ne l'a révélé -
Mais la légère meurtrissure,
Mordant le crystal chaque jour,
D'une marche invisible et sûre
En a fait lentement le tour.
Son eau fraîche a fui goutte à goutte,
Le suc des fleurs s'est épuisé.
Personne encore ne s'en doute...
N'y touchez pas, il est brisé!
Souvent aussi la main qu'on aime,
Effleurant le cœur le meurtrit;
Puis le cœur se fend de lui-même,
La fleur de cet amour périt.
Toujours intact aux yeux du monde,
Il sent croître et pleurer tout bas
Sa blessure fine et profonde...
Il est brisé, n'y touchez pas.
Студентам было дано задание: «Внимательно прочитайте стихотворение Армана Сюлли-Прюдома и внесите в таблицу, поставив крестик или галочку в правой колонке, каким образом этот шедевр французской поэзии воздействовал на вас»:
Таблица 1
|
1 |
Вызвал раздражение |
|
|
2 |
Позабавил меня |
|
|
3 |
Заставил задуматься о своих взаимоотношениях с любимой (любимым) |
|
|
4 |
Побудил меня сделать что-то (если можно, укажите, что именно) |
|
|
5 |
Навеял грусть |
|
|
6 |
Оставил меня равнодушным и не тронул |
|
|
7 |
Другое (если можно, что именно) |
Участник эксперимента..............................................................
фамилия, имя, группа
В эксперименте приняли участие пять студентов группы ГЛ 43 и пять студенток из группы ГЛ 45 ДГТУ, и вот какие результаты мы получили: 7 человек из 10, т. е. 70 % участников отметили в таблице «Навеял грусть», 2 студентки (20 %) отметили «Заставил задуматься о своих взаимоотношениях с любимым» и 1 студентка (10 %) отметила «Позабавил».
На третьем этапе нашего эксперимента мы обратились к студентам 3 курса социально-гуманитарного факультета ДГТУ, изучающим английский язык как первый иностранный язык и испанский или немецкий как второй, но не изучающим французский язык. Их задание состояло из двух этапов: на первом этапе они должны были выбрать наиболее удачный перевод, а на втором — заполнить ту же самую таблицу с опорой на этот перевод. Вот как выглядело их задание:
«Выберите из предложенных семи переводов стихотворения Рене-Армана Сюлли-Прюдома, первого лауреата Нобелевской премии в области литературы (1901 г.), «Le vase brisé». тот, который, на ваш взгляд, наиболее близок к оригиналу, и заполните предложенную выше таблицу. Ваш выбор должен основываться на двух критериях: форма и содержание.
По содержанию : вам предлагается подстрочник, с которым вы должны соотнести перевод.
Подстрочник:
Разбитая ваза
Ваза, в которой умирает эта вербена,
Ударом веера была задета.
Удар, должно быть, ее едва коснулся,
Его не выдал никакой шум.
Но легкая трещинка
Вгрызаясь в хрусталь каждый день,
Невидимым и верным шагом
Медленно обошла корпус вазы вокруг.
Ее свежая вода истекла по капле,
Соки цветов иссякли.
Никто еще об этом не догадывается.
Не троньте ее: она разбита.
Так часто рука, что мы любим,
Коснувшись сердца, его ранит.
Затем, сердце разрывается само по себе.
Цветок любви его вянет.
По-прежнему здоровое в глазах света
Оно чувствует, как болит и тихо плачет
Его рана, тонкая и глубокая.
Оно разбито. Не троньте его.
По форме : оригинал представляет собой стихотворение с пятью строфами, в каждой строфе по четыре стиха в восьмистопном ямбе, выстроенных в перекрестную рифму А-Б-А-Б.
Пример анализа:
Если посчитать количество строф в переводе, то переводы Алексея Апухтина, Сергея Андреевского, Галины Класс, Юлич не соответствуют оригиналу.
Если проследить за рифмой, то, к примеру, в первой строфе у Алексея Апухтина параллельная рифма:
Ту вазу, где цветок ты сберегала нежный,
Ударом веера толкнула ты небрежно,
И трещина, едва заметная, на ней
Осталась… Но с тех пор прошло не много дней,
Во второй строфе рифма опоясывающая :
Небрежность детская твоя давно забыта,
А вазе уж грозит нежданная беда!
Увял её цветок; ушла её вода…
Не тронь её: она разбита.
А в третьей строфе — она перекрестная:
Так сердца моего коснулась ты рукой —
Рукою нежной и любимой, —
И с той поры на нём, как от обиды злой,
Остался след неизгладимый.
И еще один важный момент: стилистическое оформление текста, особые авторские приемы. Не вдаваясь в детали, обратим ваше внимание на инверсию в последних стихах третьей и пятой строфы:
3 строфа: Не троньте ее: она разбита.
5 строфа: Оно разбито: не троньте его.
Как нас учат наши учителя поэтического перевода, особые авторские приемы переводчик обязан сохранить в своем переводе.
«Отметьте, какой из семи предложенных переводов вы считаете наиболее близким к оригиналу и ответьте на вопрос, какое психологическое воздействие оказывает на вас выбранный вами перевод неизвестного вам французского стихотворения?». Этот вопрос мы поставили перед студентами группы ГЛ 35 социально-гуманитарного факультета, изучающими английский язык как первый иностранный язык и испанский или немецкий как второй, и студентами групп ИЭ 45 и ИЭ 46 экономического факультета ДГТУ, изучающими английский язык как первый иностранный язык и испанский или немецкий как второй. Мы предложили им для сравнения несколько вариантов перевода того же стихотворения Сюлли-Прюдома. Эти переводы мы взяли из Интернета и из опубликованных на портале Стихи.ру. Это переводы А.Апухтина, П.Якубовича, С.Андреевского, В.Марвика, Г.Класс, Юлич и Е.Туганова. Вот эти семь переводов:
I Алексей Апухтин ( 1840–1893) [ 6 ]
Ту вазу, где цветок ты сберегала нежный,
Ударом веера толкнула ты небрежно,
И трещина, едва заметная, на ней
Осталась… Но с тех пор прошло не много дней,
Небрежность детская твоя давно забыта,
А вазе уж грозит нежданная беда!
Увял её цветок; ушла её вода…
Не тронь её: она разбита.
Так сердца моего коснулась ты рукой —
Рукою нежной и любимой, —
И с той поры на нём, как от обиды злой,
Остался след неизгладимый.
Оно как прежде бьётся и живёт,
От всех его страданье скрыто,
Но рана глубока и каждый день растёт…
Не тронь его: оно разбито.
II Петр Якубович (1860–1911) [7]
Та ваза с гибнущей вербеной
Задета веером была.
Удар бесшумный и мгновенный
Чуть тронул зеркало стекла.
Но рана, легкая сначала,
Что день, таинственно росла:
Хрусталь точила, разъедала
И мерным кругом обошла.
Беда не вовремя открыта:
Цветок безмолвно умирал,
По капле кровью истекал… —
Не тронь её: она разбита!
Так часто милая рука
Нам сердце любящее ранит, —
И рана тонко-глубока,
И, как цветок тот, сердце вянет.
Но долго гибельный огонь
От равнодушных взоров прячет, —
Болит и тихо-тихо плачет…
Оно разбито ведь — не тронь!
III Сергей Андреевский (1847–1918) [8]
К той вазе, где вянет вервенна,
Дотронулся веер слегка,
Не дрогнули листья цветка,
И тих был удар как измена.
Но трещины тонкой пила,
Упорно хрусталь разъедая,
Всю вазу от края до края
Без шума кругом обошла.
Сквозь щель, неприметную глазу,
Вода истощилась до дна,
Вервенна суха и грустна,
Взгляните на стройную вазу:
Не троньте — разбита она!
Так, часто рука дорогая
Слегка наше сердце язвит,
Но вянет любовь молодая
И язва на сердце горит;
Снаружи для всех невредимо,
Оно сознает в тишине,
Как плачет в его глубине,
Растет его рана незримо…
В нем пусто, уныло, темно:
Не троньте — разбито оно!
IV Виктор Марвик (Стихи.ру) [9]
Вазу, где чахнет эта вербена,
Веером чьим-то слегка толкнуло.
И треснула ваза. Пока незаметно.
Не было слышно никакого шума.
Ее тонкая, но глубокая рана
Разрушала хрусталь, как недуг.
И невидимым глазу шагом
Обошла корпус вазы вокруг.
Источилась вода по капле,
И соки цветов излиты,
И нет подозрений: все так ли?
Не троньте ее, она разбита.
Так, часто рука, что мы любим,
Сердца коснувшись, ранит.
И сердце само себя губит,
Ведь цветок любви его вянет.
Как прежде здоровое в глазах света,
Оно болит и плачет оттого,
Что рукою любимой было задето.
Оно разбито. Не троньте его.
V Галина Класс (Стихи.ру) [10]
Той вазочки с цветком поникшим
Коснулся веер невзначай;
Удар был лёгким и неслышным,
Но въелась трещинка в хрусталь.
Полоской тонкою, незримой,
Стекло пронзая день за днем,
Всё дальше и неотвратимо
Она росла, змеилась в нём.
Так медленно, но обречённо
Свой путь проделала она.
За каплей капля, тихо, сонно,
Иссякла чистая вода.
От глаз чужих ещё всё скрыто:
При внешней целости своей
Та ваза хрупкая разбита;
Прошу, не прикасайтесь к ней!
Как часто в жизни так бывает,
Что вдруг любимого рука,
Коснувшись сердца, убивает
Цветок любви; ещё пока
Никто не видит и не знает,
Что, замыкаясь вновь в себе,
От боли сердце замирает
И долго плачет в тишине,
Чуть слышно, по любви убитой.
И пусть та трещинка тонка,
Но сердце хрупкое разбито;
Не троньте! Рана глубока...
VI Юлич (Стихи.ру) [11]
Эту вазу, где гибнет вербена,
чей-то веер задел ненароком.
Был так легок удар, что мгновенно
все о нем позабыли... до срока.
Но щербинка, невидная глазу,
на кристалле задетом осталась -
и, длинней становясь час от часу,
вазу медленно опоясала.
И вода, точно слезы бессилья,
на пол капля за каплей стекала,
лепестков перебитые крылья
все грустнее и ниже свисали.
Я на вазу смотрю. Невозможно
разглядеть, что беда в ней сокрыта,
и никто мне не крикнет тревожно:
«Не касайтесь — она же разбита!"
Ах, как часто любимые руки
задевают сердца незаметно,
по незнанию или от скуки!..
Но ничто не проходит бесследно:
сердце помнит и копит обиды,
и себя разрывает на части.
Как вербена из вазы разбитой,
погибает цветок нашей страсти.
Не дано нам проникнуть глазами
к сердцу, что сетью трещин покрыто,
что кровавыми плачет слезами.
Не касайтесь! — оно же разбито...
VII Евгений Туганов (Стихи.ру) [12]
Вербена тихо умирала –
Осыпался поблекший цвет;
Был край хрустального фиала
Случайно веером задет.
Скол невелик, но вред смертельный;
В хрусталь вгрызаясь, как пила,
Чуть видной ниткой канительной
По кругу трещина прошла.
За каплей капля без оглядки
Стекла вода, цветок увял.
Никто не смог постичь разгадки:
Не трогайте — разбит фиал.
Руки любимой жест небрежный
Влюблённого разит насквозь –
Покой разрушен безмятежный,
И сердце вмиг разорвалось.
Для мира жив, но бездыханен,
Он втайне плачет и скорбит;
Слегка задет — жестоко ранен.
Его не троньте, он разбит.
Возвращаясь в область лингвистики и оперируя лингвистической терминологией, в целях исследования сравним творческий акт с актом говорения. И тогда нас будет интересовать последний этап из триады, составляющей акт речи, а именно: перлокуция.
Г. Г. Матвеева, И. В. Самарина, Л. Н. Селиверстова в своей статье «Два направления в современной прагмалингвистике» [13] пишут: « Под перлокутивным актом понимается результат того воздействия, которое данное высказывание оказывает на адресата. При этом имеется в виду не сам факт понимания адресатом смысла высказывания, а те изменения в состоянии или поведении адресата, которые являются результатом этого понимания. Определенное утверждение, или требование, или вопрос могут изменить запас знаний адресата, могут раздражить или позабавить его, напугать, заставить совершить какой-то поступок. Итак, совершая речевой акт, говорящий определенным образом воздействует на собеседника, реализуя при этом свое определенное коммуникативное намерение с определенной целью ».
И если, ставя вопрос перед поэтами портала Стихи.ру, думает ли поэт, создавая свое стихотворение, о том, какое психологическое воздействие оно окажет на его читателя, мы вполне могли бы удовлетвориться односложным ответом «да» или «нет», то ставя второй и третий вопросы, мы должны направить мысль отвечающих в нужное нам русло, чтобы получить корректные результаты. Это нужное русло показано в данной выше цитате и нашло отражение в предложенной студентам таблице.
В результате проведенного эксперимента мы получили следующие данные: из 8 участников-студентов четвертого курса экономического факультета ДГТУ (группы ИЭ 45 и ИЭ 46) и из 7 студентов-лингвистов, не изучающих французский язык, все (100 %) отметили, что стихотворение навеяло грусть. 3 студентки к грусти добавили: заставило подумать о моих взаимоотношениях с любимым, и одна студентка добавила: заставило позвонить любимому, с которым была в ссоре. И это при том, что отмечается довольно широкий разброс в предпочтениях перевода. С одной стороны, это, конечно же, объясняется тем, что все переводчики передали содержательную сторону оригинала и его тональность. Но с другой стороны, студенты не очень внимательно отнеслись к форме перевода. К примеру, как можно было не увидеть, что вместо пяти строф в оригинале в переводе Галины Класс их семь! Что Галина Класс пренебрегла основным стилистическим приемом, характерным для этого стихотворения Сюлли-Прюдома, а именно, инверсией в последнем стихе третьей и пятой строфы:
3 строфа: N'y touchez pas, il est brisé!
5 строфа: Il est brisé, n'y touchez pas.
В своей статье «Переводы стихотворные» Николай Степанович Гумилев писал: «Непосредственно за выбором образа перед поэтом ставится вопрос о его развитии и пропорциях. То и другое определяет выбор числа строк и строфы. В этом переводчик обязан слепо следовать за автором. Невозможно сокращать или удлинять стихотворение, не меняя в то же время его тона, даже если при этом сохранено количество образов. И лаконичность, и аморфность образа предусматривается замыслом, и каждая лишняя или недостающая строка меняет степень его напряженности». [14] И завершает Николай Степанович свою статью на 33 стр. так: «Повторим же вкратце, что обязательно соблюдать: 1) число строк , 2) метр и размер, 3) чередованье рифм, 4) характер, 5) характер рифм, 6) характер словаря, тип сравнений, 8) особые приемы , 9) переходы тона. Таковы девять заповедей для переводчика... ( выделено нами — В.Я. )». Отметим, что из этих девяти заповедей Г.Класс нарушила две: первую и восьмую.
Итак, сопоставив результаты эксперимента во франкоговорящих группах с результатами у студентов, не владеющих французским языком, можно заключить, что из 25 участников 22 отметили в таблице «навеял грусть», что составляет 88 %. Но насколько это помогло нам выявить наиболее удачный перевод, сказать трудно, поскольку, как мы показали на примере с переводом Г.Класс, участники эксперимента не в достаточной степени знакомы с поэзией и, тем более, с поэтическим переводом, чтобы на их субъективное мнение можно было опираться в серьезном исследовании.
«Истина где-то рядом», гласит древняя мудрость. Будем искать.
Литература:
- Ялтырь В. Д. Мастерская переводчика. «Молодой ученый» № 1. 2021г. С.232.
- Д. А. Леонтьев. Психология смысла. Природа, строение и динамика смысловой реальности. https://www.litres.ru/d-leontev/psihologiya-smysla-priroda-stroenie-i-dinamika-smyslovoy-realnosti/chitat-onlayn/
- Э.Золя. Эдуард Моне. «Искусство». Издательство «Просвещение». Москва.1969. С.272.
- А А.Луначарский. Огюст Ренуар — живописец счастья. «Искусство». Издательство «Просвещение». Москва.1969. С.283.
- Jean Adhémar, Claudine Béréchel, René Quillivic. Le XX siècle. Edvard Munch. Beaux-arts, Clartés123, rue d'Alésia — 75014 PARIS. 13642.
- А.Апухтин.https://m.facebook.com/1072827579446895/posts/2814620475267588/
- П.Якубович.https://ru.wikisource.org/wiki//Разбитая_ваза_(Сюлли-Прюдом;_Якубович).
- С.Андреевский. https://akyla.net/stihi-na-francuzskom/sully-prudhomme/396-sully-prudhomme/11413-le-vase-bris-razbitaya-vaza.
- В.Марвик. https://stihi.ru/2020/11/09/2085.
- Г.Класс.https://m.facebook.com/1072827579446895/posts/2814620475267588/.
- Юлич. https://samlib.ru/j/julich/vase.shtml.
- В.Туганов.https://m.facebook.com/1072827579446895/posts/2814620475267588/.
- Г. Г. Матвеева, И. В. Самарина, Л. Н. Селиверстова. Два направления в современной прагмалингвистике. Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер.12. 2009. Вып. 1. Ч. II. С.52.
- Н. С. Гумилев. Переводы стихотворные. Москва. «Художественная литература». 1991. Соч. в трех томах. Том 3. С.29.
