Права детей, приемные семьи и деинституционализация детских учреждений в современных реалиях



В статье исследуются проблемы деинституционализации детских учреждений и переход к семейному типу воспитания детей по всему миру, в частности в Республике Узбекистан. Автором анализируются вопросы привязанности детей к своим близким и более успешного развития детей именно в семьях, нежели в детских учреждениях, социального сиротства и дальнейшая судьба данных лиц. Кроме того, деинституционализация изучается с различных ракурсов — интересы детей, семьи, приемной семьи, возможные риски с принятием детей в семью, высвобождение ресурсов, конфликт с представителями детских учреждений, и выдвигается предложение о необходимости дальнейшего ускорения процесса деинституционализации в Республике Узбекистан.

Ключевые слова: права детей, детские учреждения, деинституционализация, приемная семья, опека, теория привязанности, патронат, теория развития ребенка, жестокое обращение.

В современном мире все больше детей попадают в детские учреждения, лишившись родительской опеки, а причины могут быть самыми разнообразными — болезнь ребенка, несостоятельность родителей, проблемы в семье, связанные с разводом, индивидуализация семейной жизни и другие. Вопросы по проблемам семьи, в том числе детей исследуются Н. Ф. Имомовым [1], У. Ш. Шарахметовой [2], Д. М. Караходжаевой [3], Э. Х. Эгамбердиевым [4, 5], Б. Р. Топилдиевым [6], З. Н. Эсановой [7].

Во многих странах приемные семьи — это устоявшаяся система ухода за детьми, которые не могут жить со своими биологическими семьями. Это считается предпочтительной формой предоставления услуг по сравнению с институциональными механизмами. Деинституционализация основана на теориях развития ребенка, в частности теории привязанности, которые предполагают, что дети с большей вероятностью будут процветать в семейных условиях, а не в детских учреждениях. Внедрение системы патронатного воспитания согласуется с Конвенцией ООН о правах ребенка и соответствующими рекомендациями.

Генеральная Ассамблея ООН (ГА ООН) рекомендовала семейный уход в качестве альтернативы детским учреждениям. Хотя деинституционализация может означать закрытие учреждений и размещение детей в альтернативных семьях, это может также означать предоставление услуг, которые в первую очередь поддерживают единство родных семей.

Руководящие принципы, касающиеся предоставления альтернативного семейного ухода, были разработаны ГА ООН [8]. Эти Руководящие принципы являются необязательными инструментами: они определяют, как политики, лица, принимающие решения, и специалисты подходят как к профилактике, так и к предоставлению альтернативного ухода за детьми [9].

Теория привязанности часто подкрепляет рекомендации по политике, способствующей обеспечению семейного положения [10].

Привязанность — это сильная связь, которую мы соотносим с особыми людьми в нашей жизни, она заставляет нас испытывать удовольствие и радость, когда мы взаимодействуем с ними, и получать утешение от их близости при стрессе. Ко второй половине первого года жизни младенцы привязываются к знакомым людям, которые откликаются на их потребности. Согласно Боулби, отношения младенца с родителем начинаются как набор врожденных сигналов, которые призывают взрослого на сторону ребенка. Со временем формируется настоящая нежная связь, поддерживаемая новыми эмоциональными и когнитивными способностями, а также историей теплой, чуткой заботы.

Различные исследования показали, что дети, помещенные в специализированные учреждения, имеют задержки или недостатки в физическом, когнитивном, эмоциональном и социальном развитии. Ускорение развития приемных и усыновленных детей дает надежду на выздоровление при целенаправленном вмешательстве, особенно в первые месяцы и годы жизни [10].

В 2009 году ЮНИСЕФ задокументировал, что два миллиона детей в возрасте от 0 до 17 лет были помещены в специальные учреждения. США проводят политику деинституционализации, при этом количество детей, проживающих в учреждениях, сократилось до 5 %. Несмотря на то, что в Болгарии относительно высокий процент младенцев, живущих в специализированных учреждениях, аналогичным образом отражается эта тенденция к снижению [11]. Эти статистические данные свидетельствуют о положительной истории международной политики деинституционализации.

Однократное или двойное сиротство создает риск того, что ребенка, возможно, придется воспитывать вне родительской опеки, но, по данным Беренса и Нельсона [10], большинство детей-сирот остаются на попечении семьи. Они также утверждают, что причины социального сиротства (дети, родители которых живы) зависят от контекста: в более богатых регионах мира причиной, скорее всего, будет жестокое обращение. В США наиболее распространенная форма жестокого обращения описывается как пренебрежение [10], в то время как в Республике Узбекистан игнорирование обязанностей определяется как основная причина лишения родительских прав. Эти обязанности могут быть финансовыми (в отличие от прямого пренебрежения физическими или эмоциональными потребностями ребенка). Хотя используется одно и то же слово «пренебрежение», создается впечатление, что оно применяется по-разному в соответствии с географическим и политическим контекстом. Тем не менее, в обоих случаях (США и Республика Узбекистан) упор делается на функционирование семьи.

Однако в более бедных регионах мира причиной, по которой родители не заботятся о детях, скорее всего, будет отказ от них. Отказ от ребенка может быть вызван рядом факторов, например, несостоятельностью семьи или инвалидностью ребенка, которая в некоторых культурах ассоциируется со стигмой, а также отсутствием структурной поддержки [12]. Таким образом, в целом можно утверждать, что деинституционализация и преобразование детских услуг — это совокупность действий: не просто удаление детей из учреждений, скорее, это системные изменения, обусловленные политикой, приводящие к значительно меньшей зависимости от ухода за детьми в интернатах и к увеличению услуг, направленных на то, чтобы дети оставались со своими семьями и общинами.

Когда дети не могут жить со своими родными семьями, содержание их в их общинах может означать облегчение размещения с другими членами их семьи. То есть, до помещения ребенка в учреждение или для того, чтобы забрать ребенка из учреждения, одним из вариантов может быть помещение его к члену его расширенной семьи. Хотя политика родственного попечения была успешно реализована в различных географических регионах, Фримпонг-Мансо [13] иллюстрирует трудности, с которыми столкнулись в Гане, когда были предприняты попытки забрать детей из учреждений и воссоединить их с членами их расширенной семьи. Во-первых, процесс реинтеграции требует значительной подготовки, которая не всегда проводилась. Во-вторых, детей вернули в семьи, которые не всегда хотели их или были не в состоянии их получить. Бедность означала, что с еще одним ребенком, о котором нужно было заботиться, все дети в семье стали уязвимыми. В-третьих, шансы детей на жизнь могут быть уменьшены, если в результате семейной бедности их школьное образование будет прекращено, и, наконец, дети, возвращенные под опеку родственников, могут стать жертвами жестокого обращения и эксплуатации.

Таким образом, существует множество сложностей относительно того, почему дети не могут жить со своими биологическими семьями, и предпринимаются различные усилия для сохранения единства биологических семей или их воссоединения. Материальные проблемы могут быть решены вложением ресурсов и внедрением соответствующих систем. Интересно, что реляционные привязанности не обсуждались в связи с этими усилиями. Несмотря на это, было ясно, что биологические семьи не всегда могут обеспечить надежную основу, необходимую для оптимального развития ребенка, и это наиболее легко увидеть, когда в биологических семьях (нуклеарных и расширенных) дети подвергаются пренебрежению, жестокому обращению и эксплуатации.

Чтобы предоставить детям альтернативный семейный уход, службы патроната создаются в разных местах по всему миру, например, в Китае [14], африканских странах Того и Зимбабве [8], России [15], Республике Узбекистан [16], а также в других странах. Несмотря на это, а также на рекомендацию ГА ООН по семейному уходу и деинституционализации, внедрение приемных семей не пользуется всеобщей популярностью. Сопротивление политике деинституционализации может возникнуть со стороны благотворительных доноров и других лиц, которые вкладывают средства в создание и содержание детских учреждений, полагая, что они приносят пользу и служат важным потребностям. В общем, могут быть вложения в традиции и сопротивление переменам, в то время как руководители учреждений и их сотрудники могут опасаться безработицы. Например, хотя в Эстонии принят принцип деинституционализации, приемная семья не пользуется популярностью. Согласно I. Sindi [17] это происходит из-за культурного акцента на индивидуализме и частной жизни в семье. Вследствие этого количество приемных семей сократилось в период с 2005 по 2015 год. Вместо этого произошел переход к альтернативной модели предоставления ухода, которая не рассматривается как институциональная или семейная опека.

Незнание системы патронатного воспитания может объяснить ее низкий уровень использования. Также возникла критика того, что введение этих систем представляет собой навязывание западных культурных идей и практик. В частности, они отражают упор на индивидуальность в отличие от коллективного и межпоколенческого подхода к жизни и разрешению проблем [18].

Создание системы патронатного воспитания является сложной организационной и процедурной задачей. Согласно руководящим принципам ГА ООН, система патронатного воспитания должна учитывать: условия работы и мотивацию опекунов; гарантию качества с точки зрения найма, навыков, обучения и контроля лиц, осуществляющих уход; поддержку опекунов; и подбор опекунов для детей и их конкретных потребностей [8]. Такая система требует найма специального персонала, такого как социальные работники, которые могут быть недоступны, и вложение ресурсов. Хотя закрытие учреждений может высвободить ресурсы, существует переходный этап, когда требуются дополнительные инвестиции, а этого может и не быть. К примеру, попытки нанять официальных приемных воспитателей в Гане были лишь частично успешными, потому что им не собирались оказывать материальную поддержку.

В некоторых странах, где была создана приемная семья, опыт позволил осознать необходимость в различных типах приемной семьи. Без этой оценки могут возникнуть проблемы. Например, напряженность возникла, когда социальные работники пытались забрать детей из приемных семей и вернуть детей в их исходные семьи: то есть приемные воспитатели не рассматривали переезд как отвечающий наилучшим интересам ребенка. Как следствие, существует потребность в ясности в отношении вида ухода, который требуется и предлагается, например, временный уход, экстренный уход в приемных семьях, краткосрочный уход в приемные семьи, специализированный уход в приемных семьях и долгосрочный уход в приемных семьях [8].

Часто временный характер приемной семьи может удерживать семьи от принятия на себя этой роли, но также может вызывать конфликт, поскольку дети могут сохранять лояльность по отношению к своим родным семьям. Согласно Бирюковой и Синявской [15] у детей старшего возраста больше проблем с адаптацией к замещающим семьям, а также с установлением прочных привязанностей и контактов со взрослыми, которые заменяют родителей. Это может объяснить, почему некоторые механизмы патронатного воспитания нарушаются, и дети возвращаются в учреждения. В этом случае приемная семья не предлагает стабильного варианта:

Изъятие детей из детских учреждений или предотвращение их помещения в такие учреждения путем создания приемных семей может показаться на первый взгляд простой задачей, но это вводит в жизнь детей несколько семей. О детях можно заботиться в одной семье, но к кому они обращаются за своей идентичностью и в какой долговременной семье они проживут свою взрослую жизнь? Решение этих вопросов — стремление к постоянству или даже стабильности для детей — это проблема, которая проявляется во многих отношениях, когда приемная семья становится доминирующей формой размещения [8].

Воспитание в приемных семьях может быть не вариантом для всех детей, поскольку приемные воспитатели могут неохотно брать некоторых детей. Например, предпочтение отдается детям младшего возраста, а дети с ограниченными возможностями имеют очень мало шансов попасть в семью [15].

Повестка дня ООН в области прав детей, касающаяся деинституционализации, основана на теории привязанности и эмпирических данных, которые предполагают, что развитие ребенка, скорее всего, будет улучшено за счет семейного, а не институционального ухода. Как следствие, в разных странах по всему миру прилагаются усилия для оказания поддержки сообществу и решения проблем, чтобы сохранить единство семьи. Если это невозможно, может быть организован временный уход с подходящими членами расширенной семьи до воссоединения. Если это будет сочтено неуместным (например, в случаях жестокого обращения), уход за ребенком в приемной семье может быть наиболее подходящим вариантом, и такие службы становятся все более актуальными.

Приемная семья, однако, представляет собой сложную систему, которая требует своего собственного набора правил, требующих наличия профессионального персонала, ответственного за их выполнение, а также значительного финансирования — все это может быть трудно организовать или обеспечить. Закрытие учреждений может высвободить ресурсы для финансирования услуг по месту жительства и приемных семей, но на начальных этапах требуются более крупные вложения средств, и на местном уровне может возникнуть сопротивление таким мерам. Даже когда были предприняты усилия по внедрению системы патронатного воспитания, она не всегда пользуется популярностью или успехом: патронатная семья может не пониматься и не вписываться в конкретный культурный контекст.

Несмотря на все это и сложность имеющихся статистических данных, похоже, что альтернативный семейный уход становится доступным для детей во всем мире. Признавая, что глобальные изменения и потрясения порождают новые семейные проблемы, а также перемещение и эксплуатацию детей, возможно, уместно признать, что приверженность этому конкретному компоненту всеобщей повестки дня в области прав детей достигла определенного прогресса. Тем не менее, для исследователей и лиц, ответственных за руководство, уместно сохранять рефлексивную позицию и исследовать практические аспекты, связанные с ее применением.

На основании вышеизложенного видится целесообразным дальнейшее расширение работы в Республике Узбекистан по деинституционализации детских учреждений и сокращению социального сиротства, расширению работы с патронатными семьями, предоставлению определенных льгот и преференций семьям, принимающим детей на воспитание.

Литература:

1. Имамов, Н. Ф. Авеста — источник гражданского права / Н. Ф. Имамов // Молодой ученый. — 2014. — № 5(64). — С. 353–355.
2. Шарахметова У. Ш. Ота-оналик ҳуқуқидан маҳрум қилиш жавобгарлик чораси сифатида //Журнал правовых исследований. — 2021. — Т. 6. — №. 7.
3. Караходжаева Д. и др. Семейное право //Учебное пособие. — 2016.
4. Эгамбердиев Э. Х. Расторжение брака в судебном порядке в Республике Узбекистан: проблемы и пути совершенствования законодательства // Журнал юридических исследований. — 2020. — Т. 5. — №. 1. — С. 65–74.
5. Эгамбердиев, Э. Х. Особенности расторжения брака в органах ЗАГСа по заявлению одного из супругов по семейному законодательству Республики Узбекистан: вопросы теории и совершенствования / Э. Х. Эгамбердиев // Юридический мир. — 2020. — № 6. — С. 37–42.
6. Topildiev B., Khursanov R., Usmonova M. Trust management agreement Property and prospects for its development in the Republic of Uzbekistan //European Journal of Molecular & Clinical Medicine. — 2020. — Т. 7. — №. 3. — С. 3199–3205.
7. Эсанова З. Н. Рассмотрение дел об усыновлении в гражданских судах (на примере законодательства Республики Узбекистан) //Проблемы теории и практики современной науки. — 2020. — С. 547–552.
8. Davidson, J. C., I. Milligan, N. Quinn, N. Cantwell, and S. Elsley. 2017. “Developing Family-Based Care: Complexities in Implementing the UN Guidelines for the Alternative Care of Children.” European Journal of Social Work 20 (5): 754–769. doi:10.1080/13691457.2016.1255591.
9. Cantwell, N., J.Davidson, S. Elsley, I. Milligan, and N. Quinn. 2012. Moving Forward: Implementing the 'Guidelines for the Alternative Care of Children' UK: Centre for Excellence for Looked After Children in Scotland.
10. Berens, A. E., and C. A. Nelson. 2015. “The Science of Early Adversity: Is There a Role for Large Institutions in the Care of Vulnerable Children?” Lancet 386(9991): 388–398. doi:10.1016/S0140–6736(14)61131–4.
11. Bilson, A., and J. Westwood. 2012. Making Social Work Work: Improving Social Work for Vulnerable Families and Children without Parental Care around the World London: Everychild.
12. Бабажанова Д. И. Устройство детей, оставшихся без попечения родителей: вопросы деинституционализации //Zbiór artykułów naukowych recenzowanych. — 2019. — С. 8.
13. Frimpong-Manso, K. 2014. “From Walls to Homes: Child Care Reform and Deinstitutionalisation in Ghana.” International Journal of Social Welfare 23: 402–409. doi:10.1111/ijsw.12073.
14. Glover, R. 2006. “China.” in Colton, M. and Williams, M. (eds) Global Perspectives on Foster Family Care Lyme Regis: Russell House, 11–17.
15. Biryukova, S., and O. Sinyavskaya. 2017. “Children out of Parental Care in Russia: What We Can Learn from the Statistics.” The Journal of Social Policy Studies 15 (3): 367–382. doi:10.17323/727–0634–2017–15–3-367–382.
16. Babadjanova D. Property rights of children deprived of parental care //Review of law sciences. — 2018. — Т. 2. — №. 3. — С. 14.
17. Sindi, I., J. Strömpl, and K. Toros. 2018. “The Estonian Way of Deinstitutionalisation. Experiences from an Ethnographic Research in SOS Children’s Village.” Child and Youth Services 39 (4): 305–332.
18. Эгамбердиев, Э. Х. Правовой и статистический анализ проблем ранних браков в Республике Узбекистан / Э. Х. Эгамбердиев // Синтез науки и образования в решении глобальных проблем современности: Сборник статей по итогам Международной научно-практической конференции, Стерлитамак, 24 августа 2021 года. — Стерлитамак: Общество с ограниченной ответственностью «Агентство международных исследований», 2021. — С. 152–156.