«Окаянные дни» — обработанный двухгодичный дневник И. А. Бунина, который он вел в 1918–1919 годы сначала в Москве, а потом в Одессе. Дневниковые записи были отобраны и обработаны для печати уже в эмиграции. Обработка была необходима не только потому, что условия, в которых писался дневник, были далеки от привычных: голод, нищета, расстрелы, страх, что рукопись будет обнаружена при обыске и станет обвинительным документом для революционного трибунала… Работать над рукописями было необходимо еще и потому, что Бунин придавал своим «Окаянным дням» чрезвычайное значение, о чем свидетельствует начало одесской тетради:
«12 апреля (старого стиля).
Уже почти три недели со дня нашей погибели.
Очень жалею, что ничего не записывал, нужно было записывать чуть не каждый момент. Но был совершенно не в силах…» [1: 348].
Публикации романа предшествовали напечатанные в 1921 году в берлинской газете «Руль» записи, относящиеся к лету и осени 1917 года. Это время И. А. Бунин провел в деревне. С июня 1925 года работа была продолжена наблюдениями, сделанными с января 1918 по июль 1919 года, что составило содержание книги «Окаянные дни». Однако текст был вновь переработан и творчески переосмыслен. Теперь была «пригашена» мера авторского участия в изображении событий и действующих лиц [4: 139]. «Окаянные дни» полностью опубликованы в 1925 году. Публикация отдельным изданием «Окаянных дней» осуществилась в 1935 году в Берлине.
Над произведением автор работал более десяти лет, но и после публикации 1935 года вносил в текст изменения, редактировал, уточнял его вплоть до самой смерти.
И. А. Бунин переживал, что не мог с точностью летописца фиксировать каждый момент революционных событий в России. Это опровергает мнение, будто Бунин относился к революции с брезгливостью аристократа. Брезгливый аристократ не станет в полуголодном состоянии, под страхом расстрела описывать все, что видит возле себя: всякую мелочь, на которую другие просто не обращают внимания. «Окаянные дни» невероятно насыщены живыми картинами современности [1: 348–349].
Революция для И. А. Бунина — синоним и символ разрушения, а желание разрушить тождественно в его сознании духовному убожеству. Революционное бытие — страх, зверства, безнаказанность, грязь, разруха, хамство, нелепые назначения на руководящие должности.
И. А. Бунин считает, что корень зла «заключается больше всего в «воровском шатании», столь излюбленном Русью с незапамятных времен, в охоте к разбойничьей, вольной жизни, которой снова охвачены теперь сотни тысяч отбившихся, отвыкших от дому, от работы и всячески развращенных людей». «Думаю: «Нет, большевики-то поумнее господ Временного Правительства! Они не даром все наглеют и наглеют. Они знают свою публику» [2: 129].
У И. А. Бунина возникает ощущение краха культуры человеческих отношений. Вместе с этим ощущением в сознании укореняется понятие культуры как всего того, что создано человеком во имя человека. Ценность упорядоченных человеческих отношений, в основе которой лежит уважение к человеческой личности, выдвигается на первый план [3: 116].
Четко, несколько субъективно Бунин квалифицирует все виденное, включая его в поток исторического знания и духовного опыта человека. Обращаясь к дневнику, он берет далеко не все, а лишь те промежутки времени, когда у власти «красные». Этот отбор совершается с опорой на наиболее страшные в психологическом отношении события [5: 568].
Позиция Бунина — это позиция человеческой «щепки», что несется в водовороте событий, и есть наиболее правдивое и справедливое впечатление от тех страшных дней, что перевернули Россию. Он не в силах оказать какое-то влияние на ход событий, но и не растворяется в бешеном революционном вихре, подчиняя ему свое сознание. Он остается самим собой — страстным человеком и писателем-реалистом, летописцем «окаянных дней» [1: 350].
По мнению Н. В. Мочаловай, И. А. Бунин прекрасно осознает свое пристрастное отношение к происходящему. Отчасти писатель объясняет это силой своего воображения и физическими ощущениями. Но главная причина его пристрастности — попрание человеческого достоинства и обесценивание человеческой жизни. Здесь для него совершенно неважно, кто может быть подвергнут насилию — одинаково возмущает насилие по отношению к любому человеку. Все равно, кто это — старик-полковник, сестры милосердия, простой обыватель, черносотенцы, погромщики и грабители, подвергающиеся гонениям и истреблению евреи. Страшнее всего для Бунина И. А. безнаказанность, объяснение всего тем», что «революция — не делается в белых перчатках [3: 112].
В своих дневниках И. А. Бунин выступил не только как летописец, но и как яркий глубокий мыслитель. Позиция И. А. Бунина — позиция эстетическая. Как моралист он если не оправдывал, то понимал народный гнев и отношение к «белой кости» (дворянству, интеллигенции). В «Окаянных днях» есть несколько выразительных ретроспективных фрагментов, где автор вспоминает о той глубокой трещине, что всегда пролегала между простыми и образованными людьми. Так он вспоминает о Махоточке, которая морозной ночью доставляла ему телеграмму: «Вместе со всей Стрельной пьем славу и гордость русской литературы!» [2: 65].
Итак, народный гнев в глазах Бунина если и не оправдан, то понятен. И все-таки он решительно отрицает революцию. Почему?
У Бунина было свое художественное представление об образе мира. Бог даровал людям две Великие Книги: Библию и явленный глазам мир. Задача человека не «переписывать» эти Книги, но прочитать и понять их. Любая революция — это искажение образа мира, своего рода гримаса бытия. Это попытка радикально «исправить» одну из великих книг — явленный Богом мир. Сокровенная идея всякой революции — не только социальные преобразования, но и переделка всего мира и даже человеческой природы. Художественное естество Бунина противилось этой идее [1: 353].
Главное: человек потерял человеческий (читай: божественный облик) образ и стал обезьяной, которая неразумно повторяет гримасы и телодвижения некой темной силы, взбунтовавшейся против Божественной воли. И хотя Бунин нигде прямо не пишет об антирелигиозном смысле революции, многое в его дневниках говорит о том, что он оценил революцию с религиозной точки зрения и выносил не только эстетический, но и духовный приговор [1: 354].
Главной книгой И. А. Бунина, посвященной революции в России, являются «Окаянные дни». Основу книги составили дневниковые записи, сделанные с января 1918 года по июль 1919 года. Работа над книгой не прекращалась вплоть до 1953 года. «Окаянные дни» — это пристрастный взгляд писателя, остро сочувствующего своей стране. В книге раскрыт античеловеческий характер совершающихся изменений, затрагивающий все сферы существования людей.
Литература:
- Басинский, П.В., Федякин, С. Р. Русская литература конца ХΙХ — начала ХХ века Ι эмиграции / П. В. Басинский, С. Р. Федякин. — М.: Изд. центр «Академия», 1998. -С. 348–354.
- Бунин, И. А. Окаянные дни /. И. А. Бунин // Бунин И. А. Окаянные дни: Повести. Рассказы. Воспоминания. — М.: Эксмо, 2006 — С. 15–156.
- Мочалова, Н. В. Авторская позиция в «Окаянных днях» И. А. Бунина / Н. В. Мочалова // Вестник московского университета. Серия 9. Филология. — 2001.- № 4. — С. 110–117.
- Смирнова, Л. А. Иван Алексеевич Бунин: Жизнь и творчество / Л. А. Смирнова. — М.: Просвещение, 1991. — 192 с.
- Юрченко, Л. Н. Символика хронотопических образов в «Окаянных днях» И. А. Бунина / Л. Н. Юрченко // Русская литература ХХ века. Типологические аспекты изучения. — М.: 2005 — С. 568–572.
