Актуальность темы настоящей статьи обусловлена возможностью избрания альтернативной формы судебной защиты гражданских прав в виде обращения в третейский суд. Третейские суды не входят в судебную систему Российской Федерации, однако популярность данного института неуклонно возрастает. Между тем, до настоящего времени не устранен ряд проблем в сфере подсудности, подведомственности и исполнимости решений, выносимых третейскими судами, что требует дальнейших научных разработок в этой сфере.
Цель настоящей статьи — провести исследование возможностей третейского судопроизводства в сфере защиты прав и законных интересов субъектов гражданского права. В качестве методов исследования выступили исторический, логический, формально-юридический, сравнительно-правовой методы. Предполагаемый результат — формирование выводов об эффективности третейского судопроизводства, наличии законодательных и правоприменительных пробелов, требующих своего устранения.
Ключевые слова: третейские суды, судопроизводство, арбитрабельность, исполнимость, альтернатива.
The relevance of the topic of this article is due to the possibility of choosing an alternative form of judicial protection of civil rights in the form of an appeal to an arbitration court. Arbitration courts are not part of the judicial system of the Russian Federation, but the popularity of this institution is steadily increasing. Meanwhile, to date, a number of problems in the sphere of jurisdiction, jurisdiction and enforceability of decisions made by arbitration courts have not been eliminated, which requires further scientific developments in this area.
The purpose of this article is to conduct a study of the possibilities of arbitration proceedings in the field of protection of the rights and legitimate interests of subjects of civil law. The research methods were historical, logical, formal-legal, comparative-legal methods. The expected result is the formation of conclusions about the effectiveness of arbitration proceedings, the presence of legislative and law enforcement gaps that require their elimination.
Keywords: arbitration courts, judicial proceedings, arbitrability, enforceability, alternative.
Правосудие по гражданским делам осуществляется в различных формах судопроизводства, не последнее место в числе которых сегодня занимает третейское судопроизводство. Это — сравнительно новая, но уже получившая широкую известность и популярность альтернативная форма судебной защиты.
Сегодня все большее число граждан и организаций предпочитают выносить решение вопроса по возникшему гражданско-правовому спору на рассмотрение третейского суда, что свидетельствует о возрастающей роли системы альтернативного урегулирования конфликтов.
Исследования места и роли третейских судов в отечественной правовой системе, особенностей третейского разбирательства, проблем реализации прав и обязанностей арбитров и сторон третейского соглашения проводились в работах таких отечественных и зарубежных авторов, как Т. Е. Абова, С. А. Авакьян, Г. Д. Алексеев, Е. А. Виноградова, А. А. Волин, А. Ф. Волков, А. В. Габов, А. И. Зайцев, И. А. Катасонова, А. Я. Курбатов, И. М. Лебедев, Н. В. Попов, М. С. Савченко, Г. В. Севастьянов, А. Я. Сухарев, Л. Р. Утешева, Ф. Фушард, Э. Гайард, Б. Гольдман, Дж. Саваже, А. Редферн, Г. Кауфманн-Кохлер, А. Ригоззи и множества других.
Из последних исследований, посвященных институту третейского разбирательства, можно выделить кандидатские диссертации «Гражданско-правовые средства обеспечения третейской защиты субъективных гражданских прав» Э. Н. Гимазовой (2007 г.); «Правовая природа третейского разбирательства и компетенция третейского суда в сфере недвижимости» Г. В. Севастьянова (2013 г.); «Исполнение третейского решения как альтернативная гарантия защиты нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов» И. М. Цепковой (2020 г.) и некоторые другие.
В то же время, учитывая существенное обновление новейшего законодательства в сфере правового регулирования деятельности третейских судов, продолжающееся реформирование системы третейского разбирательства, представляется, что данный институт нельзя признать полностью изученным, что предопределяет актуальность темы и необходимость ее дальнейшей разработки.
Опыт США, Европы и других иностранных государств показывает, что процедура альтернативного урегулирования споров является приоритетной как для сторон конфликта, так и для судов. В некоторых странах досудебное урегулирование спора образует обязательную стадию процесса разбирательства, при этом стороны вправе обратиться сразу к нескольким методам решения спорной ситуации.
Например, как отмечают исследователи, в США третейскими судами ежегодно рассматривается почти 3 тысячи дел, более 60 % всех коммерческих споров. При этом деятельность арбитражей регулируется федеральным законодательством, что в целом не характерно для англо-саксонской системы права [4, c. 22].
Основной документ, регулирующий разбирательство в третейских судах — Федеральный закон от 29.12.2015 № 382-ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» [1] (далее — Закон об арбитраже).
В статье 1 Закона об арбитраже закреплено, что в арбитраж передаются споры между сторонами гражданско-правовых отношений, если иное не установлено федеральным законом. В этой связи можно сделать следующие выводы:
1) сфера правового регулирования третейского разбирательства охватывается гражданско-правовыми нормами;
2) в сфере правового регулирования третейского разбирательства действуют и другие нормативные акты, ограничивающие действие Закона об арбитраже. Однако перечень таких федеральных законов в рассматриваемой норме не приводится.
Фактически, на рассмотрение третейского суда могут быть переданы любые споры, возникающие между сторонами указанных гражданско-правовых отношений. В то же время, в отдельных случаях вступают в силу нормы иных федеральных законов, ограничивающих передачу специально указанных категорий дел в третейский суд в связи с неподсудностью и неподведомственностью предмета спора арбитражу.
Например, в Обзоре практики рассмотрения судами дел, связанных с выполнением функций содействия и контроля в отношении третейских судов и международных коммерческих арбитражей, изданном Верховным Судом РФ в декабре 2018 года, в качестве характерного примера приводится одно из дел, согласно материалам которого в третейский суд был передан спор между коммерческим обществом и администрацией муниципального образования о возврате излишне уплаченной государственной пошлины.
Верховный Суд Российской Федерации указал, что обязанность уплачивать налоги определена не только Конституцией РФ и Налоговым кодексом, но и другими федеральными законами о налогах, сборах и страховых взносах. В связи с этим связанные с возвратом государственной пошлины правоотношения являются публично-правовыми, а вытекающие из них споры не могут быть предметом рассмотрения в третейском суде [2].
Ограничения на передачу споров в третейский суд вводятся и Гражданским процессуальным кодексом (ГПК РФ). В части 2 статьи 22.1 содержится перечень дел, которые подведомственны только судам общей юрисдикции, в связи с чем не могут рассматриваться третейским судом. Это, в частности, дела, возникающие из трудовых, семейных, наследственных правоотношений; споры, затрагивающие сферу закупок для государственных или муниципальных нужд; споры о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью, а также окружающей среде и ряд иных категорий дел.
Следует отметить, что в ученой среде уже давно достаточно остро стоит вопрос о правовом статусе решений третейского суда, их месте и роли в системе разрешения правовых конфликтов. Все позиции по этому поводу можно разделить на три группы:
1) деятельность третейского суда не является юрисдикционной;
2) деятельность третейского суда является квазиюрисдикционной;
3) деятельность третейского суда является юрисдикционной.
Представляется, что наиболее близка к истине теория о том, что третейские суды имеют квазиюрисдикционную природу своей деятельности, исходя из того, что третейские суды не являются полноценным судебным органом. Большое значение имеет и тот факт, что стороны обращения в третейский суд демонстрируют готовность исполнить решение в добровольном порядке, без последующего обжалования и без обращения сторон в суды за выдачей исполнительных листов, что является реализацией принципа добросовестности участников гражданско-правовых отношений.
Между тем, в правоприменительной деятельности нередко возникают случаи, когда сторона, не в пользу которой вынесено решение, отказывается добровольно исполнить возникшие обязательства, что является основанием для другой стороны обратиться в суд общей юрисдикции за исполнительным листом. Как указано в части 1 статьи 41 Закона об арбитраже, арбитражное решение принудительно приводится в исполнение путем выдачи исполнительного листа в соответствии с настоящим Федеральным законом и положениями процессуального законодательства Российской Федерации.
Также в статье 6 отмечено, что в сферу третейского разбирательства вовлекаются компетентные суды, уполномоченные на процессуальную деятельность.
В зависимости от предмета спора и субъектного состава компетентным может быть как суд общей юрисдикции, так и арбитражный суд. Подсудность таких дел определяется с учетом территории, на которой находится истребуемое доказательство (ч. 1 ст. 63.1 ГПК РФ, ч. 1 ст. 74.1 АПК РФ).
При этом проблемой следует признать возможность суда отказать в выдаче исполнительного листа по основаниям, которые не закреплены в гражданском процессуальном законодательстве.
Например, как следует из материалов одного из дел, третейским судом, образованным сторонами для разрешения конкретного спора, вынесено решение о взыскании с ответчика в пользу истца долга в размере 3 миллиона рублей. Спор возник по поводу неисполнения договора займа, заключенного между истцом и ответчиком.
Решение третейского суда должником в добровольном порядке исполнено не было, в связи с чем истец обратился в суд с заявлением о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение названного решения третейского суда.
Отказывая в удовлетворении заявления, суд первой инстанции исходил из того, что сторонами не представлено доказательство передачи денежных средств (расписка в получении денежных средств). На этом основании суд первой инстанции посчитал, что принятое третейским судом решение постановлено в нарушение основополагающих принципов российского права, поскольку третейским судом не установлен факт передачи денежных средств.
Однако суд кассационной инстанции, рассматривая дело, указал, что с такими выводами согласиться нельзя, поскольку они основаны на неправильном толковании и применении норм процессуального права.
В силу части 4 статьи 425 ГПК РФ при рассмотрении дела в судебном заседании суд не вправе переоценивать обстоятельства, установленные третейским судом, либо пересматривать решение третейского суда по существу. В нарушение приведенных требований закона суд первой инстанции исследовал по существу и оценивал обстоятельства, касающиеся факта займа денежных средств, что являлось предметом третейского разбирательства. Согласно статье 426 ГПК РФ суд может отказать в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда только в случаях, прямо предусмотренных данной статьей.
Приведенными выше нормами процессуального закона нарушение основополагающих принципов российского права не предусмотрено в качестве основания для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, а предусмотренное в качестве такого основания противоречие решения третейского суда публичному порядку Российской Федерации по настоящему делу судом не установлено [3].
Итак, подводя итоги, можно сделать вывод о том, что исполнение решения третейского суда предполагает, в первую очередь, добровольное следование участниками разбирательства резолюции арбитра, содержащейся в решении. При этом законодатель предусмотрел достаточно рабочую схему, позволяющую минимизировать случаи неисполнения решения третейского суда — заключение соглашения между сторонами о том, что вынесенное решение не подлежит обжалованию.
Представляется, что разумным было бы рассмотреть вопрос о том, чтобы такое условие стало обязательным для лиц, обращающихся в третейский суд, в целях повышения статуса арбитража и значимости принимаемых третейским судом решений. С этой целью предлагается статью 40 Закона об арбитраже изложить в следующей редакции:
«В арбитражном соглашении, предусматривающем администрирование арбитража постоянно действующим арбитражным учреждением, стороны своим прямым соглашением предусматривают, что арбитражное решение является для сторон окончательным и не подлежит отмене».
Такая редакция статьи 40 полностью исключит случаи обжалования решений третейских судов, что значительно снизит нагрузку на районные и арбитражные суды. Однако проблема неисполнения решения суда в настоящее время остается открытой, что подчеркивает актуальность обращения сторон третейского разбирательства в компетентные суды с исками о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решения третейского суда.
В целом, следует констатировать, что на сегодняшний день стороны третейского разбирательства недостаточно защищены законом и не имеют весомых гарантий исполнения решения третейского суда даже в принудительном порядке, поскольку зачастую получают отказ в выдаче исполнительного листа по надуманным основаниям. В этой связи вопрос о повышении статуса третейских судов и принимаемых их решений становится все более актуальным.
Литература:
- Федеральный закон от 29.12.2015 № 382-ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» (ред. от 27.12.2018) // Российская газета. 2015. № 297.
- Обзор практики рассмотрения судами дел, связанных с выполнением функций содействия и контроля в отношении третейских судов и международных коммерческих арбитражей (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 26.12.2018) // Доступ из СПС «Консультант Плюс».
- Постановление Верховного Суда Республики Башкортостан № 44Г-355/2018 от 29 августа 2018 г. // Доступ из СПС «Консультант Плюс».
- Филипова И. А. Медиация: опыт США, Германии и Франции и возможности его использования при реформировании российского законодательства // Журнал российского права. 2016. № 7.
