- У жертвоприношений, музыки, наказаний и законов одна и та же цель – объединять сердца и устанавливать порядок.
Чжу Ю
Эта работа продолжает серию статей посвященных функциям обряда жертвоприношения в человеческом обществе. Ранее были выделены несколько видов жертвоприношений: в рамках космогонического ритуала и тотемической трапезы (причащение), искупительное и очистительное, жертвоприношение-дар [10, с.146] , а так же была подробно рассмотрена мировоззренческая функция жертвенного ритуала [11]. В данной статье внимание сосредоточено на социальной функции жертвоприношения. Однако, если мировоззренческая функция жертвенных ритуалов актуальна на сегодняшний день лишь для религиозного сознания, то его социальная функция (устранение внутренней напряженности социума, восстановление гармонии в коллективе, устранение внешнего «зла», искупление конкретной вины, удаление «скверны» и др.) реализуется и за рамками религии в современном секуляризированном обществе, где многие «социальные явления есть продолжение древнего культа жертвоприношения». В работе последовательно рассмотрены три вида жертвоприношения: причащение, искупление и очищение.
Обряд причащения «телом бога» широко распространен в современных религиях и имеет древние корни. Его истоки лежат в мифах творения (мифах о происхождении мира), одним из мотивов которых был мотив первоначального жертвоприношения – добровольного ритуального самоубийства божества-демиурга: с того момента, как божество возродилось в животных и растениях, поедаемых людьми, между ними (богом и человеком) устанавливается неразрывная связь [14, с.104]. Постепенно особо значимые виды, составляющие основу питания человека, обросли «чувствами социального характера», которые нашли свое отражение в фольклоре, вере и ритуале [7, с.46]. Отныне само поедание этих видов ритуализируется и происходит в форме причащения, когда «тело бога» физически соединяется с телом человека. Частью ритуала становятся ограничения и особое почитание (табу); человек наделяется способностью посредством ритуала оказывать воздействие на плодородие этих видов.
Наиболее ярко идея причащения проявилась в тотемической жертвенной трапезе, в ходе которой первобытный клан убивал и торжественно съедал свое священное тотемное животное, трапезе, объединяющей представителей клана – кровных родственников – с их богом. Таким образом, одной из целей ритуального убийства и поедания тотема было сохранение кровного родства социальной общности с тотемом: «причащение пищей… приводит… к смешению двух субстанций, когда одна настолько поглощает другую, что они становятся неразличимыми» [8, с.55]. В ходе этого ритуала человек овладевает всеми качествами животного (бога) через приобщение к его материальной сущности.
Как вариант причащения телом бога в некоторых культурах существовал обычай культовой омофагии (пожирании сырого мяса), где «бог был разрываем на части… и съедаем». Более того, если бог в таком обряде персонифицировался не в виде жертвенного животного, а в виде человеческой жертвы, то речь идет об антропофагии. Подобные ритуальные действия – разрывание и поедание 10-15 летних мальчиков – практиковались на о. Крите эпохи бронзы, и были связаны с культом умирающего и возрождающегося бога Диониса [9, с.103, 118].
Другой целью ритуального «поедания бога» было увеличение популяции ассоциируемых животных и растений. В этом аспекте к жертвенному ритуалу причащения «богом» относится не только тотемическая трапеза, но и жертвоприношение первых плодов и колосьев, связанное с более поздним аграрным культом. Здесь жертвоприношение выступает как продуцирующий обряд, содержащий в себе идею обновления: жертвенное животное или растение уничтожалось (поедалось) для того, чтобы его дух, освободившись, обрел новое тело и начал новый срок жизни [13, с.522-542].
Помимо употребления в пищу «тела бога», причащение могло происходить через питье крови и окропление кровью. Этот акт рассматривался как наделяющий жизненной силой «не только отдельных людей, но и общественные установления (законы, договоры и пр.) и вообще все государство в целом» [1, с.233]. Ради причащения кровью практиковалась также и омофагия.
Рассматривая жертвоприношение как условие существование общности, мы не можем пройти мимо такой категории, как искупительный ритуал. Обряды, носящие характер искупления, при подробном рассмотрении оказываются не менее древними, чем обряд причащения. Обобщая накопленный учеными опыт изучения религиозных ритуалов архаического общества, можно сказать, что искупительные ритуалы представляются нам ритуалами многоцелевого назначения. С одной стороны, они обеспечивают социальное психологическое здоровье, выполняя профилактическую роль некой прививки от стремления общества к саморазрушению; с другой – контролируют и регулируют связи внутри сообщества, модифицируя прошлый опыт; кроме этого, исправляют последствия непрестанных посягательств человека на мировой порядок, интегрируя в него новые элементы с наименьшими возмущениями. Рассмотрим подробно каждую из функций.
Проблемы выживания и сохранения целостности сообщества всегда имели первостепенное значение. Сегодня не вызывает сомнения, что у всякого человеческого коллектива, помимо внешних врагов, существует враг внутренний – «воля к разрушению», которая, по-мнению французского философа Андре Глюксманна, составляет ядро всех проявлений ненависти [3, с.6]. Ненависть, жажда насилия, существующая на микроскопическом уровне индивидов и в сердце гигантских сообществ, может стать причиной разрушения культурного порядка: институты утратят жизненную силу, каркас общества осядет и разрушится, медленная прогрессирующая эрозия ценностей приведет к распаду культуры в целом – продолжает его соотечественник и автор одной из популярнейших теорий жертвоприношения Рене Жирар [5, с.65]. Согласно его теории, в момент нарастания агрессивных тенденций, вызванных обидами, ссорами, соперничеством и т.п., на помощь обществу приходит жертвоприношение, дающее насилию частичную, временную, но зато возобновимую разрядку и подавляющее зародыши насилия. При этом ритуальное убийство, узаконенное богом, принимающим жертву, не представляет собой искупление конкретного акта; освобождение от насилия происходит лишь в силу того, что процесс предстает членам коллектива «не как их собственное действие, а как абсолютный императив, приказ бога» [5, с.22]. Таким образом, теология жертвоприношения, которая предполагает успокоение гнева бога принесением жертвы, скрывает от верующих роль насилия. Здесь жертва предстает перед нами в роли «козла отпущения», она может быть представлена как человеком, так и замещающим его животным, но всегда между ней и обществом должен существовать определенный разрыв: не слишком большой, чтобы она могла притягивать к себе насилие (то есть ее уничтожение должно принести удовлетворение жажды насилия), но и не слишком маленький, чтобы не повлечь за собой ответного насилия со стороны ее близких, считающих своим долгом отомстить за нее [5, с.21]. В человеческих жертвоприношениях жертва оценивается по полноте принадлежности к обществу, поэтому «удобоприносимыми» жертвами обычно считались рабы, военнопленные, инвалиды, дети, молодые юноши и девушки, не прошедшие инициацию, вождь. Таким образом, насилие теряет первоначально намеченный объект, обращается на приносимую во время жертвоприношения жертву и восстанавливает гармонию в коллективе – эта социальная функция есть главная функция жертвенного ритуала[5, с.8-16]. Надо полагать, что тем же целям (устранению насилия из пределов социума) служили жертвоприношения в форме самоистязания, когда желание насилия, относящееся к близким, обращалось на себя, исключая таким образом возможность его распространения. Обычаи самоистязания были широко распространены у северо- и южноамериканских индейцев, в Индии и других частях света и рассматривались как жертвы божеству [12, с.144]. Интересной, но недостаточно исследованной в своих началах формой устранения внутренних конфликтов выступают ритуальные игры божественного происхождения.
Принесение в жертву «козла отпущения» практиковалось не только для устранения внутреннего «врага» – стремления к разрушению, таящегося в природе человека. Внешние опасности, постоянно присутствующие и составляющие угрозу для выживания коллектива [13, с.589-605]: природные катаклизмы, эпидемии, угроза войны или голода и т.п. не менее часто (а может, и более) порождали необходимость жертвы для устранения «зла», угрожающего извне определенному сообществу [1, с.232].
Другая не менее значительная социальная функция ритуала – снятие (искупление) конкретной вины, возвращение в рамки, определенные традицией. Участники такого ритуала стремятся переформулировать прошлый опыт, дав ему новую жизнь таким образом, что «то, что должно было бы быть, преобладает над тем, что в действительности было». В качестве поясняющего примера можно привести церемонию заключения мира, сопровождающуюся жертвоприношением и «заявлениями об отсутствии вражды и дурных поступков, которые в действительности являются причиной этого жертвоприношения» или церемонию снятия вины с пары, совершившей кровосмешение, когда принесенное в жертву определенным образом животное символически отрицает общее происхождение пары [4, с.106].
И еще один момент, выделяемый применительно к искупительным обрядам, связан с понятием новизны или первин. Всякая новизна, вводимая в мир, всякий новый элемент нарушает уже достигнутое равновесие, а потому он априорно опасен. Для восстановления нарушенного равновесия необходимо интегрировать это новшество в мировой порядок, то есть необходимо освятить некую часть, чтобы включить весь вводимый элемент в порядок вещей. Этой цели служат всевозможные практики омовения и очищения, торжественного удаления от скверны и в том числе искупительные обряды. По этой причине сына-первенца приносят в жертву (посвящают культу Бога), и он своим «освящением… искупает смуту, которую внесло в распорядок его собственное вступление в мир. Одновременно он и выкупает своих братьев, обеспечивает им свободно-профанное существование, позволяет безоговорочно принадлежать своим родителям» [6, с.160, 161].
В одном ряду с искупительными мы можем рассматривать жертвоприношения с целью исцеления или очистительные жертвоприношения; их близость отмечают многие исследователи. Наиболее четко это сходство обозначено Вильгельмом Вундтом, который пишет о том, что жертва в очистительной церемонии «…выступает как дополнительная высшая форма искупления» [2, с.606]. Объединяет эти два вида жертвоприношения идея переноса на жертву «нечистоты» жертвователя и требующегося (происходящего) вслед за тем очищения [9, с.63].
Очистительные обряды, включающие в себя жертвоприношение, широко распространены в религиозной практике как на уровне коллективном, так и индивидуальном. Они охватывают огромное количество ситуаций: рождение и смерть, изменение социального статуса (инициация, коронование, возведение в сан, вступление в брак) и др. Целью таких ритуалов было «устранение скверны» различного рода, приобретаемой либо в результате соприкосновения с «нечистым» (что в данном контексте равнозначно «священному»), либо в результате естественных процессов, связанных с сексуальной сферой жизни общества (менструации, роды, половой акт).
- Литература:
Антипенко А.Л. "Мифология богини" по данным "Одиссеи" Гомера / А.Л. Антипенко. – М.: Ладомир, 2002. – 252 с.
Вундт В. Миф и религия // Мюллер М., Вундт.В. От слова к вере. Миф и религия – М.: Эксмо; Спб: Terra Fantastika, 2002. – 864 с. – (Антология мысли). – С.245-825.
Глюксманн А. Философия ненависти / А. Глюксманн. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА: Транзиткнига, 2006. – 284 с. – (Философия).
Дуглас М. Чистота и опасность / М. Дуглас. – М.: КАНОН-пресс-Ц, Кучково поле, 2000. – 288 с. – (CONDITIO HUMANA Публикации ЦФС).
Жирар Р. Насилие и священное / Р. Жирар. – М.: Новое литературное обозрение, 2000. – 400 с.
Кайуа Р. Миф и человек. Человек и сакральное / Р. Кайуа. – М.: ОГИ, 2003. – 296 с.
Малиновский Б. Магия, наука и религия. / Б.Малиновский. – М.: Релф-бук, 1998. – 304 с. – (Astrum Sapientiae).
Мосс М. Очерк о природе и функции жертвоприношения // М. Мосс Социальные функции священного. – Спб.: Евразия, 2000. – 448 с. С.7-103.
Отто Р. Приносимый в жертву бог. // ВДИ. № 2, 1996. С.103-119.
Тихонова О.Н. Возникновение и функции жертвоприношения: его следы в современных социально-политических актах // Социосфера. № 4, 2010. С. 143-146.
Тихонова О.Н. Реализация в ритуале жертвоприношения его мировоззренческой функции // Молодой ученый. № 11 (22), 2010. С. 55-57.
Токарев А.С. Религия в истории народов мира / А.С. Токарев. – М.: Политиздат, 1965. – 623с.
Фрезер Дж.Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии / Дж.Дж. Фрезер. – М.: ООО Издательство АСТ: ЗАО НПП Ермак, 2003. – 781с. – (Philosophy).
Элиаде М. Аспекты мифа / М. Элиаде. – М.: Академический Проект; Парадигма, 2005. – 224с. – (Технологии культуры).
