Террор (от лат. – «страх», «ужас») как специфический фактор общественной жизни известен человеческой цивилизации достаточно давно. Сущность этого явления заключается в воздействии на поведение людей через их устрашение, которое достигается с помощью неожиданного насилия, направленного против политических противников, отдельных социальных групп или целых государств.
Тактика запугивания связана с обеспечением управляемости человека в тех случаях, когда ограниченность материальных, информационных, организационных и иных ресурсов не позволяет заручиться добровольной поддержкой с его стороны. В подобных ситуациях страх зачастую рассматривается в качестве эффективного средства влияния, позволяющего без дополнительной мотивации добиться подчинения оппонента воле заинтересованных в этом лиц.
Долгое время террор как вспомогательное средство внутренней и международной политики оставался тесно связан с официальными или официозными структурами, имевшими возможность использовать потенциал государственного механизма. Однако по мере интернационализации социально-экономической и культурной жизни в его развитии наметилась новая тенденция. Она заключалась в зарождении терроризма как особого, антигосударственного явления трансграничного характера, связанного не столько с политикой отдельных правительств, сколько с планами социальных групп, пытавшихся диктовать им свои условия.
Пожалуй, впервые наиболее отчетливо терроризм такого рода проявил себя в Арабском Халифате, отличавшимся достаточно высокой для Средних веков степенью социальной мобильности населения. Указанная цивилизация характеризовалась развитой городской культурой, с благами которой замкнутый и отсталый в то время мир аграрной Европы познакомился лишь в эпоху крестовых походов. Отсутствие четкой грани между коллективом верующих и государственной организацией способствовало тому, что, в отличие от европейского феодализма, происхождение и родство, хотя и высоко ценившиеся на Востоке, не превратились здесь в систему замкнутых сословных привилегий. Теоретически существовавшая у мусульман возможность изменить свое общественное положение подтверждалась идеей их правого равенства перед лицом единого бога. Недаром первые халифы – «заместители пророка» – были выборными.
Но оборотной стороной сложившейся ситуации стала ожесточенная борьба за пожизненную власть разного рода узурпаторов и самозванцев, которая привела, в конце-концов, к появлению нескольких альтернативных династий и расколу мусульман на суннитов, шиитов, хариджитов. Проигравшие политическую схватку партии превращались в основу для формирования тайных обществ и сект, отрицавших законность правления своих конкурентов. Религиозная риторика еще больше укрепляла их неуважение к любой власти, кроме власти «истинного правителя» – Махди (мессии), появление которого оставалось делом неопределенного будущего.
Отличительной чертой нелегального сообщества стала не только ориентация на ослабление конкретных правящих режимов, но и пренебрежение к существовавшему территориальному устройству окружающего мира. Установленные государственные границы, разделившие единое геополитическое пространство халифата на обособленные части, не были серьезным препятствием для террористов, вербовавших сторонников на основе идейной, а не национальной общности.
Наиболее разветвленная сеть террористических ячеек впервые была создана последователями низаритской ветви исмаилитов – независимого политического течения, отколовшегося в сер. VIII века от шиитов. В XI веке на его базе сложился тайный орден ассасинов (от араб. «хашшашин» – «употребляющие гашиш»), который в течение двух столетий серьезно конкурировал на международной арене с различными государственными образованиями.
Центром этой сетевой организации являлся горный замок Аламут на севере Ирана, захваченный основателем секты Хасаном аль–Саббахом (ум. 1124), откуда ассасины постепенно распространили свое влияние на многие области мусульманского мира. Опираясь на цепь укрепленных горных убежищ, протянувшуюся через весь Ближний Восток, они проводили широкомасштабную политику показательных расправ над своими противниками.
Руководитель ордена носил особый титул – Шайх аль-Джабаль, более известный на Западе в вольном переводе как Старец Горы, и фактически обожествлялся своими подчиненными. Последние делились на две неравноценные категории: «верховных проповедников» и «обреченных», находившихся на самой низкой иерархической ступени подпольной организации. Именно из них рекрутировались так называемые «федаины», а попросту – профессиональные убийцы, готовые слепо выполнить любой приказ[5, с. 79 ].
С помощью целенаправленной религиозной обработки и наркотического опьянения у федаинов, или как их еще называли – «ангелов-разрушителей», подавлялся инстинкт самосохранения, что усиливало психологический эффект от их терактов. Иногда они заранее предупреждали будущую жертву о намеченном покушении и даже стремились убить ее на глазах у свидетелей, рискуя в свою очередь быть растерзанными стражей или разъяренной толпой.
Ужас перед непредсказуемыми планами ассасинов дестабилизировал политическую обстановку в странах, являвшихся полем их активной деятельности. Первоначально эта активность была направлена против вождей турок-сельджуков, провозгласивших себя в 1055 г. защитниками багдадских халифов и сумевших временно укрепить централизованную власть в регионе [4, с. 197]. Поэтому одной из первых жертв террора стал знаменитый Низам аль-Мульк, покровитель просвещения, друг поэта Омара Хайяма и визирь «великих» сельджукских султанов, инициировавший несколько неудачных военных экспедиций против ассасинов.
Кроме того, исмаилитский орден пытался дискредитировать государственные институты, периодически демонстрируя населению их неспособность обеспечить общественный порядок и безопасность. Так, в начале XII века настоящая паника охватила одну из сельджукских столиц – Исфахан, где за несколько лет под самым носом властей бесследно пропало большое число горожан. Впоследствии выяснилось, что все они были убиты ассасинами, которые заманивали своих будущих жертв в городские катакомбы. Их сообщникам оказался безобидный с виду слепой старик, просивший случайных прохожих довести его до одного из предместий, где они и исчезали.
В конечном итоге стратегия террористической секты приобрела откровенно паразитический характер. Ее главная цель заключалась в поддержании на международной арене «управляемой анархии», позволявшей ассасинам не только сохранять независимость по отношению к отдельным государствам, но и в определенной мере навязывать им свою волю.
Обитатели Аламута внимательно следили за сохранением «баланса сил» между многочисленными ближневосточными правителями. Стоило какому-нибудь государственному лидеру нарушить сложившееся «равновесие», как он тут же становился потенциальной мишенью для федаинов. Полный список их жертв за двести лет выглядит более чем внушительно. Он включает выдающихся политиков, знаменитых полководцев и даже некоторых халифов.
Помимо политических мотивов развитию терроризма способствовали экономические причины. Ассасины смогли поставить его на коммерческую основу, поочередно предлагая свои услуги самым разным силам, противоборствовавшим друг с другом на всем протяжении политического пространства от Хорасана до Сирии. Исторические хроники фиксируют появление их эмиссаров даже за Индом и в Северной Африке.
Таким образом, исследуемая секта сознательно поддерживала существовавшую международную нестабильность, которая гарантировала ее членам основной вид заработка. В связи с этим нельзя не согласиться с мнением классической науки, давшей вполне определенную оценку основателю ордена ассасинов: «Человек этот и его преемники имели для судеб Востока гораздо более сильное и вредное значение, чем вторжение крестоносцев, которое также способствовало общей смуте и которое почти одновременно обрушилось на западные пограничные земли мусульман»[3, с. 152 ].
В XII веке ассасины проникли в Сирию и Ливан, превратив в опорную базу своего присутствия здесь скалистую крепость Масйаф. Эта неприступная цитадель служила резиденцией для очередного «Горного старца» по имени Рашид ад-Дин ас-Синан (ум. 1192). Именно тогда произошло непосредственное знакомство европейцев с практикой автономного террора, который официально был направлен против прибывающих в Восточное Средиземноморье крестоносцев.
Однако даже в условиях чужеземного нашествия ассасины не изменили своей тактике, связанной с противодействием любому усилению государственной власти. Доказательством этого являлись два их покушения на одного из самых популярных представителей своей эпохи – египетского султана Саладина, который в 1187 году окончательно изгнал крестоносцев из Иерусалима.
Но справиться с террористами ему оказалось гораздо сложнее, чем, например, с участниками третьего крестового похода, безуспешно пытавшимися в 1189 – 1192 гг. вернуть священный город христианам. Продолжительная осада Масйафа, предпринятая войсками Саладина, не выявила превосходства ни одной из сторон. Поэтому султан был вынужден заключить перемирие с сирийским Старцем Горы как с равным субъектом международного права.
Неодназначно складывались взаимоотношения ассасинов и с официальными врагами всего мусульманского мира – крестоносцами. С одной стороны, даже их самоназвание полностью утратило свой первоначальный смысл, став для христиан синонимом понятия «наемный убийца», а с другой – ходили упорные слухи о контактах исмаилитского ордена с духовно-рыцарскими орденами крестоносцев. Так, в 1236 году папа Григорий IX открыто обвинил тамплиеров и госпитальеров в том, что они хотят заключить союз с ассасинами против князя Антиохии. Более того, рыцари-храмовники, насколько известно из документов, посещали даже замок Аламут – главный религиозно-политический центр ближневосточных террористов той эпохи.
В целом противоречивая оценка ассасинов являлась следствием их двойственной политики. Когда в 1192 году два исмаилита, рабы Старца Горы, прямо во время коронации закололи Конрада Тирского, только что избранного верховным главой палестинских крестоносцев, у современников возникло несколько версий относительно заказчиков этого убийства. Причем наименее вероятной считалась причастность к нему Саладина – самого последовательного противника европейских интервентов. Гораздо чаще упоминались кандидатуры из числа самих крестоносцев, включая английского короля Ричарда Львиное Сердце[2, с.155]. Так или иначе, зловещая репутация ассасинов была хорошо известна на Западе. В период подготовки седьмого крестового похода (1244-1253) французы, например, серьезно опасались появления их агентов уже в самой Европе.
В конечном итоге исмаилитская организация оказалась прочно инкорпорирована в политическую систему своей эпохи, превратившись в один из ее постоянных элементов. Неслучайно подорвать могущество этой террористической сети, не подчинявшейся никому, кроме своих шейхов, смогла лишь третья сила, неожиданно появившаяся на авансцене международной политики. В 1256 году иранские крепости ордена были разрушены в результате нашествия монголов под предводительством Хулагу-хана. А через шестнадцать лет, в 1273 году, такая же судьба постигла базы ассасинов в Сирии и Ливане, которые были уничтожены вождем египетских мамелюков Бейбарсом I.
Современные исследователи иногда связывают влияние терроризма на общественную жизнь исключительно с возникновением «высоких технологий», действительно превративших многие традиционные проблемы человечества в глобальные. Однако, несмотря на то, что данное явление было признано преступлением международного характера лишь в XX веке [1], его корни уходят еще в доиндустриальную эпоху. Поэтому для адекватного понимания подлинной природы терроризма необходимо учитывать как социально-политические причины, так и культурно-исторические предпосылки этого опасного отклонения в развитии международных отношений. Кроме того, одним из наиболее важных исторических уроков является тот бесспорный факт, что двойственная политика и попытки использовать терроризм в интересах отдельных правительств обеспечивают ему живучесть и свободу маневра, как в отдельных сообществах, так и на международной арене.
Литература:
Международно-правовые основы борьбы с терроризмом: Сб. документов / Составитель В.С. Овчинников. М., 2003.
Мишо Г. История крестовых походов. М., 2003.
Мюллер А. История ислама. Т. 3. М., 2004.
Райс Т.Т. Сельджуки. Кочевники – завоеватели Малой Азии. М., 2004.
Ходжсон М. Дж. С. Орден ассасинов. М., 2006.
