В статье рассматривается гендер и власть в романе В. Набокова «Лолита». В «Лолите» Владимира Набокова преобладающая сила повествователя Гумберта Гумберта — это его потребность доказать, что он хозяин всего: других людей, своих желаний, судьбы и самого языка. Снова и снова в «Лолите» мы видим самые крайние действия и эмоции Гумберта не как результат его физических желаний, а скорее его психологической потребности побеждать, владеть и контролировать. Гендерные отношения для него довольно просты: женщины должны быть одержимы, а мужчины должны соревноваться за обладание женщинами [1].
Ключевые слова: роман, эмоции, Набоков, Гумберт, гендерные отношения.
Иногда Гумберт пытается доказать свое превосходство другими способами, например, обманывая психологов, заставляя думать, что он гей. И он даже называет свою «экзотическую» сексуальность доказательством чрезвычайно утонченного вкуса, превосходящего вкус среднего мужчины. К концу книги мы видим, что жажда господства Гумберта преобладает над специфическими особенностями его желаний и является настоящей причиной его бед. Гумберт, не теряя времени, сообщает нам о своей потенции: «Я был и остаюсь, несмотря на mes malheurs, исключительно красивым мужчиной… Я мог достичь любой взрослой женщины по своему выбору». Он много раз напоминает нам об этом факте. Он использует это, чтобы объяснить, как он может побеждать конкурентов, соблазняя любую женщину, которую он хочет, хотя он может хотеть их по нетрадиционным причинам. Он женится на Валерии по нетрадиционным причинам: «Мне пришло в голову, что… все условности брака… могут помочь мне, если не очистить себя от унизительных и опасных желаний, то хотя бы держать их под мирным контролем». Он выбирает ее, в частности, из-за «подражания маленькой девочке». И вскоре он признает, что она стала старше, толще, волосатее, и он перестал заниматься с ней сексом — нет сомнений в его неуважении. Две страницы потрачены на насмешки над Валерией и их попыткой жениться, прежде чем он взрывается от ярости от того факта, что у нее роман и она хочет развода. Он даже обращается к причудливой причине своего гнева:
«Меня душила нарастающая ярость — не потому, что я питал особую симпатию к этой забавной фигуре, мадам Гумберт, а потому, что вопросы легального и незаконного соединения должны были решать только я, и вот она, Валерия, комедийная жена, нагло готовится распорядиться своим комфортом и судьбой по-своему. Я потребовал имя ее любовника [3].
Из этого отрывка мы можем выделить две причины гнева Гумберта: во-первых, что женщина, которую, как он считал, находится в его владении и контроле, могла своими собственными независимыми действиями столь сильно повлиять на его «комфорт и судьбу», и во-вторых, что другая человек должен так легко вторгнуться на его территорию. По сути, он в ярости, потому что они оба избили его и заставили выглядеть нелепо из-за своего невежества. Это не согласуется с его представлением о себе, и он не может позволить этому положению дел продолжаться: «Но неважно. В свое время я отомстил». И затем мы слышим эту причудливую, чудесную историю о том, как отчаянно обездоленная пара была вынуждена жить в научном эксперименте по «человеческим и расовым реакциям на диету из бананов и фиников в постоянном положении на четвереньках» и как Валерия умерла при родах. Независимо от того, верите ли вы в эту историю (результаты эксперимента для удобства остались неопубликованными, и я скептически отношусь к способности Гумберта случайно узнать это от «человека из Пасадены»), она улаживает дело Гумбера — что может лучше мести есть, чем самые причудливые, веселые, унизительные четыре года пыток, какие только можно себе представить? до кровавой кашицы.
Шарлотта Хейз выходит на сцену вслед за Валерией. Вернее, несколько лет, несколько психиатрических лечебниц, поездка на Северный полюс и один случайный пожар в доме после Валерии, но Гумберт ни в коем случае не останавливается на этих событиях. Во всяком случае, Шарлотта явно используется Гумберт как средство добраться до Лолиты: «Я представлял... все случайные ласки, которыми муж ее матери сможет расточать своей Лолите... все мои проблемы будут изгнаны, я буду здоровым человеком». И когда он понимает, что это было бы невозможно из-за ее планов отправить девочку в школу-интернат, он начинает несколько пассивно планировать ее убийство. Он не может этого сделать, но понимает, что контроль над Шарлоттой сделает его на шаг ближе к Лолите.
Другой примечательный эпизод перед отъездом из Рамсдейла — с Джоном и Джин Фарлоу. Фарлоу — самые близкие друзья, которых Гумберт заводит в романе, и они единственные американцы, описанные подробно без особых насмешек. Джон Фарлоу — способный, умный человек, тихий по определению: «тихий, спокойный, спортивный, тихо успешный». Его жена Жан явно весьма привлекательна (хотя, конечно, не для Гумберта), и она — единственный персонаж из многих в романе, создающий различные виды искусства, работы которых Гумберт хвалит. Фарлоу заявляет о своем сексуальном превосходстве. Самый комично примечательный пример этого происходит вскоре после смерти Шарлотты, когда он связывает их искреннее и сочувственное беспокойство с сексуальной слабостью:
«Послушайте, — продолжил он, — почему бы мне не поехать туда прямо сейчас, и вы можете переспать с Джин» (на самом деле он этого не добавил, но Жан поддержал его предложение так страстно, что это могло подразумеваться)» [3].
Этот маленький отступник почти не имеет отношения к сюжету романа. Это всего лишь утверждение Гумберта, что, с одной стороны, его мужественные убеждения чувствуют даже самые респектабельные женщины со стабильным браком и здоровой сексуальной жизнью, а с другой стороны, тихий и щедрый характер Джона Фарлоу является признаком его покорности большему количеству людей. сексуально мощный Гумберт. Гумберт хочет, чтобы мы знали и то, и другое, потому что для него важно быть альфа-самцом, знать, что он может обладать женщиной и победить мужчину. Так ли это или нет (хотя кажется, что, учитывая попытку Джин страстно поцеловаться), мы слышали это раньше, поэтому этот эпизод поражает злорадством Гумберта.
Проблема с Фарлоу, которая требует побега Гумберта из Рамсдейла, заключается в том, что их невозможно контролировать: «Но когда я стоял перед зеркалом с широко раскрытыми глазами и покраснел, Джон Фарлоу нежно постучал, чтобы узнать, в порядке ли я, — и я сразу понял, что было бы безумием с моей стороны, если бы она была в доме со всеми этими занятыми людьми, слоняющимися вокруг и плетущими интриги. забрать ее у меня. В самом деле, сама непредсказуемая Ло могла — кто знает? — проявить какое-то глупое недоверие ко мне, внезапное отвращение, смутный страх и тому подобное, и исчезновение было бы волшебным призом в самый момент триумфа [3].
Гумберт знает, что Фарлоу искренне заинтересованы в благополучии людей, в отличие от почти всех других персонажей с их эгоистичными желаниями. Поэтому он не может их контролировать, и, как и в случае с «Блудной американкой Шарлоттой», это его пугает. Он знает, что при независимой системе поддержки Лолиту невозможно контролировать, поэтому он должен уйти.
И он прав, в этот момент наступает состояние безопасности и уверенности, которых нет больше нигде в его жизни. Его отношения с Валерией изводят мои многочисленные проблемы. Его более поздние отношения с Лолитой постоянно находятся под угрозой из-за страха перед открытием, ее нежелания сотрудничать и его неуверенности. Можно подумать, что в этот момент он получает свой пирог и тоже его съедает: он получает огромное сексуальное удовольствие от акта игривой взаимной привязанности, которая не причиняет его объекту вреда. Итак, очевидный вопрос: если это сексуальное удовлетворение, почему Гумберт продолжает свои сексуальные отношения с Лолитой (или кем-либо еще до или после), даже если он знает, что это не может быть настолько удовлетворительным; более того, почему он продолжает преследовать этих женщин, когда знает, что его психическое состояние и сексуальные страсти разрушаются все более деструктивными отношениями? Ответ — контроль. Он должен обладать тем, что он хочет, и он должен все выиграть: он, конечно же, должен победить сексуальную доблесть других мужчин. Он должен завоевать сердце любой женщины, которую он хочет. Он должен победить (с литературным мастерством) предвзятые умы жюри. Но все это продолжение непреодолимого желания Гумберта победить свою судьбу. Увидев мир внезапного бессмысленного насилия 8, он отчаянно борется за контроль над миром вокруг себя, и если ему это удается, то оно того стоит:
«Несмотря на наши ссоры, несмотря на ее мерзость, несмотря на всю суету и гримасы, которые она сделала, а также на пошлость, опасность и ужасную безнадежность всего этого, я все еще жила глубоко в моем избранном раю — раю, чьи небеса были цвета адского пламени — но все же рай» [3].
Подобно сатане Джона Мильтона, Гумберт считает, что его мучения, причиненные самому себе, оправданы, если они являются проявлением его собственной воли. Очевидно, что конкретные физические грехи связаны с его потребностью быть хозяином своей области.
Литература:
- Набоков В. Лолита. М., 1991.
- Набоков В. О книге, озаглавленной «Лолита» // Набоков В. Лолита. М., 1991.
- Набоков В. О книге, озаглавленной «Лолита» // В. В. Набоков: Pro et Contra. Антология. — СПб.: РХГИ, 1997. — С. 89
