В статье анализируется проблема искажения показателей преступности в семейно-бытовой сфере относительно данных официальной статистической отчетности и показателей научных отчетов различных участников общественных отношений, предлагающих принять закон «Об основах системы профилактики домашнего насилия в Российской Федерации».
Ключевые слова: семейно-бытовое насилие, данные официальной статистики, искажение проблемы бытового насилия в России, профилактика.
В настоящее время особо назрела проблема насилия в семейно-бытовой сфере: об этом свидетельствует реакция общественности на действия лоббистов по принятию законопроекта «Об основах системы профилактики домашнего насилия в Российской Федерации». По сути, указанный законопроект даже в своем названии как бы закладывает приоритет превентивных, профилактических мер, направленных на борьбу с причинами преступности в указанной сфере. Однако, по сути, указанный закон направлен на борьбу «со следствием», с которым участники правоотношений должны, но не смогли справиться в процессе профилактики. Представляется, что именно первичная профилактика преступлений должна являться смысловым базисом закона. В противном случае, она превращается в «карательный механизм», переходящий в институт ответственности административного или уголовного преимущественно права.
Чтобы оценить масштаб проблемы, спрогнозировать тенденции эскалации насилия в семьях, необходимо опереться на реальные показатели преступности в указанной сфере, данные официальной статистики.
Так, согласно официальной статистике ГИАЦ МВД России, в 2019 году среди всех предварительно расследованных убийств (5 461 [1]), в семейной сфере было совершено 715 убийства [2], что составляет 13 % от общего количества. При этом членами семьи было совершено: 243 (34 %) убийства женщин, 472 (66 %) убийства мужчин, из них 22 (3 %) — убийства несовершеннолетних.
При анализе указанных данных довод лоббистов закона о том, что «жертвами домашнего насилия выступают в основном женщины» — не состоятелен в корне, антинаучен. Представляется, что преступления, предусмотренные ст.106 УК РФ (убийство матерью новорожденного) также по праву должны относиться к семейно-бытовым и учитываться в официальной статистике особо пристально. Часто матерям-убийцам наказание назначается условно, иногда им вовсе удается избежать ответственности, что приводит к обесцениванию объекта уголовно-правовой охраны, а также жизни ребенка.
Лица, желающие введения закона о профилактике семейно-бытового насилия, очень часто приводят доводы о том, что женщины страдают от близких людей, членов семьи — мужчин [3]. Однако данные статистики противостоят указанным утверждениям.
Так, из 101 тыс. 809 преступлений, совершаемых в отношении женщин с применением насилия, в 2019 году членами их семей было совершено 23 тыс. 720 преступлений, из которых со стороны супругов [4] — 12 тыс.710 преступлений (12,5 %). Следует также учесть, что по сравнению с 2018 годом, в 2019 году число таких преступлений в отношении женщин сократилось на 4 %, количество преступлений, непосредственно совершаемых мужьями, снизилось примерно на 5,4 %.
Таким образом, данные многочисленных «независимых исследований» в сотни раз выше реальных данных о семейной насильственной преступности в отношении женщин со стороны мужчин в России. По сути, принятие данного закона не сможет решить проблему насилия в семьях, да и, в общем, насилия.
Следует также обратить внимание на введение субъективного понятия в закон «семейно-бытовое насилие», которое необходимо понимать как «умышленное деяние, причиняющее или содержащее угрозу причинения физического и (или) психического страдания и (или) имущественного вреда, не содержащее признаки административного правонарушения или уголовного преступления» [5]. Указанные формулировки могут истолковываться недобросовестной стороной конфликта в различных вариациях, выступая поводом для манипуляций, разрушению семей.
Тем не менее, по данным правозащитных НКО, активно поддерживающих законопроект о семейно-бытовом насилии, в России только в 2018 году зафиксировано около 16 млн. жертв «психологического насилия» в семейной сфере. Однако если принять указанные данные «за чистую монету», то после принятия закона о профилактике насилия в семьях, количество жертв станет намного больше, настолько, что действующий состав субъектов профилактики преступлений следует увеличить в десятки раз. Это приведет лишь к социальной дестабилизации, нивелированию роли реальной профилактики преступлений.
Необходимо отметить, что данный законопроект имеет признаки дискриминации в отношении людей, имеющих семьи, поскольку закрепляет повышенные меры ответственности для лиц, состоящих в родственных или семейно-брачных отношениях.
Государство и общество должны противостоять насилию, ставя во главу угла принятие превентивных мер и борьбу с фоновыми явлениями (алкоголизмом, наркоманией, безработицей, проституцией и др.). В настоящее время имеют место случаи распространения т. н. бытовой проституции, когда с виду приличные женщины (студентки престижных вузов, воспитатели, лица иных достойных профессий) имеющие семью и детей, вступают в интимные отношения за плату на постоянной основе, что приводит к разрушению семей, уничтожению морали и нравственности. Деструктивные явления начинают приобретать новые формы, а существовавшие ранее представления и формы постепенно утрачивают актуальность.
Анализируемый законопроект направлен не на защиту женщин, а на разрушение их психики, формирование и возможное усугубление у них синдрома жертвы, а также синдрома «мнимого абьюзера», когда в совершенно безобидных действиях другой стороны (чаще мужчины), женщина начинает видеть насилие и ущемление ее прав.
Очень часто жертвы насилия зависимы от эмоций страдания психически, нередко подсознательно они склонны к провоцированию критических ситуаций, для получения «компенсации» в виде эмоций группы страдания для оправдания своей психики, находящейся в иллюзиях относительно реального положения дел, в том числе, для получения т. н. «вторичной выгоды».
Единственным выходом для таких людей является развитие эмоционального интеллекта — способности подлинно оценивать реакции на свои эмоции в определенных ситуациях. После развития эмоционального интеллекта сторона может без особых сложностей считывать намерения людей, их мотивы, эмоции. Таким образом, у человека появляется реальная способность защитить себя, т. е. достичь целей профилактики, в т. ч. виктимологической.
Следует учесть, что почти 63 % жертв насилия страдают синдромом «мнимого абьюзера», многие женщины, находящиеся в кризисных центрах (порядка 65–70 %), содержатся там не в связи с применением к ним насилия, а из-за тяжелой жизненной ситуации (отсутствие работы, жилья при наличии детей, невозможность справиться с алкогольной зависимостью). Это такой же важный фактор при решении вопроса о необходимости принятия закона о профилактике семейно-бытового насилия.
Порядка 80–85 % состоящих на учетах в органах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних не имели отца, либо его роль в воспитании была несущественной. Примерно столько же лиц указанной категории предстает на скамье подсудимых. В таком же процентном соотношении совершается преступлений лицами в состоянии опьянения, в связи с чем, возникает острая необходимость в возможности принудительного лечения людей, страдающих алкоголизмом, систематически нарушающих права граждан, включая родственников.
Примерно 94 % детей после разводов остаются по решению суда с матерью, отец в 65–70 % случаев отчуждается от ребенка вторым родителем (когда чинятся препятствия в общении с ребенком; у несовершеннолетнего вырабатывается т. н. «синдром отчуждения родителя»). Это приводит к отклоняющемуся поведению детей, развитию склонности к совершению ими преступлений, суицида.
Представляется, что именно нивелирование роли мужчины в обществе через неравенство сторон, например, с позиции института наказания в уголовном и уголовно-исполнительном законодательстве, где женщине не может быть назначено наказание в виде содержания в исправительной колонии строгого режима или пожизненное лишение свободы; где ей чаще, чем мужчине назначается более мягкое наказание условно или предоставляется отсрочка от отбывания наказания; унижение роли отца через СМИ, лишение его имущественных прав, права на воспитание детей; создание в научной среде «образа агрессора» приводит к инфантилизации общества, нежеланию и неумению людей самим выявлять причины конфликтов, насильственных действий.
Криминологи должны «сделать ставку» на защиту прав мужчин, на развитие и введение первичной, индивидуальной профилактики каждого члена общества путем массового просвещения, в т. ч. в образовательных учреждениях в рамках специальных дисциплин и курсов.
Литература:
- Статистика ГИАЦ МВД России за 2019 г. Форма 493 КН.1, лист 79–81.
- Статистика ФКУ «ГИАЦ МВД России» за 2019 г. Форма 578, Раздел 2.
- «Любить» и «бить» — не рифма. Анжела Новосельцева. 19 августа, 2019 г., Источник URL: https://www.rosbalt.ru/piter/2019/08/07/1796084.html (дата обращения 21 ноября 2021 г.); Репродуктивное здоровье населения России, 2011 [Текст]: итоговый отчет, май, 2013 / Федеральная служба гос. статистики (Росстат), М-во здравоохранения Российской Федерации, Фонд ООН в обл. народонаселения (ЮНФПА), Отд. Репродуктивного Здоровья, Центр по контролю и профилактике заболеваний (DRH/CDC, Атланта, США); [пер. с англ.: Наталия Елагина, Юлия Лазарева]. — Москва: Статистика России, 2013. — 343 с.: ил., табл., цв. ил., портр., табл.; 30 см. Источник URL: https://search.rsl.ru/ru/record/01006716681 (дата обращения 22 ноября 2021 г.)
- Статистика ФКУ «ГИАЦ МВД России» за 2018 г. Форма.455, кн.14, лист 37.
- Проект федерального закона «Об основах системы профилактики домашнего насилия в Российской Федерации», размещённый для общественного обсуждения на официальном сайте Совета Федерации с 29.11.2019 г.
