Вданной статье рассматривается творчество узбекской современной писательницы Саломат Вафо как мастера психологической прозы. Основное внимание в работе автор акцентирует на художественных приёмах писательницы и средствах отображения внутреннего мира человека в психологическом изображении. Научная новизна работы заключается в том, что автор на примере творчества одной писательницы обращается к проблеме психологизма в современной узбекской литературе, которая в настоящее время является недостаточно разработанной и изученной.
Ключевые слова: узбекская литература, «женская проза», психологическое изображение, внутренний мир.
This article examines the work of Uzbek contemporary writer Salomat Vafo as a master of psychological prose. The author focuses on the artistic approach of the writer and the means of displaying the inner world of a person in a psychological depiction. The scientific novelty of the given work lies in the fact that the author, using an example of the work of one writer, addresses the problem of psychologism in modern Uzbek literature, which is currently underdeveloped and understudied.
Keywords: uzbek literature, «women's prose», female writer, psychological depiction, inner world.
Современная узбекская «женская проза» представлена такими талантливыми романистами как Саломат Вафо, Зульфия Куролбой кизи, Жамила Эргашева. Творчество этих писательниц открывает новые грани образа узбекской женщины, к которым до них в узбекской литературе никто не дотрагивался.
Изменения в социальной жизни и национальных ценностях изменили и нравственный мир узбекской женщины. В произведениях названных авторов особо проявляются тонкие чувства, чаяния, страдания, внутренний мир узбекской женщины, живущей полной надежд, готовой бороться за свою судьбу, однако порой бессильной перед судьбой, но не теряющей веру в будущее.
Творчество Саломат Вафо обозначает совершенно новый этап в развитии узбекской малой прозы. Она является автором романа «Таинственное государство» («Тилсим салтанати», 2004) — первого романа на историческую тему в узбекской литературе, написанного женщиной-писательницей.
Проза Саломат Вафо своей откровенностью и беспощадностью стоит особняком среди произведений других авторов узбекской «женской прозы». Оригинальное авторское начало, элементы экспрессии, воссоздание субъективного мира героинь буквально вырывает творчество Саломат Вафо из традиционной для «женской прозы» темы любви, перечёркивая второстепенность женской прозы. Тем не менее, любовная проблематика присутствует в рассказах писательницы, но она очень осложнена проблемами глубокого эмоционального и духовного самоанализа психологической ситуации, в которой находятся героини рассказов. Например, героине рассказа «Гора Бутан» совершенно не на что опереться в этом мире, она как бы лишена духовной опоры:
Безжалостна ты, жизнь! Чтобы вырваться из водоворота ужаса я готова была весь этот мир, существующий уже множество тысяч лет, отвергнуть, отдать. Отдать весь, до последней частицы [1].
Л. Я. Гинзбург говорит о том, что человек, в порядке сознательного обмана, предлагает обществу некий украшенный образ, вовсе не соответствующий внутреннему содержанию личности. Или напротив, человек стремится и внутренне отождествиться со своим сублимированным образом, по возможности вытесняя из сознания всё, что ему противоречит [2]. Скорее всего, это и происходило на протяжении многих лет с героиней рассказа, и теперь в поиске душевного успокоения она приехала в пустыню к горе Бутан:
Я живу в большом городе. Известно, — в тесноте, суете, вечно сталкиваясь с интересами других людей, устаёшь, издёргаешься. И вдруг попадаешь сюда, где тишина, покой, безмятежность. Настоящее чудо!.. Великое молчание. Оно зовёт, втягивает в себя… Природа живёт сама по себе и не хочет встречи с человеком [1].
В стремлении угнаться за потоком жизни окружающего мира, человек забывает о собственном духовном развитии, не понимает собственную душу. Это и произошло с героиней рассказа. Но стоило ей на какое-то время оказаться вдали от суеты цивилизации, и её душа напомнила о своём женском начале:
Моя встреча с царством ветров обернулась великой бедой. Я встретила человека и отдала ему по доброй воле, своё доверие, свою силу, свою душу. Он жил здесь, вблизи священных могил, служил им. Помогал паломникам, прибывшим издалека. Человек он был необыкновенный…
…Вдвоём мы каждое утро, до восхода солнца, поднимались на гору… Кохин нараспев читал молитвы. Его голос юный, звучный, звенел в давно опустевших кельях, нарушая вековую тишину. …Я не понимала многих слов, не могла задуматься, плакала …» [1].
Писательница даёт возможность читателю осознать динамику развития мыслей героини, её поступков, сформировать своё видение изображаемого. Внутренний монолог героев — один из доминирующих приёмов писательницы. Создавая внутренние монологи, Саломат Вафо обращает внимание на объективные черты личности, которые отличают ее от окружающих, прослеживает нравственное развитие героя.
Пусть чувства героини данного рассказа не послужили поводом для развития любовных отношений:
Откуда ты явилась, зачем? Чтоб от всего отказаться, я потратил пятнадцать лет своей жизни. И опять я наедине с женщиной. Я разум свой потерял, безумным сделался — с тобой. Если у тебя есть милосердие, пожалей, уезжай отсюда!.. Ты не этого края человек, у тебя другие дороги… Я уезжала » [1].
Но ей удалось то, что очень сложно сделать в современном мире — остановиться и прислушаться к внутреннему голосу, освободить свою душу от оков, комплексов и навязанных стереотипов. Данный художественный образ вызывает у читателя сопереживания, даёт ему возможность мысленно представить внутренний мир персонажа, получать знания о глубинах человеческой души, а также осознать, что он обладает подобным опытом. Эстетическая интерпретация позволяет идентифицировать себя с персонажем, обнаруживая в нём определённые сходства характера, чувств, хода мыслей, отношения к окружающему миру.
Писательница, создавая образ главной героини рассказа «Гора Бутан», прочувствовала и смогла передать переживания, которые невозможно увидеть посторонним взглядом.
В галерее образов женщин Саломат Вафо наши современницы чаще всего пребывают в психологическом и нравственном кризисе, чья личность, нравственный мир проходит своеобразный экзамен из-за горести жизни, испытаний судьбы.
Откровенность, обнажающая женскую психику в рассказе «Женщина, забывшая себя» будто бросает вызов читателю. Саломат Вафо изображает свою героиню изнутри, при этом она будто проникает в сознание, душу, непосредственно описывая всё происходящее, а точнее мироощущение женщины, сделавшей аборт, работа её подсознания на тот момент, разрушающая грань внутреннего и внешнего мира заставляют испытать и потрясение, и ужас от прочитанного:
…Странные звуки… Вокруг слышатся странные звуки… Огромный нож движется все скорей, скорей...Младенец бьётся, трепещет… этот ужас всё ближе! Ближе!.. Ох, он отхватывает мягкое ушко!
Я осталась без уха…
…Вокруг — пугающий шум, словно сотни людей зарыдали. … Я падаю в звенящий ад, я горю в адском пламени десять тысячелетий, моё горящее тело чадит сотню тысячелетий. В аду мне место.
…Я опять здесь. И этот огромный нож… Он движется… Ему привычно творить зло… Он равнодушен… и вдруг с силой — о… о…о…ой-бо…ольно… Ручки младенца… Он отрезал ручки младенца…
Я осталась без рук…
…А этот огромный нож... Он совсем взбесился. Он яростно спешит внутрь меня…
По воле своей я пришла, своими ногами пришла.
Меня никто не слышит. Бог отвернулся от меня, Бог забыл меня — или же это я забыла Его? [3].
У героини рассказа уже во время операции наступает осознание произошедшего, чувство пустоты и утраты, вина, самобичевание, тоска. Эту трагедию, этот конфликт между сознательным и бессознательным Саломат Вафо передаёт через прямую форму психологизма, то есть описание душевного состояния героя с использованием его внутренней речи.
Героиня рассказа «Безымянный корабль» Ойдын « два года проработала за рубежом, кое-что поняла. Стала уверенной и независимой. Чему-то научилась» , получила печальное известие из дома и прилетела в маленький городок, недалеко от Арала.
Пока героиня летела в самолёте « казалось, что сама оболочка самолёта надёжно ограждает тебя от всяких болей и невзгод, от неожиданно догоняющих сообщений, от вестей вроде той, что я накануне получила телефонным звонком: умерла мама» .
Образ матери проходит через многие произведения Саломат Вафо. Чаще всего это символический образ, заключающий в себе как обобщающее понятие женского начала в целом, так и образ Родины, который живёт в душе человека, формирует его как личность, является его точкой опоры.
Душевные страдания героини после смерти матери описаны параллельно с фрагментами жизни « несчастных » женщин, которых встречает Ойдын, пока едет в родное село.
Когда героиня рассказа Ойдын вышла из маленького здания аэропорта, её встретили несколько скучающих таксистов, уверенные в себе «леваки» и «молчаливые женщины, наверное, ещё молодые, замотанные в многочисленные платки, с руками, не знающими никаких маникюров, равнодушно стояли возле своих тележек с жареными пирожками» .
Посредством безжалостно правдивого изображения противоречий и трагедии жизни автор показывает безграничное терпение узбекской женщины.
Попутчица Фатима, с которой Ойдын ехала в машине, так рассказала о себе:
— Я вам скажу…Перед вечером, лишь чуть-чуть стемнеет, я возвращаюсь домой и ложусь спать. А в полночь уже просыпаюсь. Часов до трех готовлю мясо и тесто для пирожков, потом начинаю их лепить…
— Никто не помогает, что ли?..
— Помогают. Как же не помогают? Муж вот от мясника приносит мясо подешевле.
— Её мужу, Джаббару, каждый день кайф! Живёт, будто на курорте. Как придёт с базара, нажарит мяса и опрокинет бутылку, — почти завистливо, во всяком случае, нежно проговорил Рахим [4].
Таким образом, поведению, обоснованному биологической предрасположенностью или личностными способностями и возможностями, угрожает относительность всех ценностей и целей. На месте объективного смысла оказалась система иллюзий, столь необходимых для жизни. То есть та самая тенденция к пониманию человека как существа, управляемого не осознанным нравственным выбором, а разными механизмами, внушающими ему ценности и нормы. В своём поведении Фатима не уклонится от социальных норм и ей не уйти от принятых её средой критериев, потому что они уже стали оценочной формой её сознания.
«Социокультурные сведения характерные лишь для определённой нации или национальности, освоенные массой их представителей и отражённые в языке данной национальной общности» В. С. Виноградов обозначил как фоновую информацию [4]. Относящиеся к этой информации особенности географической среды народа, этнографические и фольклорные, характерные предметы материальной культуры прошлого и настоящего также представлены Саломат Вафо в её рассказе «Безымянный корабль».
…И опять внутри что-то оборвалось — чуть-чуть поодаль располагалось кладбище. Вот почему, наверно, здесь этот странный запах.
Человеческий запах…
Мне ли не знать, что здесь, возле Арала, из-за близости подземных вод мертвецов кладут во что-то похожее на сундук и хоронят над землей…
Вот они. Все они здесь.
Разноцветные бунчуки, кое-где замененные на давным-давно выцветшие тряпки на шестах, торчащих над могилами, отмечали последнее пристанище тех, кто собирался перейти в вечность. Увенчанные этими шестами, бесцветные и пыльные надгробные мавзолеи издалека напоминали средневековые небольшие парусники, готовящиеся к отправке с экипажем из молодых и старых, из больных и здоровых людей…
Всех их, со всеми их сбывшимися и несбывшимися мечтами безропотно взяли на борт эти безымянные корабли.
Скоро и мама моя станет пассажиром такого же безымянного корабля [4].
Совершенно случайно в пути Ойдын встретила дальнего родственника, который сообщил:
— Выходит, вы ничего еще не знаете? Так ведь ваша мать умерла в Урта-куле, куда она поехала навестить вашу бабушку, и все наши люди уехали туда же…
— Еще и то плохо, — заметил один из них, явный здешний франт, похоже, страдающий всезнайством, — что теперь вашу маму сюда не пропустят и здесь не похоронят. Там станут хоронить. Граница… Нужно в объезд. Да, может, и хорошо — на том берегу озера кладбище выше. А все наши кладбища скоро совсем уйдут под соленую воду. И если у ваших родственников есть там знакомые, то и ваша мама будет лежать среди них, на сухой земле… [4].
Действительность «девяностых» прошлого столетия, проблемы с которыми пришлось столкнуться людям после распада Союза, когда из-за новообразованных государственных границ люди не могли похоронить своих родных, обернулась для Ойдын настоящей трагедией:
…Я металась среди больших и маленьких людей, среди новостроек, среди лабиринтов из колючей проволоки, напоминая самой себе песчинку в стеклянной колбе песочных часов [4].
Несмотря на все усилия, Ойдын не смогла быстро пройти пограничный пункт пересечения границы.
…Все было кончено. Я чувствовала себя самым ничтожным человеком на свете.
Но находчивый водитель Рахим быстро сориентировался в ситуации и смог подъехать на своём старом «жигулёнке» к стене колючей проволоки государственной границы. Ойдын ничего не оставалось, кроме как на расстоянии проводить свою мать в последний путь.
…Вот они близко, совсем близко… Люди, несущие табут, в котором может быть моя мама.
…Но мамы не было. Вместо нее на чужих плечах раскачивался узкий продолговатый ящик, покрытый красным, незнакомым мне бархатом. Маленький безымянный корабль.
— Доченька, брось сюда горсть земли. Твоя мама не должна уходить с открытыми глазами.
…Ни лопаты, ни даже детского совочка. Руки царапали задубевшую земляную корку, в ладони впивались сухие колючки, песок скрипел под ногтями — и все. И тогда Рахим, разжав мои пальцы, положил мне в ладонь пыльную пригоршню просыпающейся сквозь пальцы земли. Я кинула ее в сторону маминого табута, но она рассыпалась, даже не долетев до него.
Осталось лишь облачко пыли. И тогда я вспомнила про свою сумку, она должна была валяться где-то рядом. И про мамин платок. Шелковый голубой платок. Она хранила его с тех дней, когда еще только-только стала невесткой. Потом отдала мне. Ничего не сказала, но я поняла, что она хочет, чтобы я сохранила его для ее похорон.
Вот он, у меня в руках. Я попробовала перекинуть его через ограду, но он оказался легче, чем даже горсть только что рассыпавшейся земли. Повис, зацепившись за проволоку, и сразу же затрепетал на ветру, будто флаг какой-то неизвестной страны [4].
Каждое слово несёт мощную эмоциональность, беспощадно передаёт и погружает читателя в трагедию героини Ойдын.
Так через бытовые темы и сюжеты, через взаимосвязь между окружающим и личностью Саломат Вафо раскрывает глубинные проблемы своих героев. Через обыденность жизни героев автором передаются судьбы народа.
Вживаясь в своих героев, Саломат Вафо в своеобразном мысленном эксперименте производит соответствующие ситуации переживания, поступки, проявления черт характера и еще раз доказывает, что человеку для нормального существования абсолютно необходимо признание и принятие себя как другими людьми, так и самим собой.
Во все времена литература стремилась к выражению душевной жизни человека, его чувств, переживаний, размышлений, и сегодня возникла необходимость в более глубоком теоретическом подходе к изучению проблемы художественного психологизма.
Литература:
- Саломат Вафо. Гора Бутан. Рассказ. Перевод с узбекского Зои Тумановой // Журнал «Дружба Народов». — 2010, — № 1
- Лидия Гинзбург. О психологической прозе. Л.: Художественная литература, 1977.
- Саломат Вафо. Женщина, забывшая себя. // Журнал «Звезда Востока». — 2008. — № 1
- Саломат Вафо. Безымянный корабль. Рассказ. С узбекского перевод Усто Али. Журнал «Дружба народов», — 2012, — № 7
- Виноградов В. С. Введение в переводоведение (общие и лексические вопросы). М.: Издательство института общего среднего образования РАО, 2001. стр. 36.
