В статье освещаются ход и причины, а также основные принципы политики нацистов по угону населения с оккупированных территорий СССР. Кроме того, затронут вопрос, касающийся условий и качества жизни подневольных рабочих в рейхе.
Ключевые слова: восточные рабочие, подневольный труд, преступления нацистов, оккупированные территории, остарбайтеры.
Мировое сообщество никогда впредь не сталкивалось со столь масштабными злодеяниями, как те, которые были совершены фашистским правительством Третьего рейха на оккупированных территориях. Сподвижники Гитлера беспощадно уничтожали все, до чего сумели добраться, не признавая ни мировое право, ни законы морали. Миллионы невинных жизней были замучены и истреблены циничными приказами тщеславных политиков Германии. Все преступления были детально спланированы и одобрены верхушкой политической жизни рейха. С педантичной тщательностью были расписаны все получаемые выгоды от истребления и порабощения целых народов. Для достижения наибольших результатов нацистские приспешники шли на многое: от ничем не прикрытого мародерства, до использования волос погибших узниц концлагерей для забивки матрацев.
Упорство и доблесть Советского народа разгромили цели немецкого командования по скорому порабощению нашей страны. Гитлеровский план, рассчитанный до мелочей, днем за днем становился не более, чем несбыточной мечтой нацистов. Произошел сбой и в самом механизме поддержания экономической составляющей смертоносной машины приспешников фашизма по завоеванию мирового господства. В результате отдаления столь желанного дня правительства Третьего рейха завершение войны против СССР в Германии нарастала проблема нехватки рабочей силы в отраслях, обеспечивающих военную мощь страны.
Уже к началу 1942 года немецкое правительство остро понимало существование кризисной обстановки в главной отрасли жизнеобеспечения их идеологии. В марте того же года было создано специальное ведомство рейхкомиссара, ориентированное на найм и распределение рабочей силы, возглавил которое Фриц Заукель. В свое время он заявлял в обещаниях, что иностранным рабочим будет гарантирована достойная жизнь и хорошие условия труда. Однако, на деле, нацисты не только не предоставили хотя бы удовлетворительные условия работы и жизни рабочим, но и насильно свозили их на свои заводы и фабрики со всех уголков Европы. По заявлению возглавляемого Заукелем Управления по использованию рабочей силы, только за 1942 г. в Германию отправлено около 2 миллионов душ из оккупированных областей на Востоке [1, 336].
Вначале на захваченных территориях СССР нацисты проводили агитационную политику по найму рабочих, уверяли о лучших условиях жизни в Германии. Конечно же находились люди, которые давали свое согласие на работу в рейхе. Причинами такого соглашения были самыми разнообразными. Нина Одолинская, которая в те годы была обычной Одесской студенткой, вполне подробно изложила причины своего согласия на работу. «Жить было невмоготу, голодно, об учебе не могло быть и речи, работы не было. <…> Фронт уходил все дальше на восток, и поэтому душу охватывало ощущение какой-то дикой безысходности» [2, 89], говорила она. Другими же причинами могли служить: потеря дома и близких в результате наступления немецких войск, страх перед новой властью и неизвестностью перед будущем. При этом, как стало позже известно на Нюрнбергском процессе от подсудимого Заукеля, «из пяти миллионов иностранных рабочих, прибывших в Германию, не насчитывается даже 200000 добровольцев» [3, 172].
Когда же стало понятно, что война сильно затягивается и требуется еще больше рабочей силы, то агитация сменилась массовым угоном работоспособных людей. Началась настоящая охота за будущими рабочими немецких предприятий, которых в ходе облав загоняли в товарные вагоны и увозили в Германию. Особую помощь в поиске «работников» осуществляли полицаи, которые были отобраны из местных жителей и знали всех. Полицаи были теми людьми, которые ради собственного благополучия и выгоды загоняли не то что своих неприятелей, но и родственников в товарные эшелоны. После победы все пособники нацистов были осуждены, но большее наказание они получили после отбывания срока, когда становились изгоями для общества, ведь люди попросту не разговаривали с вернувшимися из советских лагерей после отбытия десятилетнего срока бывшими полицаями [4, 130]. Леонид Осипов, житель Гомельской области, вспоминал, как был невольным свидетелем пособничества местных жителей оккупантам: «Была облава, немцы, полицаи с собаками ходили по домам, выгоняли всех и гнали на колхозную площадь. Там делали сортировку — кого куда» [2, 105]. В тот раз они с отцом сумели избежать угона в рейх, но забрали брата. В следующий раз они не стали прятаться, безысходность ситуации и отчаянье заставили о себе знать. «Отец говорит: “Ну что, будем убегать?” Я говорю: “А куда убегать-то? Чтобы застрелили в огороде?”» [2, 106], вспоминал Леонид Осипов.
Невыносимый ужас от работы в Германии, советские граждане ощутили находясь еще в зоне оккупации, когда стало понятно, что их будут перевозить в вагонах для перевозки скота. Антонина Владимировна, одна из многих сотен тысяч советских граждан, попавших на работу в Третий рейх, вспоминала, что все очень боялись за свою жизнь, ведь ехали в темных хозяйственных вагонах под конвоем, солдаты никого из них не выпускали. «Откроют дверь, что-то бросят нам [поесть] в вагон и опять закроют» [2, 108], говорила Антонина Владимировна. Совершившая успешный побег от конвоиров Раиса Давыденко рассказывала: «В холодных товарных вагонах было так тесно, что нельзя было даже повернуться. В каждом вагоне ехал надзиратель, который на всякую просьбу отвечал ударом палки. Всю дорогу нас морили голодом...» [5, 127].
Людей загружали в вагоны по 60–70 человек, при этом условия перевоза были явно не приспособлены для людей. Вагоны не обогревались, пленники испытывали сильный голод, отсутствовали даже отхожие места. В таких условиях они должны были продолжать путь во многим больше недели. В сложившийся ситуации люди заболевали и чаще всего не доезжали до пункта назначения, нацисты выбрасывали не то что трупы, но и больных и обессиленных от голода людей прямо на дорогу. О плачевном состоянии процесса перевозки восточных рабочих в Германию наиболее полновесно высказался министериаль-директор Вернер Мансфельд, руководивший группой трудового использования, занимающейся организацией труда остарбайтеров. В частности, Мансфельд подчеркивал, что бессмысленно перевозить эту рабочую силу в открытых или неотапливаемых вагонах, так как по прибытии на место назначения приходиться выгружать трупы [6, 121]. Одно только применение к советским гражданам насилия на пути их транспортировки и предоставление им столь ужасных условий переезда не раз доказывает, что Заукеля не просто так называют «работорговцем ХХ века».
Принудительно вывезенное из Восточной Европы население по прибытии в Германию становилось объектом купли-продажи. Молодых работоспособных людей тысячами закупали крупные компании — Сименс, Крупп, Юнкерс, Геринг, Хенкель и Опель и др., но и простая немецкая семья могла прикупить одного или нескольких рабов [7, 154]. Белошкурский Владимир Петрович утверждал о том, что в пути все они подвергались частым избиением со стороны немецких солдат, которых не останавливал ни возраст ни пол пленников. Само гражданское население Германии относилось к ним чрезвычайно плохо, нередко оскорбляли, сыпали песок в глаза и бросали в них камни. Он вспоминал, что по приезду, когда всех их выстроили пришли немецкие барыни, начали выбирать себе девушек в рабыни [2, 127].
Рабочих ждал рабский труд, ведь помимо того, что прагматичные немцы заставляли их делать самую тяжелую и опасную работу, они позаботились, чтобы их пребывание на «рабочем месте» было максимально экономным. В этом плане показательно письмо Заукеля к Розенбергу, в котором говорилось: «Всем мужчинам (военнопленным и иностранным гражданским рабочим) следует давать такое количество пищи и предоставлять такого рода помещения для жилья и обращаться с ними таким образом, чтобы это потребовало от нас наименьших затрат при максимальной их эксплуатации» [3, 173].
Восточные рабочие не считались за людей, поэтому им отводилась не только самая тяжелая работа, но и самое короткое время для сна, самое плохое питание, самый тесный барак. По возвращению на место отдыха и сна рабочих ждала печальная картина. Переполненный барак, служивший домом, роба, ставшая постелью и одеялом, жалкая лагерная пища, обеспечивающая силами недостаточными для жизни, но достаточными для выживания — это все стало обыденной действительностью каждого жителя Восточной Европы, попавшего на принудительную работу в Германию. Позиция нацистских идеологов об истреблении представителей «низших рас» посредством труда полностью устраивала немецких работодателей, у которых отсутствовало теперь бремя расходов на достойное содержание своих рабочих. В этом отношении показательным является опыт концерна «Круппа», который ежедневно получал 30–50 тыс. рейхсмарок только за счет удержания средств на питание советских граждан [8, 61].
В деле по эксплуатации населения оккупированных территорий не обошлось и без участия нациста № 2 — Германа Геринга, который в указаниях к своим подчиненным предписывал, чтобы те имели особое отношение к советским рабочим. Помимо того, что рабочие и так содержались в суровых условиях под надзором вооруженных гитлеровцев, не имея права даже на собственное имя, они также получали незначительный паек из-за того, что нацисты решили на этом сэкономить. Геринг в своих распоряжениях писал: «Русский неприхотлив, поэтому его легко прокормить без заметного нарушения нашего продовольственного баланса. Его не следует баловать или приучать к немецкой пище» [1, 339]. Немецких «работодателей» не сильно заботило здоровье «рабочих», ведь они знали, что стоит им только сделать запрос и им доставят следующую партию людей. Кроме того, идеологический диктат фашизма проявлялся в характере отношения немецких надзирателей к подневольным рабочим, которые были не только из Восточной, но и из Западной Европы. Так, положение рабочих из Западной Европы было ощутимее лучше, чем из Восточной. Например: из брюквенной корки варили суп только русским, а из самой брюквы французам [9, 191].
Глубоким отпечатком нахождение в немецком рабстве запечатлелось на лицах восточных рабочих. Через несколько месяцев, максимум полгода и рабы рейха превращались в тени людей. Лишь немногим улыбнулась удача: их признавали непригодными к работе и отправляли на Родину, они выживали в аде “обратных элементов” [10, 22]. В то же время, положение восточных рабочих гражданского население оказывалось не лучше. В Британской газете был отмечен случай в освобожденном союзниками городе. Английский сержант, проходя по улице, увидел, как немка истошно кричала на человека в лохмотьях. Как оказалось, этот человек был русским, угнанным на принудительные работы в Германию. Он долгое время работал на эту женщину, хозяйку фермы, живя при этом в свинарнике. На вид русскому можно было дать не меньше 70 лет, хотя на самом деле было только 35 [11, 1], что наиболее ярко свидетельствовало о бесчеловечном обращении к нему этой женщины. Оказалось, что, узнав об освобождении города, человек отказался подчиняться, за что был осыпан грубыми ругательствами. Английские солдаты не остались в стороне и наказали немке обслуживать бывшего раба вплоть до того, что ей следовало приносить ему завтрак в постель. «Наши солдаты постоянно и строго следят за точнейшим выполнением этого приказа бывшей рабовладелицей» [11, 1], отметил автор статьи.
Масштабная политика нацистских властей по эксплуатации и уничтожения населения доводила до того, что при освобождении советской армии оккупированных территорий, жителей освобожденных населенных пунктов было во много раз меньше, чем до войны. Если до оккупации в Гжатском районе Смоленской области проживало 32 тыс. человек, то после освобождения насчитывалось всего 7,5 тыс. человек, а в городе Гжатске, в котором до оккупации было более 13 тысяч жителей, в день освобождения от захватчиков оказалось немногим больше одной тысячи человек — в подавляющем большинстве своем разлученных со своими родителями малолетних детей [1, 336].
Подобный «тотальный» угон населения на принудительные каторжные работы проводился всюду, где маршировали немецкие солдаты. Из СССР, Польши, Франции и других стран нацисты предусмотрительно «выкачивали» все силы, лишая возможности для сопротивления, увеличивая объем поставок иностранных рабочих на промышленные предприятия Третьего Рейха. Граждане Восточной Европы, угнанные на принудительные работы в Германию, становились полностью бесправными, теряли даже собственное имя, получая наделенный фашистами нагрудный номер. Отсутствие гигиены, запрет на лечение восточных рабочих с применением медикаментов, нечеловеческая нагрузка, голод — приводили к массовым смертям от болезней и истощения. Непримиримость к бесправию и несправедливости вынуждали людей предпринимать попытки к бегству, большинство из которых заканчивались гибелью. Безысходность и потеря всякой надежды заставляла людей идти на крайний шаг — заканчивать жизнь самоубийством. Таковы были чудовищные последствия поработительной политики нацистов на оккупированных территориях.
Литература:
- Звягинцев, А. Нюрнбергский процесс. Без грифа «Совершенно секретно» / А. Звягинцев. — М: Астрель: АСТ, 2010. — 800 c.
- Знак не сотрется. Судьбы остарбайтеров в письмах, воспоминаниях и устных рассказах. — М: Agey Tomesh, 2019. — 398 c.
- Мирошниченко, С. Стенограмма Нюрнбергского процесса. / С. Мирошниченко. — Т. 1. — М: Милитера, 2018. — 537 c.
- Ступникова, Т. Ничего кроме правды. Нюрнбергский процесс. Воспоминания переводчика. / Т. Ступникова. — М: Возвращение, 2003. — 200 c.
- СССР и Нюрнбергский процесс. Неизвестные и малоизвестные страницы истории: Сб. документов. / Науч. Редактор и составитель Н. С. Лебедева. — М: МФД, 2012. — 624 с.
- Белорусские остарбайтеры: историко-аналитической исследование. / Г. Д. Кнатько, В. И. Адамушко, Н. А. Бондаренко, В. Д. Селеменев; Под ред. Г. Д. Кнатько. — Мн: НАРБ, 2001. — 336 с.
- Андриевич, Е. Н. Трудоустройство и быт белорусских остарбайтеров в Третьем рейхе / Е. Н. Андриевич. // Проблемы и перспективы современной науки. III Республиканский научно-практический семинар молодых ученых. — Мн, 2012. — С. 153–156.
- Андриянов, В. Архипелаг OST / В. Андриянов. — М: Молодая гвардия, 2005. — 219 c.
- Гаража, Н. А. Восточные рабочие в Третьем рейхе: специфика межэтнического взаимодействия. 1941–1945 гг. / Н. А. Гаража. // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. — 2015. — № 3 (43). — С. 188–195.
- Гаража, Н. А. Пропаганда немецкой культуры в период оккупации Краснодарского края и Адыгейской автономной области как фактор добровольной вербовки восточных рабочих в Третий рейх / Н. А. Гаража. // Историческая и социально-образовательная мысль. — 2012. — № 4. — С. 21–24.
- Русский и немка // Британский союзник. — 1945. — № 18 (143). — С. 1–12.
