К вопросу о легальном закреплении понятия деятельного раскаяния в Уголовном кодексе Российской Федерации



В статье автор рассматривает проблемы правового закрепления деятельного раскаяния, как основания освобождения от уголовной ответственности в уголовном законодательстве Российской Федерации. Автором проводится исследование понятия деятельного раскаяния, выработанного в теории и необходимость закрепления такого понятия в Уголовном кодексе Российской Федерации.

Ключевые слова: деятельное раскаяние, освобождение от уголовной ответственности, возмещение ущерба, явка с повинной.

Несмотря на то, что институт деятельного раскаяния знаком российскому уголовному праву и дореволюционного, и советского периода, в качестве основания освобождения от уголовной ответственности он был закреплен только в Уголовном кодексе Российской Федерации (далее — УК РФ) [1].

В соответствии с ч. 1 ст. 75 УК РФ лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если после совершения преступления добровольно явилось с повинной, способствовало раскрытию и расследованию этого преступления, возместило ущерб или иным образом загладило вред, причиненный этим преступлением, и вследствие деятельного раскаяния перестало быть общественно опасным.

Как мы видим, легальное понятие закреплено через перечисление признаков и, по своей сути, отсутствует. Именно такая конструкция правовой нормы вызывает важнейший вопрос: необходима ли совокупность всех признаков, нескольких либо достаточно только одного признака для освобождения лица от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием?

Исходя из буквального токования нормы следует, что для освобождения лица от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием необходима совокупность всех признаков, перечисленных в ч. 1 ст. 75 УК РФ. Норма не содержит указания на то, что возможна совокупность лишь нескольких признаков либо же достаточно одного признака. Перечисление всех признаков «через запятую» при отсутствии перед последним признаком союза «или», указавшего бы на возможность взаимоисключения или замены признаков друг друга, означают необходимость наличия каждого из таких признаков.

Однако в п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. № 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности» указано на то, что по смыслу ч. 1 статьи 75 УК РФ, освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием возможно при условии выполнения всех перечисленных в ней действий или тех из них, которые с учетом конкретных обстоятельств лицо имело объективную возможность совершить (например, задержание на месте преступления объективно исключает возможность явиться в правоохранительные органы с сообщением о совершенном преступлении, однако последующее способствование лицом раскрытию и расследованию преступления, возмещение им ущерба и (или) заглаживание вреда иным образом могут свидетельствовать о его деятельном раскаянии) [2].

После принятия указанного выше Постановления, суды также придерживаются указанной позиции. Например, в Постановлении Президиума Верховного суда Республики Алтай от 26 сентября 2017 г. № 44У-26/2017 суд указал, что «по смыслу закона, освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием возможно при условии выполнения всех перечисленных в ней действий или тех из них, которые с учетом конкретных обстоятельств лицо имело объективную возможность совершить» [6]. При этом, из обстоятельств дела, изложенных в судебном акте, следует, что явка с повинной была подписана обвиняемым на той стадии, когда следствию были известны и лицо, совершившее преступление, и все обстоятельства дела, а также были обнаружены вещественные доказательства. Однако суд первой инстанции все равно прекратил уголовное дело, а вышестоящие суды указанное решение поддержали.

В Апелляционном постановлении Верховного суда Республики Саха (Якутия) от 08 июля 2021г. по делу № 22–1086/2021 суд также отметил, что «по смыслу закона, прекращение уголовного преследования в связи с деятельным раскаянием является правом суда, а не обязанностью. Полномочие суда отказать в прекращении уголовного дела в связи с деятельным раскаянием не противоречит закону, поскольку направлено на достижение целей дифференциации уголовной ответственности и наказания, усиления их исправительного воздействия, предупреждения новых преступлений и тем самым, защиты личности, общества и государства от преступных посягательств» [4].

В абз. 2 п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. № 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности» также указано, что судам следует иметь в виду, что деятельное раскаяние может влечь освобождение от уголовной ответственности только в том случае, когда лицо вследствие этого перестало быть общественно опасным. Разрешая вопрос об утрате лицом общественной опасности, необходимо учитывать всю совокупность обстоятельств, характеризующих поведение лица после совершения преступления, а также данные о его личности. При этом признание лицом своей вины без совершения действий, предусмотренных указанной нормой, не является деятельным раскаянием.

Таким образом, можно говорить о том, что судебная практика, во-первых, признает, что совокупность всех признаков, перечисленных в ч. 1 ст. 75 УК РФ, не требуется, а во-вторых, в каждом конкретном случае судам надлежит наличие в действиях виновного лица после совершения им преступления признаков деятельного раскаяния. Следовательно, суд по своему внутреннему убеждению определяет, возможно ли освобождение от ответственности в каждом случае, что делает такое решение субъективным.

Действительно, достаточно сложно определить критерии, по которым надлежит расценивать те или иные действия лиц, совершивших преступление, как деятельное раскаяние или отсутствие такового. Мы полагаем, что для определения общих направлений, которыми необходимо руководствоваться при оценке действий таких лиц, необходимо, прежде всего, закрепить легальное определение деятельного раскаяния. Также мы считаем необходимым именно в УК РФ закрепить, какие действия (в отдельности или их совокупность) могут считаться достаточными для того, чтобы применить ч. 1 ст. 75 УК РФ. Такие изменения, с одной стороны, определят критерии оценки последующих действий лиц в качестве деятельного раскаяния, с другой стороны, приведут к общему знаменателю судебную практику.

Стоит отметить, что в судебной практике часто встречаются случаи подачи прокурорами судебных представлений на приговоры судов, которыми обвиняемые были освобождены от ответственности. При этом, в представлениях прокуроры также продолжают отстаивать позицию, согласно которой необходима совокупность признаков. Например, в Апелляционном постановлении Ростовского областного суд № 22–3091/2020 от 13 июля 2020 г. по делу № 1–355/2020 суд признал несостоятельной позицию прокурора, изложенную в апелляционном представлении. В представлении же прокурор указывал, что по смыслу нормы нужна именно совокупность признаков. Более того, прокурором была изложено следующее: «Кроме этого судом необоснованно было отмечено в решении суда об активном способствовании раскрытию преступления, поскольку оно не может выражаться только в непрепятствовании лица раскрытию или расследованию преступления, то есть в его бездействии. Так, согласно показаниям Костюк С. В. преступления были ею совершены совместно с ранее знакомой женщиной по имени ФИО2, которую она встретила на территории Нахичеванского рынка г. Ростова-на-Дону в 2016 г., однако установочные данные указанной женщины ей неизвестны. На основании изложенного, указанные показания нельзя считать активным способствованием раскрытию и расследованию преступления, поскольку кроме признания вины, ничего в себе не содержат. Бесспорным остается только факт возмещения Костюк С. В. причиненного ущерба» [5]. Однако и суд первой инстанции, и суд апелляционной инстанции позицию прокурора не разделили.

Таким образом, из анализа судебной практики следует, что во многом при разрешении каждого конкретного случая судья руководствуется своим внутренним убеждением, которое не всегда совпадает, например, с мнением прокурора.

Вместе с тем в судебной практике также встречаются случаи, когда суды пытаются дать понятие деятельного раскаяния. Например, в Определении Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 21 июля 2020 г. № 77–1613/2020 суд указал, что деятельное раскаяние предполагает инициативное стремление виновного предоставить следствию наиболее полную информацию, ранее следствию не известную, как о самом событии преступления, так и о причастных к его совершению иных лицах, а также о собственной роли в содеянном [3].

В Постановлении Президиума Свердловского областного суда от 08 июля 2015 г. по делу № 44-У-109/2015 судом было указано, что деятельное раскаяние характеризует позитивное послепреступное поведение виновного. Суд также отметил объективные признаки деятельного раскаяния: общественная полезность и активность совершаемых действий. Как оказание помощи следствию в раскрытии и расследовании преступления следует рассматривать правдивые показания об обстоятельствах дела, о собственном участии лица в совершении преступления, помощь в сборе доказательств, указание места, где спрятаны орудия преступления, и т. д. [7]. Более того, суд также обозначил, что указанный вид деятельного раскаяния как активное способствование раскрытию и расследованию преступления может иметь место с момента окончания преступления и до осуждения виновного лица за совершенное деяние.

Однако указанное исследование понятия и признаков деятельного раскаяния судами встречается крайне редко.

Вопрос о понятии деятельного раскаяния рассматривался и советскими юристами, несмотря на отсутствие прямого закрепления в уголовном законе такого основания освобождения от ответственности.

Например, В. Д. Меньшагин полагал, что деятельное раскаяние имеет место тогда, когда «лицо после совершения оконченного преступления добровольно действует, устраняя или уменьшая вредные последствия своих преступных действий» [15, с. 220].

С. И. Никулин, в свою очередь, деятельное раскаяние определял как «активное добровольное поведение лица, совершившего преступное деяние (оконченное покушение), которое направлено на предотвращение, ликвидацию или уменьшение фактически вредных последствий содеянного либо на оказание помощи правоохранительным органам в раскрытии совершенного преступления» [14, с. 23].

Приведенные выше толкования не могут определять деятельное раскаяние в своевременном понимании, т. к. они противоречат УК РФ в части снижения общественной опасности, т. к. ч. 1 ст. 75 УК РФ указывает, что лицо «перестало быть общественно опасным», т. е. утрата лицом общественной опасности должна быть полной.

В современной научной литературе также нет единого мнения о понятии деятельного раскаяния: различные ученые по-разному трактуют деятельное раскаяние, акцентируя внимание на различных признаках. Так, ряд ученых в большей степени уделяют внимание именно психологическому критерию последующего поведения лица.

В. А. Кушнарев, например, при определении понятия «деятельного раскаяния» указывает на искреннее сожаление лица и признание им вины, которое подтверждается действиями, указанными в уголовном законе, направленными на прекращение длящегося преступления или способствование правоохранительным органам, а также на предотвращение, устранение или снижение общественно-опасных последствий [12, с. 75].

Недостаток этого определения в том, что оно сужает сферу применения деятельного раскаяния только для длящихся преступлений, хотя в УК РФ таких ограничений не содержится, а также противоречит положению УК РФ о том, что общественная опасность должна быть устранена в полном объеме.

П. В. Алюшкин рассматривает деятельное раскаяние в качестве системы добровольных правоограничений, представляющих собой самонаказание, имеющих в своей основе коренное изменение психического отношения лица, совершившего преступление, к объектам уголовно-правовой охраны и проявляющихся в поведении, направленном на сглаживание негативного эффекта от преступного деяния [8, с. 11].

А. Х-И. Хамаганова также подчеркивает именно мотивацию лица при деятельном раскаянии. Она указывает, что такое основание освобождения от уголовной ответственности, как деятельное раскаяние, представляет собой совокупность определенных в законе действий, совершаемых именно в связи с полным раскаянием виновного лица, самоосуждением и свидетельствующих о том, что лицо, совершившее преступление, перестало быть общественно опасным [17].

Понятия, предложенные П. В. Алюшкиным и А. Х-И. Хамагановой, по нашему мнению, направлены на изучение и анализ внутренних побуждений лиц, совершивших преступление, и изменение их внутреннего состояния после совершения преступления, тогда как на практике это чаще всего невозможно. Мы считаем, что они отражают только одну сторону деятельного раскаяния — это отношение преступника к совершенному деянию, во главу угла ставится постулат, что для деятельного раскаяния необходимо установить, что лицо произвело переоценку ценностей, исправилось, негативно оценивает совершенное им деяние и в дальнейшем будет стараться такое поведение не допустить. Однако в практической деятельности точное определение внутреннего отношения лица к совершенному деянию невозможно. Например, лицо может совершать все действия из-за страха наказания. В таком случае отношение лица к совершенному деянию не меняется или становится безразличным. Исходя из этого, только лишь отношение лица к совершенному им деянию не может являться единственно верным критерием для определения деятельного раскаяния.

А. В. Ендольцева, в свою очередь, под деятельным раскаянием понимает указанные в законе активные добровольные действия, посредством которых лицо, совершившее преступление или прервавшее его доведение до конца, руководствуясь любыми внутренними побуждениями, предотвращает, устраняет или уменьшает тяжесть вредных последствий содеянного либо оказывает помощь правоохранительным органам в раскрытии и расследовании этого и других преступлений, что влечет за собой в случаях, предусмотренных законом, освобождение от уголовной ответственности или смягчение наказания [10, с. 7].

Несмотря на то, что А. В. Ендольцева также обращает внимание на внутренние побуждения лица, однако она указывает именно на «любые» внутренние побуждения, принимая во внимание тот факт, что мотивация лица может быть различной.

Некоторые ученые предлагают формальные определения. Так, М. П. Мелентьев под деятельным раскаянием предлагает понимать «поведение подозреваемого или обвиняемого, направленное на предотвращение, устранение или уменьшение фактических вредных последствий либо оказание помощи правоохранительным органам в раскрытии преступления» [16, с. 456]. Недостаток указанного определения кроется в субъекте — подозреваемый или обвиняемый, что делает деятельное раскаяние возможным только лицом, имеющим соответствующий статус и только на досудебной стадии. Мы полагаем, что в данном случае субъектом должно быть лицо, совершившее преступление, т. к. деятельное раскаяние может быть совершено и до наделения лица статусом подозреваемого и обвиняемого.

Полагаем, что в этой связи необходимо расценивать именно внешние проявления деятельного раскаяния, которые перечислены в ч. 1 ст. 75 УК РФ: явка с повинной, способствование раскрытию и расследованию преступления, возмещение ущерба, заглаживание вреда, причиненного преступлением, иным образом.

К аналогичному выводу приходит О. С. Лустова. Она указывает, что деятельное раскаяние является «активным, осознанным, добровольным поведением виновного после совершения преступления, которое выражается в объективных действиях, направленных на смягчение негативных последствий содеянного, оказании помощи в раскрытии и расследовании преступлений» [13, с. 11].

Е. Л. Забарчук, в свою очередь, полагает, что под деятельным раскаянием необходимо понимать предусмотренные уголовным законом общественно полезные, активные, добровольные действия лица, совершившего преступление, выразившиеся в конкретных формах, сочетание которых дает вывод об утрате лицом общественной опасности либо ее снижении [11, с. 8].

Такой же точки зрения придерживаются и С. П. Щерба и А. В. Савкин, которые определяют деятельное раскаяние как «добровольные, активные действия лица, совершившего преступление, выражающиеся в полном признании вины и раскаянии, которое объективно подтверждается явкой с повинной или другими общественно полезными поступками, способствованием раскрытию преступления, заглаживанием причиненного вреда, а также иными, свидетельствующими о раскаянии лица, деяниями» [18, с. 10]. При этом авторы указывают, что «одного лишь самопереживания и осуждения содеянного для деятельного раскаяния явно недостаточно. Оно должно быть активным и выражаться во вне» [18, с. 11].

Мы полагаем, что все приведенные выше определения, так или иначе, отражают смысл и главную направленность деятельного раскаяния. В этой связи наиболее полное определение дает Э. Р. Дадакаев, который под деятельным раскаянием понимает «позитивное постпреступное поведение лица, совершившего преступление, при котором оно осознает недопустимость им содеянного, понимает степень своей ответственности в этом, полностью признает свою вину, добровольно и активно действует, явкой с повинной и другими общественно полезными поступками способствует раскрытию преступления, возмещению нанесенного ущерба или иным образом заглаживанию причиненного преступлением вреда либо совершает другие поступки, свидетельствующие о его раскаянии [9, с. 9].

Однако считаем, что такое определение все-таки не является полным. Исходя из анализа указанных выше точек зрения авторов в совокупности с анализом судебной практики, мы предлагаем в примечании к ст. 75 УК РФ закрепить следующее понятие деятельного раскаяния:

Деятельное раскаяние — это позитивное, добровольное, активное поведение лица, совершившего преступление, выраженное в признании таким лицом своей вины, которое подтверждается действиями лица, направленными на способствование раскрытию и (или) расследованию преступления, предупреждение, уменьшение или предотвращение общественно-опасных последствий преступного деяния, и свидетельствует об утрате данным лицом общественной опасности.

Наличие такого понятия, по нашему мнению, будет указывать, что недостаточно просто самого признания лица о виновности для применения ст. 75 УК РФ, но и необходимо совершение определенных действий, которые бы свидетельствовали о том, что лицо раскаялось, возместило вред, нанесенный преступлением, и более не представляет опасности для общества.

Также мы полагаем, что необходимо именно в ч. 1 ст. 75 УК РФ необходимо указать, что освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием возможно при условии выполнения всех перечисленных в ней действий или тех из них, которые с учетом конкретных обстоятельств лицо имело объективную возможность совершить. Именно закрепление указанного постулата, который сейчас содержится в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. № 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности» навсегда разрешит споры о необходимости совокупности всех действий, указанных в норме, либо достаточности только нескольких из них.

Литература:

1. Уголовный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 13 июня 1996 года № 63-ФЗ [в редакции от 1 июля 2021 года № 292-ФЗ] // Собрание законодательства Российской Федерации. — 1996. — № 25. — Ст. 2954.
2. О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 года № 19 [в редакции от 11 ноября 2016 года № 56] // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2013. — № 8.
3. Определение Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 21 июля 2020 г. № 77–1613/2020. — Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
4. Апелляционное постановление Верховного суда Республики Саха (Якутия) от 08 июля 2021 г. по делу № 22–1086/2021. — Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
5. Апелляционное постановление Ростовского областного суд № 22–3091/2020 от 13 июля 2020 г. по делу № 1–355/2020. — URL: https://sudact.ru/regular/doc/yYYwK3Wczfv/ (дата обращения: 27.11.2021).
6. Постановление Президиума Верховного суда Республики Алтай от 26 сентября 2017 г. № 44У-26/2017. — Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
7. Постановление Президиума Свердловского областного суда от 08 июля 2015 г. по делу № 44-У-109/2015. — Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
8. Алюшкин, П. В. Фактический состав освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием: специальность 12.00.08: автореферат диссертации … кандидата юридических наук / Алюшкин Павел Викторович. — Казань, 2001. — 31 с. — Текст: непосредственный.
9. Дадакаев, Э. Р. Институт деятельного раскаяния и его реализация при освобождении от уголовной ответственности: специальность 12.00.08: диссертация... кандидата юридических наук / Дадакаев Эли Дабаевич. — Москва, 2002. — 188 с. — Библиогр.: с. 179–188. — Текст: непосредственный.
10. Ендольцева, А. В. Институт деятельного раскаяния в уголовном праве: специальность 12.00.08: автореферат диссертации … кандидата юридических наук / Ендольцева Алла Васильевна. — Москва, 2000. — 27 с.
11. Забарчук, Е. Л. Деятельное раскаяние в уголовном праве: вопросы теории и практики: специальность 12.00.08: диссертация... кандидата юридических наук / Забарчук Евгений Леонидович. — Москва, 2006. — 196 с. — Библиогр.: с. 181–196. — Текст: непосредственный.
12. Кушнарев, В. А. Деятельное раскаяние в уголовном праве: монография / В. А. Кушнарев. — Омск: Омский ин-т (филиал) РГТЭУ, 2010. — 206 с. — ISBN 978–5–91892–049–7. — Текст: непосредственный.
13. Лустова, О. С. Деятельное раскаяние, эффективность применения поощрительных норм о деятельном раскаянии: специальность 12.00.08: автореферат диссертации … кандидата юридических наук / Лустова Ольга Сергеевна. — Санкт-Петербург, 2004. — 21 с.
14. Никулин, С. И. Деятельное раскаяние и его значение для органов внутренних дел в борьбе с преступностью: Учеб. Пособие / С. И. Никулин. — М.: МВШМ, 1985. — 64 с. — FB 2 85–54/1396. — Текст: непосредственный.
15. Советское уголовное право. Часть общая / под ред. В. Д. Меньшагина, Н. Д. Дурманова, Г. А. Кригера [и др.]. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1974. — 445 с. — FB Б 74–6/1060. — Текст: непосредственный.
16. Уголовное право. Общая часть: Учебник / В. Г. Беляев, А. И. Бойко, Н. И. Ветров [и др.]; под ред. В. Н. Петрашева. — М.: ПРИОР, 1999. — 542 с. — ISBN 5–7990–0228–8. — Текст: непосредственный.
17. Хамаганова, А. Х-И. Проблемы уголовно-правового значения данных о личности виновного при освобождении его от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием / А. Х-И. Хамаганова. — Текст: электронный // Журнал российского права. — 2007. — № 8. — Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
18. Щерба, С. П. Деятельное раскаяние в совершенном преступлении / С. П. Щерба, А. В. Савкин; под общ. ред. С. П. Щерба. — М.: Спарк,1997. –108 с. — ISBN 5–88914–064–7. — Текст: непосредственный.