Свобода договора не безгранична. Это утверждение касается всех элементов названного принципа. Существуют определенные случаи, когда в качестве исключения из общего правила допускаются какие-либо ограничения. Среди таких случаев можно отметить нарушение публичных интересов и интересов третьих лиц, недопустимое давление на слабую сторону договора, нарушение основ нравственности и так далее. Каждое из названных оснований ограничения договорной свободы преследует соответствующие цели, исходя из их специфики.
Во всем мире, в том числе и в нашей стране, пусть и формально, на уровне практики КС РФ, ВС РФ, действует базовый принцип: «разрешено всё то, что прямо не запрещено, и не заслуживает запрещения». То есть презумпция допустимости различных проявлений свободы договора и автономии воли сторон. Однако, это презумпция опровержимая, и при наличии серьезных оснований и законодатель, и суды могут те или иные ограничения вводить. В такого рода дилеммах важна именно та первоначальная презумпция, на основе которой и появились эти воззрения. В договорном праве стран с рыночной экономикой это презумпция свободы договора, а бремя аргументации лежит на том, кто данную свободу предлагает ограничить.
То, что свобода договора является оспоримой презумпцией, отлично иллюстрирует Постановление Президиума ВАС РФ от 05.11.2013 г. № 9738/13 по делу № А57–1954/2011 [1], где указано следующее: «Принцип свободы договора является фундаментальным частноправовым принципом, основополагающим началом для организации современного рыночного оборота, его ограничения могут быть допущены лишь в крайних случаях в целях защиты интересов и экономических ожиданий третьих лиц, слабой стороны договора (потребителей), основ правопорядка или нравственности, или интересов общества в целом». Аналогичная позиция относительно ограничения свободы договора изложена в постановлении КС РФ № 2-П [2] от 28.01.2010 г.: «Права владения, пользования и распоряжения имуществом, а также свобода предпринимательской деятельности и свобода договора в силу ч. 3 ст. 55 Конституции РФ могут быть ограничены федеральным законом, но только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Таким образом, мы возвращаемся к тому, что КС РФ признал свободу договора конституционным принципом, который, как и любая другая конституционная идея, может быть ограничен только лишь в исключительных случаях, если имеются серьезные и веские конституционные основания для введения таких ограничений.
Как отмечает Е. В. Богданов, «причины ограничения свободы договора заключаются в том, что «участники договора не становятся партнерами, они остаются антагонистами... Каждый из участников договора ставит собственные интересы непримиримо выше интересов своего контрагента... Поведение сторон договора обусловлено антагонизмом их экономических интересов, что превращает договор в нестабильную конструкцию» [3].
В цивилистической доктрине существуют две основные модели ограничения свободы договора: ex ante контроль (введение императивных ограничений) и ex post контроль — оценка условий договора судами.
Первая из них состоит в установлении государством прямых ограничений свободы договора путем указания на то, какие конкретно условия сторонам согласовывать в договоре запрещено. Эти указания облекаются в императивные нормы, вводящие прямые запреты или позитивные предписания, из которых такие запреты недвусмысленно вытекают. В рамках такой модели государство минимизирует роль конкретного суда, разбирающего спор, в качественной оценке договорных условий. Политико-правовая оценка приемлемости соответствующего содержания договора осуществляется правотворцем (законодателем или высшим судом), а суду, рассматривающему конкретный спор, остается путем механической дедукции применить соответствующий запрет и признать весь договор или отдельное его условие недействительными или иным образом не приводить волю сторон в исполнение. То есть имеются заранее объявленные табу (конкретные условия ничтожности сделок, запрет определенных условий договора). Роль суда при данной модели сводится к тому, чтобы в рамках рассмотрения спора увидеть запрещенные условия сделки, и установить основания для признания конкретной сделки ничтожной.
Вторая модель ограничения свободы договора (ex post контроль договорной свободы) требует от законодателя или высших судов закрепления на уровне закона или прецедентной практики общих оценочных стандартов, которым сделка и ее условия должны соответствовать, и фактически делегирует основную долю политико-правовой оценки соответствия конкретных договорных условий этим оценочным стандартам судам, рассматривающим конкретный спор. Особенность этой модели регулирования состоит в ретроспективности судебной оценки. Законодатель, предлагая лишь оценочные категории, такие как добросовестность, кабальность, основа нравственности, ограничение конкуренции и так далее, делегирует всю основную ответственность на судей, которые, разрешая конкретный спор, должны увидеть злоупотребление правом, кабальную сделку и прочие особенности и ограничить дарованную законодателем свободу договора.
Каждый из описанных выше механизмов ограничения свободы договора имеет свои преимущества и недостатки. Думается, оптимальная регулятивная стратегия состоит в адекватной комбинации соответствующих механизмов.
Из анализа механизмов ограничения свободы договора можно сделать вывод о том, что свобода договора не является абсолютной. Законодательство не допускает отрицание и умаление иных общепринятых прав и свобод. В противном случае такая абсолютизация приводит к нарушению баланса интересов обоих контрагентов, так как свобода, предоставляемая одному из них, приводит к её ограничению для другого участника правоотношений.
Необходимо помнить, что любые ограничения должны быть обоснованы этими политико-правовыми ценностями или соображениями. Ограничения свободы договора не могут вводиться из сугубо абстрактно-догматических соображений.
Литература:
- URL: http://arbitr.ru/bras.net/f.aspx?id_casedoc=1_1_376165c4–5dc4–4298-b726–7b23b3a517d4 (дата обращения 04.11.2021).
- URL: http://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision23726.pdf (дата обращения 04.11.2021).
- Богданов Е. В., Богданов Д. Е., Богданова Е. Е. Указ. соч. С. 125.
