В статье авторы пытаются выявить причины возникновения в русском языке заимствованной лексики на примере современных отечественных СМИ.
Ключевые слова: заимствования, лексика, лексическая единица, СМИ.
В конце 90-х гг. прошлого века появилось понятие «глобальной варваризации языка и культуры» [1], его заслуженно связывают с увеличением влияния западной культуры на наше общество. И в большей степени, все, что каким-либо образом затрагивает проблемы явления языка, в первую очередь и, можно сказать, в самой полной форме отражается в языке СМИ.
СМИ — это тот источник, из которого население черпает знания об окружающем мире. А так как развитие общества не просто не стоит на месте, а «бежит», увеличивая объем знаний меньше чем за десять лет больше чем в два раза, и, более того, «складывающееся ныне информационное общество будущего предполагает знание английского языка как языка международного общения» [15], то сложно представить, что бы было, если масс медиа не использовали в употреблении новейшие понятия и определения.
Для современного языка процесс заимствования есть не что иное, как один из его существенных процессов развития. Особенно здесь велико влияние американского варианта английского языка.
Благодаря этому, можно сказать, что, наравне с другими языковыми явлениями, развитие языка при помощи заимствований, достойно пристального изучения. Особый интерес вызывает о механизм вхождения иноязычных слов в русский язык. Л. П. Крысин отдельно рассматривает процесс адаптации иноязычного слова, когда «носители языка перестают ощущать непривычность иноязычного слова» [2].
В средствах массовой информации довольно давно можно встретить такие заимствования как, например прессинг (pressing) , никнейм (nickname) , логин (log in) , тренинг (training) , но эти слова так прочно вошли в обычный обиход русского народа, что люди перестали «спотыкаться» об них. Значения этих слов вошло в словари нашего языка, и слова просто приобрели статус «иноязычного происхождения», как это когда-то было со словами кастрюля (фр. сasserole), кровать (от ср.-греч. Κραββάτιν), школа (от лат. schola), шахта (от нем. schacht) и проч.
В современном языке отечественных СМИ, особенно тех, чью целевую аудиторию представляют подростки, все чаще можно встретить такие слова:
Буллинг (от английского bullying— «запугивание», «травля») — это агрессивное, достаточно жестокое преследование одного или нескольких людей. При таком преследовании, лицо подвергшееся травле оказывается не в силах защитить себя от нападок, именно этим буллинг отличается от обычного конфликта, где силы сторон находятся примерно в одинаковых условиях.
Вайб (от англ. vibe — вибрация) — общее настроение, душевное, эмоциональное состояние, возникающее, как правило, из-за взаимодействия с кем-либо или чем-либо, определенная атмосфера.
Зумеры (zoomers) — поколения Z из теории поколений Уильяма Штрауса и Нила Хау. Это подростки, родившиеся после 2003–2004, современная молодежь, «цифровое поколение».
Краш (от англ. crush — увлечение) — это лицо, по отношению к которому имеется сильная, зачастую, безответная симпатия. Отношения с таким человеком (крашем), как правило, являются чем-то недостижимым.
Криповый (от англ. creepy — страшный) — вызывающий чувство страха буквально до мурашек (кстати, один из вариантов перевода «creep»— мурашки), пугающий и очень ужасный.
Пранк (от англ. prank — выходка, розыгрыш, шутка) — можно сказать, что это розыгрыш с издевкой, близкий к хулиганству. Уровень «шуточности» варьируется. Обычно от них страдают достаточно доверчивые люди. Лица, реализующие розыгрыши такого типа называются, соответственно, пранкеры.
Хайп (от англ. hype) — ажиотаж или шумиха в медиапространстве, в том числе и соцсетях, вокруг какой-либо темы, предмета, но как правило, персоны. Также данным словом можно назвать достаточно быстрый и громкий успех чего-либо, к чему резко приковывается внимание публики.
Хейт (от англ. hate — ненависть) — слово имеет буквальное значение. А производное от него хейтер — не просто ненавистник, но человек, который с завидным постоянством пишет злобные, негативные комментарии и письма.
Челлендж (от англ. challenge — вызов) — это не про приглашение, а про «бросить вызов и принять его», состязание, задание или спор. Проводится, как правило, в интернет пространстве.
Эйчар (с англ. HR (human resources) — человеческие ресурсы) — новое слово, обозначающее человека, занимающегося кадрами. подбором и наймом сотрудников, либо сотрудник по управлению персоналом.
Юзер (от англ. use — использовать, использование) — названное на английский лад слово «пользователь».
Как показывают разного рода социолингвистические исследования, заимствованные слова часто используются людьми, объединенными по возрастному (подростки), профессиональному (экономика, социология) или какому-либо другому принципу (геймеры).
Нетрудно сделать вывод, что употребительность слова является одним из основных факторов, необходимых для успешной адаптации иноязычного слова. Именно этот функциональный аспект отвечает за успешное вхождение заимствования в язык-реципиент. Многие специалисты также часто отмечают это условие укоренения слова в принимающем языке: «Имеющие узкую сферу употребления книжные или специальные слова и термины сохраняют иноязычные черты в течение более длительного времени, чем слова неспециальные, употребляющиеся более широко и часто» [2].
Поэтому, анализируя такой узкоспециальный термин как эйчар , можно с уверенностью сделать вывод, что для вхождения этого слова в широкий обиход понадобится больше времени, чем для распространения таких понятий как, например , краш, челлендж и юзер.
Как результат всего вышесказанного можно сделать заключение: язык СМИ несет в себе огромное влияние на речевой портрет нынешнего поколения, т. е. демократизация средств массовой информации несет в себе обязательное изменение повседневного словарного состава населения.
Литература:
Елистратов B. C. Варваризация языка, ее суть и закономерности // Copyright © 2000–2001 БСМП «ЭЛЕКС-Альфа» portal@gramota.ru
Крысин Л. П. Этапы освоения иноязычного слова // РЯШ. — 1991. — № 2.
Шаклеин В. М. Лингвокультурологический подход к изучению лексики в условиях осетино-русского двуязычия // Материалы международной научно-практической конференции «Русский язык и языки народов России: функциональное и структурное взаимодействие». — Владикавказ, 2001.
