Последствия признания гражданина банкротом



В статье автор дает оценку последствий наступающие для гражданина банкрота с даты завершения процедуры реализации имущества.

Ключевые слова: банкротство, несостоятельность, реализация имущества, последствия, освобождение от долгов, ответственность.

С даты завершения процедуры реализации имущества для гражданина банкрота наступают как позитивные, так и негативные последствия.

К негативным последствиям можно отнеси те, которые влекут для банкрота дополнительные ограничения и обязанности. К таким, в частности, относятся следующие последствия:

1. В течение пяти лет принимать на себя обязательства по кредитным договорам и договорам займа с обязательным указанием на факт своего банкротства.

Отметим, что сведения о завершении в отношении гражданина процедуры реализации имущества общедоступны, так как опубликованы на сайте ЕФРСБ и на информационном портале «Картотека арбитражных дел».

Кроме того, сведения о банкротстве физического лица, в том числе индивидуального предпринимателя в обязательном порядке вносятся в их кредитную историю. Более того, как следует из положений Федерального закона от 30.12.2004 № 218-ФЗ «О кредитных историях» [1], арбитражный управляющий наряду с иными лицами, к которым, в частности, относятся банки и микрофинансовые организации, входит в число источников формирования кредитной истории.

Таким образом, банки и микрофинансовые организации имеют сведения о наличии у гражданина статуса банкрота и без указания на этот факт самим гражданином.

Однако, физические лицо, выдавая заём, за редким исключением проверяют информацию о заёмщике на информационных порталах, посвящённых банкротству. В связи с этим возникает вопрос: какое последствие влечет сокрытие заемщиком факта признания его банкротом, его договор уже заключён?

В научной литературе встречается мнение о том, что в таком случае сделка может быть признана оспоримой на основании ст. 168 ГК РФ [2]. Согласимся, что в данном случае нет оснований для признания сделки ничтожной, так как банкротство гражданина не означает отсутствие права брать на себя обязательства по кредитным договорам и договорам займа.

Учитывая, что Закон о банкротстве является специальным и в большинстве своем граждане не ознакомлены с его положениями, считаем, что ст. 807 ГК РФ должна быть дополнена п. 3.1 следующего содержания «Заемщик обязан проинформировать займодавца о признании его банкротом в течение пяти лет с даты завершения в отношении него процедуры реализации имущества или прекращения производства по делу о банкротстве в ходе такой процедуры. В случае невыполнения указанной обязанности займодавец может потребовать досрочного исполнения обязательства заемщиком, то есть досрочного возврата долга с выплатой всех процентов, предусмотренных договором займа, на день возврата долга»

1. Невозможность в течение пяти лет инициировать в отношении себя процедуру банкротства.

При этом дело о банкротстве гражданина, признанного ранее банкротом, может быть возбуждено по заявлению кредитора или уполномоченного органа. В таком случае правило об освобождении гражданина от обязательств, предусмотренное п. 3 ст. 213.28 Закона о банкротстве, не применяется, и на неудовлетворенные требования кредиторов, по которым наступил срок исполнения, арбитражным судом выдаются исполнительные листы.

2. Не вправе занимать должности в органах управления и иным образом участвовать в управлении:

– юридического лица в течение трех лет;

– страховой организации, негосударственного пенсионного фонда, управляющей компании инвестиционного фонда, паевого инвестиционного фонда и негосударственного пенсионного фонда или микрофинансовой компании в течение пяти лет;

– кредитной организации в течение десяти лет.

Согласимся с позицией Юрченко О. Ю., который считает, что указное «ограничение нецелесообразно, поскольку юридическое лицо несет самостоятельную имущественную ответственность по всем своим обязательствам, в отношении обязательств учредителя (участника) или собственника юридического лица аналогичной обязанности юридического лица законом не предусмотрено» [2].

Отметим, что в приведенных нормах отсутствует запрет для гражданина, признанного банкротом, заниматься предпринимательской деятельностью, зарегистрировавшись, например, в качестве индивидуального предпринимателя. Напротив, в отношении индивидуальных предпринимателей банкротов установлен запрет не только занимать должности в органах управления юридического лица или иным образом участвовать в управлении таким юридическим лицом, но и на осуществление ими предпринимательской деятельности в течение пяти лет (п. 4 ст. 216 Закона о банкротстве).

Следовательно, запрет на осуществление предпринимательской деятельности установлен только для граждан, которые были признаны банкротами именно как индивидуальные предприниматели. Обычному гражданину после завершения процедуры реализации имущества ничто не препятствует приобретению статуса индивидуального предпринимателя. Не содержит подобных ограничений и Федеральный закон «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» от 08.08.2001 № 129-ФЗ [3].

На наш взгляд, целесообразно было бы запретить гражданину, признанному банкротом, заниматься предпринимательской деятельностью, поскольку она сопряжена со многими финансовыми рисками и сопровождается самостоятельной имущественной ответственностью предпринимателя.

Основным последствием, определяющим цель проведения процедуры реализации имущества, является возможность освобождения от долговых обязательств.

Хотя закон подразумевает, что гражданин освобождается от обязательств после завершения расчетов с кредиторами, однако указывается на это в резолютивной части именно определения о завершении процедуры реализации имущества.

В соответствии со ст. 213.28 Закона о банкротстве после завершения расчетов с кредиторами гражданин, признанный банкротом, освобождается от дальнейшего исполнения требований кредиторов, в том числе требований кредиторов, не заявленных при введении реструктуризации долгов или реализации имущества гражданина.

При этом освобождение гражданина от обязательств не распространяется на требования:

– неразрывно связанные с личностью кредитора (о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, о выплате заработной платы и выходного пособия, о возмещении морального вреда, о взыскании алиментов), а также по платежам, возникшим в период проведения процедур банкротства (текущие платежи);

– о наличии которого кредиторы не знали и не должны были знать к моменту принятия определения о завершении реализации имущества гражданина;

– о привлечении гражданина как контролирующего лица к субсидиарной ответственности (глава III.2 Закона о банкротстве);

– о возмещении убытков, причиненных юридическому лицу, участником которого был или членом коллегиальных органов которого являлся должник (ст. 53 и 53.1 ГК РФ), умышленно или по грубой неосторожности;

– о возмещении убытков, которые причинены умышленно или по грубой неосторожности в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения им как арбитражным управляющим возложенных на него обязанностей в деле о банкротстве;

– о возмещении вреда имуществу, причиненного гражданином умышленно или по грубой неосторожности;

– о применении последствий недействительности сделки, признанной недействительной на основании статьи 61.2 или 61.3 Закона о банкротстве.

Таким образом законодатель ограничил возможность применения института банкротства недобросовестными должниками, что направлено на соблюдение интересов наименее защищенных кредиторов [4].

Кроме того, правило об освобождение гражданина от обязательств не применяется к гражданину, признанному банкроту, в случаях, закрепленных в п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве, к которым относятся:

– Вступившим в законную силу судебным актом гражданин привлечен к уголовной или административной ответственности за неправомерные действия при банкротстве, преднамеренное или фиктивное банкротство при условии, что такие правонарушения совершены в данном деле о банкротстве гражданина.

Указывая на такое обстоятельство, законодатель не учел проблему несогласованности законодательства о банкротстве с административным, а в особенности с уголовным законодательством. Так, банкротные преступления являются преступлениями с материальным составом, то есть ответственность за них наступает в связи с установлением факта причинения ущерба и определением размера такого ущерба.

При этом определить размер причиненного ущерба возможно только при окончании расчетов с кредиторами и завершении процедуры банкротства. Таким образом, положения абз. 2 п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве и ст. ст. 196–197 Уголовного кодекса Российской Федерации [5] являются в этом смысле взаимоисключающими.

Если судебный акт о привлечении гражданина к ответственности за фиктивное или преднамеренное банкротство вступило в законную силу позднее завершения в отношении него процедуры банкротства, применению подлежит п. 47 постановления № 45, согласно которому определение о завершении реализации имущества должника, в том числе в части освобождения должника от обязательств, может быть пересмотрено судом по вновь открывшимся обстоятельствам.

– Гражданин не предоставил необходимые сведения или предоставил заведомо недостоверные сведения финансовому управляющему или арбитражному суду, рассматривающему дело о банкротстве гражданина, и это обстоятельство установлено соответствующим судебным актом, принятым при рассмотрении дела о банкротстве гражданина.

Требование к должнику о предоставлении запрашиваемой информации, закреплено в действующем законодательстве с целью соблюдения прав кредиторов путем недопустимости сокрытия обстоятельств, которые могут существенным образом повлиять на результат процедуры реализации имущества гражданина.

Законодатель нацеливает всех лиц, участвующих в деле, в том числе должника на добросовестное поведение, недопущение сокрытия обстоятельств, которые могут повлиять на максимально полное удовлетворение требований кредиторов, воспрепятствовать рассмотрению дела [6].

При этом следует учитывать, что суды, оценивая добросовестность поведения должника, должны учитывать наличие запрашиваемых документов в его распоряжении и возможность их получения (восстановления).

Следовательно, если должник объективно не имеет возможности получения запрашиваемого документа, ему необходимо оповестить об этом финансового управляющего или арбитражный суд.

Согласно правовой позиции Верховного Суда РФ, изложенной в определении от 25.01.2018 № 310-ЭС17–14013 по делу № А48–7405/2015, суд вправе отказать в применении положений абз. 3 п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве лишь в том случае, если будет установлено, что нарушение, заключающееся в нераскрытии необходимой информации, являлось малозначительным либо совершено вследствие добросовестного заблуждения должника [7].

Некоторые из авторов указывают на то, что не предоставление гражданами сведений связано в большинстве случаев с их юридической неграмотностью [8]. Не согласимся с данной позицией, так как и в судебном акте о признании гражданина банкротом, и в запросе финансового управляющего указываются статьи закона, закрепляющие обязанность должника передать определенный комплект документов и сведений. Таким образом, гражданам в отношении которых водится процедура банкротства разъясняются их права и обязанности с целью недопущения злоупотреблений, как со стороны должника, так и иных лиц, участвующих в деле о банкротстве.

Примечательно, что в российском законодательстве о банкротстве под добросовестным взаимодействием должника с финансовым управляющим и арбитражным судом подразумевается исключительно информационная составляющая [9].

Для сравнения, § 290 Закона о банкротстве Германии, помимо ответственности за уклонение от предоставления необходимой информации, содержит дополнительное основание для отказа в освобождении от обязательств: должник перестал заниматься приносящей доход деятельностью [10].

Статья 727 Банкротного кодекса США вменяет в обязанность должнику пройти курс обучения по вопросам личного финансового управления. Уклонение от прохождения указанного курса также является основанием для отказа в освобождении должника от обязательств [11].

На наш взгляд, применение к должнику еще больших обязательств может привести к снижению заинтересованности граждан в институте банкротства.

– Доказано, что при возникновении или исполнении обязательства, на котором конкурсный кредитор или уполномоченный орган основывал свое требование в деле о банкротстве гражданина, гражданин действовал незаконно.

В основном указанное положение применяется при предоставлении банку заведомо ложных сведений о своем имущественном положении при заключении кредитного договора [12].

В одном из определений Верховный Суд РФ указал, что банки, являясь профессиональными участниками кредитного рынка, имеют широкие возможности для оценки кредитоспособности гражданина. В связи с этим в случае положительного решения о выдаче кредита, основанного на достоверной информации, представленной гражданином, последующая ссылка банка на неразумные действия заемщика, взявшего на себя чрезмерные обязательства в отсутствие соответствующего источника погашения кредита, не может быть принята во внимание для целей применения положений об освобождении должника от исполнения обязательств [13].

То есть если должник при получении кредитов предоставлял банкам полные и достоверные сведения о своем финансовом состоянии, имел стабильный и достаточный для своевременного возврата кредитных средств доход, но затем прекратил расчеты с кредиторами, скажем из-за снижения оклада или иной ситуации, изменившей его материальное положение, то правило об освобождении его от долговых обязательств применимо.

В данном случае действия должника определяются не как недобросовестные, а как неразумные. К сожалению, критерии такой «разумности» в поведении физического лица, не являющегося субъектом предпринимательской деятельности, до настоящего времени до конца не выработаны, в отличие, например, от критериев «добросовестного поведения».

В отношении п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве Конституционный Суд РФ неоднократно указывал, что данные законоположения направлены на недопустимость использования механизма освобождения гражданина от обязательств в случаях, когда при возникновении или исполнении обязательства имело место поведение должника, не согласующееся с требованиями ст. 15 и ст. 17 Конституции РФ об обязанности граждан соблюдать Конституцию РФ и законы и о не приемлемости осуществления прав и свобод человека и гражданина в нарушение прав и свобод других лиц, а также с требованиями ст. 1 ГК РФ, согласно которым при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно и никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения [14].

Как верно отмечают Дубец Е. К. и Ступина С. А., «судам при рассмотрении вопроса об освобождении должника от исполнения обязательств его поведение подлежит оценке» [15]. В связи с этим в предмет судебного исследования должны быть включены следующие обстоятельства:

– поведение должника при возникновении обязательств перед кредиторами;

– действия должника в отношении своего имущества как до возбуждения процедуры банкротства, так и в процессе ее проведения;

– совершение нарушений в ходе проведения процедуры банкротства, в том числе необеспечение сотрудничества с арбитражным судом, финансовым управляющим, кредиторами;

– установление вины должника в отношении допущенных нарушений;

– оценка действий должника с точки зрения малозначительности (при заявлении должником соответствующих доводов).

Освобождению гражданина от обязательств по завершении процедуры внесудебного банкротства посвящена ст. 223.6 Закона о банкротстве.

Согласно указанной статье по истечении шести месяцев со дня включения сведений о возбуждении процедуры внесудебного банкротства в ЕФРСБ гражданин освобождается от дальнейшего исполнения требований кредиторов, указанных им в заявлении о признании его банкротом во внесудебном порядке.

То есть гражданин подлежит освобождению только от тех обязательств, которые им были заявлены.

Следовательно, перечень требований, на которые не распространяется правило об освобождение гражданина от их исполнения, в данном случае дополняется требованиями кредиторов, не указанных в заявлении о признании гражданина банкротом во внесудебном порядке. И в этом случае не имеет значения, знал кредитор о возбуждении в отношении должника процедуры внесудебного банкротства или не знал.

Из изложенного следует вывод, что в настоящее время устанавливается баланс между социально-реабилитационной целью потребительского банкротства, достигаемой путем списания непосильных долговых обязательств гражданина с одновременным введением в отношении него ограничений, установленных ст. 213.30 Закона о банкротстве, и необходимостью защиты прав кредиторов.

Литература:

1. Федеральный закон «О кредитных историях» от 30.12.2004 № 218-ФЗ (ред. от 31.07.2020) // СПС «КонсультантПлюс».
2. Юрченко О. Ю. Правовые последствия банкротства гражданина // Современные тенденции развития гражданского и гражданского процессуального законодательства и практики его применения. 2016. Т. 3. С. 410–417.
3. Федеральный закон «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» от 08.08.2001 № 129-ФЗ (ред. от 02.07.2021) // СПС «КонсультантПлюс».
4. Баркатунов В. Ф. Банкротство физических лиц и социальная ответственность кредитных организаций//Политика, экономика и инновации. № 3 (5). 2016 С. 7
5. Баркатунов В. Ф. Банкротство физических лиц и социальная ответственность кредитных организаций//Политика, экономика и инновации. № 3 (5). 2016 С. 7
6. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 01.07.2021) // СПС «КонсультантПлюс».
7. Лышковский А. В. Банкротство гражданина — должника как новелла российского законодательства совершенствование методологии познания в целях развития науки// Сборник статей по итогам Международной научно-практической конференции 30.06.2017 г. Часть 1. 2017 с. 154–158.
8. Определение Верховного Суда РФ от 25.01.2018 № 310-ЭС17–14013 по делу № А48–7405/2015 // Информационная система «Картотека арбитражных дел»,
9. Герусова С. Ю. Добросовестность гражданина должника как условие освобождения от обязательств в деле о банкротстве // Право и политика. 2018. № 2. С. 52–59.
10. Калугин В. Ю. Освобождение от долгов как результат процедуры банкротства // Бизнес, менеджмент и право. 2020. № 3 (47). С. 31–34.
11. Insolvenzordnung / Bundesministerium der Justiz und für Verbraucherschutz [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.gesetze-im-internet.de/inso/ (дата обращения: 17.12.2021).
12. United States Bankruptcy Code / [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://uscode.house.gov/ (дата обращения: 17.12.2021).
13. Определение Верховного Суда РФ от 09.10.2017 № 302- ЭС17–13885 по делу № А33–26072/2015 // Информационная система «СудАкт».
14. Определение Верховного Суда РФ от 3.06.2019 г. № 305-ЭС18–26429 по делу № А41–20557/2016 // Информационная система «Картотека арбитражных дел».
15. Определение Конституционного Суда РФ от 20.12.2018 № 3231-О // СПС «КонсультантПлюс»; Определение Конституционного Суда РФ от 26.03.2019 N 741-О // СПС «КонсультантПлюс».
16. Дубец Е. К., Ступина С. А. Основания неосвобождения должника от обязательств // Вестник Сибирского юридического института МВД России. 2020. № 2 (39). С. 126–133.