В статье рассматривается рецепция образа И. А. Бунина в художественной литературе конца XX — начала XXI веков.
Ключевые слова: беллетризованная биография, нон-фикшн, постмодернизм.
И. А. Бунин в разговоре с И. В. Одоевцевой однажды заметил, что никто никогда не сможет правдиво его описать, поскольку «чтобы правильно написать о человеке, надо не только его знать, но и быть равным ему, если не во всём, то всё же во многом» [5, с. 321]. Тем не менее, в литературе конца ХХ — начала XXI вв. появился ряд заметных произведений, посвящённых Ивану Алексеевичу.
Одной из первых беллетризованных биографий писателя стала книга Валентина Викторовича Лаврова «Холодная осень. Иван Бунин в эмиграции», опубликованная в 1989 году в Москве. Сам автор определил жанр своего произведения как роман-хронику. В центре повествования, основанного на «дневниках Ивана Алексеевича и его жены Веры Николаевны, их письмах, свидетельствах современников, материалах зарубежной периодики 20–40-х годов» [4, с. 5], эмиграция И. А. Бунина и его жизнь во Франции с 1920 по 1953 год. Однако В. В. Лавров не ограничивается воспроизведением этого периода, он также кратко воссоздаёт основные события детства и юности Ивана Алексеевича, прибегая к ретроспективному приёму.
Поскольку роман создавался ещё во времена СССР, его основным лейтмотивом становится некое «оправдание» писателя-эмигранта. Порой складывается впечатление, что именно с этой целью произведение и было опубликовано.
Прежде всего, В. В. Лавров неоднократно подчёркивает, что И. А. Бунин, в отличие от других эмигрантов, совершенно далёк от политики: «до конца дней не примыкал ни к каким группировкам, никого никуда не призывал. Если и ошибался в чём, так не корысти ради, не для того, чтобы подольститься к кому-либо. В непростые дни он жил, но душу свою всегда берёг от скверны» [3, с. 87]. Автор также указывает на то, что И. А. Бунин всегда страдал от действий интриганов, и в конце жизни оказался игрушкой в их руках: «Политиканы не только ухватились за выход Бунина из Союза, они полностью организовали скандал и травлю писателя. Бунину мстили зло и беспощадно. Мстили за то, что не отрёкся от России, мстили за его великий писательский дар, за его тоску по Родине, за сочувствие к далёким соотечественникам, за желание вернуться домой…» [3, с. 360].
Другим способом «реабилитации» образа И. А. Бунина-эмигранта в романе «Холодная осень» становится настойчивое указание на любовь писателя не только к Родине, но, прежде всего, к простому русскому народу. Показательна в этом смысле речь Ивана Алексеевича, которую В. В. Лавров постоянно дополняет цитатами из устного народного творчества. Автор прибегает к нескольким фольклорным жанрам.
1) Романсы.
В прямую речь И. А. Бунина В. В. Лавров добавляет цитату из старинного цыганского романса «Соколовский хор у «Яра»: «Деньги, деньги, деньги! Всюду — деньги, господа! А без денег жизнь плохая, не годится никуда», — напевал Бунин песенку, которую услыхал на эстраде летнего сада в Ланжероне» [3, с. 19].
Присутствуют в речи Ивана Алексеевича и строки из городского романса «Маруся отравилась», положенного на музыку в 1911 году пианистом московского ресторана «Яр» Яковом Пригожим: «Иван Алексеевич, меняя удобные шлёпанцы на узконосые лакированные штиблеты, мурлыкал себе под нос на мотив «Маруся отравилась» прибаутку, которую услыхал на одесском базаре: «Люди женятся, смеются, а нам не во что обуться…» [3, с. 27].
2) Частушки.
В. В. Лавров «оживляет» речь И. А. Бунина и частушками.
«Иван Алексеевич оглашал грасские окрестности задорной русской частушкой:
Миленький, красивенький,
Покатай на сивенькой!
— Покатаю, девки, вас,
Поцелуйте только раз!
Порой эту же частушку Иван Алексеевич исполнял в другой, более шаловливой редакции» [3, с. 190].
3) Пословицы и поговорки.
Однако доминирующим элементом речи И. А. Бунина в романе «Холодная осень» становятся, несомненно, пословицы и поговорки, которых насчитывается 36. Показательно, что В. В. Лавров акцентирует внимание на том, что Иван Алексеевич услышал их именно в среде простого народа: «Нынче конь конём, а завтра кол колом. Так русские мужики говорят» [3, с. 87], «Кому первая чарка, тому и первая палка! Это у нас в Ельце солдат так говорил» [3, с. 141]. Тем не менее, в некоторых случаях содержание народной мудрости намеренно противопоставляется поведению персонажа, что подчёркивает его независимость в оценке происходящих событий: «Любимая поговорка Бунина: «Попал в стаю — не лай, а хвостом виляй!». Но сам он ей никогда не следовал» [3, с. 360].
В целом же такое изобилие фольклоризмов создаёт впечатление искусственности речи главного героя, упрощает его образ и отдаляет от реальности.
В постсоветской художественной литературе о И. А. Бунине прослеживается уже большее влияние документализма. Один из ярких примеров нон-фикшн — пьеса Николая Николаевича Тимофеева «Русская любовь во Франции, или Париж, Жаннет и Бельведер» (1995). Это произведение представляет собой инсценировку фрагментов мемуаров В. В. Набокова «Другие берега» (1954), Т. Д. Муравьёвой-Логиновой «Живое прошлое» (1974), З. А. Шаховской «Отражения» (1975), И. В. Одоевцевой «На берегах Сены» (1983); «Грасского дневника» (1967) Г. Н. Кузнецовой; документального очерка самого И. А. Бунина «Нобелевские дни» (1950). Все вышеперечисленные авторы выступают и в качестве действующих лиц пьесы. Исключение составляет лишь И. В. Одоевцева, цитаты из мемуаров которой автор вкладывает в уста З. А. Шаховской.
Возможно, одна из причин «замены» в пьесе Н. Н. Тимофеева И. В. Одоевцевой (1895–1990) на З. А. Шаховскую (1906–2001) в более молодом возрасте Зинаиды Алексеевны, которая была младше И. А. Бунина на 36 лет, являлась представителем нового поколения, рождённого уже в ХХ веке. Разговор Ивана Алексеевича с ней олицетворяет диалог двух эпох.
Несомненно, важной особенностью пьесы «Русская любовь во Франции» является то, что образ И. А. Бунина предстаёт довольно многогранным, складывается по крупицам из реплик различных персонажей, имеющих свой собственный взгляд на личность и творчество нобелевского лауреата. В качестве примера приведём фрагмент полилога русских эмигрантов:
«Господин С. А мне Бунин скучен, господа. Он просто старомодно примитивен. Эти вечные разговоры — о дворянских фамилиях, усадьбах… В них, право же, что-то феодальное.
Господин К. Да, да. Старомоден, безусловно, старомоден. Явно застрял где-то в прошлом веке. Я вижу его между Тургеневым и Чеховым… Он замкнулся в своём «Бельведере», как в монастыре…
Госпожа З. Ну, уж в чём, в чём, а в монашестве его обвинить никак нельзя. Это не для него. И как только жена его, бедняжка, терпит. У него там целый гарем. И женщины молоденькие и прехорошенькие…» [6, с. 100].
Отличительной чертой произведения Н. Н. Тимофеева выступает также преобладание диалогов над активным действием. Объяснение этой особенности кроется в том, что пьеса создавалась для воронежского радио. Постановка с участием ведущих артистов Воронежского академического театра драмы имени А. В. Кольцова прозвучала в эфире в октябре 1995 года.
Отдельного внимания заслуживает и постмодернистский взгляд на И. А. Бунина в современной зарубежной литературе. В 2020 году к 150-летию со дня рождения нобелевского лауреата вышел роман канадского писателя Пьера-Луи Ганьона «Исчезновение Ивана Бунина». На русский язык текст произведения перевела Л. Г. Пружанская. Торжественная презентация этого издания состоялась в сентябре 2020 года на 33-ей Московской международной книжной ярмарке.
Сюжет романа имеет очень слабую связь с реальностью, что характерно для любого постмодернистского произведения. Ещё Умберто Эко указал на отличительную особенность таких текстов: «Постмодернизм — это ответ модернизму: раз уж прошлое невозможно уничтожить, ибо его уничтожение ведёт к немоте, его нужно переосмыслить, иронично, без наивности» [7, с. 460].
Собственно, единственный документальный факт, на который опирается П.-Л. Ганьон — присуждение И. А. Бунину Нобелевской премии в 1933 году. Вокруг этого события автор выстраивает некий «шпионский детектив» [1], удивляя читателя совершенно абсурдными поворотами сюжета.
Писателю без труда удаётся сохранить интригу до финальных глав. С самого начала романа каждый из персонажей способен вызвать подозрение в сотрудничестве с ОГПУ. Исключением не становится даже близкое окружение И. А. Бунина: «Несколько дней спустя Рахманинов сообщил Муромцевой, что он навёл справки в оппозиционных кругах и узнал от хорошо информированных людей, что у Зурова весьма сомнительная репутация. Не исключено, что он — агент ОГПУ, и лучше держаться от него подальше. Он также порекомендовал обходить стороной ещё одного их русского знакомого — Александра Бахраха. Этот журналист позволял себе довольно странные высказывания. «Решительно никому нельзя доверять! — думала Муромцева» [2, с. 67].
Сообщением же о загадочном исчезновении И. А. Бунина П.-Л. Ганьон окончательно обескураживает читателя. Постмодернистская игра становится возможной, поскольку никакой отсылки к истории этот эпизод не имеет. Даже хорошо осведомлённый в биографии Ивана Алексеевича читатель не может раскрыть секрет, он вынужден идти на поводу автора, осмысляя его мистификацию.
Следует заметить, что П.-Л. Ганьона как политолога интересуют, прежде всего, международные отношения. Достаточно вспомнить тему его диссертации — «Культурная политика Советского Союза 30-х годов и французские писатели». В романе «Исчезновение Ивана Бунина» он воспроизводит необычную операцию под названием «Слейпнир». В скандинавской мифологии это имя принадлежит восьминогому коню Одина — порождению бога хитрости Локи. Описанный П.-Л. Ганьоном ход событий насколько же фантастичен, как и сам Слейпнир. Краткое содержание этой политической операции не нуждается в комментариях:
«Чтобы положить конец затянувшейся неопределённости, Нобелевский комитет объявил, что рекомендует Шведской академии кандидатуру Ивана Бунина.
Ещё за новогодним ужином в Грасе Бунин, Муромцева и Карл Август Нобель обсудили эту вероятность и быстро поняли: в первую очередь писателю и его супруге следует позаботиться о собственной безопасности.
По возвращении в Стокгольм Карл Август связался с Пером Халльстрёмом и сообщил, что агенты ОГПУ могут не только похитить, но и физически устранить Бунина. <…>
Сандлер рекомендовал спрятать Бунина с Муромцевой — пусть общественность мучается догадками. Они решили привлечь к этому деликатному делу Карла Августа Нобеля.
Кто, как не внучатый племянник Альфреда Нобеля, мог лучше других исполнить роль связного между участниками финальной стадии схватки? Он был знаком со всеми, повсюду вхож и пользовался доверием Бунина. А главное, он владел домом в Бретани, в Ле-Миниик-сюр-Рансе, где могли бы укрыться русские изгнанники» [2, с. 194–196].
Однако П.-Л. Ганьон не ограничивается этим довольно нелепым вымыслом. В тексте романа даже мельчайшие детали полностью фальсифицированы. Например, Л. Ф. Зуров «уговаривает своего наставника воспользоваться званием лауреата Нобелевской премии для массированной атаки на советскую власть» [2, с. 63], и И. А. Бунин, хотя боится «лишиться российского гражданства» [2, с. 54], как «человек обидчивый и злопамятный, <…> поддаётся давлению Зурова и решает, что отомстит государству, отнявшему у него всё» [2, с. 66].
Необходимо обратить внимание и на то, что П.-Л. Ганьон следует постмодернистским принципам построения «открытого произведения», создающего «образ некоего двусмысленного мира, который допускает возможность разнообразных определений» [8, с. 36]. В результате фигура И. А. Бунина дробится на несколько противоречивых портретов. Автор предлагает несколько трактовок образа известного писателя, оставляя выбор за читателем. Так, для И. В. Сталина главной чертой характера И. А. Бунина является его хитрость, благодаря которой «махровый антисоветчик» [2, с. 105] «ловко всех обставил» [2, с. 104] и стал лауреатом Нобелевской премии; полпред в Париже В. С. Довгалевский выделяет двуличие, позволяющее Ивану Алексеевичу восхищаться Родиной и быть при этом «предателем и врагом пролетариата» [2, с. 46]; посол СССР в Швеции А. М. Коллонтай отмечает воинственность «мятежного писателя» [2, с. 30]; Андре Жид восхищается преданностью Ивана Алексеевича искусству и его «большим дарованием» [2, с. 48].
Фальсификация документальных фактов, игра с читателем и другие постмодернистские приёмы, рассчитанные на массовую аудиторию, позволили Л. Г. Пружанской сделать оригинальный вывод о том, что «Пьер-Луи Ганьон писал свой роман-триллер не без прицела на телесериал. В нём и вправду есть все необходимые элементы: историческая основа, яркие характеры, романтический флирт, политическая борьба, действия секретных служб и... хеппи-энд» [1].
Таким образом, личность И. А. Бунина в художественной литературе конца ХХ — начала XXI вв. воссоздана в различных ракурсах. В соцреализме на первый план выходит гипертрофированный патриотизм писателя и его близость к русскому народу, что призвано изменить отношение соотечественников к эмигранту. Постмодернизм создаёт фальсифицированный образ И. А. Бунина, стремясь удивить и заинтриговать читателя. Нон-фикшн предлагает микс готовых цитат из воспоминаний Ивана Алексеевича и мемуаров его современников, практически не внося новизны.
Сближает эти непохожие произведения лишь то, что ни одно из них не ставит целью хотя бы частично отразить реальный образ И. А. Бунина, «оживив» его на страницах художественного текста. Остаётся признать правоту Ивана Алексеевича, утверждавшего, что о нём «никто по-настоящему написать не может» [5, с. 321]. И. А. Бунин справедливо объяснял И. В. Одоевцевой свой вывод: «По материалам» — да ведь это мертвечина и отдает трупным запахом. Статистика с картпостальными иллюстрациями. Нет. Никто никогда. Правильно сказал Мережковский, хоть я его и терпеть не могу, — «каждая новая книга о Наполеоне камнем падает на его могилу и ещё больше мешает понять и увидеть Наполеона». Так и со мной, конечно, будет. Лучше никто и не писал бы. Ничего, никогда» [5, с. 321]. Тем не менее, не хочется верить, что эти слова окажутся пророческими и в мировой литературе так и не появится художественного произведения, достойно изобразившего такого выдающегося писателя и удивительного человека, каким был И. А. Бунин.
Литература:
- Галкина В. Фокус с исчезновением. Как вручение Бунину Нобелевской премии превратилось в шпионский детектив. Интервью с переводчиком книги П.-Л. Ганьона «Исчезновение Ивана Бунина» Людмилой Пружанской // Литературная газета [Электронный ресурс] — URL: https://lgz.ru/article/-42–6757–21–10–2020/fokus-s-ischeznoveniem/ (дата обращения: 02.09.2021)
- Ганьон П.-Л. Исчезновение Ивана Бунина / пер. с фр. Л. Пружанской. — М.: Синдбад, 2020. — 208 с.
- Лавров В. В. Холодная осень. Иван Бунин в эмиграции 1920–1953 гг., роман-хроника. — М.: Молодая гвардия, 1989. — 384 с.
- Макашин С. Вместо предисловия // Лавров В. В. Холодная осень. Иван Бунин в эмиграции 1920–1953 гг., роман-хроника. — М.: Молодая гвардия, 1989. — С. 5–6.
- Одоевцева И. В. На берегах Сены. — Paris: LA PRESSE LIBRE, 1983. — 534 с.
- Тимофеев Н. Н. Русская любовь во Франции, или Париж, Жаннет и Бельведер // И. А. БУНИН. 1870–2020. РОССИЯ — ГРАСС — СТОКГОЛЬМ. К 150-летию первого Нобелевского лауреата по литературе. Эссе. Пьесы. — Тамбов: ООО «ТПС», 2020. — С. 95–115.
- Эко У. Заметки на полях «Имени розы» // Имя розы / пер. с итал. Е. Костюкович. — М.: Книжная палата, 1989. — С. 427–468.
- Эко У. Открытое произведение / пер. с итал. А. П. Шурбелева. — СПб.: Симпозиум, 2006. — 412 с.
