В статье рассматриваются особенности классификации составов преступлений, предусматривающих ответственность за нарушение экологического законодательства, предложена классификация уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за нарушение природоохранного законодательства, а также анализируется механизм разграничения преступлений данной группы от сходных с ними административных составов правонарушений.
Ключевые слова: экологические преступления, уголовная ответственность, природоохранные отношения, уголовно-правовая норма.
Статья 42 Конституции РФ [1] закрепляет право каждого человека на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о ее состоянии и на возмещение ущерба, причиненного его здоровью и имуществу экологическим правонарушением. Во исполнение данного конституционного положения, законодателем была установлена как административная, так и уголовная ответственность, однако более подробно мы рассмотрим именно последний вид юридической ответственности.
Уголовная ответственность за экологические преступления считается экологизированной частью уголовного права, обеспечивающей соблюдение природоохранных требований законодательства, общества и государства [2, с. 147].
В последние годы прослеживается весьма определенная тенденция к тому, что совокупность экологических посягательств, криминализированных в УК РФ [3], стремится к обособлению и выработке научной классификации, в основе которой лежит объект и объективная сторона преступления, поскольку преступная мысль и способы совершения общественно опасных посягательств развиваются параллельно научному и техническому прогрессу, что приводит в конечном счете не только к появлению новых видов преступных деяний, но и существенному усложнению уже имеющихся, что затрудняет работу правоприменителя.
Все составы, предусмотренные главой 26 УК РФ, можно разделить на три категории: специальные экологические составы, смежные и дополнительные.
К специальным составам относятся ст. ст. 246–262 УК РФ, а также ряд иных составов из других глав. В частности: ст. ст. 215, 237, 245 и 358 УК РФ. Объекты данных составов напрямую не связаны с окружающей средой, но при наступлении определенных ситуаций способны выступить в качестве одного из механизмов защиты экологической среды.
Аналогичная ситуация и со смежными составами (ст. ст. 170, 216, 217, 220, 234, 269 и 356 УК РФ). Свои природоохранные функции защиты возникают в том случае, если в ходе совершения преступления причиняется вред окружающей среде.
Дополнительные составы имеют совершенно иной объект преступного посягательства (ст. ст. 285, 292, 293 УК РФ), но в определенных случаях также могут являться механизмом защиты окружающий среды, если злоупотребление должностными полномочиями, служебный подлог или халатность сопряжены с причинением вреда экологии.
Пленум ВС РФ в целях обеспечения единства практики применения судами уголовного законодательства в сфере природоохранного законодательства давал судебное толкование терминам, содержащимся в статьях данной группы преступлений, а также давал разъяснения по применении тех или иных норм. Так, в Постановлении Пленума Верховного Суда от 23.11.2010 № 26 «О некоторых вопросах применения судами законодательства об уголовной ответственности в сфере рыболовства и сохранения водных биологических ресурсов (часть 2 статьи 253, статьи 256, 258.1 УК РФ)» [4] отмечается, что судам следует понимать под самоходным транспортным средством, способом массового истребления водных биологических ресурсов и ряд иных терминов, которые позволяют правоприменителю верно определять факультативные признаки объективной стороны и, следовательно, способствуют правильной квалификации деяния.
Кроме того, немаловажной остается вопрос об отграничении экологических преступлений от смежных составов административных правонарушений, поскольку в главе 8 КоАП РФ содержится ряд составов, весьма близких по объекту преступных посягательств, а нередко и совпадает с ним. В частности, ст. 8.6 КоАП РФ «Порча земли» и одноименная ст. 254 УК РФ.
Очевидно, что правоприменителю при квалификации деяния необходимо определить степень общественной опасности, исходя из которой и проводится разграничение административных правонарушений и преступлений, однако на практике это не всегда представляется столь же очевидным, как и в теории. Еще одним возможным способом разграничения экологических правонарушений от преступлений является анализ судебной практики. Подобное решение видится более рациональным, поскольку оценка общественной опасности носит скорее субъективный характер и предполагает достаточно сложный процесс доказывания в ходе судебного разбирательства.
Таким образом, рассматривая уголовную ответственность за экологические преступления следует выделить ряд следующих положений:
Во-первых, одной из особенностей экологических преступлений является их рассредоточенность в ряде глав УК РФ, а не только в главе 26 УК РФ, поскольку некоторые правовые нормы направлены на защиты совсем иного объекта преступного посягательства и природоохранные общественные отношения могут ими защищаться во вторую очередь, когда он выступает в качестве общественно опасных последствий преступного посягательства;
Во-вторых, немаловажным вопросом является проблема разграничения административных правонарушений от преступлений. Решением этого видится как оценка степени общественной опасности, так и анализ судебной практики.
Литература:
- Конституция РФ (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.) // «Российская газета» от 4 июля 2020 г. № 144.
- Фаткулин С. Т. «Проблемы реализации уголовной ответственности за экологические преступления» // Правопорядок: история, теория и практика № 1 (2) 2014.
- Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ.
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23 ноября 2010 г. № 26 «О некоторых вопросах применения судами законодательства об уголовной ответственности в сфере рыболовства и сохранения водных биологических ресурсов (часть 2 статьи 253, статьи 256, 258.1 УК РФ)» // «Российская газета» от 1 декабря 2010 г. № 271.
