Институт недопустимости доказательств — важнейший правовой институт, обеспечивающий реализацию права на судебную защиту таким образом, что не могут быть использованы в суде доказательства, полученные с нарушением конституционных прав. В настоящей статье рассматривается право на квалифицированную юридическую помощь в качестве критерия допустимости доказательств, для чего выявляется содержание права на квалифицированную юридическую помощь.
Ключевые слова: право на квалифицированную юридическую помощь, недопустимость доказательств, конституционные права.
Согласно ч.2, ст.50 Конституции Российской Федерации (далее — РФ) доказательства, полученные с нарушением федерального закона, недопустимы. Эту норму следует толковать расширительно, включая в перечень недопустимых доказательств доказательства, полученные с нарушением конституционных прав, поскольку права и свободы человека и гражданина являются высшей ценностью (ст. 2 Конституции РФ).
Чтобы определить, а есть ли нарушение права, методологически необходимо выявить содержание права и проанализировать ситуацию потенциального нарушения права с точки зрения каждого из аспектов содержания права. Поэтому выявим содержание конституционного права на квалифицированную юридическую помощь.
Согласно ч.1, ст.48 Конституции РФ, каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. В случаях, предусмотренных законом, юридическая помощь оказывается бесплатно (ч.1, ст.48 Конституции РФ).
В ситуациях особого рода требуется помощь адвоката: каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения (ч.2, ст.48 Конституции РФ).
Согласно позиции Конституционного Суда РФ [1], право пользоваться помощью адвоката является одним из проявлений права на квалифицированную юридическую помощь, что предполагает невозможность толкования ч.2, ст.48 Конституции РФ отдельно от ч.1, ст.48 Конституции РФ.
Основание для дифференции требования к оказывающему юридическую помощь субъекту заключается как в особой значимости некоторых прав человека и гражданина (права на свободу, честь и достоинство, личную неприкосновенность, неприкосновенность личной, семейной тайны и др.), так и в возможной степени ограничения или нарушения прав граждан в случае уголовного преследования граждан.
УПК РФ использует формальный подход применительно к моменту возникновения права на квалифицированную юридическую помощь, предусматривая процессуальные статусы «подозреваемого» (ст.46), «обвиняемого» (ст.47) и связывая возникновение процессуального статуса с совершением предусмотренного процессуальным законом действия, в том числе с вынесением постановления о привлечении в качестве обвиняемого, вынесением обвинительного акта, возбуждением уголовного дела.
Использование формального подхода недопустимо при обеспечении лицу права на квалифицированную юридическую помощь.
Конституционный суд РФ в одном из Постановлений указал [2], что ввиду невозможности ограничения конституционного права на квалифицированную юридическую помощь конституционное содержание понятий статусов «подозреваемого», «обвиняемого» является отличным от отраслевого уголовно-процессуального содержания понятий: оно является более широким.
Поэтому право на квалифицированную юридическую помощь никак не может зависеть от принятия процессуальных решений. Как только фактически начинаются любые действия в отношении лица, направленные на установление его причастности в совершении преступления или которые впоследствии приведут к установлению причастности, лицо имеет право на защитника.
Из права на квалифицированную юридическую помощь также следует право свободно выбирать лицо, оказывающее эту помощь. В уголовном судопроизводстве свободный выбор ограничивается в силу конституционного предписания (ч.2, ст.48) членами адвокатского сообщества.
Ограничение выбора является корректным, поскольку «участие в качестве защитника <…> любого лица по выбору подозреваемого или обвиняемого может привести к тому, что защитником окажется лицо, не обладающее необходимыми профессиональными навыками, что несовместимо с задачами правосудия и обязанностью государства гарантировать каждому квалифицированную юридическую помощь» [3].
Из рассматриваемого права также следует возможность свободного отказа от квалифицированной юридической помощи. Однако, в уголовном процессе отказ не является обязательным для дознавателя, следователя, суда (ч.2, ст.52 УПК РФ), что в том числе является требованием состязательности и равноправия сторон (ч.3, ст.123 Конституции РФ), поскольку впоследствии лицо, давшее показания, в суде может от них оказаться (п.1, ч.2, ст.75 УПК РФ).
П.1, ч.2, ст.75 УПК РФ объявляет недопустимыми доказательства показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде.
Требование п.1, ч.2, ст. 75 УПК РФ не служит исключительно целям права на квалифицированную юридическую помощь. Прослеживаются и иные предпосылки для подобного установления.
Лица, ведущие производство по уголовному делу, в силу своего положения могут оказывать влияние на подозреваемых/обвиняемых: использовать нелояльные методы при получении доказательственной информации от подозреваемых/обвиняемых.
Лояльность доказательств означает собирание их с соблюдением прав человека и уважения к правосудию [4; с.455]. Принимая во внимание то обстоятельство, что допрос в ходе предварительного следствия является самым распространенным действием [5; с.3], количество нарушений при производстве допроса в абсолютных величинах может быть значительным. Использование провокаций, обещаний, угроз или причинение насильственных действий, иного унижающего достоинство человека обращения в отсутствие защитника становится более возможным.
Участие защитника при производстве служит как целям реализации права на квалифицированную юридическую помощь, так и предотвращает возможные нарушения, посягающие на нарушение в том числе достоинства личности, неприкосновенности частной жизни.
Реакцией на практику правоприменителя, пытавшегося обойти требование УПК РФ о недопустимости показаний обвиняемого/подсудимого, данных в отсутствии защитника явился п.13 Обзора судебной практики Верховного Суда РФ за январь — июль 2014 года [6], согласно которому «воспроизведение в ходе судебного разбирательства содержания показаний подозреваемого, данных в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденных им в суде, путем допроса в качестве свидетеля — дознавателя или следователя, производившего дознание или предварительное следствие, недопустимо».
Возможность допроса лица, участвующего в производстве по делу, противоречит как идее недопустимости совмещения процессуальных статусов, так недопустимости использования в качестве доказательств показания лица, не подтвержденные в суде (п.1, ч.2, ст.75).
Также защитником может быть один из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый (ч.2, ст.49 УПК РФ). Близкий родственник либо иное лицо допускается по определению или постановлению суда (ч.2, ст.49 УПК РФ) в отличие от адвоката, участвующего в уголовном деле независимо от чьей-либо санкции (ч.3, ст.49 УПК РФ).
Участие лица, которое, вероятно, не имеет ни юридического опыта, ни образования не противоречит праву на квалифицированную юридическую помощь, поскольку подобный защитник допускается наряду с адвокатом (ч.2, ст. 49 УПК РФ) и только на стадии судебного производства.
Однако родственник либо иное лицо может быть допущено вместо адвоката при производстве у мирового судьи (ч.2, ст. 49 УПК РФ). Конституционных предпосылок для подобного исключения нет. Полагаю, подобное регулирование в буквальном толковании ограничивающим право граждан на квалифицированную юридическую помощь федеральным законом.
Но из системного толкования нормы о возможности допустить в производство родственника либо иного лица, а также права на квалифицированную юридическую помощь следует требование к суду удостовериться в способности допускаемого в качестве защитника лица убедиться в его способности оказывать квалифицированную юридическую помощь, что нивелирует в каком-то смысле риск оказания некачественной помощи. Конституционный Суд РФ [7] и Верховный Суд РФ [8] придерживаются подобной позиции.
Однако, тогда возможность участия защитника-непрофессионала вместо адвоката должна быть предусмотрена не только для производства мировым судьей, а для уголовного производства в целом.
Соотнося изложенное выше с принципом недопустимости доказательств, полученных с нарушением федерального закона, в том числе с нарушением конституционных принципов, включая права и свободы человека и гражданина, доказательства, полученные с нарушением принципа на квалифицированную юридическую помощь, это такие доказательства, получение которых требовало участия либо возможность участия лица, способного квалифицированно оказывать юридическую помощь (при этом способность, как правило, должна следовать из принадлежности к адвокатской корпорации), но помощь оказана не была либо возможность оказания помощи не была предоставлена.
При этом качество оказываемой помощи, даже если помощь оказывается бесплатно в силу закона, не имеет значения для влияния на допустимость доказательств, что предопределено принципом состязательности и равноправия (ч.3, ст.123 Конституции РФ).
Неисключительный перечень ситуаций недопустимости доказательств, полученных с нарушением права на квалифицированную юридическую помощь:
- Недопуск адвоката в качестве защитника на досудебных стадиях, в том числе при осуществлении следственных действий;
- Недопуск лица, оказывающего квалифицированную юридическую помощь, в качестве защитника на стадии судебного разбирательства;
- Допуск лица, не имеющего статуса адвоката, в качестве защитника на досудебных стадиях;
- Допуск родственника либо иного лица в силу своих способностей не способного оказывать юридическую помощь;
- Непредоставление юридической помощи, когда ее предоставление обязательно в силу закона и не зависит от чьего-либо волеизъявления.
Литература:
- Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 28.01.1997 № 2-П «По делу о проверке конституционности части четвертой статьи 47 Уголовно — процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан Б. В. Антипова, Р. Л. Гитиса и С. В. Абрамова» // Вестник Конституционного Суда РФ. № 1. 1997.
- Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27.06.2000 № 11-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно — процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В. И. Маслова» // Вестник Конституционного Суда РФ. № 5. 2000.
- Там же.
- Курс уголовного процесса: учебное пособие / под редакцией Л. В. Головко. — 2-е изд., испр. — Москва: СТАТУТ, 2017. — 1280 с.
- Пронин, К. В. Тактика допроса в суде: процессуальные и криминалистические аспекты: учебное пособие / К. В. Пронин. — Москва: Юстицинформ, 2006. — 160 с.
- Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за январь — июль 2014 года (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 01.09.2014) // Бюллетень Верховного Суда РФ. № 11. 2014.
- Определение Конституционного Суда РФ от 21.10.2008 N 634-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Захарова Игоря Ивановича на нарушение его конституционных прав частью второй статьи 49 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2015 № 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве» // Бюллетень Верховного Суда РФ. № 9. 2015.
