Любой портрет в той или иной степени несет в себе определенный объем знаний о мире как составной части авторской картины мира. В творчестве Гоголя портрет имеет свои особенности, которые заставляют нас видеть в самых неожиданных деталях элементы целостного описания персонажа. Это свойство в произведениях писателя выполняет функцию охвата жизни во всех разнообразных её проявлениях, а описываемый персонаж изображен объемно, с разных сторон.
Одним из самых сложных и противоречивых моментов аспекта информативности портрета в гоголевском творчестве являются так называемые «кочующие мотивы». Это те элементы, которые неуловимо переходят из произведения в произведение, создавая таким образом целостную концепцию взглядов писателя на мир.
Элементы, которые будут рассмотрены ниже, составляют так называемую лирическую сторону произведений Н.В.Гоголя, так как являются либо раздумьями автора, навеянными нередко портретными характеристиками, либо переходящими мотивами также связанными с описаниями персонажей в той или иной степени.
Статья построена на различных видах анализа: пересекающемся, то есть выдержки и цитаты из текстов помещены рядом для выявления общности или противоположности их содержания; и параллельном, когда произведения рассматриваются одно за другим. Следует оговорить, что все далее разбираемые мотивы, в частности, антибогатырства, будут рассмотрены нами в рамках понятия «портрет», так как соответствующий настрой, как правило, навеян автору именно таким образом. Мотивы, возникающие и развиваемые автором не на базе описаний внешности, детально представлены не будут.
Одним из наиболее часто повторяющихся мотивов является выражение чувства грусти писателя по поводу ушедших славных времен, когда жили на Руси богатыри. Богатыри не мифические и не былинные, а просто люди, готовые на подвиг ради своей страны, которые своим повседневным трудом приносят пользу другим и живут ради других, которые внутренне свободны и независимы от того, что скажет кто-то другой, которые руководствуются в своих поступках принципами нравственности и морали. Готовя «Мертвые души» к первому изданию, Гоголь нарисовал обложку для своей будущей книги. Слово «поэма» выделено крупными буквами и окаймлено головами двух богатырей. Это был подзаголовок, имевший своей целью помочь читателю правильно понять истинный смысл произведения. Весь рисунок этой обложки – бричка Чичикова, бутылки, бокалы, танцующая пара и вьющиеся вокруг причудливые завитки со зловещими черепами – весь рисунок сделан черным по светло – желтому и лишь слово «поэма» нарисовано светлым по черному.
Этот факт иллюстрирует подход писателя к основному содержанию своего произведения. Во-первых, понятие «поэма» раздвигает границы сюжета о подлеце – приобретателе Чичикове и его аферах, придает повествованию широкую историческую перспективу, освобождая произведение от ассоциаций с плутовским романом; во-вторых, «Мертвые души» не только сатира на Россию Чичиковых, Собакевичей, но и лирическая поэма о России – родине великого народа, как было и должно быть всегда. Стоит также обратить внимание на обложку, придуманную автором с точки зрения информативности: головы богатырей соседствуют с бутылками, бокалами, танцующей парой. Явно ощущается мотив обмельчания, омертвения жизни, антибогатырства в «Мертвых душах».
В «Тарасе Бульбе»
данный мотив является источником гордости
автора за свою родину, а
в «Мертвых душах» – основой глубокого
комизма,
за которым скрыта необъятная, как сама Россия, грусть автора.
При
чтении произведений создается двоякое впечатление: с одной
стороны,
огромная Русь, по которой сам Бог велел ходить исполинам-
богатырям,
которые и ходили когда-то, и современная Россия, носящая
«коптителей»
земли и никчемных людей, заботящихся о собственном благе, забывших о
своем человеческом предназначении и могущественной истории своей
Родины.
Мотив этот проходит через всю поэму, и главным связующим звеном его отдельных элементов является Чичиков. По первоначальному замыслу автора, во втором и третьем томе поэмы, он должен исправиться и путем искупления и тяжелых страданий прийти к осознанию того, кто есть человек в этом мире. Здесь как бы изначально заложена возможность его положительной динамики. Конечно, говорить о Чичикове, как о богатыре невозможно, и пока мотив богатырства в рамках этого образа представляет собой источник сатирического отношения автора. Так, прибыв к Коробочке, промокнувши под дождем, Чичиков снимает с себя мокрые доспехи и сбрую. Вообще, некоторые исследователи находят аналогии Чичикова с Дон Кихотом – странствующим рыцарем. Само обращение к роману Сервантеса и вечному образу Дон Кихота отсылает нас к карикатурному изображению явления, которое давно себя исчерпало, оставив после себя отжившие формы. Гоголь так писал в «Выбранных местах из переписки с друзьями»: «... остаток ли это нашего сказочного богатырства, который в виде какого-то темного пророчества, носится до сих пор над нашею землею, прообразуя что-то высшее»., подтверждая мысль об остаточности такого явления как богатырство и рыцарство. В рамках реализации мотива антибогатырства автором, таким образом, двояко подчеркивается природа и сущность Чичикова: параллелями со странствующим рыцарем Дон Кихотом и описанием деталей внешности персонажа.
Кроме того, в глазах дам и светских людей Чичиков также видится настоящим богатырем: и в обхождении он настоящий рыцарь; и в умении одеваться нет равных ему в этом искусстве; и в том, что он «миллионщик» – а это уж несомненное достоинство в обществе; и сами его намерения, с которыми он прибыл в город, самые грандиозные. И здесь читатель понимает ту бездну, которая отделяет героя от богатыря, и всю нелепость сложившегося о нем мнения.
В таком же ключе представлены и другие персонажи поэмы, практически в каждом из которых хоть намёком или незначительным, на первый взгляд, сравнением или авторским добавлением обозначена стихия авторской иронии или выражено негодование по поводу измельчания былых богатырей. Так изображен зять Ноздрёва Мижуев, который «знал, что такое дым, если не пороховой, то табачный». Всего одна комическая деталь проводит в произведении мысль автора о том, что времена рыцарей и богатырей исчезли, а остаточные явления комичны и уродливы.
Собакевича вообще можно рассматривать как настоящего богатыря по физическим качествам: носит сапоги такого исполинского размера, « которому вряд ли где можно найти отвечающую ногу, особливо в нынешнее время, когда и на Руси начинают выводиться богатыри». Описание Собакевича строится на сравнении с медведем: по размерам, по тому, что ступал вкривь и вкось, наступая на ноги другим, даже по самому имени – Михайло – то есть подчеркиваются огромные размеры персонажа и то, что исключительно по физическим данным его можно назвать богатырем.
Мы можем сделать вывод еще и о том, что внешность героя не всегда является показательной в отношении его моральных качеств, то есть, имея внешность богатыря, Собакевич совсем не является таковым. Здесь мысль о таких прозаичных предметах, как сапог и размер ноги, вызывает серьезные комментарии автора. И вновь: незначительная деталь отсылает читателя к грустному размышлению, которое достигает апогея в лирическом отступлении автора об огромных размерах Руси и богатырях, которые должны её заселять.
Внешне молодцом изображен и Ноздрев. Автор постоянно подчеркивает его физическое здоровье, здесь вспоминаются Тарас Бульба и его сыновья: «...недурно сложенный молодец, с полными румяными щеками, с белыми, как снег, зубами и черными, как смоль, бакенбардам. Свеж он был как кровь с молоком, здоровье, казалось, так и прыскало с лица его... ». И тут же подмечает, что в тридцать пять лет, он был таким же, каким был в восемнадцать и в двадцать – охотник погулять. Чуть автор немного подводит читателя внешностью персонажа к теме богатырей, как вновь обращает наше внимание на противоположные этому явления в герое. Ноздрёв изображен поручиком, ведущим военные действия, в сцене, когда он заставляет Чичикова признать проигрыш в домино, при этом он ведет себя как храбрый герой, готовый ради воплощения ранее продуманного плана практически на всё. Впечатление битвы и поля брани усиливается в связи с тем, что упоминается славное имя Суворова, и с тем, что кажущаяся неприступной крепость, то есть Чичиков, «чувствовал такой страх, что душа её спряталась в самые пятки». Все эти детали и приёмы создают и у читателя грустное воспоминание о былом величии родины, основанное на комизме несоответствия с тем, что есть в реальности.
Кстати, таким образом в тексте поддерживается историко-военная тема, которая теснейшим образом связана с темой измельчания души, даже более того, И.Золотусский считал, что вся поэма есть некая гигантская пародия на исторические события: «...сама история в форме её чрезвычайных и героических проявлений является объектом пародии Гоголя, ибо в его «истории» все обыкновенно: и герой, и местность, и масштаб, и предмет раздора.
Историко-военная тема «въезжает» вместе с Чичиковым в город N и следует за ним по пятам вместе с читателем. Так, в трактире, где остановился герой, выглядывают с исторических полотен исторические лица. В доме Коробочки висит картина Кутузова, напоминая о славных делах отечества, на которые совсем не похожи неблаговидные поступки персонажей поэмы. У Собакевича на стенах всё греческие полководцы. На балу у губернатора сам Чичиков будет произведен в «Марсы», а Марс, напомним, греческий бог войны. Так вот эта близость войны, исторических событий еще больше усиливает одновременно пародийность и грусть происходящего. Там настоящие Багратионы и Кутузовы, подвиги и истинный героизм, сохраняющийся веками, и здесь мелочность, жажда приобретения, поклонение золоту, желание повыгоднее устроиться за счет других или иными способами, например, как можно изворотливее обойти законы Родины. В финале первого тома эта тема всплывет в «Повести о капитане Копейкине», и тут читатель услышит, с какой силой зазвучит в ней тоска по героическому и жажда его.
Еще одним немаловажным моментом, поддерживающим эту тему, является описание детей Манилова: они носят греческие имена Фемистоклюс и Алкид, и читателю представляются величественные потомки Александра Македонского, продолжатели могущественных начинаний своих предков; способные и развитые не по годам дети, в свободное от занятий время гарцующие на ретивых конях, готовящие себя для службы родине. Но изображены два деградирующих ребенка, у одного из которых чуть не капнула из носа в суп посторонняя капля, проворно подхваченная лакеем, которые точно собираются служить по дипломатической части только потому, что их прочит отец.
Военная тема поддерживается автором не только на примере отдельных, персонажей, но и в обобщенном образе – народе. Позже мы будем более подробно говорить о коллективном портрете народа, но в данном случае необходимо сказать следующее: Гоголь не был склонен к идеализации мужика, но он видел то, что условия действительности порождали в этой среде забитых, темных, невежественных людей, и вот военные параллели проводятся и в народной сфере. Когда столкнулись брички Чичикова и губернаторши, то «...скоро около экипажа накопилась их (мужиков) бездна, и в деревне остались только малые ребятишки, да бабы...» – очень уж напоминает это добавление автора о начавшейся войне, когда мужчины уходят воевать, а женщины и дети остаются дома.
Говорится также о народе и в ином ключе: «Пошли его хоть в Камчатку да дай только рукавицы, он, похлопает руками, топор в руки, и пошел рубить новую избу». Народ, совершающий подвиг своей почти исполинской силой и невероятным терпением.
Итак, следует сказать, что мотив богатырства / антибогатырства тесно связан с военно-исторической темой и воплощается в тексте посредством описания обстановки, внешности, или поведения персонажей. Нагнетание деталей или авторских комментариев способствует тому, что постепенно у читателя складывается образ огромного размера земли русской и ничтожных обывателей, заселивших её. То есть, портреты здесь являются не столько традиционными показателями внутреннего мира персонажа, сколько выразителями авторского замысла, оценки писателем своих героев с точки зрения моральных качеств.
Полной противоположностью поэме «Мертвые души» является воплощение мотива богатырства в героической эпопее «Тарас Бульба». Как уже упоминалось в предыдущей главе, здесь персонажи описываются и оцениваются с точки зрения нравственных качеств, готовности даже на смерть ради своего долга перед Родиной и людьми. В этом произведении персонажи описаны настоящими богатырями, ими они и являются; автором не выражен комизм по отношению к героям с тех позиций, с каких он изображает персонажей поэмы «Мертвые души». Тарас с сыновьями воспринимаются не двояко, как Чичиков и Манилов, какими они, уверенные в себе, в истинности своей жизни, кажутся самим себе, и другими, соотнесенными с идеалами писателя, являются на самом деле, а так, какими их видит автор: могучими и сильными.
Пафос освободительной борьбы рождает сильных и смелых героев, могучие характеры, любовь к родине для которых выше мелких эгоистических желаний и побуждений, им чужды рабская привязанность к богатству, корыстолюбие. Так, в отличие от поэмы «Мертвые души» здесь нет грусти автора, которая передавалась бы читателю, о жажде подвига и горечи современности, нет комизма применительно к героям, но они описаны с большой любовью, писатель словно любуется ими, и что бы ни произошло, уверен в них.
В лирических отступлениях автора поэмы «Мертвые души» складывается также образ русского человека вообще, назвать портретом который довольно трудно, но и обойти его нельзя, так как эти раздумья возникают опять же не на пустом месте: они являются следствием изображения внешности или поведения человека, причем это может быть любой персонаж, независимо от его социального положения и нравственных качеств – Чичиков, Селифан, Петрушка. В результате таких разрозненных характеристик и добавлений складывается облик русского народа. Нет ничего такого, чего бы ни затронул автор: и почесывание в затылке, и крепкую ругань, и то, что русский человек не любит сознаваться в своих оплошностях, и не любит умирать своей смертью, и многое другое.
Вообще, в поэме встречаем двоякое отношение к народу: с одной стороны, поэтическое, с другой, ироническое, но автор видит, в какие условия поставлен народ, поэтому ирония эта снисходительно – шутливая. Гоголя не раз упрекали в том, что он посмеялся над народом наряду с помещиками и чиновниками, но это не так: крепостные изображены такими, какими являются они перед своими хозяевами, а собственная жизнь их остается за рамками поэмы. Конечно, автор видит бестолковых дядю Митяя и дядю Миняя, видит косноязычных мужиков, толковавших, что Заманиловки тут нет, или мужиков, которые обсуждают колесо брички Чичикова – доедет оно до Москвы или нет. Но эта усмешка та же, с какой сам народ в сказках подмечает свои смешные стороны, величает своих дураков и умников. Так врывается в повествование стихия народного юмора. Например, по дороге к Плюшкину один из мужиков произносит рожденное нардом меткое прозвище – и Гоголь тут же приоткрывает читателю этот мир народного слова о «...живом и бойком русском уме, что не лезет за словом в карман, не высиживает его, как наседка цыплят, а влепливает сразу, как пашпорт на вечную носку...».
Не только положительные или веселые замечания делает автор применительно к русскому народу, даёт он и совсем нелицеприятные детали в своих обобщениях. Начиная рисовать портрет Селифана, писатель останавливается, замечая, что: «...таков уж русский человек: страсть сильная знаться с тем, который хотя одним чином был его повыше, и шапочное знакомство с графом или князем для него лучше всяких тесных дружеских отношений...». Возможно, здесь присутствуют намеки на самого Чичикова, который дозволяет с собой фамильярное отношение, если только лицо это выше его хоть на чин. Русские люди, с горечью раздумывает автор, «...если не угнались еще кое в чем за иностранцами, то далеко перегнали их в умении общаться. Пересчитать нельзя всех оттенков и тонкостей нашего обращения. У нас есть такие мудрецы, которые с помещиком, имеющим двести душ, будут говорить иначе, нежели с тем, у которого их триста...». Здесь вновь намек и на чичиковское поведение, когда он смотрит и разговаривает по-разному с крестьянином и генералом.
Говоря о Ноздрёве, писатель удивляется, что только на одной Руси бывает так, что человек, которого побили за дело, «...через несколько времени уже встречается с теми приятелями, которые его тузили, и встречается, как ни в чем ни бывало, и он, как говорится, ничего, и они ничего...». Одним словом, создается коллективный портрет русского народа с его лучшими качествами и недостатками, кроме этого, детали, относящиеся к теме народа, либо сами предваряют события, либо являются следствием портретной характеристики. Говоря о функциях таких изображений, следует отметить, что перед глазами читателя происходит расширение художественного мира поэмы, что позволяет говорить о всеобщем и всеобъемлющем описании действительности. Важным для нашей темы является то, что возможность для этих обобщений предоставляют аспекты понятия «портрет» в рамках творчества Гоголя.
Еще одним мотивом, кочующим из произведения в произведение, является негодование автора по поводу пренебрежения к национальной культуре и преклонение перед тем, что шло из-за границы, и, которое составляло характерную черту современного Гоголю поместного, городского и столичного дворянства. Эту особенность портрета также можно отнести и к информативной стороне, но его повторяемость в других произведениях заставляет нас рассматривать его здесь (ср. «Ревизор») Достаточно вспомнить голландские рубашки и душистое зарубежное мыло, которое придавало особенную белизну и гладкость щекам, Чичикова, или даму, одетую по последней парижской моде, ожидающую свою подругу, чтобы поговорить о политическом перевороте во Франции.
Портрет может нести в себе также черты, присущие высшему свету. Такие описания носят довольно обобщенный характер, но также несут печать тягостных размышлений автора. Самым запоминающимся, на наш взгляд, является изображение общества города N на балу. Черные мелькающие фраки, блеск свечей, ламп – всё это похоже на рафинад, по которому носятся мухи, колоритное уподобление, не правда ли? Важность того, что происходит, приготовления, чаяния перед балом – всё это не более чем животный инстинкт, причем инстинкт, привитый не природой, а изуродованным социумом и доведенный до полного абсурда. Все эти действия бесполезны, как суета мух на сахарной куче. Итак, высший свет, сливки общества – не более чем безмозглые насекомые, руководствующиеся теми соображениями, которые приняты в данном обществе. Эти замечания можно рассматривать, как предварение описания столичной и городской знати.
Интересными и довольно познавательными можно назвать очерченные Гоголем человеческие типы. Писатель подчеркивает, что изображаемые им действующие лица представляют собой не какие-то исключения или уникумы, а обыденные, широко распространенные характеры. Оттеняя типичность своих героев, писатель нередко сопоставляет отдельных действующих лиц поэмы с обширной группой людей, встречающихся в жизни.
Так, лицо Ноздрева «верно уже сколько-нибудь знакомо читателю. Таких людей приходилось всякому встречать немало». Перед нами тип «разбитного малого».
Манилов – «есть род людей, известных под именем: люди так себе, ни то, ни сё, ни в городе Богдан, ни в селе Селифан, по словам пословицы». И вот другой тип, не раз встречающийся в жизни.
Коробочка? « Одна из тех матушек, небольших помещиц, которые плачутся на неурожаи, убытки и держат голову несколько набок, а между тем набивают понемногу деньжонок в пестрядевые мешочки, размещенные по ящикам комодов...».
Собакевич: «...известно, что есть много на свете таких лиц, над отделкою которых натура недолго мудрила... такой же самый крепкий и на диво стаченный образ был у Собакевича...».
Делением на роды людей в «Мертвых душах» можно считать и знаменитые строки о тоненьких и толстых, здесь даже даны автором объяснения по поводу жизнеспособности тех и других: тонкие увиваются вокруг дам, следят за своей внешностью и обращением; толстые – наоборот сторонятся дам, но играют в карты, на лице имеют бородавки или вовсе рябы, волосы на голове не носят, зато лучше тонких умеют обделывать свои дела и являются, как правило, чиновниками и важными лицами в городе.