Одним из важнейших направлений благотворительной деятельности монастырей Верхнего Поволжья во второй половине XVIII – начале XX в. являлась организация богаделен, приютов и медицинских учреждений на территориях и силами самих обителей. Несмотря на то, что первые попытки государственной власти организовать подобные социальные институты относились еще к периоду правления Петра I, на начальном этапе успешно решить эту задачу не удалось. В соответствии с императорскими указами в обители региона направлялись отдельные отставные солдаты, инвалиды, которые содержались за счет средств монастырей и проживали в принадлежащих им помещениях. К сожалению, массовым явлением подобные мероприятия не стали, поскольку у обителей не хватало ни денег, ни людей.
Только со второй половины XVIII в. в монастырях Верхнего Поволжья началось создание благотворительных учреждений. Первоначально это были богадельни и больницы, предназначенные для содержания пожилых и немощных монахов, не способных ухаживать за собой. С ростом доходов обителей региона началось существенное увеличение числа мест в учреждениях призрения, куда стали приниматься жители окрестных населенных пунктов. В первой половине XIX в. в монастырях Верхнего Поволжья появились приюты для несовершеннолетних детей.
Однако, наивысший подъем этой деятельности пришелся на вторую половину XIX – начало XX в., когда в дополнение у упомянутым выше типам благотворительных учреждений добавились учебные заведения. Как отмечал И.К. Смолич: «В целом можно сказать, что в начале XX в. в России не было монастырей, которые не располагали бы достаточными средствами для содержания братии и самого монастыря (хотя средства эти распределены были между обителями неравномерно), в противном случае они были бы не в состоянии расширять свою благотворительную деятельность» [25].
Уже в первой половине XVIII в. в архивных собраниях монастырей Верхнего Поволжья встречаются законодательные акты, регулирующие участие этих институтов Русской Православной Церкви в благотворительной деятельности. Указом Ее Императорского Величества от 31 ноября 1739 г. о постройке богаделен предписывалось: «… Велено от получаемых от продажи при церквах свеч построить у церквей везде богадельни, ради нищенствующих, больных, которых там и кормить…» [27; Л. 262 – 263 об.]. Настоятелям монастырей вменялось в обязанность систематически докладывать в Синод, в каких обителях вышеупомянутый законодательный акт исполняется, а в каких – нет, сколько богаделен организовано, какое число нищенствующих в них обретается. В тексте документа давались ссылки не более ранние законодательные акты по данной тематике: указ Петра I от 1721 г. и определение Святейшего Синода от 1725 г.
Во второй половине XVIII в. процесс организации богоугодных заведений на территории региона значительно ускорился. Наиболее ранние по времени сведения о богадельнях и приютах сохранились в архивных фондах монастырей Ростово-Ярославской епархии. Так, 13 ноября 1760 г. датируется указ Ростовского митрополита Арсения (Мацеевича), предписывающий сообщать «…о имеющихся во граде Угличе мужских и женских богадельнях, и в них жительствующих мужеска и женска полов людех и о протчих, принадлежащих до того обстоятельствах следствие потребно быть известно от вас о сем» [28; Л. 495]. Настоятели должны были ответить на вопросы о том, имеются ли в их монастырях подобные заведения и с какого времени, по чьему указу построены и на какие средства содержатся, в полном ли ведомстве монастырей состоят, не имеется ли оклада на содержание, денежных пожертвований или других доходов, сколько жительствующих в наличии.
В исследуемый период в архивных собраниях обителей Ростово-Ярославской епархии встречаются сведения, свидетельствующие о существовании на территории региона нескольких монастырских больниц. Указом Ярославской духовной консистории от 7 марта 1771 г. архимандриту Ярославского Толгского монастыря Иринарху предписывалось «находящегося в параличной болезни бываго в Ростовском Белогостицком монастыре строителя иеромонаха Филофея определить для пребывания в реченой Ваш Толгской монастырь и по болезненному того Филофея состояния Вам архимандриту иметь над ним Филофеем человеколюбивое призрение, а сверх того определить онаго Филофея для жительства в такую келью, в коей бы с ним жительство имел из монашествующих человек лет непрестарелых, который бы ево Филофея в болезни присматривал или для такового же присмотру и услуге в болезни определить к нему Филофею вам архимандриту монастырского служителя» [16; Л. 557 об.].
Вероятнее всего, настоятель Толгской обители Иринарх не смог обеспечить на территории своего монастыря необходимый уход, поэтому указом консистории от 23 апреля 1771 г. строителя Филофея было предписано перевести в больницу Спасо-Ярославского монастыря [16; Л. 136]. Любопытно, что лечебное заведение при Ярославской Спасо-Преображенской обители упоминалось в переписке Толгского монастыря месяцем ранее. Указом архиепископа Ростовского и Ярославского Афанасия (Вольховского) от 26 марта 1771 г. «находящагося во оном Толгском монастыре вдоваго диакона Семена Львова о переведении ево из тово монастыря за крайниею ево болезнию в Спасо-Ярославский монастырь в больницу» [16; Л. 133].
В соответствии с императорским указом от 28 сентября 1775 г. в Российской империи, при церковном ведомстве, была учреждена комиссия, занимавшаяся проблемами содержания «уволенных за старостию и по болезни от мест своих архимандритам, игуменам и игуменьям» [24; Л. 127]. Как показало исследование, традиционно отставленные от своей должности и вышедшие «на покой» настоятели обителей оставлялись на содержании при монастырях, в зависимости от их пожелания и возможностей епархиальных властей.
Указом Угличского духовного правления от 23 мая 1786 г. игуменье Угличского Богоявленского монастыря Павле «велено по предложенному при нем поданному Его Преосвященству экономического ведомства деревни Леванцова умершаго крестьянина Емельяна Козмина от жены вдовой Матрены Алексеевой прошению о определении ее в имеющуюся при оном девичь монастыре женскую богадельню на собственном содержании» [29; Л. 106]. Этим документом подтверждается существование во второй половине XVIII в. на территории этой обители женской богадельни, содержавшейся на собственные средства монастыря.
Годом позже, 24 декабря 1787 г., была составлена «Ведомость, учиненная в Угличском Богоявленском девичь монастыре о находящихся в оном монастыре белицах, жительствующих в больничной келье» [29; Л. 150 – 150 об.]. В списке, приложенном к документу, упоминалось восемь человек: солдатская вдова Дарья Иванова, девка Дарья Васильева, вдова Ксения Константинова, вдова Ирина Васильева, вдова Матрена Алексеева, вдова Марья Петрова, вдова Василиса Никифорова, вдова Авдотья Михайлова.
Ценные сведения о состоянии больничных заведений на территории Ярославско-Ростовской епархии сохранились до настоящего времени в «Деле о переведении из Ярославского Толгского монастыря учрежденной для монашествующих больницы в Югскую пустынь», датированной 1794 годом. Начало этому делу положил указ Святейшего Синода от 24 февраля 1794 года, в котором имелись ссылки на аналогичный документ Синода от 17 мая 1793 года [19; Л. 1]. В источнике сообщалось: «Велено учредить в здешней Ростовской епархии для больничных пяти человек монашествующих в способном к тому по усмотрению Его Преосвященства монастыре или при Архиерейском доме больницу, с препровождением им каждому кроме положенного вообще всей братии на провизию и дрова суммы из государственной суммы по 8 рублей в год» [19; Л. 2 – 3]. Первоначально больница разместилась в Ярославском Толгском монастыре и функционировала в нем более трех десятков лет.
В переписке Югской Дорофеевой пустыни за 1806 г. сохранились сообщения имеются сведения, что помимо насельников мужских монастырей в ней «…находятся теперь десять человек в сей пустыни неимущие и бедные окрестные разнаго состояния люди одержимые болезнями лечатся собственным ея иждивением» [20; Л. 3]. Однако, после того как Югская пустынь была приведена в порядок, епархиальные власти решили, что в ней созданы лучшие условия для больных. Поэтому в начале 1830-х гг. епархиальное руководство приняло решение о переводе больницы.
Фактически это произошло 1 мая 1832 г., когда больные были перевезены на лошадях из Ярославля в Рыбинск. Сохранился «Список о находившихся в Ярославском Толгском монастыре в больнице больничных монашествующих, кто они имяны, из каких монастырей в больницу определены и колико от роду лет. О том значит под сим» [20; Л. 4]. В документе значились: 1) иеромонах Антоний из Ростовского Богоявленского Аврамиева, 81 г.; 2) иеромонах Андроник из Борисоглебского, 80 л.; 3) иеромонах Александр из Пошехонского Адрианова, 45 л.; 4) иеромонах Галактион из Угличского Николо-Улейминского, 43 г.; 5) монах Серафим из помянутого Толгского, 83 г. Анализ документа показал, что значительную часть больных составляли люди преклонного возраста, поэтому в большей степени она выполняла функции богадельни.
Относительно наличия медицинских учреждений в других монастырях Ростово-Ярославской епархии следует отметить, что в остальных обителях к середине XIX в. особых больничных помещений не имелось. Впрочем, «престарелые» и «дряхлые», не могущие уже продолжать службу, содержались и призирались в каждом монастыре [17; № 21]. Сведения о наличии в Рыбинском Софийском женском монастыре сохранились в архивных документах за 1911 г. В одном из каменных корпусов обители находилась богадельня и больница для сестер обители [18; Л. 3].
На средства монастырей в исследуемый период содержались больницы богадельни, странноприимные дома, сведения о которых дошли до нас в описании Ярославской епархии за 1914 г. Так, при Тихвинско-Владимирской церкви Ярославского Казанского монастыря был устроен и содержался на средства обители женский приют для сестер и мирских стариц [23; Л. 6]. При Толгском монастыре существовала больница с безвозмездною выдачей лекарств не только братии, но и посторонним лицам [23; Л. 6]. При Югской пустыни устроено обширное больничное здание с амбулаторным пунктом, приемною и аптекою, с бесплатной раздачей лекарств для приходящих больных. Согласно статистике их начитывалось в среднем около 6000 чел. в год [23; Л. 6]. Существовали больницы и при женских монастырях губернии: Ярославском Казанском, Угличском Богоявленском, Мологском Покровском, Рыбинском Софийском и Исаковой пустыни. Некоторые обители, например, Югский, кроме своих обитателей обеспечивали пропитанием своих богомольцев, а приют в странноприимной давали все монастыри епархии.
С 1914 г., в связи с началом Первой мировой войны, обители Ярославской епархии принимали активное участие в содержании раненых и больных воинов [23; Л. 6]. Толгский монастырь оборудовал лазарет на 10 коек, Ростовский Спасо-Яковлевский под госпиталь на 10 коек приспособил настоятельском помещение, Борисоглебский располагал 10 койками, Югский – 15 койками, все находились на полном содержании обителей. Угличский Покровский монастырь предоставил помещение для раненых на 3 кровати, Николо-Улейминский – на 4 кровати и Любимский Спасо-Геннадиев – на 5 кроватей; женские Ярославский Казанский и Молгский Афансьевский для нужд раненых предоставили помещения на 10 коек с полным обеспечением, а Рыбинский Софийский на свои средства содержал 2 койки в Рыбинске.
Кроме того, 28 октября 1914 г. в новоосвященном здании богадельни, странноприимной и школы при Ростовском Спасо-Яковлевский монастыре был открыт госпиталь на 150 коек с полным оборудованием и содержанием на средства, изысканные настоятелем и епископом Угличским Иосифом [23; Л. 6 об.]. Обширное новое здание стоило свыше 80 000 руб. При изобилии света, воздуха и всевозможных удобств оно являлось прекрасным помещением для госпиталя. Только на оборудование его операционной и перевязочной, рентгенографического кабинета было затрачено свыше 6 000 руб. Потребность на содержание госпиталя составляла 4500 руб. в месяц, средства на нее предоставлялись настоятелем монастыря.
Первой половиной XIX в. датируются архивные данные о создании богоугодных заведений при обителях Тверской епархии. В указанный период приют для бедных девиц духовного звания был организован в Новоторжском Воскресенском женском монастыре. Почин в благородном деле открытия богоугодных заведений при женских обителях Тверской епархии принадлежал Новоторжской игуменье Ерминигельде. Во вверенном ее управлению монастыре в 1842 г. был организован приют для 12 девиц духовного звания. Сведения об этом событии быстро распространились по всем женским монастырям епархии [26; С. 36].
Побуждаемая этим примером настоятельница Осташковского Знаменского монастыря игуменья Мария в 1844 г. испросила и получила разрешения Святейшего Синода и епархиального архиерея на создание аналогичного приюта для 9 бедных девиц духовного звания при своем монастыре. Первоначально, до 1849 г., сироты содержались на собственные средства игуменьи Марии, а с 1949 г. в обитель стало поступать денежные средства от Тверского епархиального попечительства о бедных вдовах и сиротах духовного звания. Число сирот воспитывающихся в приюте колебалось от 9 до18 человек. Целью учреждения приюта при Знаменском монастыре служило не одно лишь желание обеспечить сиротам достойное пропитание, «но главное намерение здесь было то, чтобы девицам преподав соответственныя их силам и полу и званию науки с хозяйственным искусством, приготовить их быть достойными матерями детей, имеющих посвятить себя служению Господу и алтарю Его святому» [26; С. 37].
Во второй половине XIX – начале XX в. создание богоугодных заведений в монастырях Тверской епархии значительно активизировалось. Так, в 1889 г. в Калязинском Троицком монастыре иждивением старца Иринарха был надстроен вторым этажом, а также отремонтирован и покрыт железом каменный больничный корпус [15; Л. 3]. В описании Краснохолмской Николаевской Антониевой обители упоминается богадельня на пять кроватей, которая была открыта в 1893 г. и находилась на полном монастырском содержании [15; Л. 1 об.].
В Новоторжском Воскресенском монастыре по состоянию на 1897 г. имелись два типа богоугодных заведений: приют и больница. Помещения приюта были рассчитаны на содержание 66 девиц-сирот духовного звания, в том числе, 15 девиц находились на окладе Попечительства, 14 девиц содержались за счет монастыря, 9 девиц своекоштных и 28 девиц приходящих [13; Л. 1]. Также обитель располагала больницей на 6 кроватей предназначенной исключительно для лечения монашествующих, которая полностью содержалась за счет монастыря [14; Л. 10]. Богадельни в Новоторжском монастыре не имелось.
В описании Тверского Христорождественского монастыря, датированном 1914 г., сохранились сведения о находившихся на его территории богоугодных заведениях. В документе сообщается: «Два деревянных корпуса на каменном фундаменте, один смежный с храмом Святой Троицы, в нем больница для сестер на 5 кроватей и богадельня для престарелых сестер. В 1911 г. здание совершенно переделано внутри и отремонтировано с устройством второго этажа на средства монастыря» [12; Л. 2 об.]. В другом двухэтажном корпусе размещался приют для сирот-девиц духовного звания на 12 человек.
В архивном фонде Бежецкого Благовещенского монастыря сохранилось дело «О принятии в приют для воспитания детей от убиенных их отцов и умерших матерей», связанное с инициативой Святейшего Синода по организации приема в обители РПЦ детей военнослужащих погибших в период военных действий [8]. В описании Весьегонской Троице-Пятницкой обители за 1913 г. имеется указание о наличии в нижнем каменном этаже одного из корпусов богадельни для престарелых сестер обители, а в одноэтажном деревянном корпусе – больницы для сестер обители [11]. Также в архивных фондах сохранились документы сообщавшие, что при домовой церкви Свято-Троицкой женской общины Корчевского уезда были устроены помещения для больницы [9; Л. 32 об.].
Окончательные статистические сведения о богадельнях и больницах Тверской епархии можно представить, анализируя отчет о ее состоянии за 1914 г. По сообщениям документа, благотворительные учреждения таких типов имелись почти при всех монастырях епархии, но их благоустроенность зависела от благосостояния каждой конкретной обители. В Вышневолоцком Казанском женском монастыре упоминается больница на 12 кроватей с амбулаторией и специальной аптекой и 2 приюта [22; Л. 6 об.]. В Шестоковской женской общине Кашинского уезда имелась богадельня и больница, размещенная в одном из домов [1; С. 35]. В ней призревалось 15 женщин, крестьян и убогих старух [22; Л. 6 об.]. При Петроградском подворье общины тоже имелась богадельня для 10 человек [22; Л. 6 об.].
Новоторжский Воскресенский монастырь располагал приютом для бедных сирот духовного звания на 15 девиц, на содержание которых выделялось по 30 руб. попечительством [22; Л. 7]. При Тверском Христорождественском имелся приют на 12 девиц духовного звания [22; Л. 7]. При Осташковской Знаменской обители приют на 18 девиц и больница на 6 кроватей [22; Л. 7]. На денежные пожертвовании монашествующих при Тверском архиерейском доме в г. Твери был открыт лазарет на 50 чел. для больных и раненых воинов, заведывание которым поручено настоятелю Желтикова монастыря игумену Иоасафу [22; Л. 6 об.]. Кроме того, женские монастыри обслуживали земские и городские лазареты личным трудом по уходу за больными и ранеными воинами.
Обители Костромской епархии в указанный период подобно другим административно-территориальным образованиям региона Верхнего Поволжья занимались созданием больниц и приютов, однако, их деятельность получила отражение только в документах, относящихся ко второй половине XIX – началу XX в. Как отмечалось в одном из описаний епархии, недостаточные материальные средства Костромской епархии «имеют возможность проявлять свою «благотворительно просветительную деятельность лишь в скромных размерах» [21; Л. 10].
Так, в материалах за 1884 г. настоятельница Галицкого Староторжского Николаевского сообщала, что с 1868 г. в обители имелась больница для сестер и аптека, из коей бесплатно выдавались лекарства всем приходящим за врачебной помощью больным, бедным и крестьянам поставлены в больнице 2 кровати, для приходящих больных из монастырской аптеки получают бесплатно [3; Л. 2 об.]. В 1884 г. при монастыре открылся приют для сирот духовного звания, в котором воспитывалось 13 девиц, из коих 8-и сиротам выдавались деньги из епархиального попечительства, по 45 рублей в год на человека.
Аналогичным образом обстояло дело в Богородицко-Федоровской женской общине. В источниках сообщается: «Для призрения шести бедных и престарелых лиц духовного звания и других сословий имеется при богадельне, в которой в настоящее время призреваются пять лиц: крестьянская вдова Марфа Тимофеевна Салова 87 лет, крестьянская девица Клавдия Самойловна Самутина 68 лет, крестьянская вдова Марфа Антоновна Кочнева 59 лет, крестьянская вдова Екатерина Алексеева 67 лет и из мещан девица Александра Агапова 87 лет. Больница и призреваемые в богадельне содержатся на собственные средства общины» [3; Л. Л. 14].
Однако, наиболее активно лечебные учреждения на территории Костромской епархии стали создаваться после опубликования в 1873 г. указа Святейшего Синода об организации при монастырях сельских лечебниц. В соответствии с ним в том же году два подобных заведения были организованы при Костромском Богоявленском монастыре: центральная – в помещении упраздненного ранее Костромского Крестовоздвиженского монастыря и Назаретская – в 15 верстах от Костромы в Назаретской пустыни. Интересно отметить, что на период военных действий был разработан план приспособления лечебного заведения под эвакуационный госпиталь на 60 кроватей [7; Л. 1], а Назаретского госпиталя – под приют на 15 коек для пребывания выздоравливающих [7; Л. 3]. Несмотря на то, что лечебницы в указах именовались сельскими, право получения бесплатной помощи в них имели и беднейшие слои городского населения.
По примеру Богоявленского монастыря на территории Костромской епархии в январе 1874 г. была создана сельская лечебница в Галичском Николаевском монастыре, а на 1875 г. планировалось организовать аналогичную лечебницу при Макарьевском Троицком монастыре [6; Л. 7 – 9]. В 1887 г. в принадлежавшей Богоявленскому монастырю Беркинской дачи в 70 в. от Костромы была открыта амбулатория [4; Л. 7 об. – 8].
Более подробно организацию медицинской помощи на местах можно рассмотреть на примере Богоявленской обители. Так, центральная монастырская сельская лечебница имелись шесть помещений: больничная палата на 6 кроватей, приемный покой для приходящих больных, хирургическое отделение, аптека, коктория, помещение для сестер, служащих при больнице и аптеке. В Назаретской лечебнице имелось три служебных помещения: больничная палата на 6 кроватей, приемный покой и малая аптека, снабжаемая медикаментами из монастырской аптеки [4; Л. 25 – 27].
Учет расходных материалов велся по двум лечебницам сразу. Строго велась регистрация как амбулаторных, так и стационарных больных. Для больничных нужд медиками закупались в Санкт-Петербурге и Москве аптекарские припасы: спирт, деревянное масло, рыбий жир, свиной жир и прочее, а также аптекарская посуда и аптекарская мебель. Средства на обеспечение больниц монастырские власти получали в качестве пожертвований от частных лиц (Костромского вице-губернатора, представителей купечества Костромы и Нерехты, крестьян, Общество попечения о бедных) [5; Л. 31 – 32]. Особым разделом сметы являлось содержание лошадей в Назаретской лечебнице.
Штат медицинских учреждений состоял из врачей, фельдшеров, кухарок, дворников. Три сестры принимали больных в амбулатории, четыре ухаживали за заболевшими монахинями, три сестры следили за соблюдением чистоты в лечебницах и приемном покое. Сестры при больных умели перевязывать раны, язвы, накладывать гипсовые повязки, ставить банки, готовить бинты и компрессы и многое другое [5; Л. 27 об. – 30]. Любопытно, что многие монахини и послушницы обители исполняли послушание в качестве медицинских сестер.
Анализ состояния благотворительных учреждений в монастырях Костромской епархии в последние годы исследуемого периода можно провести на основании материалов обследования епархии за 1914 г. Так, согласно статистическим данным, в 6 женских обителях упоминались, однако, они были небольшие по размерам, с числом кроватей от 3 до 12 и предназначены, в основном, для лечения монастырских сестер. Для общенародного пользования предназначались только лечебницы Костромского Богоявленского монастыря: одна лечебница на 12 кроватей в Костромском Крестовоздвиженском монастыре с амбулаторией и аптекой в самой Костроме и три врачебных покоя в уездах Костромских при пустыньках монастырских Назаретской, Покровской и при монастырской мельнице на р. Мезе [21; Л. 10 – 10 об.]. Не отказывали в медицинской помощи населению в Свято-Троицкой и Боголюбской обителях, хотя первая больница предназначена исключительно для жителей соседних селений. В Боголюбском монастыре больницы не было, имелась только аптека из которой отпускали лекарства для жителей соседних селений.
Кроме лечебных заведений женские монастыри Костромской епархии содержали больницы для призрения престарелых и убогих, с количеством от 5 до 20 кроватей, в Богоявленском, Белбажском, Боголюбском, Свято-Троицком и Богородице-Федоровском. Только в последнем призревалось 10 крестьянских женщин, остальные предназначались для сестер, в Белбажском монастыре проживали 7 бедных девочек.
Со второй половины 1914 г., по приказу Святейшего Синода от 20 июля за № 6562, обители Костромской епархии принимали участие в оказании помощи жертвам войны [2]. Общими усилиями и на общие средства был организован лазарет для раненых и больных воинов на 50 кроватей. Помещался он в здании, уступленном для целей благотворительности Кинешемским женским Успенским монастырем. Настоятельница его заведовала лазаретом, для обслуживания раненых было направлено 11 сестер [21; Л. 12]. Помимо общего лазарета Богоявленский монастырь увеличил число коек в своей больнице с 20 до 35. Аналогичным образом поступили другие обители: Назаретский монастырь увеличил число мест на 5 кроватей, Решемский – на 6 кроватей, Галичский Староторжский на 8 кроватей. Кроме того, последний монастырь уступил помещение для городского лазарета. В целях оказания помощи детям воинов женские монастыри взяли на содержание девочек: Богоявленский – 50 чел., Николо-Надеевский – 20 чел. Мужской Железноборовский монастырь принял под свою опеку 15 мальчиков [21; Л. 12 – 13].
Как показало исследование, во второй половине XVIII – начале XX в. в монастырях Верхнего Поволжья велась благотворительная деятельность по организации богаделен, приютов и медицинских учреждений. Некоторые наиболее крупные и богатые обители региона содержали все перечисленные типы заведений на своих территориях. В них получали медицинскую помощь как монашествующие, так и население близлежащих территорий. В приютах и больницах менее богатых монастырей, основные виды помощи оказывались только монашествующим, а для местных жителей выдавались лишь бесплатные лекарства.
Литература:
Александр, отец. (Тяжлов). Летопись Шелдомежского монастыря Шестоковской Иконы Божией Матери. Мышкин, 2002. С. 35.
Бадьина Н.В. Деятельность Костромской епархии в годы Первой мировой войны // Светоч. Альманах. 2010. № 6. www.kocio.mrezha.ru.
Государственный архив Костромской области (ГАКО). Ф. 702. Оп. 1. Д. 144.
ГАКО. Ф. 707. Оп. 1. Д. 1351.
ГАКО. Ф. 707. Оп. 1. Д. 617.
ГАКО. Ф. 707. Оп. 1. Д. 651.
ГАКО. Ф. 707. Оп. 1. Д. 751.
Государственный архив Тверской области (ГАТО). Ф. 177. Оп. 1. Д. 222.
ГАТО. Ф. 180. Оп. 1. Д. 12.
ГАТО. Ф. 181. Оп. 1. Д. 11.
ГАТО. Ф. 191. Оп. 1. Д. 71.
ГАТО. Ф. 193. Оп. 1. Д. 58.
ГАТО. Ф. 199. Оп. 1. Д. 4.
ГАТО. Ф. 199. Оп. 2. Д. 478.
ГАТО. Ф. 209. Оп. 1. Д. 4.
ГАЯО. Ф. 245. Оп. 1. Д. 8.
Отчет по Ярославской епархии за 1860 г. // ЯЕВ. 1861. ч. оф. № 21.
Государственный архив Ярославской области филиал в Рыбинске (РбФ ГАЯО). Ф. 115. Оп. 1. Д. 108.
РбФ ГАЯО. Ф. 115. Оп. 1. Д. 16.
РбФ ГАЯО. Ф. 115. Оп. 1. Д. 51.
Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 796. Оп. 442. Д. 2645.
РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2673.
РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2684.
РГИА. Ф. 796. Оп. 443. Д. 83.
Смолич И.К. Русское Монашество: Возникновение. Развитие. Сущность (988 – 1917). М., 1997. www.sedmitza.ru.
Успенский В., прот. Описание Осташковского Знаменскаго женскаго монастыря. Тверь, 1890. С. 36.
Государственный архив Ярославской области филиал в Угличе (УФ ГАЯО). Ф. 37. Оп. 1. Д. 2.
УФ ГАЯО. Ф. 37. Оп. 1. Д. 4.
УФ ГАЯО. Ф. 37. Оп. 1. Д. 5.