Кавалер ордена обладал статусом, приобщающим его к широкому кругу привилегированного дворянства, достойной службой Отечеству доказывающего свою верность государю и России и показывающего пример для подражания молодому поколению. Изучение статуса кавалера ордена дает возможность утверждать о наличии нового витка в развитии системы представлений о роли дворянства в государственной политике на различных ее уровнях. Причем, как отмечает В. С. Кулабухов, внешние и внутренние особенности статуса кавалера были наполнены совершенно различными семиотико-семантическими связями с предыдущими историческими периодами, его правовым статусом и культурно-политическим значением. Данная статья представляет собой результат сравнительно-исторического исследования участия членов орденских корпораций XVI и XVIII вв. в России на примере опричников при дворе царя и государя Ивана IV и орденских обществ Российской империи к 1797 году (к началу реформы государственной наградной системы).
Ключевые слова: орден, кавалер, орденская система, наградная система, дворянство, Российская империя.
Проведение исторического исследования на базе метода сравнительного анализа требует наличия существенной научно-теоретической базы. При изучении вопросов, касающихся содержания дисциплинарного компонента жизни орденских корпораций и их кавалеров, исследователи сталкиваются, в первую очередь, с неопределенностью при выборе необходимого подхода и средств изучения наградного дела в условиях российской исторической действительности. Она, в свою очередь, возникает вследствие недостаточной теоретической проработанности научно-справочного аппарата той или иной проблемы. С той же самой трудностью мы столкнулись на начальном этапе проведения исследования по теме соотношения традиций российских орденских корпораций.
Говоря об орденских корпорациях, необходимо сказать об определении данного понятия. Так, сам термин «орденская корпорация» был введен Л. Е. Шепелевым для обозначения организации, деятельность которой обычно направлялась во славу того или другого святого и отмечалась награждением орденским знаком. Этот знак, по его мнению, являлся почетным символом принятия в ряды членов (кавалеров) организации, само существование которых обуславливалось как юридически (с позиции общегосударственного закона), так и совокупностью организационно-правовых норм (с позиции социальной политики государства). Деятельность орденских корпораций, по Л. Е. Шепелеву, строилась вокруг следующих целей: 1) распространение и популяризация религиозных догматов, представляющих собой принципиальные основы работы ордена; 2) контроль за соблюдением норм законодательно утвержденного орденского статута; 3) оказание помощи членам (кавалерам) ордена в рамках, определенных статутом.
Эти положения характеризуют орденскую корпорацию как структуру, законодательно представляющую собой часть системы государственного управления и подчиненную ей. При этом, будучи искусственно созданной и обособленной социальной группой, она выполняет функцию обеспечения взаимодействия между тремя другими элементами (общество, власть, закон).
К моменту начала опричного периода русской средневековой истории (1562 год) Европа знала, как минимум о 16 действующих орденских организациях из 27, созданных до этого года. Большая их часть (до 15) были военно-духовными (ориентированными на «освобождение Святой земли»).
С. В. Реутов отметил, что русские историки традиционно использовали личность Ивана IV в политических целях с целью дискредитации российской модели монархического правления. Эти попытки предпринимались преимущественно либерально настроенными историками, представлявшими образ тирана, ввергнувшего государство в смуту и подвергавшего своих подданных бесчисленным зверствам. В их работах ужасы опричнины ассоциировались с недостатками монархического образа управления и очевидной необходимостью его ликвидации [6]. Впоследствии Сталину образ «Грозного» царя, уже созданный в литературе, нужен был затем, чтобы обусловить внутреннюю политику СССР этого периода традиционными для России периодами социально-политического кризиса, который может быть решен исключительно резкими, репрессивными мерами. Однако, такая точка зрения постепенно уходит на второй план и уступает место более объективному подходу. Одним из элементов такого подхода является новое воззрение на проблему опричнины как феномена российской истории.
По старинной традиции государь был обязан выслушать боярскую думу и принять ходатайства (челобитье) по вопросам наложения опалы или милования достойных чинами и наградами. Раздражение, вызываемое принудительным ограничением воли московского государя со стороны знатного боярства, раздражало Ивана IV, субъективные черты характера которого выделяли его как независимого и, практически, абсолютного монарха среди всех европейских правителей. Н. М. Карамзин приводит слова царя и государя Ивана Васильевича в письме к А. Курбскому: « Доселе владетели России были вольны, казнили своих подданных без отчёта. Так и будет. Уже я не младенец. Имею нужду в милости Божьей... Наставления человеческого не требую » [3, c. 36]. В связи с этим царь стал искать путь для разработки такого механизма правления, который освободил его от влияния аристократии и духовенства в вопросах принятия решений государственного значения.
После событий показательной самоссылки и «отречения» Ивана IV в Александровской слободе под Москвой, 2 февраля 1565 г. он объявил устав опричнины, согласно которому производилась передача в его личную собственность городов, волостей в стране и отдельных улиц в Москве, создание отряда особенных телохранителей из князей, бояр и детей боярских, назначение особых сановников для собственных целей. Уже 4 февраля начались репрессии в отношении радикально настроенных по отношению к царю персон и их семей (казни, лишение имений, ссылка, денежное поручительство за сбежавших политических преступников и др.) [3, c. 45].
На следующем этапе началось образование опричной дружины. Ее совет составляли Алексей Басманов, дворянин Григорий Бельский, князь Афанасий Вяземский и другие. По сведениям Н. М. Карамзина, в число рядовых дружинников входили дети боярские, отличавшиеся «достоинством, а так называемым удальством, распутством, готовностью на всё». Они не должны были иметь связей со скомпрометировавшим себя боярством, а потому — иметь низкое происхождение. Было отобрано около 6 тыс. чел., с которых была взята клятва «служить государю верою и правдою, доносить обо всём и не дружиться с земскими», за что они удостаивались землей, домами и собственностью прежних владельцев (12 тыс. чел.), высланных из опричных земель [3, c. 47].
Многие историки, проведя анализ сравнительных организационно-правовых черт опричнины и западных военно-религиозных орденов, обратили внимание на их очевидное сходство опричнины. По его результатам они дали этому субъекту наименование «Слободской орден», обосновывая такое название содержанием основной цели опричного ордена (конфискация земли и лишение имущества потенциальных политических противников, лишавшихся, таким образом, влияния при московском дворе) [1, c. 120; 2].
При этом, известно, царь Иван Васильевич имел связи с бывшим магистром Ливонского ордена Фюрстенбергом. В 1564 г. государь вознамерился возродить орден под своим протекторатом, что было предложено ливонцам с условием принесения присяги православному государю. В ответ последовал очевидный и предполагаемый отказ [7, c. 570].
Перечень сходных черт опричной корпорации и военно-религиозных орденов Европы не ограничивается только внешними признаками. Рыцарские ордена, в частности Ливонский, действовали по собственному уставу, не согласовывающемуся с правом и обычаями завоеванных территорий. Они взимали с населения дань и обеспечивали военно-политический и религиозный контроль над территорией, но не занимались хозяйственными и судебными делами, отдавая это в ведение местных общин. Религиозный компонент деятельности любого ордена предполагал некоторую автономию от догматов, обосновываемую необходимостью обеспечения не только духовной, но и физической защиты причта, при реализации которой духовные структуры отходят на второй план по отношению к военно-политической администрации. При Иване IV, тем самым, был начат процесс секуляризации государственной политики, в чем ему оказал значительную идейную и фактическую поддержку т. н. «Слободской орден». Спустя почти 130 лет после самороспуска опричнины, царь Петр I упразднил патриаршество, подчинив церковь себе через Святейший Синод, возглавляемый назначаемым царём оберпрокурором. Но Иван IV не был готов пойти на такие радикальные шаги [5, c. 126].
Смутное время, которое стало прямым следствием опрометчивой и незапланированной радикальной политики Ивана IV, создало политические предпосылки для возрождения и укрепления сословно-представительной формы монархической власти в России, в том числе, в период правления первых представителей династии Романовых — Михаила Федоровича и Алексея Михайловича. К концу правления царя Алексея Михайловича и в правление его сына, Федора Алексеевича стала очевидна политическая тенденция к установлению абсолютной монархии, централизованной системы управления государством, единственным источником права в котором является воля монарха, обуславливаемая богоизбранностью монарха.
Одним из важнейших атрибутов царской власти к этому времени становятся награды, выполняющие функции: а) визуально-семантического комплекса средств поощрения заслуг, признаваемых со стороны власти и лично монарха; б) формирования и поддержания престижа службы и проявления, тем самым, верности государю (в данном случае, награды выполняют ту же функцию, что и присяга); в) формирования системы нравственно-этических интересов, ценностей и целевых установок, непосредственно согласующихся с основными направлениями государственной политики.
Сложившаяся к концу XVII столетия определенная система пожалований за военную и гражданскую службу в основных своих чертах сохранилась и в дальнейшем. Причем, данная система имела строго выраженный иерархический характер, выражаемый как визуально, так и по своему социальному содержанию — награды были строго дифференцированы по положению награждаемого, которое он занимает в обществе. Высшей ступенью было владетельное боярство и московское (старшее) дворянство, которое кроме материального поощрения (драгоценных кубков, потиров, шуб «с царского плеча») получали: а) должность при царском дворе, «высота» которой зависела от степени «полезности» заслуги; б) имущественное владение (как правило, земельное с прикрепленным к нему сообществом крестьян, которых позже, в соответствии с их юридическим статусом назовут «крепостными»); в) денежное вознаграждение, которое будет заменено материально-символическим, в форме наградных рублевиков или алтынных (позже — медалей).
Петр I заложил основы наградной системы, систематизировав принципы организации награждения орденами и медалями, которая в большей степени учитывала индивидуальные заслуги человека перед монархом и проявление монаршей воли по выбору достойнейших. «Польза государства» несомненно ставилась им выше интересов отдельных членов общества или социальных групп, поэтому понимание «общего блага» идеологически было неразрывным с интересами государства, в реализации которых каждый подданный понимался как раб государя и государства, при этом не делалось различий между родами и сословиями, что преобладало в предыдущую эпоху в форме местничества. Любые меры самодержавия истолковывались как обеспечение «общего блага», в которых заслуги отдельных людей были лишь частью механизма государственного управления и наиболее ценные из них, соответственно, вознаграждались материально в форме орденских знаков, придворных должностей и сословных привилегий, для чего была создана Табель о рангах.
Достижение этих целей обеспечивалось как за счет воли самого монарха, так и благодаря служению государству каждого подданного вне зависимости от сословной принадлежности, но в соответствии с ней. В последнем случае, сословная «подлость» (то есть занимание положения, низшего по отношению к более привилегированному) компенсировалось его личными заслугами. В связи с этим из вышеназванных трех элементов вознаграждения, преобладающих в политике московских царей к концу XVII в. в наградном деле, отныне подчиненном исключительно воле монарха, актуальной остается только привилегия, получаемая кавалером ордена и заключающаяся в назначении его на придворную должность. Удостаивание другими наградами, в т. ч. земельными и денежными пожалованиями оставалось «на воле монарха» и лишь в «Установлении российских орденов» (1797) урегулировано законом.
Говоря об идеологическом компоненте наградной политики, необходимо сказать, что Петр I в самых общих чертах заложил ее идейно-нравственные основы, которые неукоснительно соблюдались до 1917 года. Так, из 8 орденов, функционировавших к началу Февральской революции, 5 наиболее высоких по своему статусу были отечественными (не заимствованными из зарубежной наградной практики). В своей основе они строились на ключевых национальных интересах, нравственно-моральных ценностях и выдающихся качествах главных героев русского самосознания — Святого Апостола Андрея Первозванного, Святой Великомученицы Екатерины, Святого благоверного князя Александра Невского, Святого Великомученика и Победоносца Георгия и Святого Равноапостольного Князя Владимира. Из них только 2 (Александр Невский и Владимир) сыграли свою роль в российской истории, в то время, как образы 3 других (Апостол Андрей, Святая Екатерина, Святой Георгий), а вернее — их лучшие качества были использованы для идеологического подкрепления государственных интересов Российской империи в национальном сознании. В свою очередь, его сильнейшим компонентом была православная религия, что и обуславливало выбор личных образов святых при изобретении и популяризации орденских наград.
В российской наградной практике, судя по всему, существовала негласная преемственность орденских наградных и организационных традиций, которые были заложены в период становления молодого Российского государства, вышедшего из-под ордынской зависимости. Так, у корпорации (ордена) опричников (1565–1572) и организации ордена Андрея Первозванного (1698–1917) существует ряд общих признаков, анализ которых в контексте политической ситуации позволяет судить о следующем:
1) работа орденской корпорации при русском царе имела множественный смысл. С одной стороны, ее функционал заключался в классических для ордена: а) поддержании престижа придворной службы (статус опричника давал широкий круг привилегий, также как и статус кавалера ордена при Петре Великом); б) консолидации усилий «лучших из лучших» представите-лей привилегированного сословия по реализации государственной политики; в) обеспечении личной безопасности монаршей особы (как и опричники при Иване IV, так и «птенцы гнезда Петрова» при Петре I, которые выполняли эту функцию в его поездках и сопровождали в военных экспедициях).
Императрица Екатерина II, учреждая ордена Св. Великомученика и Победоносца Георгия и Св. благоверного князя Владимира и введя практику вручения событийных наград и медалей, кардинально изменила принципы наградной системы, включив в число потенциальных кавалеров т. н. «тяглые сословия» гражданское чиновничество, купечество, ученых и другие категории населения. При этом, сохранялось личное участие монарха в развитии наградного дела и авторитет его монаршей воли, придающие наградам характер неотъемлемого компонента системы государственного управления [8, c. 9].
Тем самым, изменение политических интересов и ценностных ориентиров в политической жизни стран Европы и России к середине XVIII века обусловило появление массовых форм почетного награждения за заслуги перед Отечеством, выраженном в подкатегории военных орденов. Их массовость обеспечивалась: 1) наличием 3–4 степеней, которые различались как по уровню предоставляемых привилегий, так и по числу и качеству исполнения инсигний; 2) гораздо более широким кругом охвата, что смягчало явные признаки социального неравенства по принципу «перед пулей все равны»; 3) отсутствием «организационного взноса» от кавалеров, что многократно увеличивало доступность награды и ее популярность в средних и низших рядах армии и флота, а также стимулировало благородный порыв и усиливало военно-патриотический дух населения. Соответственно, активизация внешнеполитической деятельности, сопряженная одновременно с расширением военного и дипломатического влияния в самых горячих очагах геополитической напряженности в XVIII веке и с применением различных методов усиления патриотического и боевого духа у разных слоев населения, положительно действовала на формирование и поддержание имиджа власти, взявшей в XVIII веке курс на «просвещенную монархию», а позже — на защиту единой русской нации и государственных интересов [4, c. 102].
Возвращаясь к общим и различным признакам в дисциплинарной организации орденских корпораций в XVI-XVIII вв., можно сделать вывод, что:
1) за исключением очевидного военизированного характера ордена опричников, он выполнял ключевые функции орденской корпорации: а) консолидацию наиболее заслуженных, по мнению монарха, деятелей вокруг престола; б) наличие привилегированного круга достойнейших создавало особый идеологический и нравственно-моральный ореол вокруг особы монарха, обеспечивающего его право на исключительность собственной воли в отношении подданных («право казнить и миловать»); в) формировало несомненную связь монарха с его социальным базисом, которое и удостаивалось, в первую очередь, высоких наград;
2) к концу XVIII века наградное дело России эволюционировало из собственной монаршей инициативы в особый социальный институт, органично включенный в систему государственного управления;
3) орден как придворная организация имела длительный период формирования и видоизменялась в соответствии с политическими потребностями и политической ситуацией в государстве.
Литература:
- Алексеев, Д. С. Опричнина как этническая агрессия [Текст] / Д. С. Алексеев // Ученые записки Забайкальского государственного университета. Серия: Социологические науки. — 2010. — № 4. — С. 118–124;
- Володихин, Д. Опричнина и «псы государевы» [Текст] / Д. Володихин // Интернет-сайт «Вики чтение». — URL: https://history.wikireading.ru/64712 (дата обращения: 06.05.2020).
- Карамзин, Н. М. История государства Российского [Текст] / Н. М. Карамзин. — Кн. III. — СПб.: ООО «Золотой век», ТОО «Диамант», 1997. — Т. 9.
- Кулабухов, В. С. Становление и эволюция символики европейского орденского одеяния и ее влияние на развитие элитарной дворянской отечественной культуры [Текст] / В. С. Кулабухов, Д. В. Рудюков // Via in tempore. История. Политология. — 2022. — № 1(49). — С. 97–111.
- Островский, Н. В. Опричнина как подражание ливонскому ордену [Текст] / Н. В. Островский // Символ науки. — 2018. — № 4. — С. 124–132.
- Реутов, С. В. Тайные общества. За кулисами власти [Электронный ресурс] / С. В. Реутов. — 2018. — 370 с. — URL: https://pub.wikireading.ru/hw2rsbp3GW (дата обращения: 05.05.2022).
- Соловьёв, С. М. Сочинения. Книга III. История России с древнейших времен [Текст] / С. М. Соловьев. — М.: «Мысль». — Т. 6. — С. 570.
- Хазин, А. Л. Становление наградной системы России в конце XVII-XVIII вв. [Текст]: дисс.... к.и.н. / А. Л. Хазин. — М.: РАНХиГС, 2008. — 330 с.
