Совместная деятельность как средство преодоления зависимых отношений у молодых пар



В статье представлен опыт рассмотрения и экспериментального преодоления зависимых отношений у молодых пар с позиции отечественной теории развития и деятельностного подхода. Исследование проведено в традициях генетико-моделирующего эксперимента с применением метода проектной деятельности.

Ключевые слова: зависимые отношения, совместная деятельность, деятельностный подход.

Проблема зависимой личности волнует исследователей уже не один десяток лет, ведь зависимость нередко оказывается социально опасным и разрушительным явлением. Многие современные психологи отмечают движение общества в сторону инфантилизации. Жирина М. В., Коротовских Т. В. обращают внимание на то, что для зрелой личности наиболее актуальны потребности в принадлежности, самовыражении и признании, тогда как для инфантильной важна базовая потребность в безопасности, удовлетворение которой она не может обеспечить себе сама [2], [4]. Поэтому самореализация, постановка жизненных целей, поиск своего места в жизни, иными словами, все экзистенциальные и духовные вопросы находятся на втором плане, что приводит к отложенному процессу взросления. Косилова Е. В., Курышева О. В., Микляева А. В., Терещенко В. В. указывают на все более выраженную тенденцию к «ослаблению «маркеров взрослости», размыванию содержания социальных ролей и представлений о нормативном времени наступления соответствующих им жизненных событий, нарастанию вариативности моделей взросления и жизненного пути в целом» [4], [5], [8], [11]. Кон И. С., Фельдштейн Д. И. видят суть этого явления в разрыве между биологическим и социокультурным взрослением человека, который проявляется в отказе от тех или иных форм социальной активности или социальных обязательств в связи с процессами взросления [8].

В основе инфантилизма как явления лежит зависимость, так как инфантилизм в любых своих формах — это неравные отношения с другими, в которых ответственность за удовлетворение своих потребностей зависимый предоставляет другому лицу, передаёт ему управление своей жизнью.

Рассмотрим различные подходы к зависимости в зарубежной литературе. В бихевиоризме любое, в том числе и зависимое поведение, является следствием научения, а также подкрепления такого поведения на протяжении жизни индивида. Дж. Роттер указывает, что вероятность проявления конкретной формы поведения в определенных ситуациях определяется двумя переменными: ожиданиями и ценностью вознаграждения [14]. Социально — когнитивная теория А.Бандуры [14] описывает реципрокный детерминизм — взаимное влияние поведения человека и среды, в которой он оказывается, друг на друга, а внутренние (мысли, убеждения, ожидания) и внешние (вознаграждения или наказания) детерминанты поведения являются неотъемлемой частью этой системы взаимных влияний.

А.Маслоу описывает в своих трудах значение удовлетворения потребностей для развития человека, он обращает наше внимание на то, что самоактуализация является пожизненным процессом — потребностью, которую нельзя до конца удовлетворить, также, как и потребность в любви, а личность, осознавшая в себе эту потребность и стремящаяся к ее удовлетворению, испытывает не дискомфорт, а радость и удовольствие как от процесса, так и от результатов, полученных в процессе самоактуализации [7]. Он говорит о кардинальном отличии мотивации на отношения «высокого полёта» и «дефицитной» мотивации. Зависимость описывается А.Маслоу прежде всего как зависимость от удовлетворения потребностей. Г.Олпорт указывает на то, что «приспособленческое» поведение и «самостоятельное» поведение взаимоисключают друг друга, обозначая последнее важным атрибутом самоактуализирующейся личности [9]. По мнению К. Роджерса, у аномальной личности процесс самоактуализации заблокирован и существует лишь в виде возможности, а основной преградой является система условных ценностей, сформированных ещё в детстве, если их использует ближайшее окружение как регулятор поведения ребёнка. Это приводит к тому, что человек относится положительно к себе и другим людям только в случае их соответствия каким-то условным идеалам, а условные ценности способствуют формированию на месте личности маски-личины [10].

Под влечениями в классическом психоанализе понимаются внутренние импульсы, а в более общем варианте — одухотворенные репрезентации инстинктов (общих у нас с животными), побуждающие организм к достижению удовольствия в результате устранения возбуждения прямым или обходным путем [14]. Объектом влечения выступает то, посредством чего может быть достигнуто удовлетворение. Особенно тесная привязанность влечения к объекту называется «фиксацией» на объекте.

Неофрейдисты (К. Хорни, Э.Фромм и др.) объясняют зависимости как следствие отчужденности, одиночества, страха перед окружающей действительностью [13, 12]. Э. Фромм описывает разрушительные для жизни страсти как своеобразный ответ на экзистенциональные потребности человека (как и страсти, способствующие жизни, созидательные) [12]. И те и другие неразрывно связаны с человеком. И первые страсти развиваются неизбежно, если отсутствуют реальные предпосылки для реализации вторых.

В классике зарубежной психологической литературы существуют различные подходы к теме генеза зависимости в целом и зависимых отношений в частности, однако, обращаясь к отечественной психологии, мы не находим в ней целостную концепцию зависимых отношений.

Б.Братусь в своих трудах говорит об иллюзорно-компенсаторной деятельности при алкогольной зависимости, которая постепенно, а иногда и скоропостижно отдаляет личность от «задач реальности, от достижения в ней своего назначения и счастья, постепенно переносит центр внутренних устремлений в иной, ирреальный план, который все более обживается, обставляется все новыми атрибутами и становится наконец в смысловом отношении более важным, значимым и притягательным, нежели мир реальный» [1, с. 205].

Деятельность по А. Н. Леонтьеву «...есть молярная, не аддитивная единица жизни телесного, материального субъекта. В более узком смысле, т. е. на психологическом уровне, это единица жизни, опосредованной психическим отражением, реальная функция которого состоит в том, что оно ориентирует субъекта в предметном мире» [6, с. 41]. Предмет деятельности — это и есть её мотив, а мотив деятельности, по сути — это опредмеченная потребность. Для человека на границе вступления в зависимые отношения актуализируется потребность в безопасности, мотивом вступления в деятельность становятся физический и эмоциональный комфорт, определенность, защищённость, то есть, удовлетворение базовых потребностей. Партнёр здесь начинает выступать как возможное средство её удовлетворения, а не равноценный субъект совместной деятельности.

Важно заметить, что А. Н. Леонтьев называл деятельностью такие процессы, которые характеризуются тем, что мотив (побуждение к деятельности) совпадает с тем, на что направлен данный процесс в целом. Люди, вступающие в зависимые отношения, испытывают на постоянной основе вне этих отношений, а часто и внутри них, ощущение неудовлетворённости в базовых потребностях: в безопасности, в свободе, в эмоциональном насыщении, гедонистические потребности, потребность в эмоциональном контакте. У зависимого именно их удовлетворение становится мотивом, а настоящей цели у такой псевдодеятельности нет вовсе.

Важно упомянуть и о кризисе как несовпадении развития мотивационно-потребностной и операционально-технической сфер, впервые представленных в работах Д. Б. Эльконина о периодизации развития. Так, мы предполагаем, что зависимый застревает на раннем этапе развития отношений «Пра-Мы» [15, с.6–20]. Социальная ситуация развития на этапе «Пра-Мы» характеризуется тем, что появляется относительная самостоятельность и автономность в передвижении, возрастающий интерес к предметам приводит к необходимости изменения привычных средств общения, взрослый теперь воспринимается не как посредник между ребёнком и окружающим миром, а как помощник при их взаимодействии. Ведущая деятельность на этой стадии предметно-орудийная, важно взаимодействие с предметами как с социальными орудиями (операционально-техническая сфера лидирует). Новообразованиями этого периода являются речь; открытие себя в качестве субъекта деятельности — стремление самостоятельно выполнять деятельность, которую выполняет взрослый, появление местоимения «Я»; чувство гордости за свои достижения.

Именно открытие себя как субъекта деятельности и должно появиться у партнёров в ходе прохождения такого проекта, благодаря чему развитие может дальше беспрепятственно идти по остальным стадиям, и закономерности формирования главных новообразований психики человека и есть главная причина выбора нами метода генетико-моделирующего эксперимента.

Целевой группой нашего проекта были пары, испытывающие трудности во взаимоотношениях, можно сказать, блуждающие по кругу одних и тех же проблем, повторяющие одни и те же деструктивные ритуалы. Это молодые люди возрастом от 19 до 25 лет, не определившиеся с тем, чем им заниматься профессионально, а большую часть их жизни составляют заботы об отношениях, имитирующие деятельность — страдания, дающие возможность отвлечься от самореализации в труде, предъявлении себя в мире. Нам интересна работа с молодыми парами, так как они открыты и восприимчивы к новому опыту (поскольку с годами ригидность психики растёт), а также проявления зависимости у них более ясные и более чёткие (поскольку с годами они нередко смазываются). Важно и то, что молодые пары ещё не имеют плотно укорененной собственной семейной системы, а, значит, проще готовы идти на изменения в устройстве жизни, в том числе и профессиональной.

Зависимые отношения как деятельность непродуктивны для обеих сторон, даже при наличии удовлетворённости обоих в моменте, в них нет общего для пары продукта деятельности, такие отношения в паре не ведут к развитию партнёров (как это происходит в здоровых отношениях), в отдалённой перспективе и вовсе ведут к регрессу личности не только сами по себе, но и в различных сочетаниях с зависимостями (химическими и нехимическими), приводят к деградации личности, а также к опасным для жизни и здоровья последствиям, если в паре присутствует, например, физическое насилие, или проблема психологической зависимости личности приводит к соматизации. Именно по причине отсутствия полноценной деятельности в отношениях пары, недиалогичности их общения (какой диалог может быть с автоматом, выдающим газировку, помогающем вам избежать жажды), мы видим перспективным подход с точки зрения отечественной психологии деятельности, в частности метода генетико-моделирующего эксперимента. Такой подход позволяет дать возможность партнёрам освоить необходимые средства через совместную деятельность в условиях, требующих равноценного вклада в общее дело, благодаря чему пара приобретает возможность увидеть друг в друге настоящих партнёров по общему делу, ведь построение семьи и есть такое монументальное общее дело в рамках жизни двух отдельно взятых людей.

Цель проекта — создание условий формирования ориентировки на партнера во взаимодействии, где для субъектов совместной деятельности единственным возможным способом эффективного выполнения задания будет создание зрелых партнерских взаимоотношений, с равным уровнем вложений и ответственности. Психологическим новообразованием проекта является зрелое партнёрство, достигаемое путём формирования ориентировки на значимого Другого через осознание своих ценностей, мотивов, инструментов, ориентиров, что позволит партнёрам выстраивать равные доверительные отношения, в которых вклад каждого в общее дело (в процветание отношений) будет соответствовать его возможностям.

Задачами и, закономерно, этапами реализации проекта стали:

1. Исследование анамнестических сведений о социальной ситуации развития каждого из партнёров и выделение характерных закономерностей формирования зависимости в онтогенезе подопечных.
2. Проведение и анализ данных экспериментального исследования (проективный рисунок «Мои отношения», методика диагностики межличностных отношений Т.Лири, тест фрустрационных реакций С.Розенцвейга) с описанием актуальной ситуации в отношениях партнёров с точки зрения деятельностного подхода.
3. Проведение группового проекта по заполнению в парах рабочей тетради «Зрелого парнёрства» результатами исследования партнёрами друг друга, отношений в паре и себя в этих отношениях.
4. Создание условий для развития рефлексии у партнёров через групповое обсуждение и освоение разноуровневых средств для совместной деятельности.
5. Итоговая диагностика взаимоотношений в паре (методика диагностики межличностных отношений Т.Лири), и исследование ценностно-смысловой системы после проведения проекта с последующим анализом результатов.

Объект исследования: зависимые отношения молодых пар

Предмет исследования: Структура деятельности в паре молодых людей 18–25 лет

В качестве гипотез нами выдвинуты следующие положения:

1) В зависимых отношениях, в отличие от зрелых, деятельность представляет собой скорее «псевдодеятельность»: она непродуктивна, бесцельна, неосознаваемые мотивы являются ведущими, средством удовлетворения важнейших потребностей (биогенных и психофизиологических по А. Н. Леонтьеву), является партнёр, а, значит, он перестаёт быть значимым Другим.

2) Зависимые отношения и их ритуалы выполняют для партнёров роль суррогата, имитирующего осознанное и равное партнёрство — то новообразование, которое в зрелых отношениях формируется благодаря совместной деятельности, где оба партнёра являются её субъектами, а не средствами удовлетворения потребностей друг друга.

3) Зрелое партнёрство как социальное по генезу, опосредованное по строению и произвольное по способу осуществления новообразование формируется в условиях ССР, которая требует от партнёров равной, субъект-субъектной коммуникации, то есть диалога как деятельности, главным средством которого является ориентировка на Другого.

Методологическую основу исследования составили положения о становлении деятельности и межличностных, в том числе интимно-личностных и семейных, отношений в онтогенезе личности, представленные трудах отечественных ученых Л. С. Выготского, А. Н. Леонтьева, Д. Б. Эльконина, О. А. Карабановой, М. М. Бахтина, Е. Т. Соколовой

Методическое обеспечение исследования представлено следующими методами:

– Проектная деятельность, направленная на последовательный совместный (внутри пар и между парами) анализ различных аспектов отношений конкретных (из опыта пар) и смоделированных ситуаций, заполнение рабочей тетради «Зрелого партнёрства» по результатам исследования партнёрами своей пары;

– Клиническая беседа и методика «Life Line» позволяют изучить социальную ситуацию развития и выявить закономерности патогенеза зависимости подопечных, за счёт качественного анализа протоколов беседы.

– Методика Т.Лири «Диагностика межличностных отношений» позволяет увидеть наличие нереалистичных идеалистичных или заниженных представлений о партнёре.

– Проективный рисунок «Мои отношения» — позволяет нам увидеть внутреннюю репрезентацию партнёрами своих отношений.

На данный момент мы готовы представить результаты анализа материалов исследования по двум аспектам — 1) общим характеристикам ССР наших испытуемых до вступления в сегодняшние отношения, 2) динамики пар и каждого испытуемого в рамках развернутой проектной деятельности. Более развернутый, в том числе количественный, анализ материалов по другим направлениям являются следующем этапом нашего исследования.

В преморбиде подопечных, состоящих в зависимых отношениях, мы видим общие черты:

1. Непоследовательность, хаотичность организации ССР, или даже стабильность деструктивной для ребенка ССР: ребенок не ощущает безопасности дома на фоне регулярных ссор родителей, порой угрожающих жизни и здоровью одного из родителей или самого ребенка.Родительская семья в изначальном своём виде у некоторых участников(П., К.) была разделена разводом, девочки остались с мамами с крайне негативным, доходящим до ненависти, отношением к отцу, в двух других семьях(В. и Д.) постоянно велись разговоры о разводе, а семья С. лишилась отца, когда ему было 5 лет, а у его матери на руках было 4 детей.
2. Трудности в понимании, распознавании и конструктивном выражении эмоций и неразрушительном удовлетворении эмоциональных потребностей у родителей (Пример Д.: «мама импульсивная, часто кричала за мелочи», пример П: «мама срывалась на меня из-за папы или работы»), что в итоге ведет к перемещению ответственности на другое лицо за испытываемые аддиктом эмоции и удовлетворение эмоциональных потребностей, а сам аддикт часто занимает позицию объекта, над которым осуществили какое-то действие, в результате чего он испытывает какие-то чувства, то есть, отсутствует позиция авторства своей жизни, субъектность.
3. Родители задавали саморазрушающий образец для подражания и интериоризации: в профессиональном ключе(один из родителей(или даже оба) не реализованы профессионально, работают там, где придётся, не имеют специализированного образования или не работают по специальности, относятся к работе нейтрально(«просто есть, просто работаю») или испытывают по поводу неё неудовлетворённость, не имеют дела жизни, которое было считали бы своим призванием), в ключе семейных отношений(родители явно не любят друг друга, их брак является вынужденным, ребенок видит, что один из родителей или оба страдают в этих отношениях, видит насилие, родители не демонстрируют перед ребенком модели зрелых, уважительных отношений и семьи — как желанного способа проживания личной жизни, а коммуникация в семье носит субъект-объектный характер, где каждый партнёр по коммуникации выступает как средство реализации собственных, чаще всего неосознаваемых, потребностей. Отсутстуют зрелые мотивы вступления в отношения у родителей (Д.: «мама сначала возненавидела папу, сказала, что он дебил, а потом он пришёл в шортах, она увидела его волосатые ноги и влюбилась»)), в ключе отношений с самим собой по всем уровням внутренней картины болезни(отсутствует пример зрелого отношения к телу ребенка, позитивный образ тела(история с топиком у Е., пример с пирсингом у П.), отсутствует ЗОЖ — как позитивное и уважительное отношение к своему телу, вообще отсутствует какая бы то ни была культура отношения к своему телу, питанию, спорту, сну и т. д. Зато присутствует часто пример зависимого от алкоголя, наркотиков, азартных игр и т. д. в семье, ребенок впитывает саморазрушительное отношение к себе самому. Отсутствует также адекватное отношение у родителя к себе и к ребенку как к представителю своего пола (роли, культуральные особенности и ритуалы, инициация в женщины/мужчины). На мотивационном уровне ВКБ отсутствует пример постановки и достижения целей, сформированных на основе зрелых мотивов).

Важным дополнением является то, что у всех партнёров обнаружены клинические проявления следующих заболеваний: все девушки имеют заболевания женской мочеполовой системы (Е.- цистит, начавшийся с отношениями с В., сопровождающийся сильными болями внизу живота во время полового акта и после него, К., как и её мама и бабушка по маминой линии — имеют эрозию шейки матки., П. имеет серьезные перебои с менструациями с тех пор, как в 13 лет страдала анорексией, сейчас всё еще страдает компульсивным перееданием). Д. имеет непроходящий с подросткового возраста геморрой. С. имеет хронический простатит с 21 года. Все участники проекта имеют такие телесные модификации, как татуировки(некоторые, пара П. и Д.- пирсинг в нескольких местах), что может говорить о наличии самоповреждающих тенденций.

Все участники имеют никотиновую зависимость от электронных сигарет, часто выпивают, 5 из 6 курят марихуану. Все участники начали курить в подростковом возрасте. Добавим, что есть и примеры часто болеющих детей с диагнозом хронический тонзиллит, не секрет, что такой феномен связан с отношениями в родительской семье. (Пример, Д.: «ангина, ОРЗ — неделю ходил в садик, три недели болел, и так до совершеннолетия»).

Индивидуальная траектория развития каждого участника в проекте и их пары, исходя из патогенеза зависимости, была совершенно разной: Д. осознал, что идеализирует П., подавляя свои негативные чувства, возникающие в результате нарушения П. его границ. П. должна будет осознать, что стремится к тотальному контролю, ограничивая при этом Д. Пара Д. и П. приняли, что находятся каждый в своём личном профессиональном кризисе, требующем роста и полноценной реализации в профессиональной деятельности, и что отношения являются прибежищем, позволяющим избежать мыслей, связанных с недовольством своим положением и статусом в обществе.

С. понял, что вопрос со смертью отца всё ещё для него актуален, понял, что ему всё-таки долго не хватало простой родительской теплоты от матери. К. осознал крайнюю степень привязанности к матери и стремление во всём быть на неё похожей. Пара С и К поняла, что каждый из них крайне ограничен в своём духовном и интеллектуальном развитии и нуждается в расширении своего культурного поля, что уже давно живут однообразными ритуалами, несмотря на то, что вместе всего 5 лет.

В. осознал в ходе проекта, что боится двигаться в своём профессиональном развитии и поэтому ждёт, когда это развитие начнёт Е, берётся за её профессиональное развитие, отодвигая своё. Е осознала, что В не может её постоянно опекать и что ей уже пора самостоятельно выстраивать свою жизнь. Пара В и Е поняла, что манипуляция расставанием не может быть способом разрешения противоречий в паре, поняли, что им доступен зрелый разговор с совместным решением своих проблем.

Выводы

Структура деятельности в зрелых и зависимых отношениях в корне отличается: рефлексия и ориентировка на другом в противовес ритуалам и партнёру как средству удовлетворения потребностей, осознанное построение отношений с целью их развития и мотивация удовлетворения потребностей. Именно поэтому так важна совместная деятельность партнёров и как условие развитий отношений, и как сами отношения.

В процессе совместной проектной деятельности в паре, а также в результате группового обсуждения её результатов у партнёров возникают условия для децентрации, и, как следствие, для рефлексии по поводу своих отношений, что позволяет им осознать мотивы вступления в отношения друг друга, увидеть текущую ситуацию в паре более ясно, за счёт чего актуализировать образ своего партнёра и себя как субъектов коммуникации и совместной деятельности, в таком случае партнёры через обсуждение продуктов совместной деятельности осознают себя и партнёра как субъектов этой совместной деятельности, в паре появляется полноценный диалог, который становится условием для построения совместных планов на жизнь, основанных на общих целях.

Литература:

1. Братусь, Б. С. Аномалии личности. — Москва: Мысль, 1988.
2. Жирина М. В. Социальный инфантилизм: стратегия жизни в информационном обществе // XI Ковалевские чтения: материалы всероссийской научной конференции. СПб., 2017. C. 746–748.
3. Коротовских Т. В. К проблеме становления социально-психологической зрелости в подростковом возрасте // Вестник Шадринского государственного педагогического института. 2013. № 2. С. 176–179.
4. Косилова, Е. В. О взрослении в мультифакторной культуре// Отечественные записки. — 2014. — № 5. — С. 54–71.
5. Курышева, О. В. Возраст как социально-психологический феномен. — Волгоград: Издательство Волгоградского государственного университета, 2012.
6. Леонтьев, А. Н. Деятельность. Сознание. Личность.— Москва: Прогресс, 1983.
7. Маслоу, А. Психология бытия — Москва: Рефл-бук, 1997. — 300 c.
8. Микляева, А. В. Зрелость и инфантилизм личности в социальных представлениях различных поколений// Азимут научных исследований. Педагогика и психология. — 2016. — № 4. — С. 473–477.
9. Олпорт, Г. Становление личности: Избранные труды / [Пер. с англ. Л. и Д. А. Леонтьева]; под общ. ред. Д. А. Леонтьева. — Москва: Смысл, 2002.
10. Роджерс, К. Становление личности. Взгляд на психотерапию. — 2. — Москва: ИОИ, 2017. — 237 c.
11. Терещенко, В. В. Взросление подростка в условиях образовательного пространства города и села// Творческое наследие Э. В. Ильенкова и современность. — 2016. — № 2. — С. 172–180.
12. Фромм, Э. Анатомия человеческой деструктивности — Москва: АСТ, 2004.
13. Хорни, К. Невротическая личность нашего времени: Самоанализ — Москва: Прогресс, 2000.
14. Хьелл, Л., Зиглер, Д. Теории личности: Основные положения, исследование и применение. — Санкт-Петербург: Питер Пресс, 1997.
15. Эльконин, Д. Б. К проблеме периодизации психического развития советского. школьника // Вопросы психологии. — № 4. — 1971. с.6–20