Ключевые слова: Единое Государство, зелёная стена, индивидуальное сознание, антиутопическая идея.
Антиутопия — жанр художественной литературы, описывающий государственный или уклад, в котором при изначальном стремлении к идеальному существованию для всех обитателей складываются негативные тенденции развития.
Антиутопия является противоположностью утопии, рисующей идеальный мир. В мире антиутопии за красивой обложкой прячется далеко не идеальное общественное устройство, а главный герой противопоставляет себя режиму. К классическим антиутопиям относятся «Мы» Евгения Замятина, «451 градус по Фаренгейту» Рея Брэдбери, «1984» Джорджа Оруэлла и многие другие произведения российских и зарубежных классиков. В числе популярных современных антиутопий «Голодные игры» Сьюзан Коллинз, «Дивергент» Вероники Рот, а также трилогия «Уродина» Скотта Вестерфельда.
Евгений Замятин родился в конце 19 века и творил в эпоху революций и Первой Мировой войны. Он не был плодовитым писателем, и большинство его произведений неизвестны широкой аудитории, но в истории он остался как автор романа «Мы» — первой антиутопии в её современном понимании.
Роман «Мы» — один из крупных произведений о антиутопии. В нём Замятин отражает все его взгляды на роль государства как аппарата подчинения и на обратную сторону технического прогресса. Писатель окончил работу в 1921 году. В своё время власти СССР запретили опубликовать этот роман. Вдоль до 1998 года роман «Мы» был открыто опубликован. В этом романе Замятин критиковал пороки тоталитаризма.
Замятин в романе «Мы» изображает Единое Государство, жителями которого являются номера. В нём унифицировано все — одежда и квартиры, мысли и чувства. Нет ни семьи, ни прочных привязанностей… Жители поступают по предписанным в законодательном порядке правилам. Они обладают самой передовой техникой, но не имеют личность и индивидуальность, мысль и душу. Казалось, что совершенству этого государства нет предела, но на самом деле, оно станет другим адом, отличающимся от отсталого общества.
Множество писателей и аудиторий увлекает антиутопическая идея в романе, хотя тогда в самом начале она не признаётся. Анализ романа поможет нам знакомиться с антиутопией. И тоже с Замятиным и его идеей. Мы можем увидеть будущее, когда наука и техника слишком развиваются. На этом основании нам надо научиться размышлять о счастье, жизни и идеальном мире.
Антиутопия и русская антиутопия XX века
Утопическая мысль изначально рождалась в Древней Греции. Слово «утопия» исходит из книги «Утопия» Томаса Мора. Утопия означает: место, которого нет [4, с. 37]. В научной литературе под утопией понимается описание общественной, политической и частной жизни людей воображаемой страны, которая отвечает тому или иному идеалу социальной гармонии. Однако по мере быстрого развития времени и научно-технического прогресса все непрерывно обновляется. Люди замечают несовершенство в так называемом идеальном мире по сравнению с реальностью. Такой утопический мир имеет свои пороки, которые уже появились. И тогда народы опять остановили своё внимание на другой стороне — антиутопии. Антиутопия является следствием внутреннего развития жанра утопии. Для антиутопий характерны дегуманизация, тоталитарная система правление, экологические катастрофы и другие явления, связанные с упадком общества. Сам же термин «антиутопия» (англ. dystopia) как название литературного жанра ввели Гленн Негли и Макс Патрик в составленной ими антологии утопий «В поисках утопии» [7, с. 147].
Антиутопические общества описаны во многих художественных произведениях, действие которых в литературе Нового времени происходит в будущем. Задача антиутопии состоит в том, что принципиальное отрицание утопии, отрицание возможности осуществления общественных идеалов и создания совершенного социального строя, тем более, «любые попытки воплотить в жизнь заранее спрограммированный, справедливый общественный строй превращаются в насилие над социальной действительностью и личностью» [11, с. 9]. В литературоведении XX–XXI веков антиутопии, как и утопии, рассматриваются в ряду жанров научной фантастики.
Русская антиутопия — произведение русских писателей в жанре антиутопии, исследующие с начала XX века художественным методами и способами сосуществование человека и социума. Писатели, работающие в таком литературном жанре, пользуясь богатой фантазией, изображают настоящее и будущее общества, показывая полный злодеяний мир, где внешне совершенное мироустройство на самом деле подавляет людей. Но антиутопическая литература не является отрицанием будущего, а представляет собой предупреждение настоящим и будущим поколениям, чтобы они могли избежать трагедии и будущее общества достигло совершенства [10, с. 3].
В 1985 году Горбачёв пришёл к власти и принял ряд мер в области реформы. Но эти мероприятия не вызвали надежду и свет, а, наоборот, привели страну к расколу. В эпоху царствования Ельцина общественно-политическая и экономическая жизнь России претерпела ещё более резкие изменения, полностью отказавшись от марксизма и социализма в политике. Экономика объявила о приватизации капитализма. Во второй половине 90-х годов, после предвыборной борьбы, экономического кризиса, смены кабинета министров, чеченской войны, постиндустриальных экологических дисбалансов, экономической интеграции и многих других проблем, российский народ за несколько лет упал в пучину волнений и страданий [8, с. 720]. Нескончаемая Россия вытягивает российское население из мечты в реальность, идеология Платона перестаёт существовать, счастливые, тихие и прекрасные времена для всех пузырятся, социализм уходит от них, коммунизм находится вне досягаемости. Реформы и институциональные преобразования не приносят гармонии между ожиданием и миром, но приносят им много негатива. Большинство людей проявляют сильное недовольство реформами, существующей системой, нынешним положением в обществе, поэтому говорят, что проявление антиутопического сознания разумно [2, с. 156]. Они фантазируют о жизни в «идеальной стране» Платона, им не о чём беспокоиться, они живут в мире и согласии и с нетерпением ждут утопической семейной гармонии и социально счастливой жизни. Тем не менее, совершенный мир утопии — это инстинкт человеческой надежды и мечты. Как противоположность реальности, он никогда не может быть реализован, и граждане должны вернуться к реальности.
Часть прозаиков 20-х годов отказалась от реалистической поэтики, стремилась в своих произведениях подняться над сугубо политическими страстями к гуманитарным и общечеловеческим проблемам. Она выражала осознанную тревогу за судьбу народа и отдельной личности [9, с. 237].
Скрытый мотив — противоречие свободы со счастьем
В этом произведении автор описал идеальный мир, то есть, Единое Государство. Невзирая на то, что люди в нём сохраняют счастье, у них не было свободы. Вообще говоря, свобода и счастье находятся в гармонии и единстве, что в некоторой степени разумно. На самом деле, слова «свобода» и «счастье» в этом романе не то, что мы обычно понимаем, а имеют конкретное значение. Здесь «свобода» включает в себя иррациональные факторы, которые подразумевают принятие собственных решений и могут быть выражены как «свобода = я = право», а «счастье» лишает индивидуальное сознание и воображение и может быть выражено как «счастье = послушание = ответственность». Возьмём историю Адама и Евы как пример, они могли бы жить беззаботно с птицами и животными в Эдемском саду, но они решили восстать против Бога и, следовательно, были изгнаны с небес. Это знаковое событие называется появлением «я», то есть пробуждением индивидуального сознания.
Райская жизнь, описанная в романе, является своего рода «счастьем без свободы», «без свободы», потому что всё должно быть устроено Богом, и «счастье» — потому что оно может быть беззаботным. В этом смысле нет ничего плохого в том, чтобы называть все страны в романе раем. В отличие от того, что жизнь вне Государств значит «свободу без счастья», «свобода», потому что она может быть самим собой, и «отсутствие счастья», потому что после пробуждения индивидуального сознания человек осознает, что его одиночество — это побочный продукт свободы.
Адаму и Еве было разрешено либо повиноваться Богу, и только тогда ему было позволено оставаться на небесах, чтобы жить беззаботной жизнью, либо украсть запретный плод, освободиться от Божьего рабства и пойти на свободу, о которой они мечтали. Видно, что «счастье без свободы» и «свобода без счастья» противопоставлены, а свобода и счастье — несовместимые отношения. Фундаментальное различие между ними заключается в том, следует ли отказаться от права сохранять индивидуальное сознание [1, с. 37]. Общественная свобода устраняется искажением общества, причём это искажение достигается не только карательными механизмами, но и направленным формированием общественного мнения.
Важность противоречивых отношений свободы и счастья в «Мы» проявляется в трёх основных аспектах: во-первых, этот вопрос обсуждается в тексте очень много раз. Несколько главных героев: мужской герой Д-503, героиня I-330, поэт R-13 и сам великий Благодетель все думали или обсуждали этот вопрос. Этот вопрос обсуждается или рассматривается почти 20 раз в течение всей книги. В записке обсуждается связь между «диким веком свободы», «доброкачественными оковами разума» и «математически точным счастьем». R-13 также имеет длинный отрывок о свободе и счастье после смерти другого поэта. Благодетель вызвал Д-503 в конце, и разговор между ними начался с обсуждения этого вопроса.
Во-вторых, полемика о свободе и счастье в нескольких ключевых эпизодах книги предопределяет, куда история идёт. Например, когда я-330 прощался с Д-503, он спорил о свободе и счастье, в результате чего два «логических поезда» в уме Д-503 столкнулись с его склонностью к I-330 в последующих действиях, и, как Благодетель, наконец, использовал теорию счастья Д-503, которую он когда-то утверждал, чтобы убедить его, постепенно заставляя его думать, что I-330 не имеет реальных чувств к себе, только чтобы захватить ИНТЕГРАЛ, чтобы использовать себя.
Третий аспект заключается в том, что множество противоречий между свободой и счастьем может проходить через него более всесторонне. Его противоречия даже являются коренной причиной некоторых других противоречий. Коллективистский тоталитаризм, противостояние рационального и иррационального и теория бесконечной революции — три наиболее важные темы в утопии. В этих трёх темах опасность коллективного тоталитаризма сама по себе является проблемой, вытекающей из противоречия между общественным счастьем и свободой личности. Эти три важные темы переплетаются со свободой и счастьем в причине или следствии. Решение проблем свободы и счастья, безусловно, будет полезно для всестороннего понимания богатых идеологических коннотаций в «Мы» Замятина.
В произведениях о антиутопии слово «счастье» имеет ироническое значение. Народы страны называется номерами. Они проживают внутри Зелёной Стены, в один и тот же час и в одну и ту же минуту делают одно и то же дело по расписанию, не имея свои мысли, как человек-машина. Такую жизнь номера рассматривают как счастье. Иметь свободу значит отказ от расписания. Очевидно, что в вышесказанной жизни без свободы. А, наоборот, там имеют свободу в жизни за Зелёной Стеной. С этой точки зрения счастье и свобода противопоставлены.
Антиутопическая идея Замятина в романе
В конце Серебряного века русские футуристы, отрицая традиционную культуру, отрицая религиозные убеждения, поставили перед собой новый бог — машину и производство больших машин, тем самым изображая новую утопию, в которой большая машина доминирует над миром [6, с. 259]. Во времена военного коммунизма почти все литературные жанры были склонны к утопии. И по мере того, как материал вытесняет человека, становится центром литературного творчества, появляются произведения, прославляющие машины и производства больших машин.
Как и в романе «Что делать?» в произведении «Мы» люди живут в некоем государстве, основой которого является коллективизм и чёткая регламентация жизни каждого члена государства-коммуны. Тут и механизация, и идея разрушения традиционной морали, которая воплощена в гротескном планировании личной и сексуальной жизни человека, рождаемости [5, с. 189]. В Едином Государстве нет ни называний «человек», ни имени, только существуют номера, которые живут в стеклянных домах, выходят на прогулку в течение определённого времени каждый день, просыпаются в одно и то же время, погружаются в темноту в одно и то же время, даже количество раз жевания — это чёткие «50». Буквы и цифры удаляют смысл, который имеет имя, делая человека не уникальным человеком, а машиной, которая не отличается от других видов машин. В этом царстве нет «я», есть только единое «мы». Человек существует здесь как инструмент, как вещь. После Октябрьской революции в России повсюду царит культурная атмосфера, в которой есть только «мы», а не «я», революционеры погружаются в видение «нашей» мощной силы. Это коллективное «мы», а не индивидуальное, с нашей уникальностью. Замятин, увидев ужасную вещь о культе машины, использовал слово «мы» в качестве названия этого романа, пытаясь вернуть «я» и развалить «наше» господство.
Независимо от того, насколько человек механизирован, он не может быть полностью лишён человеческой природы. Так как люди не настоящие машины в конце концов, даже настоящие машины могут совершать ошибки. Поэтому между едиными номерами Единого Государства всё ещё сохраняются некоторые дикие призывы. Они пытаются найти потерянное «я» и душу, найти свою собственную субъективность, а затем пробудить субъективное сознание других номеров [3, с. 493]. I-330, как первый номер, который хочет выйти из зелёной стены, имеет идеи и умения древних людей. Она привела часть номеров, включая D-503, в другой мир. Они постепенно освободила самосознание, заключённое в своём сердце. Будучи дизайнером космического корабля ИНТЕГРАЛА, Д-503 качается между «я» и «мы», его уровень сознания находится между человеком и машиной.
Герой в работе Д-503 неоднократно подчёркивал, что для людей Единого Государства «Я» и «Моё» являются нелепыми историческими понятиями. В таком мире у всех нет ни желания, ни мыслей, ни эмоций, кроме упорядоченной работы остаётся только тишина. «Мы» все существуют как единое целое. В романе Замятин не называет персонажей, кто названы в честь порядка рождения. В этой группе «нас» доминирует экстремальный интеллект без какого-либо права свободно выбирать.
С момента возникновения самого государства человечество всегда стремилось сделать его более совершенным. По общему признанию, персиковый источник вне предела людского мира — это цель, которую каждый хочет преследовать. Хотя совершенству нет предела, быть не имеет значения, если мы намеренно преследуем повторявшуюся совершенную жизнь. Наука и техника — это обоюдоострый меч, что не только делает общественную жизнь человека удобнее, но и нанесёт человеческому будущему страх и бедствие. Появление антиутопической идеи на самом деле воплощает в себе заботу о человеческой природе и является размышлением чрезмерного уважения к науке и технике.
Заключение
Томас Мор писал в конце «утопии»: я хотел бы признать, что утопические государства имеют очень много характеристик, и, хотя я хотел бы, чтобы эти государства были у нас, трудно надеяться, что они будут реализованы. Правда, всё, что слишком совершенно, приносит нам не только радость, когда оно появляется, но и печаль, когда оно исчезает. Именно напряжённость между этими двумя чувствами побуждает человека задуматься о том, как именно можно обрести истинное счастье. Но желание действительно изобразить счастье в корне трудно сделать, не говоря уже о том, чтобы положить его в какую-то форму. Антиутопическая литература — это сатира и критика лицемерных форм счастья и их последствий.
Следует отметить, что антиутопический роман — это, в конце концов, вымысел, основанный на реальности, цель которого — предупредить будущее и, следовательно, литература с пророческим характером. То же самое относится и к русским антиутопическим романам. Вместо того, чтобы напрямую приравнивать реальность к антиутопическому миру, писатели не отрицают реальность полностью, они видят в реальности определённые факторы риска и тенденции, предупреждающие о будущем развитии человеческого общества.
Забота о человеческом существовании всегда пронизывает слова и слова, потому что русские антиутопические романы издеваются и раскрывают крайнюю систему, которая убивает человечество. Гуманитарные чувства — это тёплый поток бурного желания под мрачно-трагическим тоном антиутопического романа.
30-е годы XX века были периодом становления нового советского государства, расцвета социалистического строительства, нового исторического этапа, который неизбежно представлял новые проблемы, вызывал интеллектуальное мышление. Сильное чувство социальной миссии и ответственности советских писателей, глубоко укоренившаяся в русской литературе реалистическая традиция делают антиутопические романы этого периода более близкими к уровню социальной реальности. Следует особо отметить, что при безжалостной критике реальности в русском антиутопическом романе заложена некая надежда на утопический идеал.
Замятин в романе «Мы», хотя и устанавливает трагический финал для мужчины и героини, но для другой женской фигуры O-90 устраивает судьбу бегства в свободный мир и порождает новую жизнь. Этот побег, как черное облако, украшенное золотыми краями, передаёт нам немного надежды.
То, что критикует писатель в романе, — это виртуальная тоталитарная система. Автор ставит под сомнение стремление человеческого общества к сверхдержаве государства и машины и беспокоится о перспективе такого развития. Он преувеличивает эту тенденцию, предупреждая людей. С точки зрения предсказания будущего и критики будущего «Мы» является наиболее типичным антиутопическим романом, а в последующей антиутопической литературе постепенно усиливается степень критик реальности.
Бдительность в отношении развития истории побуждает нас рассматривать разумность нашего поведения и стремиться избежать драмы, подобной той, что изображена в романе. Художественное очарование романа антиутопии находится здесь. Читатель должен получить не только предупреждение о будущем человечества, но и уверенность и мужество, чтобы продолжать двигаться вперёд, когда он сталкивается с мрачным Томом. Это именно то откровение, которое Замятин хотел дать нам в романе.
Литература:
- Крестьянинов, П. А. Проблема свободы в антиутопиях двадцатого века: 10.01.01. Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского. Нижний Новгород, 2009.
- Ланин Б., Боришанская М. Русская антиутопия XX века. М.: ТОО «Онега». 1994. С. 247.
- Лейдерман Н. Л. и Липовецкии М. Н. Русская литература ХХ века. М.: Издательский центр «Академия». 2010.
- Панин Б. А. Жизнь в антиутопии: государство или семья? Общественные науки и современность. 1995, № 3: С.245.
- Перхин В. В. Русская литературная критика 1930-х годов. Санкт-Петербург: Издательство С. Петербургского университета. 1997.
- Скроспелова Е. Б. Перечитывая классику: Замятин и его роман«Мы». М.: Издательство Московского университета. 1999.
- Шестаков В. Русская литературная утопия. М.: Издательство Московского университета. 1986.
- Шестаков В. П. Утопия и антиутопия XX века. М.: Прогресс. 1990.
- 任光宣, 张建华, 余一中主编. 俄罗斯文学史. 北京：北京大学出版社. 2003.
- 张扬.《切文古尔镇》与《猫城记》两种反乌托邦叙事. 硕士学位论文. 辽宁大学. 2018.
- 赵晨迪. 关于未来俄罗斯的警示：弗·索罗金反乌托邦两部曲研究. 硕士学位论文. 南京大学. 2018.
