Связь религии и этноса в Югославии (на основе статистики и идеологии правых югославских политических организаций)



Введение: Балканы всегда были известны разнообразием конфессий и этносов, и Югославия не является исключением. Чтобы это доказать, нужно в первую очередь посмотреть на название созданной в 1918 году будущей Югославии — «Королевство сербов, хорватов и словенцев». Более того, до начала боевых действий в начале 1990-х, Югославия состояла из шести республик- (Сербия, Хорватия, Черногория, Словения, Македония и Босния и Герцеговина) и включала в себя два автономных края- Косово и Воеводина, которые входили в состав Сербии [1]. Вообще, между религией и этносом нет непосредственного знака «равно». Например, Михаил Бакунин, известный философ, был атеистом, но он по-прежнему для нас русский человек. Однако на Балканах связь религии и этноса велика, чему будут даны доказательства. Данная работа покажет степень взаимосвязанности понятий «религия» и «этнос» в югославском регионе как на основе статистики, так и опираясь на видение Югославии различными правыми политическими организациями.

Балканы в определенном роде стали синонимом выражений «этнический котел противоречий» или «религиозный котел противоречий», сам термин «Балканы» можно нередко найти в контексте, который направлен на демонстрацию сложности определенного региона или ситуации- при упоминании словосочетания «евразийские Балканы» американский дипломат Збигнев Бжезинский пишет про этнические противоречия [2, с. 218], а в народе устоялось выражение «пороховая бочка Европы» относительно балканского региона.

Созданная Югославия стала, если можно так сказать, мечтой южнославянской интеллигенции, но для успешного создания и существования такого государства необходимо было пересечь исторически сложившуюся черту, разделившую Западную и Восточную Римскую империю (в основном это разделение шло по религии- католицизм и православие). Эта черта проходила примерно по границе между Хорватией и Сербией, которые за всю историю своего соседства никогда не являлись единой территориальной единицей [3, с. 238].

Коммунистическая терминология использовала понятие «нация» для описания конституционных народов (сербов, хорватов, словенцев, мусульман, македонцев и черногорцев) и понятие «национальность» для описания неконституционных народов, например венгров и албанцев. Послевоенный лозунг «Братство и единство» обозначил официальную этническую политику в стране- народы Югославии- это равноправные группы, сосуществующие на мирных основах в федерации. Термин «мусульмане» в Югославии с 1971 года был скорее этническим, а не религиозным, этим термином называли южных славян, чьей религией был ислам. Это понятие не включало в себя неславянские народы Югославии, которые исповедовали ислам. Мусульмане были признаны одним из шести конституционных народов Югославии [4].

В Боснии и Герцеговине примерно половина населения (50,7 %) по данным переписи 2013 года- мусульмане. Христиан чуть меньше- 45,9 % в совокупности, причем 30,7 %- православные, 15,2 % являются католиками. По этнической принадлежности, все по тем же данным, 50,11 % отождествляют себя с босняками, 30,78 % считают себя сербами и 15,43 % сказали, что они- хорваты. До Второй мировой войны сербы составляли большую часть населения Боснии и Герцеговины, но в период Второй мировой, в результате переселения в Боснию и Герцеговину хорватов и мусульман, а также из-за геноцида сербов, численность сербов заметно сократилась [5]. Как мы можем видеть из переписи, данные по религиозной и этнической принадлежности практически совпадают. Также из данной переписи хорошо видно этническое разнообразие региона, входившего в Югославию.

Чтобы убедиться в том, что религия и этнос были непосредственно связаны и до Второй Мировой войны, можно также взглянуть на интерактивную карту Югославии, составленную по данным переписи 1931 года исследователем Милошом Поповичем- выбрав религию, например, католицизм мы ясно видим, что людей, исповедующих его много в хорватских регионах и крайне мало в регионах сербских [6]. Также приведу в пример одну из карт Милоша Поповича, составленную на основе данных переписи 1931-го.

Рис. 1. Католики в Королевстве Югославия (по данным на 1931 г.) [7]

В Хорватии, по данным переписи 2011 года, хорваты составляют 90,4 % населения страны, сербы составляют 4,4 %, оставшееся населения представляют другие этносы. Также по данным переписи от 2011 года 86,28 % населения католики и 4,44 % православные [8]. Тут также виден очень высокий уровень религиозной и этнической связи.

Хорваты, чья нация формировалась в крайне сложных условиях, имели два основных идеологических течения: хорватский югославизм и национальный радикализм (великохорватизм). Приверженцы великохорватской идеологии претендовали на все южнославянские земли, считая их население хорватским. Словенцев они называли «хорватами-горцами», существование сербского и мусульманского народов отвергалось. Однако реально сторонники великохорватской идеи стремились к обеспечению господства хорватского национального сознания в самой Хорватии, Славонии и Долмации, а также к присоединению Боснии и Герцеговины к Хорватии [9, с.18].

Оформление национально-государственной идеологии хорватского национал-радикализма относится к рубежу XIX–XX веков. Она утрачивает демократический характер и становится во многом выражением крайнего хорватского этнического национализма- прежде всего по отношению к сербам. Для определенной части этого течения было характерно отождествление понятий «хорват» и «католик» [10, с.24]. В отождествлении этих понятий ясно усматривается непосредственная связь между религией и национальностью для хорватских ультраправых.

Идеологи партии хорватских национал-радикалов Й. Франка отрицали само существование сербов на территории Хорватии как этнической и религиозной общности, политически они ориентировались на Вену. Вот что писал один из видных представителей данного движения И. Кршняви: «У нас один и тот же язык, но сербов и хорватов разделяют глубокие культурные и политические отличия» [11, с.24].

Радикальные сторонники моноэтнического хорватского государства партии Й. Франка отвергали требования сербского национального движения о предоставлении сербам равных с хорватами политических прав. Признание равноправия сербов, по мнению сторонников Франка, привело бы к созданию «государства в государстве» в Хорватии [12, с.25].

Праворадикальный фланг, в отличие от леворадикального фланга, в годы, предшествующие Второй Мировой войне, был представлен различными течениями (леворадикальный фланг в основном был представлен Коммунистической партией Югославии). Самыми заметными из них являлись хорватское движение усташей и созданное в 1935 году «Югославское народное движение ЗБОР», во главе которого стоял экс -министр финансов Димитрий Летич. Усташское течение базировалось на ультранационалистической хорватско-сепаратистской основе и было нелегальным, «ЗБОР», действовавший до ноября 1940-го легально, выступал за укрепление Югославии на централистских началах [13, с.300].

Идеология «ЗБОРА» базировалась на патриархально-сербском традиционализме. Концептуальные основы «ЗБОРА» были пронизаны православно-клерикальной окрашенностью, в этих концепциях соединялся как антикоммунизм, так и антизападничество (обличение либерализма и политического плюрализма). И коммунизм, и западный либерализм трактовались как порождение мировых зловредных сил, коими были, в представлении Летича, евреи и масоны [14, с. 300–301]. В идеологии «ЗБОРА» также видна связь религии и национальности- патриархально- сербский традиционализм и православная окрашенность.

Если власти НГХ (Независимое Государство Хорватия- фашистское государство, созданное во время Второй мировой войны) хотели создания государства, состоящего в первую очередь из хорватов, а потом уже из католиков, то хорватская Римо-католическая церковь на первое место ставила как раз окатоличивание. Две идеи слились в одну: католики были провозглашены хорватами. Существует также и документ, вышедший из недр МВД НГХ, по которому все православные сербы, принявшие католичество, считались хорватами [15, с.12–13].

Миле Будак, один из главных организаторов геноцида сербов, министр образования, религии и культов в НГХ, на митинге в Госпиче 22 июля 1941 года сказал: Одну часть сербов мы уничтожим, другую выселим, остальных переведем в католическую веру и превратим в хорватов [16, с. 45–53]. Цитата Будака еще раз подтверждает связь религии и национальности среди народов Югославии.

Выводы: как мы можем видеть, связь религии и этноса велика как на основе статистики, так и в программах югославских политических организаций правого толка.

Литература:

1. Югославия. // Энциклопедия Кругосвет: сайт. — URL: https://www.krugosvet.ru/enc/istoriya/YUGOSLAVIYA.html
2. З. Бжезинский. Великая шахматная доска. // Издательство АСТ. — 2021. — С. 218
3. Г. Киссинджер. Дипломатия. // Издательство АСТ. — 2019. — C. 238.
4. Джорджевич К. Социополитическая и языковая ситуация в странах бывшей Югославии. // Евразийский лингвистический университет: сайт. — URL: http://www.my-luni.ru/journal/clauses/88/
5. Босния и Герцеговина. // Большая российская энциклопедия: сайт. — URL: https://bigenc.ru/geography/text/5629905
6. Yugoslavia in 1931. The census data. // milosp.info: сайт. — URL: https://milosp.info/maps/interactive/census1931/index.html
7. Roman Catholic Christians in The Kingdom of Yugoslavia (counties and towns). // milosp.info: сайт. — URL: https://milosp.info/maps/full/shs_catholic.png
8. Хорватия. // Большая российская энциклопедия: сайт. — URL: https://bigenc.ru/geography/text/4696622
9. Фрейдзон В. И. Хорватский национальный радикализм (великохорватская идеология) в XIX веке. // Журнал «Славяноведение». — 1998. — С. 18
10. Романенко С. А. Великая хорватская национальная идеология в начале XX века. // Журнал «Славяноведение». — 1998. — С. 24.
11. Там же
12. Там же: Стр. 25.
13. Гибианский Л. Я. «Югославия в XX веке. Очерки политической истории». // РАН. Москва: «Индрик». — 2011. — С. 300.
14. Там же: С. 300–301.
15. Косик В. А. Хорватская Православная Церковь (от организации до ликвидации) (1942–1945). Взгляд из XXI века. // Институт славяноведения РАН. — 2012. — C. 12–13.
16. Серегин А. В. Сотрудничество католической церкви с фашистскими и националсоциалистическими государственными режимами: проблема юридической ответственности. // Российско-азиатский правовой журнал. — 2020. — С. 48–53.