С позиции науки уголовного права у термина «особая жестокость» нет конкретных юридических признаков, он имеет больше оценочное значение, и это усложняет его понимание. Ученые-правоведы и лица, полномочные реализовывать правовые предписания в жизнь, толкуют данное понятие по-разному. Не упрощает дело и применение для разъяснения понимания особой жестокости целого ряда определений, обозначающих крайне болезненные ощущения, причинение насильственными действиями физических или психических страданий, унижений, получение удовольствия от страдания других, принуждение жертвы к определенным действиям, так как эти понятия тоже имеют оценочный характер.
Ключевые слова: жестокость, особая жестокость, отягчающее обстоятельство, оценочный признак.
From the standpoint of the science of criminal law, the term «special cruelty» does not have specific legal features, it has more evaluative meaning, and this complicates its understanding. Legal scholars and persons authorized to implement legal prescriptions interpret this concept in different ways. It does not simplify the matter and the use to clarify the understanding of the special cruelty of a number of definitions denoting extremely painful sensations, causing physical or mental suffering, humiliation by violent actions, enjoying the suffering of others, forcing the victim to certain actions, since these concepts also have an evaluative character.
Keywords: cruelty, special cruelty, aggravating circumstance, evaluative attribute.
В уголовных законах дореволюционной России термин «особая жестокость» не применялся. Законодатель использовал смежные понятия, придавая им с позиции уголовно-правовой квалификации разное юридическое значение. Наряду с самостоятельным составом преступления это мог быть и квалифицирующий признак, и обстоятельство, отягчающее меру государственного принуждения. При этом четкое и ясное определение данного понятия отсутствовало [5, c. 23].
Стремясь восполнить этот пробел, дореволюционные теоретики права, рассматривая сущность понятия жестокости, прибегали к тождественным формулировкам, обозначающим отрицательные переживания вследствие событий, травмирующих психику пострадавшего, стремление унизить его. По большей части, интерпретируя понятие жестокости, правоведы перечисляли наиболее типичные ситуации, в которых преступники ее проявляли, не уточняя при этом ключевых характеристик понятия, что оставляло его в роли признака оценочного статуса. В тот период также не была выработана точная терминология и не были определены юридически значимые признаки понятия. Следствием этих обстоятельств стало отсутствие единообразной правоприменительной практики.
Ряд специалистов пытался рассматривать признак «жестокость» с точки зрения объективности и субъективности состава преступления, способа совершения противоправного деяния и специфических черт личности преступника. Мы считаем, что это положительным образом повлияло на уточнение и совершенствование характеристик понятия особой жестокости в отечественной науке уголовного права, поскольку утвердило доктринальную идею о том, что единственным юридическим основанием уголовной ответственности может выступать только совокупность элементов и признаков состава противоправного деяния. Кроме того, это стало свидетельством стремления юристов — правоведов выделить основные признаки чрезмерной жестокости, среди которых особое место занимали страдания особого вида, испытываемые потерпевшим [4, c. 26].
В законах, нормах и правилах уголовно — правовой науки советского периода существовала преемственность с дореволюционными актами и документами: понятия жестокости, истязаний, способов лишения человека жизни, особо мучительных для него были сохранены. Но было введено в обиход и понятие более емкого характера, подразумевающее чрезмерную безжалостность виновного. При этом, как и в уголовно — правовой науке царского периода, интерпретируя понятие жестокости, авторы лишь перечисляли наиболее типичные случаи ее проявления, не уточняя ключевые признаки явления.
Сущность жестокости и чрезмерной жестокости стали объяснять не только посредством используемых ранее терминов, но и с помощью новых трактовок, обозначающих действия насильственного характера, например, побои, вызывающие исключительные физические и нравственные страдания. Но это пока еще не вносило конкретику в систему [1, c. 142] .
Существенные изменения произошли после того, как специалисты советского уголовного права стали рассматривать особую жестокость в качестве признака состава преступления, указывая на нее не только как на способ совершения противоправного деяния, но и как на неотъемлемую характеристику обстановки, выступающей объективным признаком совокупности характеристик противозаконного проступка. Среди таких признаков обязательно должен был быть выявлен умысел виновного.
Научное толкование понятия особой жестокости и тождественных ему терминов оценочного характера стало своего рода ответом на определения, установленные уголовным законодательством. В зависимости от частоты использования их в законе стала проявляться активность теоретиков, исследующих специфические черты преступников, лишающих людей жизни с чрезвычайной жестокостью.
В уголовно-правовой доктрине советского периода толкование рассматриваемого явления осталось практически неизменным по сравнению с дореволюционными трактовками: терминологический смысл в понятии особой жестокости, как и четкое определение, отсутствовали, не были установлены и конкретные юридические признаки. Теоретики по-прежнему считали эти категории понятиями оценочного характера и лишь перечисляли типичные случаи проявления жестокости со стороны субъекта преступления, встречаемые на практике.
Со временем перечень таких ситуаций становился все более широким в связи с обнаружением новых видов чрезмерной жестокости. Как и их предшественники в царской России, советские теоретики уголовного права пытались дать определение особой жестокости посредством смежных понятий. Однако это не привело к четкому юридическому восприятию явления [3, c. 104].
Отдельно хочется сказать об особенностях совершенствования научных подходов к пониманию взаимосвязи чрезмерной жестокости с признаками состава преступления объективного и субъективного характера. Согласно дореволюционной доктрине уголовного права, рассматриваемое понятие считалось характеристикой способа совершения противоправного деяния. С личностными качествами преступника оно связывалось лишь частично. Советские же ученые стали говорить не только о способе совершения убийства с особой жестокостью как уголовно наказуемого деяния, но и об обстановке совершения противоправного поступка, выделяя в качестве ключевого значения субъективное отношение преступника.
В уголовном законодательстве преемственность развития норм уголовного права сохранена в полной мере: по многим аспектам по-прежнему предусмотрена ответственность за совершенные с особой жестокостью противоправные деяния.
Давая уголовно-правовую квалификацию чрезмерной жестокости, а также категориям, смежным с ней, УК РФ рассматривает их как преступления против личности: а) согласно пункту «д» части 2 статьи 105 — умышленное причинение смерти потерпевшему; б) согласно пункту «б» части 2 статьи 111 — умышленное причинение здоровью пострадавшего тяжкого вреда; в) согласно пункту «в» части 2 статьи 112 — умышленное причинение здоровью пострадавшего вреда средней степени тяжести.
Причинение человеку физических или психических страданий путем применения насильственных способов согласно ст. 117 УК РФ по-прежнему остается самостоятельным составом преступления. В силу п. «и» ч. 1 ст. 63 УК РФ истязание считается одним из обстоятельств, отягчающих меру государственного принуждения. Это свидетельствует о том, что, по мнению законодателя, суд, назначая наказание, должен учитывать чрезмерную жестокость при совершении противоправных, уголовно наказуемых проступков самого разного рода.
Возникновение понятия чрезмерной жестокости стало результатом систематической, целенаправленной законотворческой деятельности, совершенствования уголовно-правовой доктрины, начавшихся еще до октября 1917 года и завершившихся лишь при Советской власти. Именно в этом термине отражены максимально полно все, встречающиеся в жизни, виды особо жестоких преступлений.
Назначая справедливое наказание, орган правосудия в пределах, допускаемых уголовным законодательством, должен учитывать характер и степень совершенного преступления, а также категории, смежные с особой жестокостью, в которых проявляются ее отдельные аспекты.
Правоприменитель рассматривает чрезмерно жестокое поведение преступника с позиции признаков состава преступления, в первую очередь обращая внимание на то, каким способом и в какой обстановке действовал субъект противоправного деяния. Важной также является и субъективная сторона общественно опасного проступка [2, c. 17].
Мы считаем, что в целях сохранения гибкости упорядочивания уголовной ответственности посредством охранительных норм нужно сохранить в уголовном законодательстве такое оценочное понятие, как особая жестокость. Это обусловлено следующими факторами: 1) быстротечностью, многообразием подлежащих обязательному регулированию со стороны государства процессов и явлений; 2) отсутствием у законодателя возможности быстро реагировать на изменения в реальной действительности, внося изменения и коррективы в законы; 3) появлением новых признаков рассматриваемого понятия; 4) утратой актуальности ранее существовавших признаков понятия чрезмерной жестокости. Все эти особенности делают анализируемое понятие все более расплывчатым, ведут к новым проблемам, связанным с установлением особой жестокости и в уголовно — правовой науке, и в практике следственно — судебной работы.
Вследствие сказанного выше можно сделать вывод об отсутствии необходимости разрабатывать унифицированный термин, обозначающий умышленное причинение особо мучительных страданий потерпевшему перед лишением его жизни. Данная сложная в социально — правовом плане категория трансформируется в зависимости от исторической обстановки в обществе, поэтому ее трудно трактовать однозначно.
Литература:
- Власов B. C. Жестокость как элемент насильственного посягательства // Совершенствование законодательства и правоприменительной деятельности. Тезисы докладов областной научной-практической конференции. Ярославль, 2016. С. 142.
- Гребенкин Ф. Убийство, совершенное с особой жестокостью: вопросы квалификации в судебной практике // Уголовное право. 2017. N 3. С. 17
- Кузуб М. В. Понятие особой жестокости как способа совершения убийства // Межрегиональная конференция, посвященная 60-й годовщине празднования Дня прав человека: тезисы докладов. Волгоград: Изд-во Волгогр. акад. МВД России, 2017. Вып. 7. С. 104.
- Попова Н. П. Проблемы квалификации убийства, совершенного с особой жестокостью // Проблемы социально-экономического развития Сибири. Вып. 4. Братск, 2017. С. 26.
- Самолюк И. Д. Особая жестокость как элемент состава преступления // Проблемы искоренения преступности в период строительства коммунизма. Ученые записки ДВГУ. 2016. Т. 30. С. 23.
