В рамках исследования автором проведен сравнительный анализ моделей организации наследования: траста в государствах англо-саксонской правовой семьи, фонда в странах континентальной правовой системы и наследственного фонда в России. Автор исследует теоретические и практические проблемы, связанные с правовым положением наследственного фонда по российскому законодательству. В результате анализа законодательных положений, регламентирующих правоотношения по созданию и функционированию наследственного фонда в России, автор приходит к выводу о нерешенности вопроса его правовой природы и месте в системе институтов наследственного права. Результатом исследования являются рекомендации по совершенствованию правового механизма регулирования общественных отношений с участием наследственного фонда.
Ключевые слова: наследственное право, наследство, завещание, наследственный фонд, траст, личный фонд, учреждение и управление наследственным фондом.
As part of the study, the author conducted a comparative analysis of models of inheritance organization: a trust in the states of the Anglo-Saxon legal family, a foundation in the countries of the continental legal system and an inheritance fund in Russia. The author explores theoretical and practical problems related to the legal status of the inheritance fund under Russian law. As a result of the analysis of the legislative provisions regulating the legal relations on the creation and functioning of the inheritance fund in Russia, the author comes to the conclusion that the issue of its legal nature and place in the system of institutions of inheritance law is unresolved. The result of the study is recommendations on improving the legal mechanism for regulating public relations with the participation of the inheritance fund.
Keywords : inheritance law, inheritance, will, inheritance fund, trust, personal fund, establishment and management of the inheritance fund.
Введение ( Introduction )
Результатом модернизации отечественного наследственного права [22] стало появление института наследственного фонда, призванного нивелировать риски посмертного дробления капитала наследодателя, обеспечить гибкость преемственности владения активами, их сохранения и приумножения в интересах бенефициаров. Подобные институты существуют и успешно функционируют в иностранных правопорядках. К примеру, в государствах англосаксонской правовой семьи (Великобритания, США) эффективным инструментом, используемым для таких целей, является траст, а в государствах континентальной системы права (Австрия, Лихтенштейн) аналогом траста являются частные фонды.
Однако законодательная регламентация функционирования наследственных фондов в России не лишена недостатков. В результате анализа законодательных положений, регулирующих правоотношения по созданию и функционированию наследственного фонда в России, можно сделать вывод о нерешенности вопроса его правовой природы и месте в системе институтов наследственного права, что в конечном итоге лишает эту модель организации наследования определенности и снижает ее практическую ценность.
Все вышесказанное актуализирует вопросы законодательной регламентации правоотношений, возникающих в рамках такой модели организации наследования (наследственного фонда) в России.
Цель исследования — сравнительный анализ моделей организации наследования: траста в государствах англо-саксонской правовой семьи, фонда в странах континентальной правовой системы и наследственного фонда в России.
Литературный обзор ( Literature Review )
В отечественной юридической литературе многими авторами высказываются те или иные замечания относительно правовой природы наследственного фонда, порядка его создания и функционирования. Позиции исследователей можно разделить на две условные группы. В первую группу входят исследования, в которых внимание авторов сфокусировано на оценке целесообразности внедрения института наследственного фонда в ГК РФ, отмечается низкий уровень проработки этой концепции [20], а нередко противоречия с традиционно сложившейся доктриной гражданского права [17].
Во вторую группу входят исследования, в которых аргументируется необходимость внедрения в отечественное наследственное право лучших мировых практик в индустрии управления капиталом. Авторы данных работ склонны положительно оценивать поправки в ГК РФ об учреждении и функционировании наследственных фондов [10]. Однако общим для двух групп исследователей является критика законодательной базы, регулирующей данный институт, которая ограничивается лишь несколькими статьями ГК РФ. По мнению отдельных специалистов, занимающихся наследственным правом, такое регулирование представляется недостаточным, так как некоторые правовые вопросы требуют более детальной проработки, поэтому целесообразно принятие специального закона в этой сфере [19].
В целом в российской доктрине уделяется большое внимание исследованию особенностей правового положения зарубежных трастов и фондов, в том числе некоммерческих наследственных фондов, их сравнению с отечественным правовым институтом наследственного фонда [6, 8, 9, 12, 13, 15].
Материалы и методы (Materials and methods)
В исследовании проведен анализ конструкций аналогичных наследственному фонду моделей организации наследования в зарубежных правопорядках, выявлена их правовая природа и место в системе институтов наследственного права.
Применение сравнительно-правового анализа институтов траста (США, Великобритания), фонда (Германия, Швейцария, Люксембург) и наследственного фонда (Россия) позволяет выявить и изучить сходства и отличия в правовом регулировании указанных моделей организации наследования.
Функциональный подход в контексте сравнительно-правового анализа вышеназванных институтов, в свою очередь предоставляет возможность оценить эффект, который оказывают правовые нормы на регламентацию общественных отношений.
Результаты ( Results )
Федеральным законом от 29 июля 2017 г. № 259-ФЗ впервые в российское наследственное право был введен правовой институт наследственного фонда. Нормы о его правовом статусе отличались лаконичностью, что не способствовало применению этого инструмента планирования наследования на практике. Однако 1 марта 2022 г. вступил в силу Федеральный закон от 1 июля 2021 г. № 287-ФЗ, который значительно расширил правовую регламентацию рассматриваемых отношений, главным образом за счет предоставления гражданину права еще при жизни обособить имущество путем передачи его фонду [21]. Как представляется, законодатель, расширяя законодательное регулирование рассматриваемых отношений, учел критические замечания в отношении закрепленной им модели наследственного фонда, которая лишала возможности наследодателя апробировать работу учрежденного им фонда еще при жизни [14, с. 7].
Появившийся в отечественном праве наследственный фонд является единственной организационной структурой-наследником, которая на момент открытия наследства не существует, так как учреждается такой фонд после смерти завещателя. Согласно внесенным Федеральным законом от 1 июля 2021 г. № 287-ФЗ в ГК РФ поправкам, наследственный фонд представляет собой разновидность личного фонда. В свою очередь, личный фонд противопоставлен общественно полезному фонду (подпараграф 1 § 7 гл. 4 ГК РФ), поскольку не преследует благотворительные, культурные, образовательные или иные социальные, общественно полезные цели [7]. Законодатель обозначил характер деятельности личного фонда как управление имуществом, переданным ему гражданином-учредителем при жизни или в порядке наследования (п. 1 ст. 123.20–4 ГК РФ). При этом такая функциональная направленность не является самоцелью деятельности личного фонда. Управление имуществом требуется для того, чтобы обеспечить выгодоприобретателей, которые были обозначены учредителем либо определены в порядке, установленном условиями управления личным фондом (п. 1–2 ст. 123.20–5 ГК РФ).
Законодатель предусмотрел возможность функционирования личного фонда и после кончины учредителя, если такое указание зафиксировано в уставе фонда (абз. 2 п. 2 ст. 123.20–4 ГК РФ). Тем самым, этот тип фонда может в полной мере применяться в качестве средства обеспечения близких наследодателю лиц после его смерти, хотя с формальной точки зрения такие отношения уже не имеют статус наследственных. Из положений закона следует, что наследственным такой фонд не является, законодатель не дает ему специального названия, именует его «личным фондом, созданным при жизни учредителя и продолжающим свою деятельность после его смерти» (п. 7 ст. 123.20–7 ГК РФ).
Наследственный фонд, который учреждается после открытия наследства нотариусом, продолжает оставаться субъектом, создание и функционирование которого требуют специального регулирования. Согласно абз. 1 п. 2 ст. 123.20–4 ГК РФ правила ГК РФ о личных фондах применяются к наследственным фондам субсидиарно (если эти вопросы не регулируются специальными положениями ГК РФ) и в том случае, если не противоречат особенностям правового положения наследственного фонда.
Стоит отметить, что понятие фонда (некоммерческая структура без членства) известно всем основным европейским юрисдикциям (государства континентальной системы права). Фонд в континентально-европейском праве является приблизительным аналогом английского траста. В свою очередь, траст (от англ. trust — доверие) принято определять как фидуциарное правоотношение, участниками которого являются учредитель траста (settlor), передающий другому лицу — доверительному собственнику или трасти (trustee) имущество для управления в интересах третьего лица — бенефициара (beneficiary) [1].
Процесс развития института траста позволил ученым провести их классификацию, основываясь на различных критериях. Наиболее часто дифференциация трастов исходит из способа и цели их учреждения. Так, в частности, выделяют: 1) трасты, создание которых обусловлено законодательными предписаниями (statutory trusts); 2) трасты, учрежденные по воле учредителя («прямо выраженные трасты» (express trusts)); 3) трасты, возникающие из предполагаемой воли учредителя траста (implied trusts). При этом траст может быть учрежден в порядке завещательного распоряжения, которое обретет юридическую силу после смерти своего основателя (завещательный траст (testamentary trust)), либо при жизни учредителя (inter-vivos trust), посредством которого судьба имущества траста определяется на случай его смерти [11, с. 25]. Две указанные категории трастов образуют группу прямо выраженных трастов.
Завещательный траст должен соответствовать ряду юридических критериев, с которыми судебная практика связывает его действительность. Такие условия именуются «определенностями» (certainties) в отношении трех элементов траста, которые получили закрепление в судебном решении по делу Knight v. Knight, (1840) [2].
Во-первых, определенность относительно намерения создать именно траст, а не смежный правовой институт. Суд буквально оценивает формулировки, используемые в завещании (в контексте всего документа), при решении вопроса о том, намеревался ли наследодатель создать траст. Если намерение лица создать траст выражено не явно, а в тексте распоряжения о передаче имущества третьему лицу не указан термин «траст», такое распоряжение интерпретируется судьями как намерение создать иной, смежный с трастом институт, но не сам траст.
Во-вторых, определенность относительно предмета траста. К примеру, в деле Palmer v Simmonds (1854), суд, исходя их фактических обстоятельств дела, пришел к выводу о неопределенности предмета траста, поскольку в документе, которым учреждался траст, четко не указано какие части остаточного имущества наследодателя должны перейти в доверительное управление. Траст был признан недействительным [4].
Однако более поздние судебные решения поддерживают подход, сформулированный в деле Repington v Roberts-Gawen (1881–1882). Вывод апелляционного суда при пересмотре вынесенного нижестоящим судом решения, состоял в том, что современная доктрина не состоит в том, чтобы считать завещание недействительным из-за неопределенности, за исключением тех случаев, когда установить истинное намерение завещателя совершенно невозможно. Обязанность суда, как следует из текста судебного постановления, состоит в том, чтобы придать справедливый смысл используемым в документе терминам и определениям [5].
В-третьих, определенность в отношении объекта траста. Траст должен содержать указание на определенных бенефициаров, либо же на то, что он создается для достижения конкретных целей. Указание на то, что бенефициары должны быть, по крайней мере, определяемы, является недавним развитием трастового права, благодарю решению по делу McPhail v Doulton (1970) [3]. До этого дела признавалась необходимость указания на исчерпывающий перечень бенефициаров. В качестве альтернативы объектом траста может стать благотворительная цель, а не индивидуальные бенефициары.
Практическое применение института траста в завещательных целях позволяет выделить его неоспоримые преимущества, к числу которых относятся возможность обойти требование закона об обязательной доле наследников учредителем траста, налоговую оптимизацию в отношении передаваемых в траст активов, их защиту от требований кредиторов.
Процедура наследования в контексте завещательного траста осуществляется посредством издания судебным органом документа (letters of administration) о назначении исполнителя завещания (управляющего имуществом), в котором определяются и удостоверяются его полномочия. Аналогом исполнителя завещания в отечественном наследственном праве выступает душеприказчик, реализующий полномочия по распределению собственности наследодателя и иные действия, предусмотренные последней волей умершего.
Согласно завещательному трасту, выступающему составной частью завещания, доверительный собственник назначается после исполнения завещания и одновременно с осуществлением данной процедуры происходит передача в траст оставшегося имущества наследодателя. Тем самым, в качестве наследственной массы фактически рассматриваются выгоды и доходы от имущества и активов, вверенных трасту, а в качестве наследников, — бенефициары.
Завещательный траст применяется в случаях: 1) указания в тексте завещания положений об учреждении траста и передачи активов наследодателя (полностью/в части) в доверительную собственность; 2) если наследники не соответствуют возрастным критериям и соответствующим требованиям о дееспособности, как следствие они не в состоянии самостоятельно распорядиться имуществом.
Необходимо особенно подчеркнуть, что завещательный траст по своей юридической природе не является организационной структурой, его характеризует особый тип отношений, содержанием которых выступают фидуциарные обязанности доверительных собственников по отношению к бенефициарам траста, а также корреспондирующие права бенефициаров по отношению к доверительным собственникам [18, с. 313].
Наследственное право в странах континентальной правовой системы допускает использование конструкции фонда (фр. fondation, нем. Stiftung), который обладает схожими с трастом чертами. По сути, трасты и фонды являются двумя наиболее популярными средствами защиты активов и управления капиталом. Несмотря на схожие черты, указанные конструкции обладают рядом отличий.
Первое на что необходимо обратить внимание — фонд является самостоятельным субъектом, имеющим статус юридического лица (корпоративная структура). В свою очередь траст не классифицируется как юридическое лицо. Фонд имеет гражданские права и несет обязанности, обусловленные своей деятельностью, может заключать контракты и владеть активами от своего имени, быть истцом и ответчиком в суде. В случае с трастом, юридические права и обязанности возложены на доверительного управляющего, который заключает контракты от своего имени, является истцом и ответчиком в суде.
Второе различие заключается в специфике учреждения фонда/траста. Для фонда предусмотрено соблюдение процедурных требований по официальной регистрации в соответствующем реестре или органе власти в своей юрисдикции. Регистрация в данном случае служит подтверждением выполнения фондом процедурных требований к его созданию. Фонд имеет учредительные документы, ряд сведений из которых являются закрытыми (личности бенефициаров и др.). Траст, как уже отмечалось, должен соответствовать ряду юридических критериев, с которыми судебная практика связывает его действительность: 1) определенность относительно намерения создать именно траст; 2) определенность относительно предмета траста; 3) определенность в отношении объекта траста. Траст не подлежит регистрации, документы, касающиеся его функционирования, не должны предаваться гласности, само существование траста может оставаться конфиденциальным.
Третье различие состоит в правах бенефициаров. Модель фонда по законодательству стран континентальной системы права предполагает ограниченность прав бенефициаров, если только учредитель фонда не предоставит дополнительные права в соответствии с действующими правилами, кроме того, бенефициары не имеют доступа к информации о фонде. Чтобы траст считался действительным, у него должны быть бенефициары. В случае их отсутствия, назначается лицо, ответственное за обеспечение соответствия управления трастом его первоначальной цели. Бенефициары имеют законные права, в частности, требовать от попечителей принятия необходимых мер через суд, предоставление информации, касающейся деятельности траста и др. [16, с. 30]
Несмотря на широкое распространение конструкции фонда в качестве оформления наследственного правопреемства в таких государствах как Германия, Люксембург, Швейцария, каждая из моделей фонда, применяющихся в названных странах, обладает определенной спецификой, обусловленной различиями в национальном праве. Речь в данном случае идет о налоговом праве, поскольку фонды чаще всего применяются с целью налоговой оптимизации в отношении процедуры наследования. Такое положение вещей свидетельствует о том, что фонд в большей степени следует рассматривать в контексте существующих в указанных государствах налоговых преференций в его отношении.
Обсуждение ( Discussions )
Как уже отмечалось, отечественным законодателем были предприняты меры по адаптации западных институтов управления наследственной массой под российские реалии. Несмотря на то, что институт наследственного фонда существует в России с 2018 года, вопросы правового регулирования отношений по созданию и функционированию наследственных фондов не утратили своей актуальности. Кроме того, законодатель ввел еще один институт наследственного права, схожий с английским трастом, в содержание ГК РФ, — личный фонд, который стал общим понятием, а наследственный — его частным случаем. Учитывая особенности законодательного регулирования, а также предназначение наследственного фонда, его следует отличать от личного фонда, опираясь на критерии момента создания (при жизни/после смерти) и требования к минимальной стоимости имущества.
Инициировать процедуру создания наследственного фонда вправе несколько субъектов, среди которых: 1) нотариус, который ведет наследственное дело; 2) душеприказчик; 3) выгодоприобретатель наследственного фонда. Последние два субъекта правомочны обратиться в суд в случае, если нотариус не выполнит свои обязательства по обращению в уполномоченный орган государственной власти. Тем самым, нотариус для учреждения наследственного фонда обращается в уполномоченный государственный орган в лице Министерства юстиции РФ и его территориальных управлений, а душеприказчик и выгодоприобретатель — в суд, в случае неисполнения нотариусом своей обязанности (ст. 123.20–8 ГК РФ). Срок для реализации обязанности нотариуса по подаче заявления о государственной регистрации фонда составляет 3 дня с момента открытия наследства. Предельный срок для регистрации наследственного фонда составляет один год с момента открытия наследства. Пропуск этого срока означает, что никто из вышеперечисленных субъектов не сможет зарегистрировать наследственный фонд (ст. 123.20–8 ГК РФ).
Процесс создания наследственного фонда разделен на этапы. Первоначально нотариус предлагает лицам, которые еще при жизни были выбраны наследодателем, войти в состав органов управления наследственным фондом. Эти лица могут быть указаны непосредственно в решении о создании наследственного фонда либо установлены иным предусмотренным способом. Соответственно, в случае наличия согласия данных лиц сформировать органы управления фондом, на нотариуса также возлагается обязанность направить сведения об этих лицах в регистрирующий орган. Если же указанные лица отказываются войти в состав органов управления, то формирование органов управления наследственным фондом становится невозможным. Следовательно, нотариус не имеет право подавать заявление о государственной регистрации фонда в Министерство юстиции РФ (ч. 3 ст. 123.20–8 ГК РФ).
Следующий этап — исполнение нотариусом, который получил от наследственного фонда заявление о принятии наследства, обязанности выдать данному фонду свидетельство о праве на наследство. Этот момент очень важен, поскольку наследственный фонд обретает правомочия по управлению имуществом. Кроме того, нотариус обязан выдать свидетельство о праве на наследство в срок, не превышающий 6 месяцев (в ряде случае срок продлевается еще на 3 месяца). В противном случае сам наследственный фонд имеет право обжаловать бездействие нотариуса (ч. 2 ст. 123.20–8 ГК РФ).
Стоит отметить, что в случае если действия (бездействие) нотариуса нарушает содержание завещания или собственно само решение о создании наследственного фонда, в том числе условия управления подобным фондом, ряд лиц имеет право оспаривать поведение нотариуса: 1) выгодоприобретатели (ими могут быть любые физические и юридические лица, являющиеся полноправными участниками гражданского оборота, за исключением коммерческих организаций — их права не отчуждаемы); 2) душеприказчик (то есть исполнитель завещания); 3) наследники (например, дети или супруг наследодателя) (ч. 1 ст. 123.20–8 ГК РФ).
Гражданин, который при жизни принял решение о создании после своей смерти наследственного фонда, также утверждает при жизни и устав данного фонда, в котором закрепляется структура органов управления, а также условия и порядок управления имуществом фонда. Управление наследственным фондом осуществляется органами, сформированными на основании заявления наследодателя. Так, в частности, структура органов наследственного фонда на практике предусматривает единоличный исполнительный орган в лице руководителя, а также коллегиальный орган управления в лице, например, совета. При этом важно подчеркнуть, что выгодоприобретатель наследственного фонда не может входить в состав коллегиальных органов управления фонда, а также не вправе быть руководителем (то есть единоличным исполнительным органом) данного фонда (ч. 2 ст. 123.20–7 ГК РФ).
Правила о наследственном фонде предполагают замену руководителя или кого-либо из членов коллегиального органа управления. Такой порядок должен быть предусмотрен уставом наследственного фонда. Более того, в уставе наследственного фонда может быть предусмотрен перечень лиц, которые выступят в случае необходимости подназначения, если кто-либо из членов органов управления фондом не сможет осуществлять свои функции (выбытие лица).
Учитывая тот факт, что условия управления наследственным фондом, как и в ситуации личного фонда, являются конфиденциальными, они должны быть раскрыты только лицам, входящим в органы управления, а также могут быть раскрыты выгодоприобретателям и органам государственной власти (в исключительных случаях). Таким исключением из правила, например, является ситуация, при которой выгодоприобретатель имеет право требовать раскрытия условия и порядок причитающейся ему части имущества наследственного фонда. Уместно подчеркнуть, что ГК РФ прямо предусматривает, что условия управления наследственным фондом могут включать не только саму возможность передачи всего или части имущества в адрес выгодоприобретателя, но и перечень обстоятельств и ситуаций, при которых данная передача осуществляется. При этом судьба наступления подобных обстоятельств неизвестна: они могут, как наступить, так и не наступить никогда (ч. 1 ст. 123.20–5 ГК РФ).
Наконец, условия управления наследственным фондом также должны включать порядок передачи в адрес выгодоприобретателей имущества, вид, размер имущества, также имущественные права, срок, периодичность передачи имущества (ч. 3 ст. 123.20–5 ГК РФ).
В организационной структуре наследственного фонда может присутствовать надзорный орган, например, Попечительский совет наследственного фонда (ч. 3 ст. 123.20–7 ГК РФ). В таком случае, к его компетенции будет относиться в частности: 1) осуществление надзора за деятельностью органов управления фонда; 2) согласование совершения фондом сделок; 3) иные контрольно-надзорные функции.
Важно подчеркнуть, что внести изменения в устав или условия управления наследственным фондом нельзя после его создания по очевидным причинам, ведь первоначальные условия были утверждены лично наследодателем. Тем не менее, отечественный законодатель предусмотрел исключительный случай, когда допускается внесение необходимых изменений: 1) требование органа управления наследственного фонда в ситуации, когда управление им на прежних условиях становится невозможным по причинам, которые нельзя было предвидеть на момент учреждения наследственного фонда; 2) установленный факт того, что выгодоприобретатель является недостойным наследником, если это нельзя было установить на момент учреждения фонда (ч. 8 ст. 123.20–4 ГК РФ).
Поскольку создание наследственного фонда — есть не что иное, как волеизъявление гражданина, ликвидация фонда возможна только в судебном порядке по следующим основаниям: 1) общие основания ликвидации юридического лица (пп. 1–4 п. 3 статьи 61 ГК РФ); 2) требование единоличного исполнительного органа наследственного фонда по истечении срока, на который создавался данный фонд; 3) требование единоличного исполнительного органа наследственного фонда в случае наступления определенных обстоятельств, закрепленных в условиях управления фондом; 4) требование выгодоприобретателя фонда, если невозможно сформировать органы управления (нет кворума в коллегиальных органах, нет единоличного исполнительного органа); 5) требование единоличного исполнительного органа фонда (руководителя), если в течение трехлетнего срока невозможно выполнить условия учредителя, в соответствии с которым подлежат определению выгодоприобретатели данного фонда (ч. 11 ст. 123.20–4 ГК РФ).
Касательно судьбы имущества наследственного фонда в случае его ликвидации, то порядок следующий: оставшееся имущество переходит выгодоприобретателям, в случае невозможности их определения — решением суда в собственность государства.
Таким образом, положительными моментами реформы наследственного права в контексте введения института наследственного фонда следует считать гибкое регулирование касательно определения круга выгодоприобретателей — конкретные перечень одобрять необязательно, можно лишь ограничиться указанием на определенную категорию лиц. Также в качестве единоличного исполнительного органа фонда может быть назначено юридическое лицо. В этих вопросах регулирование в полной мере соответствует лучшим мировым практикам аналогичных институтов (траст, фонд).
Однако, значимым недостатком остается отсутствие изменений в действующее налоговое законодательство по вопросам режима налогообложения деятельности такого фонда, а также выплат выгодоприобретателям. В качестве примера можно привести налоговое законодательство Лихтенштейна, в котором предусмотрен специальный налоговый режим для аналогичных структур.
Кроме того, следует пересмотреть действующие в настоящее время нормы о порядке учреждения фонда (требования к процедуре создания, последующее изменение устава), а также нормы, определяющие правовой статус выгодоприобретателей.
Тем самым, отрицать полезность такого инструмента организации наследования, как фонд (особенно применительно к крупным имущественным массам, таким как бизнес) нерационально, но и в том виде, в котором в настоящее время данный институт закреплен в отечественном законодательстве, он представляется усеченным, требующим доработки посредством внесения дополнений, учитывающих как частный, так и публичный интерес при наследовании.
Заключение ( Conclusions )
Итак, проведенный анализ позволяет установить, что наследственный фонд по отечественному и зарубежному законодательству обладает как схожими чертами, так и отличиями. Во-первых, как и в законодательстве ряда зарубежных стран, в отечественном законодательстве предусмотрено создание фонд, как при жизни наследодателя, так и после его смерти. Во-вторых, наследственный фонд получает статус наследника, хотя на момент составления завещания он еще не существовал, что соответствует подходу в зарубежных правопорядках. В-третьих, отечественный законодатель наделяет наследственный фонд статусом юридического лица, который должен быть зарегистрирован в установленном законом порядке. В других правопорядках, к примеру, в США, траст таким статусом не обладает, он не подлежит государственной регистрации, документы, касающиеся его функционирования, не должны предаваться гласности, само существование траста может оставаться конфиденциальным. Траст, как уже отмечалось, должен соответствовать ряду юридических критериев, с которыми судебная практика связывает его действительность: 1) определенность относительно намерения создать именно траст; 2) определенность относительно предмета траста; 3) определенность в отношении объекта траста. Правовая природа траста заключается, прежде всего, в доверительном (фидуциарном) характере таких отношений. Специфика траста предусматривает одновременное наличие имущественных прав, как у доверительного собственника, так и у бенефициара. Это, в свою очередь, обуславливает специфику имущественного интереса доверительного собственника и выгодоприобретателя, а также способы защиты их прав в случае нарушения.
Литература:
- Black’s Law Dictionary / ed. by B. Garner. 7th ed. St. Paul, 1999. — 1513 р.
- Knight v. Knight, 1840, 3 Beav. 148. Электронный ресурс. Режим доступа. https://www.lawteacher.net/cases/knight-v-knight.php (дата обращения 26.09.2022)
3. McPhail v Doulton (Re Baden (No. 1)) [1971] AC 424. Электронный ресурс. Режим доступа. https://lawprof.co/trust/creation-of-express-trust-cases/mcphail-v-doulton-re-baden-no-1–1971-ac-424/ (дата обращения 26.09.2022)
- Palmer v Simmonds (1854) 61 ER 704. Электронный ресурс. Режим доступа. https://vlex.co.uk/vid/palmer-v-simmonds-805836241 (дата обращения 26.09.2022)
- Repington v Roberts-Gawen (1881–82) LR 19 Ch D 520. Электронный ресурс. Режим доступа. https://wikimili.com/en/Repington_v_Roberts-Gawen (дата обращения 26.09.2022)
- Актуальные проблемы наследственного права зарубежных стран: Монография / Н. И. Гайденко Шер, Ф. А. Лещенков, В. С. Радченко и др.; Отв. ред. Н. Г. Семилютина, О. М. Сакович, С. В. Соловьева. М., 2021. — 272 с.
- Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 25.02.2022) // Собрание законодательства РФ. 1994. № 32. Ст. 3301.
- Гущин В. В., Добровинская А. В. Наследственный фонд как способ управления наследственным имуществом // Наследственное право. 2018. № 1. С. 22–25.
- Заикин Д. П. Гражданско-правовой статус фонда в Российской Федерации: Дис.... канд. юрид. наук. М., 2021. — 322 с.
- Каймакова Е. В. Общая характеристика трансформации наследственного законодательства Российской Федерации // Наследственное право. 2021. № 4. С. 2–4.
- Канашевский В. А. Правовой режим оффшорных компаний и трастов. 2-е изд., доп. М., 2015. — 189 с.
- Карташов М. А. Наследственный фонд: новое российское законодательство и иностранный опыт // Современное право. 2017. № 10. С. 83–90.
- Кодификация российского частного права 2019 / В. В. Витрянский, С. Ю. Головина, Б. М. Гонгало и др.; Под ред. Д. А. Медведева. М., 2019. — 492 с.
- Короп И. И. Проблемные вопросы института наследственного фонда // Наследственное право. 2019. № 2. С. 7–10.
- Крашенинников П. В. Наследственное право (Включая наследственные фонды, наследственные договоры и совместные завещания). 4-е изд., перераб. и доп. М., 2019. — 302 с.
- Максимов Д. М. Признание трастов как формы международного наследования в России // Нотариус. 2008. № 5. С. 29–34.
- Мананкова Р. П. Современный этап отечественной цивилистики: достижения и ошибки // Вестник Томского государственного университета. — 2018. — № 435. — С. 260–264.
- Наследственное право: постатейный комментарий к статьям 1110–1185, 1224 Гражданского кодекса Российской Федерации / Р. С. Бевзенко, С. Л. Будылин, Е. В. Кожевина и др.; отв. ред. Е. Ю. Петров. М.: М-Логос, 2018. — 656 с.
- Синицын С. А., Шелютто М. Л. В интересах ли бизнеса предложенная реформа российского наследственного права? // Предпринимательское право. 2017. № 2. С. 17–25.
- Суховенко А. Н., Арсенов Н. А., Околелова В. А. Институт наследственного фонда: проблемы теории и практики // Социально-политические науки. — 2018. — № 5. — С. 174–176.
- Федеральный закон от 01.07.2021 № 287-ФЗ «О внесении изменений в части первую и третью Гражданского кодекса Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2021. № 27 (часть I). Ст. 5115.
- Федеральный закон от 29.07.2017 № 259-ФЗ (ред. от 01.07.2021) «О внесении изменений в части первую, вторую и третью Гражданского кодекса Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2017. № 31 (Часть I). Ст. 4808.
