В статье рассматривается характер главного героя повести А. С. Пушкина «Выстрел». Акцентируются его многогранности. Особое внимание уделяется манере повествования автора в раскрытии неоднозначного существования человеческого «я» Сильвио.
Ключевые слова: А. С. Пушкин, главный герой, романтический герой, повесть.
Начиная с Белинского, и сегодня многие критики творчества Пушкина рассматривают «Повесть Белкина» как «несерьёзную» прозу, не определившую эмоциональную позицию писателя в эстетическом отношении индивидуальной самоценности персонажей. Причем жизненные ситуации, в которых оказались пушкинские героя находятся на грани между жизнью и смертью, подчас в свете иронического повествования автора и юмористических подробностях изображенного бытия героев. А это значит, что сказочно-побасенный «стиль» «Повестей» носит искусно спрятанный, надуманный конфликт сюжетов, имитирующих замысловатость образного выражения великого художника.
Как известно, в нашей науке практически допустимы различные варианты исследовательской мысли о художественно-эстетической значимости произведений литературы. «Инвариантность» стала распространенным понятием в современном литературоведении, что позволяет расширить гипотетичность суждений как существующих, так и новых аспектах творчества писателя, в частности в структуре цикла «Повести Белкина».
Главный герой «Выстрела» всегда вызывал противоречивую оценку критиков самой «загадочной» повести Пушкина. До сих пор одни рассматривают его как романтического героя, другие видят в нем трагическую безысходность внутренней рефлексии, третьи — злобного неудачника. Как пишет В. М. Маркович, «Сильвио в каких-то отношениях подобен и «мстителю», и «бунтарю», и «герою», но ни одному из этих определений он не равен: все они лишь приближают — с разных сторон и в разной мере — к целостной истине о персонаже, самой этой истины отнюдь не открывая» [1, с. 70].
Действительно, внутренние переживания персонажа Пушкина в какой-то мере перекликаются с душевным разладом романтических героев мировой литературы. Романтика, как и трагизм, утверждает самоценность личностного «я», отстаивающего свою духовную нравственную индивидуальность, обладающую восторженной душой и импульсивностью сильных страстей («Кавказский пленник», «Цыганы). Романтический герой многих произведений Пушкина — это личность в духе байронического разочарования, который «бежит от жизни», проклинает её и ненавидит своё окружение за его примитивное существование. По характеру он бунтарь, не признающий никаких социально-нравственных норм, как ему кажется, мешающих в достижении его высокой цели глобальной гражданской направленности.
Сильвио, в изображении Пушкина, — натура независимая от «чужого мнения», волевая, но не в осуществлении духовно-нравственного престижа и материального благополучия, а в утверждении своего человеческого достоинства в обществе. Эмоциональные амбиции и обостренные чувства стремления к лидерству, по сути, внутренне убеждают его исключительности человеческой природы. Быть «первым» — становится всепоглощающей страстью, которая и определяет его поступки как «возмутителя» общественного умонастроения.
И все-таки, следует заметить, что творческая эстетика в «Выстреле» формируется прежде всего в авторском осмыслении тщетности импульсивных порывов героя, обернувшихся для него ложными ценностями. Деньги, карьера, светская знаменитость, социальное положение в обществе — ничего не стоят. Свидетельством этой мысли является эпилог повести.
А это значит, что чувства и шальные поступки Сильвио, как ни противился этому сам герой, напрямую зависят от «чужого мнения»: сослуживцев, начальства, жён и т. д. И в этом состоит трагический парадокс жизни, «убивший» самобытность индивидуального «я» Сильвио, который попадает в «ловчие сети» своих друзей и «противников».
Пушкинский герой противится таким жизненным обстоятельствам, болезненно переживает неожиданные повороты в своей судьбе (две дуэли). Однако он сам спровоцировал эту ситуацию и должен идти до конца — отомстить, так как «вызов на картель и жест дуэльного противостояния оказываются лишь вынужденной в конечном счете формой подчинения существующему положению вещей» [1, с. 70].
Как пишет Н. Н. Петрунина, «Замкнувшись в идее мщения, Сильвио шаг за шагом порывает свои контакты с живой жизнью. Отставка, добровольное затворничество в неподвижном захолустье <...>, не омытая честь и неизбежная кара за отказ от всего человеческого — единственный отклик ума и сердца на уроки действительности — холодное и ясное сознание превосходства противника и собственной несвободы, родившейся из страсти первенствовать» [2].
Правда, Сильвио — необычный «мститель»: возненавидев и прилюдно оскорбив молодого красавца-графа, он продолжает отдавать должное его красоте, уму, храбрости. В связи с чем дуэль с графом затянулась на годы. Причем он не стремится убить графа, а лишь «проучить его», и тем самым утвердить свой пошатнувшийся в гусарском полку авторитет: оставаться значительным и действующим лицом в глазах бывших товарищей, среди которых он «был первым буяном по армии», и они за это «обожали» его, оборачивается для Сильвио глубокой человеческой драмой.
Герой Пушкина, по-своему душевно восторженный, но честный, открытый и в чем-то наивен в отношении со своим соперником. Доказательством чего является манера поэтической повествовательности текста и композиционное построение сюжета. В повести «Выстрел» много субъективное повествование, эмоционально ощущаемое в индивидуально персонифицированном «я» трех рассказчиков (Сильвио, граф Б, подполковник И. Л. П.). Симметрична композиция повести, как пишет В. Шмид: «Ни в одной другой повести цикла эквивалентность ситуации, персонажей и действий не играет такой большой роли, как в «Выстреле». Уже композиция на макроуровне обнаруживает очевидный параллелизм обеих глав» [4].
Но помимо трёх рассказчиков в тексте «Выстрела» существует и главный повествователь — автор как смыслообразующий субъект, эмоционально нетождественный в своем личном общении с читателем и «видении» главного героя — Сильвио. То есть «образ автора» мыслится и так в сфере художественной (содержательной), и как в сфере, восходящей за её пределы, конкретно-исторической личности, создавшей литературное произведение для читательской аудитории (А. С. Пушкин).
Как правило, в эпических произведениях повествование идет от первого лица, и это основной тип повествования стал главным способом оформления художественных текстов в «Повестях Белкина». В структурном плане здесь нет принципиального различия между понятиями «автор», «повествователь», «рассказчик» — это синонимы одного понятийного ряда — словесно-конструктивного оформления художественного текста. И тем не менее под маской авторского «я» скрывается эмоционально-чувственная индивидуальность психологически и нравственно непохожая на персонажей произведении. А с другой — его личностное мироощущение на жизнь определяет эстетическую сущность всех формообразующих элементов литературного текста не только «Выстрела», но и каждой повести пушкинского цикла «Повести покойного Ивана Петровича Белкина».
Литература:
- Маркович В. М. «Повесть Белкина» и литературный контекст // Пушкин: исследования и материалы. Л.: Наука Ленингр. Отд-ние, 1989. Т. 13. С. 63–87.
- Петрунина. Н. Н. Проза Пушкина (пути эволюции). Л. 1987. С.146.
- Хализев В. Е. Говорящий человек. Диалог и монолог // Теория литературы. М.: «Высшая школа», 2002.
- Шмид В. Проза Пушкина в поэтическом прочтении: “Повести Белкина” и “Пиковая дама” / пер. с нем. А. И. Жеребина (I и II части); 2-е изд., исправ. и доп. СПб. 2013. С. 160.
- Эсалнек А. Я. Теория литературы. М., 2010. 250 с.
- Эсалнек А. Я. Анализ романного текста. М., 2004. 182 с.
