Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» глубоко проник в мировую культурную традицию. Многие исследователи сопоставляют его с великими произведениями мировой литературы: от «Евгения Онегина» А. С. Пушкина до «Божественной комедии» Данте. Изучение романа в сопоставительном аспекте позволяет нам проследить за мыслями автора, которым он хотел придать форму, перед нами открываются новые грани и новые смыслы идейно-художественной структуры произведения.
Наиболее тесная и интересная связь романа М. Булгакова обнаруживается с «Фаустом» Гёте , «Божественной комедией» Данте , «Историей сношений человека с дьяволом» М. А. Орлова, «Песней об Альбигойском средневековом походе» неизвестного поэта, с «Потерянным раем» Джона Мильтона.
Аллюзии к «Фаусту» Гёте пронизывают весь текст романа «Мастер и Маргарита». Эпиграф романа взят из первой части «Фауста»:
...так кто ж ты, наконец?
— Я — часть той силы, что вечно
хочет зла и вечно совершает благо. [1, с. 5]
А. И. Ванюков в своей статье «Заглавие и эпиграф в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита», делает вывод о функции эпиграфа, подчеркивает, что он « заключает в себе ориентацию на оригинальное двухчастное произведение, свободно сочетающее в себе землю и небо, день и ночь (Вальпургиева ночь), поле и кабинет, винный погребок и кухню ведьмы, девичью комнату и тюрьму, императорский дворец и деревню Спарту, Фауста и Мефистофеля, Маргариту и Елену, телесное и духовное, театральное и мистическое, реальное и символическое», «представляет собой в свернутом виде романный пролог»... [5, с. 76].
Можно сделать вывод, что эпиграф к «Мастеру и Маргарите» предваряет развитие основного действия и настраивает читателя на восприятие текста.
Черновое название романа — «Чёрный маг». Главной фигурой по первому замыслу выступал именно сатана. Но М. Булгаков, изменив концепцию, оставил ключевую роль дьяволу, наделив его чертами нечистой силы из «Фауста».
И в трагедии Гете, и в романе Булгакова дьявол впервые появляется во время беседы учителя и ученика: Мефистофель в обличье черного пуделя во время прогулки Фауста и Вагнера, а Воланд присаживается на скамейку к Берлиозу и Бездомному на Патриарших прудах.
Образ чёрного пуделя встречается у М. Булгакова на протяжении романа несколько раз: в сцене на Патриарших прудах Воланд появляется с тростью с набалдашником в виде головы пуделя: «Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. Серый берет он лихо заломил на ухо, под мышкой нес трость с черным набалдашником в виде головы пуделя» [1, с. 9], Маргарита на балу у Сатаны носит «тяжелое в овальной раме изображение пуделя на тяжелой цепи» [1, с. 270]. И наконец, в ранних редакциях романа конца двадцатых годов Иванушка сбегал из психиатрической лечебницы, превратившись в огромного черного пуделя.
В сентябре 1933 года в одной из тетрадей с набросками к роману Булгаков запишет: «Встреча поэта с Воландом. Маргарита и Фауст» [2, с. 12]. В тексте еще нет Мастера, но есть герой, которого автор называет поэтом и Фаустом. Потом он станет Мастером, а сравнение с Фаустом останется: «Неужели вы не хотите, подобно Фаусту, сидеть над ретортой в надежде, что вам удастся вылепить нового гомункула?» — спрашивает у него Воланд [1, с. 399].
Таким образом, мы приходим к выводу, что роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита», как и философская драма Гёте «Фауст», является двухчастным произведением, которое сочетает в себе различные эпохи, сцены трагические и комические, оригинальную философскую концепцию. Обращаясь к наследию Гёте, Булгаков отразил в своём романе фаустовские образы, переосмыслив их по-своему
Сопоставление «Мастера и Маргариты» с «Божественной комедией» Данте особенно плодотворно. И. Блэза в своей статье «Дантовская концепция «Мастера и Маргариты» обратил внимание на последовательный характер дантовских событий, явлений и образов в романе.
Необходимо обратить внимание, что, по отношению к эпилогу, «Божественная комедия» Данте может служить объясняющим контекстом. В завершающей части романа Ивану Николаевичу Поныреву, ставшему профессором истории, в полнолуние снится один и тот же сон: «является непомерной красоты женщина», выводит к Ивану за руку «пугливо озирающегося обросшего бородой человека» и «уходит вместе со своим спутником к луне» [1, с. 413]..
Финал «Мастера и Маргариты» содержит явную параллель с третьей частью «Божественной комедии» Данте — «Рай». Здесь путеводительницей Данте является женщина необыкновенной красоты — его возлюбленная Беатриче, которая утрачивает после смерти свою земную сущность и становится символом высшей божественной мудрости. В Раю, в его центре — Эмпирее (эмпирей в переводе с греческого — «огненный») струятся потоки лучезарного света, исходящие из ослепительной Точки, пребывают Бог, ангелы и блаженные души. Но все это представлено в странном виде и является как бы противоположным, зеркальным отражением финала дантовой поэмы.
Булгаковская «Беатриче» — Маргарита — женщина «непомерной красоты». «Непомерной» — значит «чрезмерной». Избыточность красоты воспринимается как неестественная, ассоциируется с демоническим началом. Мы помним, что в свое время Маргариту преобразил крем Азазелло. Главный герой романа тоже восходит к свету, но образ Мастера, «пугливо озирающегося обросшего бородой человека», снижен в сравнении с жаждущим мудрости Данте в «Божественной комедии». Иначе и не могло быть, ведь путь Данте — это путь религиозно-нравственного прозрения, путь Мастера — это путь творческого, художнического подвига, но не христианского просветления. Поскольку он «не заслужил света». Проводя параллель между Маргаритой М. Булгакова и Беатриче Данте, М. Л. Андреев утверждает: «Начавшись ангелом, классическая литература заканчивается ведьмой».
Можно сделать вывод о том, что произведение «Божественная комедия» универсально: в нем описан весь мир, там действуют силы Света и Тьмы. Роман Булгакова также общечеловечен, но он написан в ХХ веке, несет на себе печать своего времени, и в нем дантовские религиозные мотивы предстают в преображенном виде: при явной их узнаваемости становятся объектом эстетической игры, обретают неканоническое выражение и содержание.
Интересна история происхождения Бегемота , Коровьева-Фагота и Азазелло из свиты Воланда. Исследователи до сих пор пытаются выяснить то, какие произведения могли повлиять на Булгакова при создании образов.
Согласно древней мифологии , Бегемот является демоном плотских наслаждений, а в частности чревоугодия. А само слово происходит от европейского существительного «бехема» — животное. Историк Б. Соколов, автор издания «Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты», уверен в том, что писатель позаимствовал имя для своего кота из апокрифической ветхозаветной книги Еноха [2, с. 56].
Также, по мнению Соколова, работая над образом Бегемота, М. Булгаков заглядывал и в труд М . А . Орлова «История сношений человека с дьяволом». Именно в этой книге сохранились пометки, сделанные рукой прозаика. Героя Орлова звали Бегемотом, правда, он являл собой не кота, а чудовище со слоновьей головой, хоботом и клыками.
Коровьев-Фагот — самый загадочный в свите Воланда. Специалисты до сих пор не знаю точно, на кого ориентировался М. Булгаков, создавая этого героя. Обращая внимание на то, что герой обозначен как тёмно-фиолетовый рыцарь, многие исследователи приходят к выводу, что разгадку необходимо искать в истории христианства, ведь фиолетовый цвет в католической традиции — цвет траура. Ещё одной подсказкой является то, что Булгаков упоминает о «неудачной шутке» рыцаря.
По версии М. П. Згуской, все вышеперечисленные факты ведут к «Песне об Альбигойском средневековом походе» неизвестного поэта . Этот поход был направлен на искоренение ереси катаров, которые верили в то, что тьма и свет не могут смешиваться между собой. Однако в песне есть такие слова: «На всех в городе снизошло такое счастье, что из тьмы сотворился свет». Неудачная шутка для альбигойца, исповедующего религию катаров, не правда ли? Мало того, заглавная буква «Песни об Альбигойском средневековом походе» была выполнена в виде рыцаря в темно-фиолетовых одеяниях.
Обратимся к образу Азазелло. Сначала он предстал перед читателем маленьким, широкоплечим и безобразным, к тому же огненно-рыжим, мужчиной. Однако в финале романа он вернул свой истинный облик и превратился в рыцаря, холодного и беспощадного: «Сбоку всех летел, блистая сталью доспехов, Азазелло. <…> Оба глаза Азазелло были одинаковые, пустые и черные, а лицо белое и холодное. Теперь Азазелло летел в своем настоящем виде, как демон безводной пустыни, демон-убийца» [1, с. 395].
Этот образ Булгаков мог позаимствовать из поэмы Джона Мильтона «Потерянный рай» 1667 года. Истинный облик Азазелло напоминает сатану и его свиту в изображении Мильтона: Азазиил у поэта был могучим знаменосцем в блестящих доспехах, несущим знамя всех сил ада.
Таким образом, рассматривая образы свиты Воланда в сопоставлении с возможными прототипами можно раскрыть новые грани, новые смыслы идейно-художественной структуры произведения. Каждый образ уникален и интересен по-своему.
Итак, мы можем сделать вывод, что связь «Мастера и Маргариты» с произведениями мировой литературы обнаруживается в различных элементах текста: во-первых, в таких композиционных частях как эпиграф, эпилог, сон, во-вторых, в образной системе: большинство героев имеют прототипы. Роман М. Булгакова и литературные произведения мира имеют свои общие и отличительные черты по глубине философского содержания и уровню художественного мастерства. Эта связь неоспорима, благодаря ей мы можем раскрыть замысел автора с совершенно разных сторон и рассмотреть структуру произведения в контексте мирового творчества.
Литература:
- Булгаков М., Мастер и Маргарита: роман [текст]/ М. Булгаков. — СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2021. — 416 с.
- Соколов Б. В., Булгаковская энциклопедия [текст]/ Б. В. Соколов. — Москва.: Локид; Миф, 1997. — 592 с.
- Андреев М. Л., Беатриче Данте и Маргарита Булгакова [текст]/ М. Л. Андреев //Дантовские чтения. 1990. — М.,1993.
- Бэлза И. Ф., Дантовская концепция «Мастера и Маргариты» [текст]/ И. Ф. Бэлза // Контекст — 1978. — М.: Наука, 1978.
- Ванюков А. И. Заглавие и эпиграф в романе М.Булгакова «Мастер и Маргарита» [текст] / А. И. Ванюков // Филология. Науч. сб., посв. памяти А. М. Богомолова. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1996. —С.72–78
- Гёте И. В., Фауст [Текст] / И. В. Гете; Пер. Н. А. Холодковского; Под ред. М. Л. Лозинского; Предисл. и коммент. Ю. А. Спасского. — Москва; Ленинград: Academia, 1936. — 1 т.; 26 см
- Орлов М. А., История сношений человека с дьяволом: [текст] / М. А. Орлов. — Москва: АСТ, Terra Fantastica, 2000. — 474 с.
- Мильтон Дж. Потерянный и Возвращенный рай: Поэмы Иоанна Мильтона [текст] / Дж. Мильтон — Москва: А. Д. Сазонов, 1894. — 375 с.
- Данте А. Божественная комедия [текст]/ А. Данте. Пер. с ит. и примеч. М. Лозинского. — Москва: Правда, 1982. — 640 с.
- Згуская М. П. 50 знаменитых загадок Средневековья [текст] / М. П. Згуская. — Фолио; Харьков; 2009. — 334 с.
