В статье рассматриваются основные аспекты философского и естественно-научного мировоззрения Павла Александровича Флоренского. Выделены философские основы картины мира Флоренского. Раскрыт смысл, который Флоренский вкладывал в понятие «пневматосфера» и определено место, которое Человек занимает в природе в качестве «микрокосма», неотделимого от микрокосма. На основании труда «Мнимости в геометрии» дано описание космологической системы Флоренского, его понимания пространства, времени и феномена «мнимых величин», а также объяснено, почему Флоренский был противником гелиоцентрической системы и ратовал за возвращение к птолемеевской астрономии.
Ключевые слова: гелиоцентрическая система, «мнимые величины», Павел Флоренский, пневматосфера.
История русской философской мысли знает по меньшей мере один замечательный пример интеграции не только гуманитарного и естественно-научного знания, но и религиозной мысли с научной, произошедшей не просто без противоречий, но и с взаимным дополнением. Павел Александрович Флоренский (1882–1937) — российский мыслитель, богослов, учёный-естествоиспытатель широкого профиля, священник Русской Православной церкви, широко известный как в России, так и за рубежом. В. В. Розанов называл Флоренского « Паскалем нашего времени », а богослов С. И. Фудель считал его « исторически непостижимым… во всем его жизненном облике» . Единого мнения относительно личности и идей Флоренского в отечественной историографии по-прежнему не сложилось: одни считают его важнейшим русским философом последних ста лет, другие же, как например Н. А. Бердяев — « утончённым реакционером », третьи — просто компилятором и ревнителем мракобесия. Фигуру Флоренского зачастую оценивают исходя из субъективных предпочтений и поверхностных, предвзятых суждений, игнорируя многие тонкости и нюансы, а иные — трактуя на своё усмотрение.
П. А. Флоренский является автором нескольких десятков статей и монографий, важнейшими его работами являются «Столп и утверждение истины», «Мнимости в геометрии», «У водоразделов мысли», «Имена», «Иконостас». Он проявил себя и как учёный-естествоиспытатель, подготовил в общей сложности полторы сотни статей для Технической энциклопедии, а также зарегистрировал около тридцати патентов на изобретения.
Своё мировоззрение Флоренский считает соответствующим по складу Средневековому, и сам характеризует его как древнерусское образца XIV-XV веков. Основным законом мира Флоренский считает второй принцип термодинамики, или закон энтропии. Постоянно наступающему Хаосу противостоит Логос, являющийся, в свою очередь, началом обратного процесса — эктропии [1, с. 367].
В основе учения Флоренского о бытии как конкретной духовной реальности лежит идея двоемирия. Существуют два мира — ноуменальный (имманентная духовность) и феноменальный (трансцентентная духовность), которые онтологически едины:
« Это — одна реальность. Точнее, она не одна, а единственная, единственная реальность бытия, ибо всякое бытие есть лишь сгусток, оплотнение, световой слиток этой первореальности» ... [2, с. 309].
Из-за этого у Флоренского сверхъестественное не противопоставлено естественному, видимому; реальность конкретна, поскольку смысл (ноумен) находит своё воплощение в явлении (феномен), а содержание — в форме. Их двуединство обуславливая как феноменальность ноумена, так и ноуменальность феномена.
Онтологию Флоренского можно свести к одной формуле: «Бытие есть космос и символ». Мир символичен, а задача мыслителя состоит в упорядочивании мира символов, его описании и систематизации полученных знаний о нем. И ясно сразу, что строение реальности будет здесь видеться иначе, нежели в традиционном философском представлении. Символ совмещает в себе природное и духовное, и символизм отбрасывает членение реальности на царство чувственных вещей и царство духа, обособленные друг от друга.
К концу двадцатых годов Флоренский ознакомился с учением о ноосфере и серьёзно проникся им, заведя в конечном итоге регулярную переписку с В. И. Вернадским. В письме Вернадскому от 12 сентября 1929 года Флоренский высказывает предположение о существовании в составе биосферы т. н. «пневматосферы» (от др. греч. πνεῦμα — дух, дыхание), особой вещественной среды, вовлечённой в круговорот культуры или круговорот духа, и которой присуща особая стойкость вещественных образований [3, с. 165]. Изначально в восточно-христианском вероучении слово πνεῦμα использовалось для обозначения именно Духа Святого. В гностицизме духовное — это наивысшая ипостась сущего, расположенная как над душевным/чувственным (ψυχή), так и над плотским (ΰλη), а люди, наделённые наивысшей божественной благодатью, назывались «пневматиками» и аналогично стояли выше «психиков» и «гиликов».
Эта концепция получила развитие в статье «Макрокосм и микрокосм», где автор также оперирует понятием «антроподицеи» — осмысления человека как важной составной части и тварной, и духовной природы, и оправдания его роли [4, с. 684].
В работе 1919 года «Органопроекция» Флоренский выдвигает идею о некорректности сравнения, пускай даже и метафорического, человеческого организма с механическим устройством. Человек может рассматриваться только в качестве микрокосма, а все артефакты, в том числе орудия труда и техника — это продолжения его тела. Их предназначение, как части культуры, состоит в сдерживании процессов энтропии путём упорядочивания окружающего мира, однако сами по себе они не самоценны. Задача человека в данном случае — не отдаваться под полную власть созданной им же техники, а медленно и последовательно самосовершенствоваться, постепенно становясь все более независимым от механических «костылей» [5, с. 149–162].
Работа «Мнимости в геометрии: расширение области двухмерных образов геометрии (опыт нового истолкования мнимостей)» была начата П. А. Флоренским ещё в 1902 году, но полностью завершена и впервые издана лишь двадцать лет спустя. В ней Флоренский открыто выступает против коперниковской и вообще гелиоцентрической системы мироустройства.
Мнимости и мнимые величины — это отражение подлинной реальности, но не материальной, а потусторонней, запредельной. Искривление пространства-времени, в свою очередь, есть не что иное, как соприкосновение с потусторонней реальностью. Как объяснял сам Флоренский, его собственная интерпретация мнимостей «заключается в открытии оборотной стороны плоскости и приурочении этой стороне — области мнимых чисел» [6, с. 25].
Флоренский критично оценивал общепринятую в первой половине ХХ века геометрическую трактовку комплексных чисел, отражённую в трудах Гаусса, Коши, Неймана и Римана. Согласно ей, множество моделируется в виде двухмерной плоскости, образованной двумя осями — действительных чисел и мнимых. В качестве основных недостатков этой модели Флоренским названы следующие:
— комплексную плоскость принято представлять как образ множества независимых переменных, но не функций. Одномерной оси недостаточно для того, чтобы вместить мнимые числа, и геометрическое пространство для них необходимо расширить.
— плоскость, утверждал Флоренский — не обязательно двухмерный объект. Она всегда имеет, во-первых, две стороны, а во-вторых — собственную толщину. На первой стороне находятся действительные длины, на противоположной, соответственно, мнимые, а внутри толщины же — комплексные длины, описываемые комплексными числами
— в то же самое время, односторонние поверхности сами оказываются неориентируемыми пространствами типа листа Мёбиуса или бутылки Клейна, и обладают той же самой комплексной структурой [6, с. 7].
Интерес Флоренского к непроективным пространствам и топологии обусловлен как раз неприятием, во-первых, кантовского понимания пространства, а во-вторых — неевклидовых проективных пространств как недостаточно гибких и условных. Из этого проистекает и восприятие — довольно «атомистическое» — Флоренским времени как своего рода мнимой величины. В своей трактовке понятия «мнимые величины» Флоренский нередко апеллировал к Лейбницу, полагавшему, что мнимые числа — самое подходящее место для обитания божественного духа.
Планета Земля в его видении неподвижно покоится в космическом пространстве, и является в сущности центром Вселенной. Опыт Майкельсона-Марли он интерпретирует как доказательство неподвижности Земли, а опыт Фуко объявляет принципиально недоказуемым.
«В основу опыта положена гипотеза о движении Земли, и когда последствий этого движения не обнаружилось, тогда стал придумываться ряд чрезвычайных новых гипотез, которыми хотели подпереть первую гипотезу о движении Земли. Но гипотеза, признанная наиболее основательной, — специальный принцип относительности, — будучи вполне приемлемой сама по себе, однако в корень уничтожает самую предпосылку Майкельсона, ибо утверждает, что никаким физическим опытом убедиться в предполагаемом движении Земли невозможно» [6, с. 48] .
Своё доказательство Флоренский основывает на оригинальном прочтении теории относительности Эйнштейна. Он начинает с констатации факта о невозможности достижения скорости свыше 3 • 1010 см/сек. Из уже этого следует невозможность движения небосвода вокруг Земли, что явно противоречит действительности. В связи с этим достижения скорости выше обозначенного предела возможны, но это должно быть уже совершенно иное движение, трансцендентное по отношению к привычным нам условиям, проще говоря — движение уже не в пространстве и не во времени. За пределами скорости света начинается нефизический «тот свет» — мир мнимых величин [6, c. 50].
Далее он апеллирует к Птолемеевской системе, согласно которой радиус Земли сам по себе является ограничением земного бытия:
R= (23ч 3м 56,6с / 2π • 300000) км
где 23 часа 3 минут 56,6 секунд — это продолжительность звёздного времени по среднему солнечному времени [6, с. 51].
Все, что находится за его пределами — это Небеса. Демаркационная линия, разделяющая «видимый» и «незримый» мир, имеет радиус в 27,522 средних расстояний Солнца до Земли. Другими словами, расстояние до этого мира равно такому, при котором тело, обращающееся вокруг Земли за один день, будет вращаться со скоростью света. Таким образом, мир потусторонний начинается между орбитами Урана и Нептуна, а Вселенная оказывается физически конечной.
Если наблюдение за движущимися телами или системами происходит из системы неподвижной, то их характеристики зависят от величины β, выраженной в следующей формуле:
β = √(1 — ν2/c2),
где ν — это скорость движения наблюдаемого объекта, а с — скорость света. В том случае, если ν меньше с, β остаётся действительным, и все характеристики остаются имманентными земному опыту; при ν равном с, β=0, и при ν большем с, β делается мнимым. В двух последних случаях происходит двукратный качественный скачок соответственных характеристик. Если по направлению движения длина тел сократится Так, в движущейся системе в отношении β:1, то время, масса и проч. — в отношении время — в отношении 1:β. На границе Земли и Неба любое тело « утрачивает свою протяжённость, переходит в вечность и приобретает абсолютную устойчивость », а «проваливаясь» в иное измерение, меняет все свои характеристики на мнимые [6, с. 51–52].
Данные построения Флоренский использует для реабилитации геоцентрической системы мира, в особенности в том виде, в каком она была представлена у Данте в «Божественной Комедии», а также в космологических системах Аристотеля и Птолемея:
« Моя мысль — взяв подлинные слова Данте, показать, что символическим образом он выразил чрезвычайно важную геометрическую мысль о природе и пространстве » [6, с. 57].
Приводимые в «Мнимостях в геометрии» доказательства многими учёными просто не рассматривались всерьёз, а многими и критиковались. Идеи учёного оказались не поняты современниками, среди которых были и представители церкви, обвинявшие Флоренского в приверженности мистицизму. Научные открытия, совершенные уже после смерти Флоренского, опровергли его теорию о конечном космосе: 18 февраля 1930 года была открыта девятая планета (к настоящему времени уже лишённая статуса планеты) Солнечной системы — Плутон, а запущенный в 1977 году космический зонд «Вояджер» в течение двадцати лет передавал на Землю сигналы из дальнего космоса. Однако вне зависимости от того, удалось Флоренскому опровергнуть устоявшиеся в физике и астрономии представления или нет, его работа является смелым и ярким ответом учению Огюста Конта и доминирующей позитивистской парадигме, а также помогла ещё раз показать, насколько на самом деле сильна догматическая составляющая в естественных науках.
Павел Александрович был человеком колоссальной воли, душевной энергии и неугасающей любви к жизни и людям. Мир, который ему выпало счастье познавать, он воспринимал как бесценный дар Божий, как свидетельство любви Создателя к своему творению. Он был совершенно чужд любых нигилистических и релятивистских взглядов, был уверен в наличии Смысла в любом явлении и предмете. Он не унывал и не старел душой, помня о словах Христа «Будьте как дети» (Мтф. 18:3).
Флоренский — целостная и всесторонне развитая личность, поэтому его научные взгляды неотделимы от религиозных, философских и политических. Флоренский-учёный всегда оставался и Флоренским-священником, а любой его труд на естественнонаучные темы был в той же степени и философским трудом. Своим примером он доказал, что материалистические, рационалистические и плоско-позитивистские воззрения не связаны напрямую с математикой; что последняя в большей степени содержит в себе опровержение представлений, прочно утвердившихся во времена Ренессанса и Просвещения.
Имя Флоренского как совершенно не вписывающегося в общепринятую научную и идеологическую парадигму «антисциентиста» и «обскуранта» пытались вычеркнуть из истории. Его труды долгое время не печатались. Однако все эти попытки потерпели крах: память о Павле Александровиче как о добром отце своих детей, русском учёном, православном богослове в подлинном смысле этих слов продолжает жить и никогда не будет предана забвению.
Литература:
- Флоренский П. А. Итоги // Флоренский П. А. Соч. в 4-х т., т. 3 (1), М., 1999.
- Флоренский П. А., священник. Собрание сочинений. Философия культа (Опыт православной антроподицеи) / А. П. Флоренский; сост. игумен Андроник (Трубачёв); ред. игумен Андроник (Трубачёв). — М.: Мысль, 2004.
- П. А. Флоренский В. И. Вернадскому // Русский космизм: Антология философской мысли / Сост. С. Г. Семенова, А. Г. Гачева. М.: Педагогика-Пресс, 1993.
- Флоренский П. А. Макрокосм и микрокосм // У водоразделов мысли (Черты конкретной метафизики). Т. 1. — 2-е изд. — М.: Академический проект, 2017.
- Флоренский П. А. Органопроекция // Русский космизм. — М.: Педагогика-Пресс, 1993.
- Флоренский П. А. Мнимости в геометрии / Предисловие, послесловие, комментарии и общая редакция Л. Г. Антипенко. — М.: Лазурь, 1991.
