- Языкознание рубежа веков всё более отчётливо заявляет процесс перехода с системно-структурной научно-исследовательской парадигмы к антропоцентрической, во главе которой находится человек как лицо говорящее, как творец языковой реальности. В результате всё более очевидной становится значимость коммуникативно-прагматического подхода в исследованиях, посвященных, например, языковой динамике, экспансии личностного начала в языке. Описываемый метод, прежде всего, учитывает коммуникативную среду и прагматические установки коммуникантов, между тем, как отмечают исследователи, подобное изучение языка развивается на базе системно-структурного представления о его устройстве [4, с.13], «продвигая далеко вперёд наши знания о его возможностях в передаче коммуникативно значимых смыслов при общении партнёров» [6, с.6].
Таким образом, коммуникативно-прагматический подход может быть использован в качестве дополнительного при анализе таких языковых фактов, в которых важна не только структура, но и учёт коммуникативной среды и интенций говорящего.
Рассмотрим реализацию указанного выше приёма для анализа некоторых словообразовательных моделей, получивших распространение в последнее время.
В качестве предварительных замечаний отметим, что совершенно очевидно многообразие функций словообразования, ибо в любом языке словообразование – важнейший внутренний механизм пополнения его словарного состава. Так, в современном русском языке выделяется 5 функций словообразования: 1) собственно номинативная, 2) конструктивная, 3) компрессивная, 4) экспрессивная, 5) стилистическая [3, с. 8-12]. Между тем, следует отметить, что в любом акте номинации можно выделить мотивы прагматического характера [1], зависящие от целеустановки автора и его потребности в обозначении какой-либо реалии окружающего мира (который, впрочем, может быть и вымышленным). Таким образом, как нам представляется, необходимо говорить об особой функции словообразования – прагматической. Данная функция реализуется, прежде всего, там, где говорящий в процессе деривации преследует очевидную для него цель: показать своё отношение к объекту номинации и к адресату.
Продемонстрируем ряд деривационных моделей, являющихся в большинстве своём словообразовательными инновациями, источниками которых послужили сфера рекламной коммуникации – прагматичная по своей природе – и современная публицистика, где авторское начало, бесспорно, является доминирующим.
Так, чрезвычайно распространённым в последнее время стал дериват «суперцена»: «Суперцены в «Эльдорадо» (газ.); «Купи по суперцене» (рекламный щит); «Суперцены только в день открытия» (газ.). Русская грамматика-80 указывает на то, что дериваты, образующиеся посредством префикса супер- называют предмет или явление повышенного качества или усиленного действия: суперавиация, суперфосфат, суперэкспресс. Данный тип обнаруживает продуктивность в научно-технической терминологии и в газетно-публицистической речи, где префикс супер- синонимичен префиксу сверх-. Семантически обособленными являются только дериваты суперобложка и суперинфекция [5, с. 230]. Совершенно очевидно, что дериват «суперцена» не входит в указанный словообразовательный тип: во-первых, он имеет иное словообразовательное значение «предмет или явление, привлекательное, выгодное по своим свойствам», во-вторых, сфера распространения данного деривата выходит далеко за рамки, определённые академической грамматикой, наконец, невозможна замена префиксом сверх- при условии сохранения имеющегося значения (сверхцена ≠ суперцена).
Отмеченные особенности позволяют говорить о том, что дериват «суперцена» либо семантически обособился в пределах имеющегося словообразовательного типа, при этом произошла фразеологизация префикса и производящей базы, либо образовался новый словообразовательный тип, структурно омонимичный закреплённому в языке.
Новообразование «суперцена», бесспорно, обладает яркой прагматикой: говорящий апеллирует к слушающему, в сознании которого дериваты с префиксом супер- оцениваются как нечто очень хорошее, имеющее большой авторитет и которому можно доверять. Особенности семантики производящей базы «цена», однако, свидетельствуют о невозможности её сочетания с данным префиксом в значении, указанном в грамматике, поскольку в языке отсутствует понятие «мера стоимости товара (цена) высшего качества или усиленного действия (супер-)». Дериват «суперцена» имеет значение «привлекательная, выгодная, лучшая из предложенных цена». Именно поэтому мы предполагаем расширение границ существующего словообразовательного типа за счёт семантического обособления данного деривата (фразеологизации префикса и производящей базы) либо выделение нового. Данный позиция, как нам представляется, стала возможна при учёте прагматического подхода к описанию коммуникативной цели говорящего, который, используя существующую в узусе словообразовательную модель, наполняет её новым содержанием.
Обращение к дериватам группы «супер-» не может не обойтись без указания на то, что в современном русском языке единицы супер-, мега, ультра-, экстра- и нек. др. движутся в направлении от аффиксов к полнозначным словам. Ср.: данные единицы приобретают такие признаки, как 1) собственное лексическое значение; 2) возможность вступать в деривационные отношения с другими аффиксами; 3) самостоятельное полновесное (не побочное) ударение. Тем самым, данная группа единиц приобретает все признаки, характерные для слова как самостоятельной единицы языка.
Рассмотрим следующие примеры: «Открытие «Меги» в Омске даст толчок строительству дорог в Омске» («Мега» – название крупного торгового центра; существительное, изменяется по первому типу склонения; имеет самостоятельное ударение на первом слоге); «По данным ассоциации, в «Ультре» продавалась техника, изъятая со складов других компаний» («Ультра» – федеральная сеть магазинов сотовой связи; существительное, изменяется по первому типу склонения; имеет самостоятельное ударение на первом слоге); «Роман «Наивно. Супер» – бесспорно, самая известная книга Эрленда Лу» (Супер функционирует как самостоятельное слово; особенно это характерно для разговорной речи, ср.: – Как дела? – Супер (=очень хорошо); неизм.).
Элементам супер, ультра свойственна необычайная словообразовательная активность, выражающаяся в том, что они присоединяют к себе аффиксы, образуя тем самым словообразовательные гнёзда. Особенно характерно данное явление для элемента супер: суперский («Мы сделаем суперскую медицину, и все бесплатно»), суперски («Хочу в Новый год на корпоративном вечере выглядеть суперски»), суперовый («А вот на шестидесятой минуте суперовый шанс не использовал Кержаков»), суперово («Просто суперово отработал ЦИК во время выборов»); ультровый (ультровые цены). В каком-то отношении перед нами своеобразный лингвистический парадокс: приставка (хоть и бывшая) присоединяет к себе суффиксальный морф. Встречаются также префиксальные варианты: антисупер («настроение антисупер – пять пар с утра»), мегасупер (мегасупер рыбалка) и под.
Особой деривационной группой, заслуживающей пристального рассмотрения сквозь коммуникативно-прагматическую призму, стали новообразования, связанные с наименованием фармакологической продукции: лекарственных препаратов, витаминов, биологически активных добавок и проч. Например, антиангин, антигриппин, антиполицай, антипохмелин, антихрап, антикомарин, блохнет, болинет, долголет, живокост, негрустин, нестрарит, спелёнок, стопангин, чистовит и т.д.
Отмеченные дериваты объединяет, прежде всего, то, что все они имеют прозрачную внутреннюю форму, которая указывает либо на назначение препарата (антигриппин, антипохмелин, спелёнок и т.д.), либо на результат его применения (блохнет, долголет, негрустин, стопангин и т.д.).
Нетрудно заметить, что по сравнению с традиционными наименованиями лекарств (парацетомол, аспирин, димексид и т.д.) данные новообразования привлекают внимание покупателя не только своей понятностью, но и оценкой, которая заключена в использовании определённых деривационных моделей.
Так, очевидно, что большинство указанных дериватов строится по модели: производящая база – название болезни, недуга, либо их последствий (грипп, ангина, грусть, храп, похмелье), формант – конфикс анти-…-ин, образующий имена существительные со значением вещества, которое характеризуется направленностью против того, что названо мотивирующим именем существительным. К данному словообразовательному типу примыкают образования, в которых формантом выступаютет конфиксы не-…-ин (негрустин), не-…-ит (нестарит).
Отдельная группа анализируемых слов строится по модели основосложения: в качестве первого компонента выбирается основа прилагательного, несущего положительную оценку (живой, долгий, чистый), вторым элементом выступает, как правило, соматизм (например, кость) или указание на сферу человеческого бытия (вита ← лат. vita «жизнь»; лет – указание на возраст). Например, живокост, чистовит, долголет и под.
Обращает на себя внимание особый тип образований, которые строятся на основе лексико-синтаксического способа деривации. Появление нового слова в данном случае обеспечивается путём объединения компонентов словосочетания в одной структуре: блох нет → блохнет, боли нет → болинет, (детское питание) с пелёнок → спелёнок.
Примечательны дериваты со словом «нет» в качестве одного из компонентов. Указанный элемент вступает в словообразовательное взаимодействие со второй частью, которая, как правило, является указанием либо на боль, болезнь (ср.: болинет), либо называет реалию, имеющую в сознании человека стойкую отрицательную оценку (ср.: блохнет). В этом отношении данная словообразовательная модель соотносится с моделью, описанной выше (ср.: антихрап, стопангин), поэтому потенциально возможны лексемы типа антиблох, антиболь.
Нельзя не отметить агглютинативный характер данных дериватов, проявляющийся в свободном присоединении морфем друг к другу (блохнет, болинет, спелёнок, антихрап, стопангин и др.) и который является свидетельством общей тенденции к росту аналитизма в русском языке.
Чрезвычайно высокую активность в последнее время получает словообразовательная модель, включающая в свой состав препозитивный элемент нано-. Достаточно красноречив следующий пример: «Приставка нано-, обозначающая размер 10-9, стала самой конъюнктурной приметой нашего времени. Того и гляди, как скоро появятся бренды «нанолингвистика» или «нанополитика» (Новая газета, 17.04.2009).
Обогащение производных слов в рамках данного словообразовательного типа и схожих с ним (мини-, макси- и под.) связано прежде всего с процессами детерминологизации русской лексики: элементы, продуктивные прежде лишь в научно-технической литературе, проникли в общий пласт русской лексики, получили новый виток словообразовательных потенций за счёт расширения круга значений производящих баз, ср. многочисленные дериваты, образованные по узуальным словообразовательным типам, функционирующие в публицистике и разговорной речи:
«На сцену вываливает нано-Чубайс и ошарашивает студентов «Российской экономической школы» своим призывом в деле строительства инновационной экономики полагаться на государство» (АПН, 13.07.2010); «В Иркутск едет нано-Чубайс» (Бабр.Ру, 21.10.2009); «Русский экзорцизм: изгнание наночубайсов» (АПН, 13.07.2010). Ср. также: «На сей раз моду определили спортсмены, хранившие верность традиционным плавательным костюмам даже в эпоху повального увлечения микробикини и микроплавками» (Спорт, 13.06.2009); «Провели эту микромонетизацию льгот и забыли про нас» (разг. речь); «Нынешний [скандал] можно измерить в миниплющенках или макропутиных, как кому больше понравится. Вы думаете этих наших за границей не видели. Спросите Задорнова или, на худой конец, Ольгу Б. Ну все ж – одна братия (Эхо Москвы, 12.03.2009); «Стоило сначала дестабилизировать ситуацию в Македонии и в Югославии в целом, для того чтобы потом посылать войска для умиротворения этой микрореспублики» (Радио России, 13.08.2010).
Очевиден оценочный потенциал выделенных дериватов, который связан в первую очередь с семантическим наполнением словообразующего элемента: указание на сверхмалый размер (равно как и на сверхбольшой, неправдоподобный) придаёт всему новообразованию оттенок несерьёзности, псевдозначительности и т.д. Безусловно, ключевой интенцией, обусловившей массовое появление таких дериватов, стало желание выразить отношение говорящего к сообщаемому.
Таким образом, анализ новообразований типа суперцена, антигриппин, долголет, болинет и под. позволяет сделать вывод, что на первый план в их семантической структуре выходит коммуникативно-прагматический план, проявляющийся, во-первых, в прозрачности внутренней формы, во-вторых, в отнесённости деривата к таким словообразовательным типам, оценочный компонент в которых является доминирующим (за счёт использования производящих баз и формантов с выраженным значением оценки). Тем самым достигается конечная цель данной деривации: не только появляется новое слово, но и реализуется авторская интенция, заключённая в преднамеренном использовании прагматического потенциала некоторых словообразовательных моделей.
Литература:
Антипов А.Г., Денисова Э.С. Особенности функционирования словообразовательных инноваций в публицистическом тексте // URL: http://www.bgpi.biysk.ru/ff
Ефремова Т.Ф. Толковый словарь словообразовательных единиц русского языка. – М., 2005.
Земская Е.А. Словообразование как деятельность. – М., 2005.
Маслова А.Ю. Введение в прагмалингвистику. – М., 2007.
Русская грамматика: научные труды / РАН. ИРЯ им. В.В. Виноградова. – Репринтное издание. Том 1. – М., 2005.
Формановская Н.И. Речевое общение: коммуникативно-прагматический подход. – М., 2002.