В теории познания, наряду с понятиями «образ», «психический образ», «чувственный образ», нередко употребляется понятие «наглядный образ». Под ним мы понимаем особый класс чувственных представлений, познавательное качество которых не сводимо к обычным формам чувственного отражения. Чувственный или психический образ можно называть наглядным лишь в том случае, если он используется с целью толкования или изложения каких-либо знаний. Наиболее часто это происходит в педагогической деятельности, когда учитель, преподаватель пытается в наиболее понятной форме донести до обучаемых суть какой-либо научной идеи или теории. Применяемый с этой целью образ, может быть заимствован из чувственного опыта человека или специально сконструирован для решения определенной дидактической задачи. Нередко наглядные образы активно используются в серьезных научных публикациях, авторы которых таким способом пытаются объяснить необычные идеи при помощи визуализированных метафор, примеров, представлений, хорошо известных читателю. Такое применение чувственных представлений в сфере рационального (объяснения, выяснения) придает ему особый статус – они становятся своеобразными носителями мысли, её воплощением.
Кроме дидактической и тесно связанной с ней семантической функции, наглядный образ выполняет важную функцию перевода теоретического знания в практическую сферу. Известный исследователь образных представлений Р. Хольт связывает возвращение образов «из изгнания» в ХХ веке с возникновением ряда практических задач, с которыми столкнулась инженерная психология [1, c. 23-24]. Ни химическая формула, ни математическое уравнения не способны вылечить человека, поднять урожайность риса, разработать эффективную политическую программу. Для того, чтобы применить научную идею не практике, приходиться её «приземлить». Ведь научные знания представляют собой не только знания о чём-то, но и знания для чего-то. Сама наука возникает для решения определенных практических задач, возникших перед человеком. На пути внедрения научных идей в сферу практики существует промежуточный мир, подобный попперовскому третьему миру, – мир образных репрезентатов, представляющих собой, как правило, трансформированные в визуальные образы научные идеи. Они начинают формироваться тогда, когда субъект познания пытается найти эффективное применение научной идеи в практической сфере, ищет технологию её применения. А такие мысленные представления всегда связаны с практическим опытом человека и поэтому носят чувственно-наглядный характер.
О важности наглядных представлений даже в абстрактных науках, писали известные математики Д. Гильберт и С. Кон-Фоссен: «В математике, как и вообще в научных исследованиях, встречаются две тенденции: тенденция к абстрактности – она пытается выработать логическую точку зрения на основе различного материала и привести весь этот материал в систематическую связь, – и другая тенденция, тенденция к наглядности, которая в противоположность этому стремится к живому пониманию объектов и их внутренних отношений» [2, c. 6].
Указанные свойства наглядного образа позволяют утверждать, что он является необходимым компонентом научного знания, позволяющим воплощать вербально-логические конструкции в формы, без которых невозможна проверка их значимости на практике. Поэтому наглядная форма образа, выступая в качестве универсального языка, делает возможным определять место и роль научных идей во вненаучной сфере культуры.
Стремление ученых к наглядному выражению знания можно объяснить тем, что информация, воплощенная в образную форму легче усваивается, она более определенна и понятна. Это объясняется тем, что основные «строительные» элементы образа – ощущения – имеют очень древнюю историю. Ф.А. Ата-Мурадова отмечает, что возраст зрительной клетки насчитывает 500 млн. лет, а появление фоточувствительного элемента сетчатки («палочки») относится к периоду доклеточного существования жизни [3, c. 77-78]. В них концентрирован опыт существования не только человека как биологического существа, но и его животных предков. По этой причине наглядные образы понятны и близки человеку, ибо затрагивают даже бессознательные слои его психики. Как писал А.В. Славин, человек «обладает внутренней психологической потребностью в том, чтобы наглядная картина познания постоянно витала перед анализирующей и синтезирующей деятельностью его разума» [4, c. 180].
Заметим, что существует и противоположная точка зрения, сторонники которой считают наглядную форму выражения научного знания его примитивизацией. Эта точка зрения получила распространение в ХХ веке в связи с бурной математизацией науки. Наряду с потерей авторитета классической механики И. Ньютона, был пересмотрен и введенный им в физику принцип наблюдаемости. В. Гейзенберг, Э. Мах, М. Планк, Б. Рассел и ряд других крупных ученых заявили, что по мере развития науки она становится все более и более ненаглядной. В отечественной философии науки эту точку зрения отстаивал, в частности, В.П. Бранский. Конечно, роль математики во многих открытиях, в особенности, в области современной физики, несомненна. Но этот факт не отменяет другого факта – образные представления остаются важным компонентом научного познания. Тот же Гейзенберг применяет образ воображаемого микроскопа для объяснения сути введенного им в физику принципа неопределенности. А Б. Рассел в своем последней книге «Мудрость Запада» применяет большое количество рисунков и схем для объяснения тех или иных научных идей.
Основным аргументом противников визуализации научного знания является отсутствие в чувственном опыте человека образных аналогов некоторых абстрактных объектов, изучаемых наукой (кванта, наночастицы, гравитона, кварка и т.д.). Но ведь когда-то у людей не было и образа Земли в виде шара и современного образа Солнечной системы! Эти образы появились с развитием астрономии и являются чувственными воплощениями научных знаний. Наглядные образы, применяемые в науке, представляют собой в большей мере не заимствования из повседневного чувственного опыта человека, а специально создаваемые субъектом чувственные репрезентанты научных идей. В этом контексте уместны слова Д. Бома, заметившего, что речь идет о возможности выражения современного естественнонаучного знания «с помощью качественных и сравнительно наглядных представлений, которые, однако, имеют совершенно иную природу, чем представления классической теории» [5, c. 9]. Другой известный физик – Н. Борн – объяснил, почему ученые обращаются к наглядным моделям: «Как бы не отделился сконструированный мир вещей от наглядности, он все же прочно связан у своих истоков с восприятиями органов чувств, и нет ни одного положения даже в самой абстрактной теории, которое, в конечном счете, не выражало бы отношения между данными наблюдения» [6, c. 57]. На самом деле, мы являемся макроскопическими существами, существующими в макроскопическом мире, пользующимися макроскопическими приборами и экспериментальными установками, мышлением и языком, сформированными для функционирования в макромире. И мы, если хотим быть понятыми, вынуждены выражать знания о микрообъектах при помощи средств, описывающих макрообъекты. Речь здесь идет не об адекватности образа оригиналу, а способе выражения знания. Что касается вопроса об адекватности образа, то даже обычный чувственный образ не является копией объекта-оригинала, ибо в объективном мире нет цветов, звуков, запахов, существуют лишь электромагнитные волны, вибрации и концентрации определенных веществ в определенном месте пространства, воспринимаемые нами в трансформированном виде как ощущения. Главное назначение научной теории не изображение объекта в его «чистом» виде (это принципиально невозможно), а в возможности применения этой теории на практике. Но для этого необходимо «перевести» её на язык практики, представить объект в сфере его функционирования среди других объектов. Но такое представление носит чувственно-наглядный характер и требует воплощения научной идеи наглядную форму.
Есть еще один аргумент у противников выражения научных знаний в образной форме. Мол, сущность объекта невыразима наглядно, для этого требуется вербально-логическое мышление и знаковые средства его выражения. Думается, здесь смешиваются понятия невозможности и неумения наглядного отображения сущности. Разве наглядное изображение молекулы бензола Кекуле, гелиоцентрическая модель Солнечной системы, модель, модель молекулы ДНК Крика и Уотсона не отражают сущность представляемых ими объектов? В современной формальной логике ряд идей очень сложно воспринимать без их наглядного представления: круги Эйлера, фигуры силлогизма, «логический квадрат» выражают в доступной форме главные идеи определенных тем логики. Наглядные образы, визуализированные представления и вводятся в науку и систему образования для того, чтобы выразить в емкой форме сущность изучаемого явления.
Конечно, далеко не каждый наглядный образ способен отображать сущность объекта в полной мере. Но ведь и не всякая научная теория способна на это. Вспомним механику Ньютона или теорию общественно-экономической формации Маркса, которые, как позже выяснилось, не вполне адекватно отражали сущность описываемых ими миров. Мы полагаем, что наглядные образы, как и научные теории, могут выражать различные уровни сущности, в зависимости от социокультурного фона и авторского понимания существа дела. И точно так же, как и научные теории, они могут быть ошибочными или неудачными. По нашему мнению, ошибочное наглядное представление является результатом ошибочной теории или неумелой её интерпретации (образы «эфира», «теплорода», птолемейская модель Солнечной системы и т.п.). История науки показывает, что функционирующие в научном пространстве образные представления эволюционируют вместе развитием научного знания. Например, в физике в связи с переходом от геометрической к волновой оптике, исчезает образ луча, как опорного зрительного представления геометрической оптики, и появляется образ волны, перенесенный из гидродинамики в оптику. Как заметил А.И. Панченко, «многие (если не все) объекты теоретической физики, которые мы наделяем объективно-реальными референтами, со временем (т.е. в ходе исторического развития физического познания) теряют не только свою предположительную объективность, но и своих референтов (например, ньютоновский или лоренцевский эфир, ньютоновские абсолютные пространство и время, флогистон, теплород и т.п.)» [7, c. 41].
Нередко потребности научного исследования приводят к необходимости создания идеализированных представлений, называемых иногда идеальными объектами. Например, Дж. Максвелл сознательно вводил в некоторые физические теории образы несуществующих объектов. Он объясняет причину этого на примере введенного им в теорию образа идеальной жидкости: «Субстанции, о которой здесь идет речь, не должно приписываться ни одного свойства действительных жидкостей, кроме способности к движению и сопротивления сжатию. Она представляет собой исключительно совокупность фиктивных свойств, составленную с целью представить наглядно некоторые теоремы чистой математики» [8, c. 18].
Можно констатировать, что вводимые в научное познание наглядные образы, являются производными научной теории, и что их эволюция отражает качественные изменения научно-теоретического знания.
Мы полагаем, что любая научная теория, претендующая на развитость, может (и должна) стать наглядной, т.к. наглядность выступает в качестве важной ступени развития знания от абстрактного к конкретному, является важнейшим средством внедрения идеи в практику. Она надстраивается над совокупностью понятий в виде адекватного им комплекса чувственных данных и способна передать главное содержание научной теории на универсальном языке образов, перекинуть «мост» между абстрактными знаниями и конкретной действительностью.
Из той характеристики, данной наглядным образом, вытекает, что они являются необходимым компонентом научного знания. И в самой науке есть такая, как бы итоговая, форма организации научного знания – научная картина мира, состоящая преимущественно из наглядных образов, переживаемых вне рефлексии в качестве объектов внешней реальности.
Можно сделать вывод, что научное знание, выраженное в наглядной форме, позволяет в ясной и доступной для восприятия форме выразить главное в объекте, служит показателем относительной завершенности научно-теоретического знания.
Литература:
Хольт Р. Образы: возвращение из изгнания // Психология ощущений и восприятия. М., 2009.
Гильберт Д., Кон-Фоссен С. Наглядная геометрия. М., 1981.
Ата-Мурадова Ф.А. Отражение и эволюция мозга // Вопросы философии. 1976. № 3.
Славин А.В. Наглядный образ в структуре познания. М., 1971.
Бом Д. Квантовая теория. М., 1965.
Борн Н. Физика в жизни моего поколения. М., 1963.
Панченко А.И. Природа физической реальности // Философские науки. 1990. № 9.
Максвелл Дж. Избранные сочинения. М., 1954.