В статье рассматривается взгляды современных исследователей джадидов на женский вопрос. Автор делает упор на том, что как западные, так и местные исследователи по-разному понимают деколонизацию женского вопроса. По мнению автора, разноголосица исследователей по женскому вопросу в Туркестане свидетельствует о недостаточной разработанности этой проблемы.
Ключевые слова: джадидизм, деколониальность, Центральная Азия, большевики, женский вопрос.
В конце XIX — начале XX века на территории Туркестана возникло движение представителей местной интеллигенции, известное, как джадидизм. Джадиды (от арабского «джадид» — новый) представляли собой общественно-политическое и культурно-просветительское движение мусульманских народов на территории Российской империи. Туркестанские джадиды выступали главными реформаторами в переустройстве общественно-политической, культурной и религиозной жизни края. Получив образование за рубежом, они поставили себе цель внедрить в Туркестане достижения мирового прогресса и провести реформу в сфере образования. Одной из основных своих задач ставили изменение взглядов на роль и место мусульманской женщины в обществе.
Историография взглядов джадидов на женский вопрос носит политический характер. В некотором смысле она идеологизирована. В своей статье я попытаюсь рассмотреть и проанализировать работы узбекистанских (Д.Алимова, Д.Кенжаев) и зарубежных (М.Тлостанова, М.Кэмп, Д.Нортроп, А.Халид) исследователей, и их интерпретации джадидских взглядов на четыре главных аспекта реформирования прав туркестанских женщин: образование, брак, права и снятие паранджи.
Американская исследовательница Марианна Кэмп в своей книге «The new woman in Uzbekistan» [4] утверждает, что первые инициативы по реформированию прав женщин принадлежат не советской власти, а джадидам, так как последние выдвигали свои идеи еще до революции, в 1910 году. Главным фактором проведения реформ стало намерение джадидов перестроить туркестанское общество и усовершенствовать нацию (миллат), а женщины должны были выступить в роли их партнеров в этом замысле. Известный узбекистанский историк Дилором Алимова в своей книге «История как история, история как наука» [1] отмечает, что основной задачей национальных прогрессистов было установление равноправия между мужчиной и женщиной, не противоречащего предписаниям Корана. Автор подчеркивает, что прогрессисты ни в коем случае не пытались провести реформы в исламской религии, а наоборот, ставили своей целью правильно истолковать вопросы, касающиеся положения женщин. Джадиды считали, что неравноправное отношение между мужчиной и женщиной является одной из причин застоя в развитии общества и отсталости нации. Этой же точки зрения придерживается исследовательница Мадина Тлостанова. В своей работе «Деколониальные гендерные эпистемологии» [3] онапишет, что активная деятельность джадидов по предоставлению прав женщинам, враждебно настроила против них как представителей колониальной власти, так и исламских традиционалистов. Интересен тот факт, что обе исследовательницы расходятся во мнениях относительно взглядов джадидов к ношению женского покрывала — парандже. Алимова приводит в пример одного из видных представителей джадидизма — Мунаввара Кары Абдурашидханова, который первым выступил с резкой критикой этого явления. По его мнению, паранджа являлась символом подчиненного и угнетенного положения женщины. Тлостанова же утверждает, что ношение паранджи, по мнению джадидов, не являлось главной проблемой, как таковой. Более проблематичным было то, что скрывалось за этой паранджой, а именно отсутствие образования у женщин.
Уровень образованности женщин, джадиды неразрывно связывали с качеством воспитания нового поколения и успешного развития нации в целом. Алимова в своих работах выдвигает реформы джадидов в области образования на первый план. По мнению джадидов, женщина, в первую очередь, должна реализовать себя в качестве матери и, таким образом, проявить свою любовь к Родине. В целом, все реформы, проводимые джадидами, в том числе и реформы в области женского вопроса, согласно трактовке Алимовой, были направлены на построение нового общества и пропитаны высоким духом патриотизма. Тлостанова утверждает, что это было характерно для многих колонизированных народов. Такая трактовка роли женщины как матери, была заимствована у западных стран, и приводит в пример цикл статей «Здоровье семьи» Бехбуди, который опирался на турецкие и арабские источники, а те, в свою очередь, основывались на западной науке и представлениях того времени. Однако, при все этом, у джадидов присутствовали женоненавистнические взгляды. Бехбуди, по словам Кэмп, считал, что женщины по природе своей неполноценны, что «мозг женщины меньше мозга мужчины и, поэтому женщина ниже мужчины по силе, уму и чувствам».
Как в реформах сферы образования, так и в реформах брака, джадиды неоднократно подчеркивали то, что первостепенной задачей женщины является выполнение функции матери и воспитательницы детей. Женщина, разумеется, не имела право выбора в этом вопросе. Мнения авторов касательно критики джадидами многоженства не совпадают, а иногда и противоречат друг другу. Кэмп отмечает, что джадиды критиковали многоженство, потому что оно лишало некоторых мужчин возможности жениться, так как соотношение свободных мужчин и незамужних женщин было неравным. К тому же, женщины вступали в брак в более раннем возрасте (15−19 лет), в отличие от мужчин (30−39 лет). Джадиды, в частности, Фитрат соглашался с тем, что нормы шариата допускают многоженство. Однако, равное отношение ко всем женам, прописанное в исламе невозможно, поскольку мужчина будет отдавать предпочтение более молодой и красивой жене. И ничего, кроме его собственного желания не могло ограничить его в том, сколько женщин он может взять в жены. Джадидов волновало реформирование не самого брака, а расходов на свадьбу и соблюдение всех свадебных традиций и обычаев, которые в большей степени ложились на плечи мужчин. Реформаторы также не имели однозначного мнения относительно брака по расчету. В своих литературных произведениях они критиковали и осуждали его, а в трудах поддерживали, ведь главной целью любого брака было — рождение детей — будущего нации. А брак по расчету, в полной мере выполнял эту функцию. Если джадиды, согласно Кэмп, практически не учитывали интересы женщин в вопросах брака, то Алимова дает противоположный взгляд на этот вопрос. Согласно ее трактовке, джадиды резко критиковали многоженство и брак по расчету, считая, что никто не вправе выдавать женщину замуж без ее согласия. Более того, они утверждали, что необходимо учитывать эмоциональный климат в семье и взаимоотношения между супругами. Алимова особо подчеркивает, что Фитрат, ссылаясь на хадисы, советовал брачующимся знакомиться до свадьбы. Согласно интерпретации Кэмп, Фитрат считал , что нужно брать во внимание характеры жениха и невесты, но в том, что они должны встречаться до свадьбы нет никакой необходимости. Секс, по мнению Бехбуди и Фитрата, являлся физиологической потребностью исключительно мужчин, а его недостаток негативно влияет на здоровье мужчин, женские потребности, разумеется, не учитывались. Алимова тему сексуального воспитания упоминает поверхностно, не приводя никаких конкретных взглядов джадидов по ней, а лишь дает высокую оценку их смелости поднимать подобные вопросы.
Вопрос об уравнении в политических правах мусульманских женщин с мужчинами стал главным камнем преткновения между джадидами и консервативным духовенством. После предоставления Временным правительством в 1917 году политических прав всем гражданам России старше двадцати лет, вне зависимости от пола, джадиды занялись регистрацией женщин-избирателей. По мнению Д.Кенжаева, джадиды не предлагали кардинальных реформ в отношении положения женщин, их активного вхождения в общественные дела. По словам А.Халида [5], джадиды намеревались использовать голоса женщин для победы мусульманских кандидатов на выборах. 20 апреля 1917 года I Всетуркестанский мусульманский съезд принял резолюцию по предоставлению равных правы женщинам-мусульманкам при выборах депутатов в Учредительное собрание, при условии соблюдения всех норм шариата. В качестве примирительного шага джадиды обратились к духовенству за фетвой о том, можно ли женщинам голосовать на выборах, если в процессе голосования они не сталкиваются с мужчинами. На что духовенство ответило, что избирательное право женщин противоречит исламским нормам. Несмотря на то, что это формальное обращение джадидов к духовенству вызвало серьезные разногласия во всем Туркестане, оно практически не повлияло на ход голосования, в котором мусульманские женщины впервые приняли участие.
Точкой соприкосновения всех исследователей стала инициатива джадидов по снятию женщинами паранджи и чачвана. Мунаввар-Кары Абдурашидханов, по сообщению Алимовой, первым осудил ношение женского покрывала — паранджи, символизирующей подчиненное положение мусульманских женщин, считая это явление архаичным. Согласно Кэмп, в Узбекистане контекст снятия паранджи менялся. Сначала его воспринимали как политический акт со стороны женщин, но после провозглашения Коммунистической партией программы «Худжум», снятие паранджи стало ассоциироваться с партией большевиков. Однако Кэмп утверждает, что еще до «Худжума», джадиды выдвигали идеи по снятию паранджи. Реформаторы не придерживались единого мнения относительно освобождения женщин посредством снятия паранджи. Радикальные реформаторы считали, что освобождение женщин будет достигнуто лишь после массового снятия паранджи, умеренные же считали, что паранджа будет снята по мере того, как женщины будут получать образование. Американский исследователь Д.Нортроп в своей работе «Uzbek Women and the Veil: Gender and Power in Stalinist Central Asia» [6] сообщает, что советская власть не рассматривала вопрос снятия паранджи как основную проблему до 1926 года, более того, этот вопрос не должен был быть в центре внимания. Многие партийные чиновники выступали против раскрытия, утверждая, что «паранджа может послужить революции» и считали его «джадидским отвлекающим маневром». Коммунистическая партия опасалась того, что джадиды перехватят инициативу в вопросе освобождения женщин.
Но после 1917 года голоса джадидских реформаторов больше не были слышны, советская власть добилась того, что местные народы стали воспринимать снятие паранджи как часть «Худжума», часть большевистской программы.
Литература:
- Алимова Д. История как история, история как наука. Ташкент. 2008.
- Кенжаев Д. Исламские ценности в воззрениях джадидов и их концепция духовного реформирования. Ташкент, 2009.
- Тлостанова М. Деколониальные гендерные эпистемологии. Москва. 2009.
- Kamp M. The New Woman in Uzbekistan. University of Washington Press. 2006.
- Khalid A. The Politics of Muslim Cultural Reform. University of California Press. 1998.
- Northrop D. Uzbek Women and the Veil: Gender and Power in Stalinist Central Asia. 1999.
