В эпоху развития науки возникают новые модели научного знания. Внимание учёных привлекает изучение процессов образования текстов. В данной статье показана попытка изучения особенности заговора с точки зрения фольклорного текста.
Ключевые слова : заговор, фольклор, языковые средства
А. Т Хроленко отмечает особенности структуры фольклорного текста и считает, что данная наука изучает особенности словоупотребления в фольклорном тексте.
С. Е. Никитина излагает принципы построения словаря фольклора и считает, что для обрядового фольклорного текста значимым является уровень символов, правил, выражаемые отдельным словом. Ещё в X1X веке возникал вопрос о происхождении заговора в аспекте соотношения заговорного слова и действия.
По мнению Т. А. Агапкиной в некоторых заговорах встречается приём «магического счёта» и используется для уничтожения болезни.
Итак, заговорный текст представляет собой широкий спектр деятельности исследователей.
Заговор — это ранний социальный и культурный феномен. В старые времена люди подчинялись законам природы, а жизнь и смерть оставляли на усмотрение богов. Они использовали ритуалы и заклинания, чтобы донести свои желания до «богов» и помочь им их исполнить. Ритуалы используются и в заговоре. Это средство общения между человеком и божеством: голос человека передавался богам, чтобы получить их благословение. В ходе развития истории, с течением времени, заговор постепенно вышел из поля зрения и был заменен с религией, что произошло и в России: сначала процветало колдовское многобожие, но позже правители заменили его православием, чтобы укрепить свою власть, и с тех пор православие доминирует в вере людей. Русифицированная православная церковь не была полностью свободна от влияния многобожия, и ее образ мыслей и действий глубоко укоренился в русском образе жизни. Люди верили в силу слов, молились и проклинали в надежде, что они смогут исполнить их желания и стремления.
Цель данной работы — проанализировать особенности языковых средств, используемых в русских заговорах с целью воздействия на окружающую среду.
Таким образом, использование риторики особенно важно в случае колдовских заклинаний как наиболее значимое с точки зрения экспрессивного стиля, поэтому в качестве примера можно привести колдовские заклинания и их сочетание со специфическим произношением слов заговора. Задача нашего исследования проанализировать риторические особенности литературного жанра в феномене колдовства, выявить влияние на функциональную «колдовскость» текста колдовских заклинаний в целом, с конкретными примерами. С этой целью были изучены 351 текст заговоров.
Научная новизна исследования заключается в том, что мы предлагаем описать структуру текста заговора, как особого вида текста и её роль в русской и китайской культуре.
Рассмотрим один из примеров — сравнение. Это метафоры с использованием формальных средств, таких, как симилы. Использование одной вещи для обозначения другой, с некоторой логической связью между ними, также облегчает говорящему сказать то, о чем он или она думает в неявном виде с помощью чего-то другого. По мнению И. Б. Голуба, «сравнение представляет собой простейшую форму образной речи. Почти всякое образное выражение можно подвести к сравнению» [Голуб 2003: 141]. Для таких предложений характерно наличие значительного уподобления сравнения или использование родительного или творительного падежей.
Например, метафорическая риторика очевидна в следующей мантре об изменяющем жене мужа: здесь муж сравнивается с «кислой зеленой виноградиной», а женщина, которой он изменяет — с «хитрой лисой», отличие от китайского сравнения привлекательной женщины с «лисой». Сравнение женских характеров, похожих на лису можно найти и в китайской мифологии. Например, китайское сравнение соблазнительных женщин с «духами-лисами». Девятихвостая лиса в книге《山海经》 («Каталог гор и морей») — это божественное существо, которое впервые появилось в классической китайской литературе и было описано как «хорошо умеющее меняться и внушать. Она любит пожирать людей. Под влиянием 《山海经》 лиса часто появляется в более поздних мифологических произведениях, и ее образ становится более красочным. Описывается это следующим образом：有兽焉，其状如狐而九尾，其音如婴儿，能食人，食者不蛊。 [2014: 8]. Книга 《山海经》 была переведена на русский язык российским синологом Э. М. Яншиной. Цитируемый раздел был переведен следующим образом: [Там] водится животное, похожее на лису, но с девятью хвостами; звук его голоса напоминает плач ребенка. [Оно] может сожрать человека. Тому, кто съест его, не [опасен] яд змеи. [Э. М. Яншина 1977: 29]. Например, дух лисы Дачжи в известном китайском мифологическом произведении 《封神演义》преобразован в человеческий облик и, полагаясь на свою красоту, высасывает души людей и сеет хаос в стране. Поэтому термин «дух лисы» обычно используется для описания порочной женской фигуры, умеющей соблазнять мужчин. Лисица 《聊斋志异》 и 《搜神记》 остроумная, и красивая, однако, одновременно может быть доброй и злой.
Проведём анализ заклинания: виноград сладок только для «меня», и никто другой не должен красть запретный плод. Отношения между «мной», мужем и его любовницей, ярко описаны в риторическом стиле явной метафоры, что является очень сложной проблемой для всех. Заклинатель может лишь надеяться спасти отношения между супругами и прогнать третью сторону, произнося эти слова:
Зелен виноград, тяжела оскомина.
Хитра лиса, да запутан след.
Моя соперница — как та лиса,
Мой любимый — тот зелен виноград.
Не есть лисе винограда,
Сладок он только для меня.
Не посмотрит любимый
Ни на девицу, ни на молодицу,
Ни на чужую жену, ни на вдовицу,
Ни на лебедушку, ни на курицу.
Только на меня.
Слово мое крепко, как гранит,
От любой измены хранит.
Ключ, замок, тяжелый песок,
Запираю, запечатываю.
Да будет по слову моему. [14]
А в следующем заклинании об увеличении доходов, используются сравнение: «Как пошел молодой месяц в рост, так пошли в рост мои дела, как зазолотились месяца рога, так в мои руки злато потекло» и позже: «Расти месяц до полной луны, расти, благо мое, изо дня в день, из года в год». В этом абзаце используются фразы для роста благосостояния, бизнеса: «новая луна», «полная луна». В данном примере бизнес связан также н с луной, а изменение луны от недостатка к полноте неизбежный — это объективный закон природы.
Слова мои не для чужих ушей,
Дела мои не для других глаз.
Растет на небе месяц молодой.
Как пошёл молодой месяц в рост,
Так пошли в рост мои дела,
Как зазолотились месяца рога,
Так в мои руки злато потекло,
В каждую ладонь по полной горсти.
Расти месяц до полной луны,
Расти, благо моё, изо дня в день, из года в год.
Слова мои крепки,
Запру на замки,
Ключ брошу в реку,
Где не найти не зверю, не человеку.
Так тому и быть. [15]
Такое понятие как антропоморфизм (олицетворение) также находим в текстах заговора. Придание человеческих черт неодушевленным предметам, наделение их человеческими действиями, мыслями, чувствами и другими характеристиками очень часто находим в текстах заговора в русском и китайском выражениях. Антропоморфизм встречается и в заклинаниях, как нечто объективное — и сравнивается со взрослым человеком, чтобы сделать то, что хочет заклинатель. В процессе нашего исследования, мы будем опираться на определение, данное в словаре лингвистических терминов. Олицетворение — (греч. prosopopoieia, от prosopon — лицо + poieo — делаю). Троп, состоящий в приписывании неодушевленным предметам признаков и свойств живых существ [Розенталь, Теленкова 1985: 286].
В следующем заговоре о зубной боли антропоморфизируется луна, и необыкновенная «божественная сила» для снятия боли. Хотя в настоящее время Русская православная церковь доминирует в вере народа, политеистическая концепция духовности всего сущего все еще глубоко укоренилась в фольклоре. Люди хотят обратиться к божественным силам природы, когда они в беде, призывая их на помощь. Олицетворение луны также является проявлением этой идеи.
Месяц ты, месяц, серебряные рожки, златы твои ножки.
Сойди ты, месяц, с ними мою зубную скорбь,
Унеси боль под облака,
Моя скорбь ни мала, ни тяжка, а твоя сила могуча.
Мне скорби не перенесть.
А твоей силе перенесть.
Вот зуб, вот два, три, вот три: все твои;
Возьми мою скорбь.
Месяц, ты месяц, сокрой от меня свою скорбь.
Аминь. Аминь. Аминь. [16]
Подобные заговоры есть и в китайском фольклоре. В следующем заклинании, которое касается подавления испуга, кровать антропоморфизируется и называется «богом кровати», так что «кровать» обладает необычайной силой. Затем кровать наделяется необыкновенной силой возвращать дух ребенка. Обычно мать или бабушка ребенка садится на край кровати после того, как ребенок заснул, стучит по кровати и произносит заклинание, чтобы вернуть дух ребенка, используя слово «кукла» в заклинании — это прозвище ребенка.
床帮床帮神，(богом кровати, богом кровати)
娃娃掉了魂，(кукла потеряла свою душу,)
远了你帮俺找，(ты помогаешь мне найти ее, когда она далеко,)
近了你帮俺寻。(вблизи ты помогаешь мне найти.)
娃娃……回来吧 (кукла...... вернись)
娃娃……回来吧 (кукла...... вернись) [17]
В мантрах антропоморфизируются и различные другие вещи и их понятия. В следующем заклинании, чтобы избежать предсказуемой бедности, понятие «бедности» антропоморфизировано: в этом заклинании бедность сравнивается с взрослостью, и выражается надежда, что «бедность» скоро покинет «мой» дом, и что тот, кто посылает «бедность», вернется к нему и покинет «меня». Тот, кто посылает бедность, вернется к нему и уйдет из моего дома. В данном случае человек, произносящий заклинание, надеется, что бедность не посетит порог его дома и уйдет далеко, чтобы его семья могла держаться подальше от бедности и вести богатую жизнь, относясь к ней как к живому и разумному существу, то есть на равных вести диалог с человеком. Заклинание используется для того, чтобы избежать участи бедности.
От моего порога идет дорога,
По дороге пыль летит, мутит, крутит,
Свивается, заворачивается.
Это нищета моя от дома моего убирается.
Убирайся, нищета, к тому, кто тебя наслал,
Ищи другого пристанища,
А мой дом обходи стороной.
Навешу тяжел замок,
Запру его на ключ,
Тот ключ положу под Камень-Алатырь.
Да будет по слову моему. [18]
Повторение фраз. Любой заговор содержит ключевые слова, которые имеют особое значение и должны повторяться. Повторение имеет эффект укрепления памяти, как в популярной китайской фразе «скажи важное три раза». Этот принцип повтора соответствует содержанию и структуре для достижения акцента.
В следующем заговоре, которое привлекает клиентов и ведет к успешному бизнесу, одно и то же предложение используется последовательно для описания того, что три разных человека могут получить, пройдя по мосту, чтобы подчеркнуть, что мост из серебра необычен и может принести богатство: купец проходит по нему и получает серебряную шляпу; добрый юноша проходит по нему и получает новое пальто; а прекрасная дева проходит по нему и получает корону, усыпанную жемчугом. Повторение одной и той же фразы используется для акцентирования внимания, чтобы люди убедились в волшебстве моста и в том, что каждый получит то, что хочет, а произнося заклинание, скандирующие верят, что их ждет процветание и богатство.
Течет река быстрая, моет гальку мелкую,
Мелкую да крупную, острую да круглую.
Намывает плотину, а я над нею строю мост.
Мой мост не прост, он сам из серебра,
Ограда на нем из золота,
Висит он на медных цепях.
Пройдет по нему купец — ему шапку серебра,
Идет добрый молодец — ему новый кафтан,
Идет красна девица — ей жемчужный венец.
Кто купит, кто продаст — всякий в прибыли,
И мне каждый монетой платит
Золотой, серебряной да медною.
Теки, река под камень белгорюч,
Запру эти слова на ключ.
Слово мое крепкое, крепкое нерушимое.
Так тому и быть. [19]
Этот риторический прием снова используется в предыдущем заклинании об измене мужа: «Мужчина, которого я люблю, не ходит смотреть ни на девиц, ни на молодых девушек, ни на чужих жен, ни на вдов, ни на самок лебедей, ни на кур, а только на меня». Жена, которая знает, что ее муж изменяет с другой, убита горем и желает, чтобы он не смотрел на всех женщин и даже на самок животных. Использование отрицаний усиливает тон, усиливает импульс, а также выражает ненависть жены к другим женщинам, которые представляют для нее угрозу, и ее ожидание, что ее муж будет любить только ее.
Не посмотрит любимый
Ни на девицу, ни на молодицу,
Ни на чужую жену, ни на вдовицу
Ни на лебедушку, ни на курицу.
Только на меня. [14]
Повторение — эта лингвистическая особенность также заметна в китайских заклинаниях. Хорошим примером является, например, следующее заклинание.
天皇皇，地皇皇，（небо — царь, земля — царь）
我家有个夜哭郎，（наш мальчик плачет по ночам）
过路君子念三遍，（проходящий мимо господин повторяет его много раз）
一觉睡到天大亮。（пусть мальчик спит до рассвета）[20]
Когда ребенок напуган, он плачет по ночам и просыпается. Любящие родители, естественно, не хотят, чтобы их дети плакали и повторяют эту мантру, чтобы они спали спокойно. Родители молятся богам на небе, богам на земле и проходящему мимо господину, повторяя эту мантру в надежде, что ребенок будет спокойно спать до утра. Слова выражают сострадание родителей к своему ребенку.
Заговор — один из древнейших жанров русской народной письменности, и понимание глубокой народной мудрости в этих текстах достигается путем детального лингвистического анализа. В ходе анализа русского и китайского материала мы пришли к выводу, что в китайской культуре и в русской культуре большее внимание уделяется на личные желания человека.
Таким образом, благодаря проведённому анализу мы считаем, что использование этих риторических моделей усиливает образность и выразительность языка, делает сказанное ярким и конкретным, а также повышает уверенность и регулирует эмоции говорящего. Предпринятая нами попытка изучения текстов заговоров позволяет приблизиться к разгадке текстов заговора, как особого вида текста.
Литература:
- Агапкина Т. А. Восточнославянские лечебные заговоры в сравнительном освещении: сюжетика и образ мира / Т. А. Агапкина- М: Ингрик, 2010–824 с.
- Блок А. А. Поэзия заговоров и заклинаний / А. А. Блок // Русское народное поэтическое творчество. Хрестоматия по фольклористике. — М.: Высшая школа, 1986. — С. 147–152.
- Голуб И. Б. Русский язык и культура речи / И. Б. Голуб. — М.: Логос, 2003. — 432 с.
- Гань Бао.《搜神记》 («Запи́ски о по́исках ду́хов»), китайский роман о династиях Вэй, Цзинь и Северной династии, состоящая из 464 книг.
- Елеонская Е. Н. Сказка, заговор и колдовство в России: сб. трудов / Е. Н. Елеонская. — М.: Индрик, 1994. — 272 с.
- Невская Л. Г., Свешникова Т. Н. Заговорный текст Генезис и структура [M]. М.:Индри, 2005.
- Пу Сунлина, 《聊斋志异》 («Описание чудесного из кабинета Ляо»), 1766, состоящая из 491 книг, больше странных и необычных романов о людях, цветочных демонах и лисах.
- Розенталь Д. Э., Теленкова М. А. Словарь-справочник лингвистических терминов М. А., 1976.
- 9.《山海经》 («Шань Хай Цзин») — древняя китайсская мифология, состоящая из 18 книг.
- Сюй Чжунлинь.《封神演义》(«Фэншен Список») — китайский роман о богах и демонах, начало 1570-х годов 16 века, состоящая из 100 книг.
- Толстая С. М. Заговор / С. М. Толстая //Славянские древности: этнолингвистический словарь: в 5 томах/под ред Н. И. Толстого — М.: Международные отношения, 1999 — Т 2, 229с
- Хроленко А. Т. Основы лингвокультурологии. М.:ФЛИНТА, 2021. — 68с [Розенталь, Теленкова 1985: 286].
- Яншина Э. М. Каталог гор и морей (Шань Хай Цзин). / Э. М. Яншина — М.: Наука, 1977–29с
- http://astrologmagic.ru/articles/zagovor/527/
- http://astrologmagic.ru/articles/zagovor/527/
- http://www.bibliotekar.ru/rusSaharov/52.htm
- https://baike.baidu.com/item/ %E7 %A5 %9D %E7 %94 %B1 %E7 %A7 %91/10995891
- http://astrologmagic.ru/articles/zagovor/527/
- http://astrologmagic.ru/articles/zagovor/527/
- https://baike.baidu.com/item/ %E7 %A5 %9D %E7 %94 %B1 %E7 %A7 %91/10995891
