Сегодня, в условиях глобализации, и наука, и законодатель вновь обращаются к вопросам коллизионного регулирования трансграничных отношений. Однако отсутствие согласованности в решении вопросов коллизионного характера порождает многочисленные правовые ошибки, создает впечатление беспомощности в сложившихся обстоятельствах. При этом стоит отметить, что законодательство в данной области неоспоримо находится под воздействием научной мысли. В связи с выяснением первопричины установившихся противоречий считаем необходимым обращение к истории возникновения и развития отечественной доктрины о коллизионном праве.
В Московском университете в дореволюционный период проблемой коллизионного (международного частного) права занимались юристы-международники, цивилисты и энциклопедисты права, среди которых: М.Н. Капустин, Л.А. Камаровский Ю.С. Гамбаров, Е.Н. Трубецкой, Г.Ф. Шершеневич, В.А. Краснокутский и др.
С начала 60-х гг. XIX столетия в доктрине активно обсуждался вопрос возможности дуализма международного права. Одним из первых профессоров Московского университета этой проблемой занялся Михаил Николаевич Капустин (1828 – 1899). Спустя 10 лет после выхода в свет работы его ученика Н.П. Иванова, М.Н. Капустин достаточно подробно разобрал вопросы международного частного права. Его конспект лекций по международному праву, по мнению В.Э. Грабаря [3, c. 387], считался первой отечественной систематикой международного права. М.Н. Капустин включил международное частное право в систему международного права в виде отдельной третьей главы – Международное положение частных лиц. В отношении последнего отдела ученый отмечал: «Сюда относятся все положения относительно иностранцев и вообще те вопросы, которые могут быть разрешены только совместным приложением нескольких национальных прав» [13, c.13]. В свою систематику он включил и вопросы судопроизводства с участием иностранных граждан. Четкого определения международного частного права М.Н. Капустин не дал, но описал его содержание: «Положение иностранцев, временное пребывание частных лиц вне пределов их национальной территории и гражданские сделки между членами различных государств вызывают приложение юридических норм, несходных между собой. Столкновение таких норм, поскольку эти последние относятся к различным национальным законодательствам, должно быть определено с точностью, и по существу своему иметь международный характер. Учение о нем носит название частного международного права» [12, c.70]. Анализируя представленную точку зрения можно увидеть, что М.Н. Капустин рассматривал международное частное право исключительно как коллизионное право, при этом отмечая международный характер исследуемых отношений и применяемых к ним норм.
Труд М.Н. Капустина был принят его современниками неоднозначно. Так, В.П. Даневский писал: «Наименее в этом отношении удачен отдел частного международного права (III), где нагромождено множество кратких, недостаточно объясненных и сжатых положений, мало между собой связанных» [4, c. 217]. Однако спустя время критик все же оценил заслуги ученого [5, c. 93]. В свою очередь Ф.Ф. Мартенс указанные лекции рассматривал иначе: «Действительно только эта система г. Капустина и заслуживает внимания… справедливо будет сказать, что его система стоит выше многих других» [15, c. 117]. В.Э. Грабарь также считал, что система М.Н. Капустина «оригинальна и интересна» [3, c. 387]. Однако и сегодня его работы представляют интерес [16, c. 121-124]. В результате сочинение М.Н.Капустина в истории формирования отечественной доктрины международного частного права можно назвать отправной точкой, положившей начало исследованию коллизионного права в системе международного права, как непосредственно с ним связанного.
Существенным можно считать вклад профессора Леонида Алексеевича Камаровского (1846 – 1912) в развитие отечественной науки о коллизионном праве. Помимо его научных работ особого внимания заслуживают отчеты о работе Института международного права, действительным членом которого Л.А. Камаровский являлся с 1891 года. В своей научной деятельности ученый придерживался религиозно-этического направления, рассматривая международное право с позиции требований справедливости.
Раскрывая основные вопросы науки международного права, Л.А. Камаровский определял международное право исключительно как публичную отрасль права [9, c.3]. Рассматривая международное право широко, ученый включал в него «три большие области, которые стремятся выделиться в особые науки, по крайней мере, две из них уже обособились» [9, c.4]. По мнению ученого, «вследствие всё расширяющегося гражданского оборота, частные лица не могут часто довольствоваться одной только государственной охраной… Относящиеся сюда нормы считают доселе многие (особенно в Англии) отраслью гражданского или уголовного права отдельных государств, но, по важности и своеобразности их, гораздо вернее выделять их в особую науку частного международного права и отличать ее от права публичного» [9, c. 5]. Позже ученый несколько изменил свою точку зрения и стал утверждать, что «Отправляясь от учения о способах разрешения столкновений между законодательствами различных стран (в области гражданских и уголовных) этот предмет понемногу расшириться в то всемирное гражданское право (Weltbürgerrecht), о котором мечтал еще Кант…» [10, c.5].
Вопросы международного частного права затрагивались им и при раскрытии проблем компетенции третейского суда [6. c.181]. Также ученый освещал вопросы международного частного права, разбираемые Институтом международного права. Оценивая работу третьей комиссии, Л.А. Камаровский писал: «…можно сказать, что если этой комиссии удастся выполнить задуманный ею план, Институт окажет одну из величайших услуг науке права во всей ее совокупности, т.е. не только в области международного, но и в области гражданского и уголовного права» [11, c. 48]. Рассматривая доклад П. Манчини об основных руководящих началах международного частного права, в котором ученый отверг возможность создания единого гражданского кодекса для всех народов, Л.А. Камаровский сделал следующий вывод: «Итак, необходимо самостоятельно изучать частное международное право или те юридические начала, которые по самой природе вещей должны разрешать спорные вопросы о том, какие законы прилагаемы к каждому юридическому отношению» [11, c. 49]. Важной проблемой современного международного частного права комиссия назвала признание за его основу силу государственного суверенитета. Относительно этого утверждения Л.А. Камаровский написал: «Вот главный источник той путаницы, которая господствовала как в теории, так и в практике частного международного права до наших дней... Практические юристы без уважения относятся к частному международному праву, потому что оно, лишено научного основания и единства, составляет собрание запутаннейших, произвольных и самых противоречивых правил» [11, c. 50]. Соглашаясь с П. Манчини, Л.А. Камаровский также принял за главный принцип международного частного права международную обязанность, «которая соединяет все государства крепкими узами права» [11, c.53].
Последующие его работы о деятельности Института носили исключительно информационный характер [7, 8]. Однако, характеризуя новейшие изменения и направления в области международного частного права, Л.А. Камаровский давал возможность отечественным ученым иметь представление о тенденциях европейской научной мысли.
Среди цивилистов особое место занимает профессор Юрий Степанович Гамбаров (1850 – 1926). Свои курсы лекций по гражданскому праву ученый стал публиковать с 1896 года.
Рассматривая ставшие традиционными коллизии разноместных законов, Ю.С. Гамбаров сделал попытку соотнести международное частное право с другими смежными отраслями права. Ю.С. Гамбаров дал определение «разноместным законам», под которыми понимал «законы, действующие в различных государствах или в различных частях одного и того же государства» [2, c. 288]. Таким образом, ученый считал, что не существует отдельно внутриколлизионного и международного частного права. Основой применения судьей иностранного законодательства к отношениям, в которых участвуют иностранные граждане или возникающих по поводу имущества, находящегося в другой стране, он считает «международную вежливость» [2, c. 289]. Вопросы, связанные с применением основных правовых конструкций, таких как: lex fori, lex rei sitae, lex loci actus, lex domicilii, Ю.С. Гамбаров связывал с особым учением, называемым «collision statutorum (conflit des lois), также – частным международным правом» [2, c. 289]. При этом, противореча себе, учение collision statutorum он отделял от международного частного права, указывая, что «первое из этих названий прилагается обыкновенно к случаям столкновения разноместных законов в пределах одного и того же государства, второе – к столкновению законов различных государств, хотя принцип и основания для решения тех и других случаев одинаковы» [2, c. 289]. Относительно становления международного частного права Ю.С. Гамбаров утверждал, «что столкновение законов, действующих в пределах одного и того же государства, были выдвинуты гораздо раньше столкновений законов, действующих в различных государствах, так как в течение весьма продолжительного периода истории повсюду иностранцы были или совсем бесправны, или чрезвычайно ограниченны в своей правоспособности. Поэтому уже вопросы, вызываемые столкновениями законов, и ставились сначала не в отношении к иностранцам, а в отношении к подданным каждого отдельного государства, подчиненным различным законам своей страны» [2, c. 290]. Ю.С. Гамбаров, будучи приверженцем цивилистического подхода, отстаивал позицию принадлежности международного частного права национальному гражданскому праву вследствие того, «что оно регулирует юридические отношения не между государствами или народами как таковыми и не между государствами и отдельными лицами, а исключительно юридические отношения отдельных лиц» [2, c. 293]. Ю.С. Гамбаров не поддерживал категоричности в отношении международного частного права и принял сторону Цительмана, указывая, что «судье при разрешении случаев столкновения разноместных законов нужно руководствоваться, прежде всего, коллизионными нормами своего отечества, т.е. поставленными данным положительным законодательством нормами для разрешения этих столкновений, а в случае отсутствия таких норм или представляемых ими сомнений – обращаться к надгосударственным нормам частного международного права» [2, c. 292]. Это учение Ю.С. Гамбаров назвал «творчество в юриспруденции», отметив, что оно может со временем стать общеобязательным источником права.
Изучив все известные в истории науки концепции коллизионного права, Ю.С. Гамбаров пришел к выводу, что «ни одна из теорий, предложенных для однообразного разрешения всех относящихся к столкновению законов вопросов, не выдерживает критики» [2, c. 308]. Наиболее удачной он признал учение Савиньи, однако заметил, что «формула Савиньи может дать только руководящую нить, а не разрешение спорных случаев» [2, c. 309].
Учитывая все сложности, Ю.С. Гамбаров предпочел обособить коллизионное право, отметив, что «этот вопрос не входит в систему общего гражданского права, а составляет предмет особой юридической дисциплины, известной под именем частного международного права...» [2, c. 309-310]. Заслуга ученого при исследовании проблем международного частного права, заключается еще и в том, что он одним из первых изложил основные термины международного частного права, имеющие законодательное закрепление [2, c. 310].
Не оставил без внимания вопросы коллизионного права и Евгений Николаевич Трубецкой (1863 – 1920). Е.Н. Трубецкой указывал: «Как подданные, так и иностранцы, как временные, так и постоянные жители той или другой страны, обязаны подчиняться законам того государства, на территории которого они проживают. Государство вообще не может допускать на своей территории действия чужеземных законов, потому что это нарушило бы его права верховенства, его независимость по отношению к другим государствам» [17, c. 153]. Однако ученый вынужден был согласиться с тем, что «чересчур прямолинейное и неуклонное применение одних только территориальных законов в пределах каждого государства сделало бы крайне затруднительными или вовсе невозможными взаимные отношения между гражданами различных государств» [17, c.153]. Кроме того, им также были отмечены заслуги практики в решении этой актуальной проблемы. Ссылаясь на множество вариантов правоотношений, осложненных иностранным элементом, кн. Е.Н. Трубецкой пишет: «Для разрешения целого ряда подобных казусов применение территориального начала оказалось бы несправедливым, и вот почему современные государства в целом ряде случаев от него отступают. Вследствие этого, при разрешении конкретных юридических случаев часто сталкиваются законы различных стран» [17, c. 154]. Поэтому, несмотря на то, что ученый отрицал необходимость применения чужого закона, все же отмечал: «Вопрос о том, на основании каких начал должны быть разрешаемы подобные столкновения, вызвал богатую юридическую литературу, причем вообще вопрос представляется в науке спорным. Подробное исследование этих споров составляет задачу науки международного права» [17, c. 154]. В качестве основных правил, применяемых в других государствах, Е.Н. Трубецкой указывал «статуарную теорию», отмечая коллизионный характер норм, регулирующих обсуждаемые вопросы.
Особенно важным представляется мнение о коллизионном праве Габриэля Феликсовича Шершеневича (1863 – 1912). Начиная с 1888 года, выходят его учебные курсы по торговому и гражданскому праву. Однако в курсе гражданского права он практически не уделял внимания этому вопросу, а лишь отмечал, что: «В этом отношении можно указать, как на руководящие начала, на те принципы, которые выражены в частном международном праве по вопросу о столкновении различных государств. Принципы эти могут иметь применение к вопросу о столкновении местных законов с общими и с другими местными, насколько они не видоизменены русским положительным законодательством» [22, c. 55]. Рассматривая основы торгового права, Г.Ф. Шершеневич высказал следующее положение: «возникает международное торговое право, регулирующее, с одной стороны, отношения по торговле одного государства к другому и отношения каждого из них к подданным другого (торговые трактаты), с другой – взаимные отношения подданных разных государств, как частных лиц… Отсюда видно, что международное торговое право отличается смешанным характером – отчасти публичным, отчасти частным. Торговые отношения на ряду с гражданскими дают главное содержание частному международному праву, хотя и не исчерпывают его вполне» [18, c.5]. Что говорит о достаточно широком понимании ученым международного частного права. При этом Г.Ф. Шершеневич сомневался в противопоставлении частного права публичному, отмечая, что «Следует однако признать, что граница между публичным и гражданским правом, основанная на различии интересов, не может быть безусловно точной» [21, c.16].
Однако при раскрытии вопросов общетеоретического характера, Г.Ф. Шершеневич утверждал, что «в пределах территории каждого государства могут иметь применение только те нормы права, которые соединены с велением власти» [20, c. 409]. Как и многие его предшественники, Г.Ф. Шершеневич отделяет столкновения иностранных законов от внутренних коллизий общего и местных законов[20, c. 410]. Кроме того, им активно пропагандировался исключительно законодательный подход. Он отмечал, что суд должен применять только те иностранные законы, на которые ссылается отечественный законодатель. Критикуя современных ученых, Г.Ф, Шершеневич писал: «Утверждают, что существует особая система права, международного, которая должна служить руководством для судьи при разрешении споров, возникающих между подданными разных государств, притом совершенно независимо от указания законодателя. Эти положения обязательны для судьи в силу собственного авторитета, хотя бы законодатель не делал никаких ссылок на иностранные законы» [20, c. 411]. Он называл общепринятые коллизионные правила лишь теоретическими рассуждениями, утверждая, что пока государство не включит их в законодательство, они не могут стать догмой. Г.Ф Шершеневич активно критиковал рекомендуемое применение чужого права и выступал против ведущей роли доктрины в данном вопросе.
Рассматривая особенности гражданских отношений, Г.Ф. Шершеневич отмечал следующее: «мы встречаемся с утверждением, что суд обязан применять к частноправовым отношениям, возникшим на почве международного общения, гражданские законы других государств» [20, c. 414]. Но он не видел в этом необходимости, если законодатель сам не предлагает подобных действий. Разбирая учение Савиньи, Г.Ф. Шершеневич писал: «Успех этой теории едва ли соответствует ее достоинству… принятое этою теорией исходное основание правового единства также неверно: цивилизованные народы находятся в общении экономическом, научном, художественном, но не правовом, потому что право каждого государства за пределами его территории перестает быть правом» [20, c. 416]. Условия применения коллизионных норм ученый именовал «неудобствами», которые возникли в результате пробелов в праве. Однако, по его утверждению, это не дает никому права восполнять недостатки закона «положением справедливости, любезности, выгодности, или заимствованием из других законодательств» [20, c. 418]. Кроме того, ученый отмечал, что «вопрос о пространстве действия закона может возникнуть не только в международных отношениях, но и внутри одного государства, в котором действуют различные местные законы» [20, c. 418]. Тем самым, Г.Ф. Шершеневич выделял две проблемы: столкновения законов внутри государства и столкновения иностранных законов, но при этом считал, что необходимость создавать отдельную правовую отрасль отсутствовала. Однако сегодня, Л.П. Ануфриева утверждает, что Г.Ф. Шершеневич, являясь сторонником цивилистов при определении содержания международного частного права, имел в виду международный характер этой науки [1, c.19]. При этом, следуя выводам самого ученого, позволим себе не согласиться с Л.П. Ануфриевой. Анализируя все вышесказанное можно допустить только то, что Г.Ф. Шершеневич относил вопросы коллизионного права к общетеоретическим положениям. Кроме того, считаем его можно определить как сторонника внутриколлизионного права, но не в рамках гражданского права, а в пределах общего учения о праве. В связи с этим, Г.Ф. Шершеневича можно также назвать приверженцем законодательного подхода в коллизионном праве и основателем догматического подхода.
Отдельного внимания заслуживает работа В.А. Краснокутского, где автор достаточно четко обозначил свою позицию в отношении понятия и природы международного частного права. Во-первых, предметом международного частного права указано изучение конфликтных законов. Во-вторых, дано определение международному частному праву, согласно которого это система национальных коллизионных норм по вопросам частного права. В-третьих, определена проблема спорности вопроса взаимодействия международного частного и международного публичного права с национальным гражданским правом.
Раскрывая вопросы международного частного права, ученый традиционно ссылался на мнения Вестлэка, Пилье и других зарубежных авторов, приходя к выводу, что «самый постулат международного частного права, обязанность государств признавать, в известном случаях приложение чужого закона на своей территории, продиктовано международным публичным правом» [14, c. 8]. Исходя из этого положения, ученый говорил о международно-правовой природе международного частного права, указывая даже на некоторую публичность в определении. Однако при этом, В.А. Краснокутский отмечал, что само публичное право коллизионные вопросы не решает, «все данные и все средства может доставить только частное право, оно указывает те затруднения, которые возникают из различных частных норм и систем… и те средства какими можно привести к единой защите важнейшие интересы» [14, c. 8]. Следовательно, В.А. Краснокутский выделял вопросы международного частного права, определяя их началом международное публичное право и его основополагающие принципы – взаимности и общения. При этом автор видел необходимость учитывать волю законодателя, закрепленную в системе коллизионных норм государства и тесное взаимодействие международного частного права не только с международным и национальным правом, но и со сравнительным правоведением.
Таким образом, в Московском университете были представлены все направления в изучении международного частного права: общетеоретическое, международно-правовое и цивилистическое. В большинстве случаев речь шла именно об учении о международном частном праве, что говорит о доктринальном подходе в его определении. Кроме того, можно предположить, что был сформирован оригинальный догматический подход, который был представлен в общетеоретических рассуждениях Г.Ф. Шершеневича. Ученые-юристы Московского университета внесли значительный вклад в становление и развитие отечественной доктрины о коллизионном праве в дореволюционный период, устанавливая традицию рассматривать международное частное право в первую очередь как доктрину.
Литература:
Ануфриева Л.П. Международное частное право: в 3-х т. Москва: Бек, Т. 1. Общая часть. 2002. – 288 с.
Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Общая часть. С.-Петербург, 1911. – 787 с.
Грабарь В.Э. Материалы к истории литературы международного права России (1647 - 1917) / Научн. ред. У. Э. Батлер. Отв. ред. В. А. Томсинов. Москва, 2005. – 888 с.
Даневский В.П. Очерк новейшей литературы по международному праву. СПб.: В тип. Второго отделения собств. Е.И.В. Канцелярии, 1876. – 281 с.
Даневский В.П. Пособие к изучению истории и системы международного права. Вып. I. Харьков: Типография А. Н. Гусева. Бывш. В. С. Бирюкова, 1892. – 230 с.
Камаровский Л.А. О международном суде. Москва: Типография Т.Малниснаго, 1881. – 542 с.
Камаровский Л.А. О съезде института международного права в Гамбурге, в 1891 г. // Юридический вестник. -1892. - № 12. Т. XII. Кн. 4. - С. 589-610.
Камаровский Л.А. О съезде института международного права в Мюнхене 1883. // Юридический вестник. - 1884. - № 4. Т. XV. - С. 716-737.
Камаровский Л.А. Основные вопросы науки международного права. Москва: Тип. Общество распространения полезных книг, 1895. – 166 с.
Камаровский Л.А. Международное право. Москва, 1905 – 60 с.
Камаровский Л.А. Первое трехлетие Института международного права 1873-1876. - Москва: тип. Индрих, 1877. – 105 с.
Капустин М.Н. Конспект лекций по международному праву. // Временник демидовского юридического лицея. - 1873. - Книга пятая. - С. 29-88.
Капустин М.Н. Международное право: конспект лекций. Ярославль: Тип. Губ. Земской управы, 1873. – 87 с.
Краснокутский В.А. Международное частное право. Пособие к лекциям. Москва: Тип. Императорского Московского Университета. – 16 с.
Мартенс Ф.Ф. Международное право, сочинение М.Н. Капустина // Сборник государственных знаний. - 1875. - Том II. - С. 116-117.
Сафронова Е.В. Капустин М.Н. – общественный деятель, педагог и ученый (к 180-летию со дня рождения) // Педагогика. – 2009. - №1. – С. 121-124.
Трубецкой Е.Н. Лекции по энциклопедии права. Москва, 1909. – 227 с.
Шершеневич Г.Ф. Учебник торгового права. Москва: Бр. Башмаковых, 1912. – 389 с.
Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. Введение. Т. 1: Вып. 1-2. Казань: Типо-лит. Имп. Казан. ун-та, 1901. - 474 с.
Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Вып.I. Москва: Бр. Башмаковы, 1910. – 839 с.
Шершеневич Г.Ф. Понятие о гражданском праве. Казань. 1898. – 65 с.
Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. Москва: Бр. Башмаковых, 1911. – 474 с.