Социально-психологические функции смехового поведения

Смеховое поведение в межличностном взаимодействии может выполнять ряд функций, которые и будут рассмотрены в данной статье. Прежде всего, необходимо отметить, что следующий перечень функций является попыткой систематизации полученных психологами знаний о смехе и смеховом поведении. Также следует сказать, что в большинстве случаев названия функций выбирались автором исходя из основного эффекта, достижение которого может преследоваться находящимся в смеховой ситуации субъектом. Также можно говорить о том, что практически каждая смеховая ситуация сопряжена с реализацией субъектами сразу нескольких функций, одна из которых может быть первостепенной.

Функция интеграции / дезинтеграции. С. McAdams описывает две основные антагонистические тенденции, управляющие человеческим поведением: тенденцию к утверждению собственной индивидуальности и тенденцию к ощущению причастности, общности с кем-либо. Согласно этому представлению, люди постоянно балансируют между этими двумя полюсами: между выражением личных суждений, достижением статуса, осуществлением контроля над ситуацией и нахождением компромисса с другими, идя навстречу их ожиданиям. Интересно, что смех, как было установлено, «работает» в обоих направлениях. D. Cheatwood, например, предполагает, что смех может использоваться, чтобы создать или уменьшить социальное расстояние [19]. А. Чепмен придерживается аналогичной точки зрения, утверждая, что смех помогает поддерживать равновесное состояние близости между людьми [14]. Смех также рассматривался в качестве координирующего механизма, с помощью которого люди могут предлагать сократить дистанцию между ними или демонстрировать приветливое расположение друг к другу [19]. Таким образом, смех способствует интеграции группы.

Смех является одним из ключевых факторов, формирующих структуру группы, выполняя не только функции включения/сплочения группы, но и исключения из неё [24]. К. Лоренц по этому поводу писал: «Если человек не может смеяться вместе с остальными, он чувствует себя исключенным, даже если смех вовсе не направлен против него самого» [10; 12]. Как отмечает О.П. Колпикова, групповой смех направлен против чуждости, «инаковости», нестандартности другого [9].

Функция демонстрации / повышения сплочённости группы. Смех, разделяемый членами группы, свидетельствует о её сплочённости, показывая единомыслие говорящих и одинаковую ориентацию на объект, действие или высказывание, вызывающее смех. Также смех описывался и как средство увеличения сплочённости группы [21]. «Соединяющая» сила смеха на социально-психологическом уровне объясняется с помощью эмпатии или же благодаря поддержанию «поведенческой синхронии», которой сопутствует эмоциональная заразительность [15].

Функция демонстрации преданности субъекту/группе. Х. Гайлз и Г. Оксфорд пришли к выводу, что люди смеются, чтобы показать преданность кому-либо или чтобы заработать чьё-либо признание [15]. С ними согласен H. Hayakawa, полагающий, что смеясь вместе со всеми, люди подтверждают, что они принадлежат тому же самому кругу лиц с общими интересами (т.е. идентифицируют себя с группой). «Однако они могут лишь делать вид, чтобы создать видимость сотрудничества», – добавляет японский исследователь [20].

Функция сокрытия истинных намерений, чувств, мыслей и т.п. (маскирующая функция). Смех может играть роль «маскировщика» истинных намерений, переживаний, мотивов действий человека и т.п. Иногда смех помогает человеку эффективно общаться, маскируя смущение, растерянность, обиду и т.д. [26]. Также использование смеха в данном случае может быть охарактеризовано как «подыгрывание» другому субъекту. В совокупности данное поведение может быть рассмотрено как проявление тактики заискивания [21].

Функция идентификации / дифференциации. Данная функция смеха наиболее ярко проявляется в ситуации, когда индивид присоединяется или наоборот игнорирует (часто демонстративно) коллективный смех. В первом случае мы наблюдаем отождествление субъекта с группой (идентификационная функция), во втором – его отсутствие (дифференциационная функция). Данное разграничение мы можем наблюдать и на уровне группового взаимодействия. Как видно, для того чтобы данная функция реализовалась, смех должен быть совместным – только он создаёт у людей ощущение единения, разделения общих ценностей, снятия различий; с его помощью «мы-группа» подтверждает и усиливает собственную групповую идентичность. Соответственно, относительно аутсайдеров и «других» смех выполняет противоположную функцию – дифференциации, демонстрируя отсутствие симпатии. По мнению Ф. Гленна, данная функция (идентификации) является основной [22].

Функция акцентирования / нивелирования статусных различий. А.Г. Козинцев считает, что уже одна способность смеяться уравнивает всех [7]. Некоторыми исследователями подтверждён тот факт, что совместный смех ослабляет статусные различия, однако происходит это лишь в том случае, если этот смех возникает по поводу третьего лица, либо в том случае, если никто из субъектов не возражает (и демонстрирует это) против того, что он сам будет являться объектом осмеяния. Как было установлено, эффект нивелирования статусных различий помогает работникам лучше достигать взаимопонимания с начальством и развивает у обеих групп уверенность в себе [21].

Доказательством того, что люди, имеющие более высокий статус, смеются чаще, может выступать серия исследований профессиональных коллективов, проведённая Р. Провином. В результате наблюдений выяснилось, что занимающие наиболее высокую должность за исследуемый период в среднем смеялись 7,5 раз каждый, стоящие на ступень ниже по профессиональному статусу уже только 5,5 раз каждый, а младший профессиональный штаб всего лишь 0,7 раз каждый. Р. Провин пришёл к выводу о том, что «смех имеет слишком высокую социальную значимость, поэтому лишь старшие по социальному положению могут себе его позволить» [22, с. 30].

Противоположные результаты были получены в исследованиях, проведённых университетом штата Флорида. Было показано, что подчиненные смеются чаще, чем начальники. По мнению исследователей, это объясняется тем, что чем ниже ваш статус в социальной иерархии, тем больше потребность в нахождении союзников, которые смех и помогает завоевать [21; 22].

Совместный смех, – считает А.В. Дмитриев, – способствует временному снятию социальных иерархических различий: вождь смеётся вместе с подчинёнными, царь опускается до положения раба [5].

Функция приобретения / потери социального статуса. Роль смеха в контроле поведения и соблюдения социальных норм также означает, что он может быть использован лицами для укрепления своего статуса в групповой иерархии. Ещё в архаичных племёнах прослеживалась связь между смехом и статусом в группе. Так, Р. Александер усматривал в смехе орудие для борьбы за статус в обществе. По его мнению, при публичном акте осмеяния смех повышал статус высмеивающего и понижал статус высмеиваемого [7].

Прежде чем рассматривать данную проблему, мы полагаем необходимым развести две линии поведения: «я смеюсь» и «я смешу». Первая линия поведения появляется уже в первые недели жизни ребёнка [16], вторая – представляет собой явление, которое становится возможным уже благодаря социокультурному развитию человека. В приобретении социального статуса более весомым является способность вызывать смех у других.

О. Клапп выделил 6 ролевых типов «звёзд», которые несомненно влияют на чувства и поведение «обычных людей». Одна из этих ролей – «комическая фигура», наличие которой подразумевается в любой социальной группе, даже в той, где не принято смеяться в открытую. Если данная фигура не присутствует в группе физически, то её члены могут просто вести о ней разговор, тем самым «достраивая» группу; либо избирать новую. Возникает вопрос, какое же место занимает эта личность в группе: шута, клоуна или, наоборот, лидера. С одной стороны, она может быть мишенью, «козлом отпущения», но с другой стороны, высказывать смелые суждения, дозволяемые неприкосновенностью роли шута, создавать у аудитории ощущение превосходства над «дураком» [5]. И в обеих ситуациях именно этот человек будет являться (активно или пассивно) инициатором смеха остальных, т.е. ему будет позволено быть смешными. Зачастую благодаря таким людям, играющим роль шута, скомороха или балагура и удавалось предотвратить раскол общины, т.е. сохранить её целостность, в результате чего они провозглашались их вождями. Но возможно, что и до этого он являлся неформальным лидером, поскольку с большей вероятностью человек будет играть роль клоуна в той группе, где он занимает доминирующее положение [21], чем в той, в которой он имеет более низкий статус. Однако в том случае, если наш собственный смех над кем-либо не подкрепляется смехом других, это может свидетельствовать о понижении нашего социального статуса. «Для эстрадника или клоуна отсутствие зрительского смеха – однозначное свидетельство провала», – пишет А.Г. Козинцев [8, c. 55].

Функция увеличения внутригруппового сотрудничества. Смех действует как «социальная смазка», увеличивая тем самым степень социального объединения и сотрудничества между незнакомцами. Также смех приводит к улучшению функционирования группы путём увеличения альтруистичности её членов [26]. Ф. Гленн рассматривает совместный смех как индикатор «партнёрства» [17].

Функция снижения степени страха перед незнакомыми людьми. Смех, издаваемый незнакомцем, снижает степень нашего страха, который мы можем испытывать по отношению к не известному нам человеку. Во многом этот страх перед новым человеком исчезает благодаря тому, что смех символизирует наличие у него чувства юмора, которое положительно влияет на социальную привлекательность этого человека [22].

Санкционирующая, или воспитательная, функция. По мнению А. Дмитриева, Б. Дземидка и Р. Пиддингтона, смех может выполнять и санкционирующую функцию, т.е. способствовать «корректировке» поведения вследствие группового осмеяния [6; 7]. О смехе, как о санкции, принуждающей соблюдать обычаи и общепринятые нормы, писал ещё Б. Дземидок [9]. Р. Пиддингтон рассматривал данного рода санкции в трёх различных аспектах: 1) своеобразная социально приемлемая «месть» человеку; 2) попытка воспитания, реформирования объекта смеха; 3) сдерживающее, устрашающее средство [7]. Б. Дземидок данную особенность смеха объясняет тем, что коллективное осмеяние вызывает у высмеиваемого чувство стыда, которое ведёт к появлению желания исправиться (загладить вину, преодолеть недостатки) [4]. О том, что целью смеха служит исправление, писал и А. Бергсон [3]. В этом случае применение смеха в качестве наказания не ставило целью исключить члена группы. Истинная функция наказания – сохранить целостность общественной связи [7]. В связи с этим М. Шиота полагает, что смех может быть способом положительного подкрепления желаемого поведения других («смеяться с кем-то»), а также мощной формой наказания, направленного на нежелательное поведение («смеяться над кем-то») [21].

М. ван Вугт и коллеги предполагают, что сохранение у современного человека смеха может быть объяснено в том числе и тем, что он использовался как механизм, посредством которого люди через социальную игру могли осуществлять воспитательную функцию (высмеивая нежелательное поведение) [26].

Коммуникативная функция. Пожалуй, одной из главных функций смехового поведения является коммуникативная. По сути, многие из предыдущих функций смеха являются её разновидностями. В любой ситуации, в любом контексте с помощью смеха человек несёт какое-то сообщение: «мы готовы тебя принять, простить», «мы теперь тебя не боимся», «присоединяйся к нам», «ты не достоин нас», «это всего лишь недоразумение», «мы обязательно выздоровеем» и т.п. Всё это можно выразить смехом, следующим в определённый момент интеракции. Х. Фут и А. Чепмен отмечают, что смех при коммуникации также используется «для поддержания потока взаимодействия в наших ежедневных встречах: заполнение пауз в наших разговорах и поддержание интереса и внимания нашего собеседника» [14]. Причём данный эффект может достигаться и при помощи «деланного» (имитированного) смеха. В этом случае мы можем говорить о смехе как о конвенциональной составляющей коммуникации. Весьма вероятно, что намного чаще мы используем смех не как ответ на реальные юмористические стимулы (по данным Р. Провина, всего лишь 10-20% случаев смеха в компании можно считать реакцией на юмор [25, c. 22]), а в качестве метакоммуникативного сигнала, с помощью которого можно выполнить ряд социальных функций.

Функция манифестации эмоций (манифестирующая функция). Существует точка зрения, что смех является вокальным выражением именно эмоции радости [13; 22]. Однако континуум ситуаций, в отношении которых она может возникнуть, достаточно велик, поэтому трудно определить, какой стимул стал главным. На наш взгляд, в данном случае необходимо указывать и то, что радость может возникнуть и в результате неудачи неприятеля или падения на асфальт человека. При таком подходе более уместным, как нам кажется, будет определение Дж. Грегори, который писал о смехе как одном из проявлений комплекса эмоций [18]. Модальность, сила и знак эмоций в таком случае будут определяться исходя из интенсивности смеха, его длительности, ситуации, спровоцировавшей смеховое поведение, и личностных характеристик смеющегося субъекта.

Функция поддержания / привлечения внимания к себе других. Данная функция тесно связана с двумя предыдущими функциями, поскольку, с одной стороны, поддержание либо привлечение внимания могут рассматриваться как действия, реализующие перцептивную функцию общения, а с другой стороны, манифестация эмоций уже сама по себе может быть направлена на то, чтобы привлечь внимание к смеющемуся субъекту. Однако, в данном случае, мы будем говорить о смеховом поведении, скорее как о способе обращения на себя внимания в процессе взаимодействия (чаще на начальном его этапе) либо же как о способе реализации потребности человека быть в центре внимания. В.Я. Пропп по этому поводу пишет, что уже «громкость этого самого сигнала смеха способствует переводу внимания других людей на смеющегося, наблюдение за которым вызывает ответный смех» [11, с.183].

Манипулятивная функция. По мнению А.В. Антоновой, биологическая инстинктивная природа смеха обеспечивает его свойством, присущим всем самым мощным инструментам манипуляции: а) свойством коллективности (смех как древний метакоммуникативный сигнал, означающий отсутствие агрессивных намерений, понятен абсолютно всем членам сообщества); б) свойством заразительности (смех заразителен и легко приобретает характер массового явления в результате действия древнего механизма синхронизации переживаний членов группы на уровне эмпатии и «зеркальных нейронов», активация которых побуждает членов группы бессознательно подражать друг другу [23].

Кроме того, физическое состояние смеющегося человека характеризуется резким ослаблением мышечного тонуса, что означает его полную расслабленность и безвольность. Смеющийся человек освобождается от психологического напряжения: смех лишает воли, «запрещает» оценку ситуации с точки зрения логики и смысла, отменяет нормы морали и этикета, блокирует речь [8].

Исходя из этого, планируемый перлокутивный (целенаправленно воздействующий на чувства и мысли людей) эффект смеха предоставляет манипулятору множество преимуществ: а) совместный смех создает эффект единения, восприятия манипулятора как «своего»; б) смех не позволяет воспринимать манипулятора как носителя агрессивных намерений и обмана, так как является древним сигналом стремления избежать конфликта; в) смех лишает того, над кем осуществляется манипуляция, способности критически оценивать намерения и действия манипулятора [1].

Ю.С. Артёмова также постулирует наличие данной функции смехового поведения: «Способность смеяться может использоваться и как средство удовлетворения внешних по отношению к смеху потребностей». Такую форму смехового поведения как «издевательские насмешки» автор более открыто относит к манипуляции и полагает, что они должны быть отнесены к «инструментальному смеховому поведению» [2]. Таким образом, можно заметить, что данная функция вытекает из нескольких рассмотренных ранее.

Нами были рассмотрены основные функции смехового поведения. При более пристальном их анализе можно наблюдать некоторое пересечение ряда функций по своему смысловому содержанию. Для возможности их разграничения и выявления доминирующей функции необходимо детально анализировать каждую смеховую ситуацию, основное внимания уделяя субъектам смеховой ситуации (их мотивам, действиям, преследуемым целям и т.п.), а также её триггерам и последствиям для каждого из участников.

Литература:

1. Антонова, А.В. Смех, юмор и речевая манипуляция / А.В.Антонова // Вестник Пермского университета. Сер. : Российская и зарубежная филология. – 2010. – № 4. – С. 52–58.
2. Артемова, Ю.А. Смеховое поведение: формы и функции (этнолого-психологический аспект) : дис. … канд. ист. наук: 07.00.07 / Ю.А. Артёмова. – М., 2006. – 204 л.
3. Бергсон, А. Смех / А. Бергсон ; пер. И. Гольденберга. – М. : Искусство, 1992. – 128 с.
4. Дземидок, Б. О комическом / Б. Дземидок ; пер. С.П. Свяцкого. – М. : Прогресс, 1974. – 223 с.
5. Дмитриев, А.В. Смех: социофилософский анализ / А.В. Дмитриев, А.А. Сычёв. – М. : Альфа-М, 2005. – 592 с.
6. Карасёв, Л.В. Философия смеха / Л.В. Карасёв. – М. : РГГУ, 1996. – 224 с.
7. Козинцев, А.Г. Антропология смеха / А.Г. Козинцев // Ритуальное пространство культуры : материалы Междунар. форума, СПб, 26 фев.–7 мар. 2001 г. / СПбГУ ; редкол.: А.А. Бурыкин [и др.]. – СПб, 2001. – С. 152–157.
8. Козинцев, А.Г. Человек и смех / A.Г. Козинцев. – М. : Алетейя, 2007. – 240 с.
9. Колпикова, О.П. Философско-культурное пространство смеха : дис. ... канд. филос. наук : 24.00.01 / О.П. Колпикова. – М., 2007. – 135 л.
10. Лоренц, К. Агрессия: Так называемое зло / К. Лоренц ; пер. Г.Ф. Швейника. – М. : Прогресс. Универс, 1994. – 271 с.
11. Пропп, В.Я. Исторические корни волшебной сказки / В.Я. Пропп. – М. : Лабиринт, 2005. – 331 с.
12. Троицкий, С.А. Социальная природа смеха : дис. ... канд. филос. наук : 09.00.11 / С.А. Троицкий. – СПб, 2006. – 173 л.
13. Bachorowski, J.-A. Sounds of emotion: Production and perception of affect-related vocal acoustics / J.-A. Bachorowski [et al.] // Annals of the New York Academy of Sciences. – 2003. – Vol. 1000, – P. 244–265.

14. Chapman, A.J. Humor and laughter: theory, research, and applications / A.J. Chapman, H.C. Foot. – 2nd edn. – New Jersey : Transaction, 1996. – 348 p.

15. Devereux, P.G. Socialty effects on the production of laughter. / P.G. Devereux [et al.] // The J. of General Psychology. – 2001. – Vol. 128, № 2. – P. 227–241.

16. Gervais, M. The evolution and functions of laughter and humor: a synthetic approach / M. Gervais [et al.] // The quarterly review of biology. – 2005. – Vol. 80, № 4. – P. 395–430.

17. Glenn, P. Laughter in interaction / P. Glenn. – Cambridge : Cambridge University Press, 2003. – 190 p.

18. Gregory, J.C. The nature of laughter / J.C. Gregory. – New York : Routledge, 1999. – P. 14–26.

19. Günther, U. What’s in a laugh? Humor, jokes and laughter in the conversational corpus of the BNC / U. Günther // Freiburger Dokumentenservser FreiDok [Electronic resource]. – Mode of access : http://www.freidok.uni-freiburg.de/volltexte/735/. – Date of access : 15.03.2010.
20. Hayakawa, H. The meaningless laugh: laughter in Japanese communication / H. Hayakawa // Sydney eScholarship repository [Electronic resource]. – Mode of access : http://hdl.handle.net/2123/656. – Date of access : 04.02.2010.

21. Martin, R.A. The psychology of humor: an integrative approach / R.A. Martin. – Burlington : Academic Press, 2007. – 446 p.

22. Provine, R.R. Laughter: a scientific investigation / R.R. Provine. – New York : Penguin Books, 2000. – 228 p.
23. Rizzolatti, G. The Mirror-Neuron System / G. Rizzolatti, L. Craighero // Annual Rev. Neurosci. – 2004. Vol. 27. – P. 169–192.

24. Szameitat, D.P. Differentiation of emotions in laughter at the behavioral level / D.P. Szameitat [et al.] // Emotion. – 2009. – Vol. 9, № 3. – P. 397–405.

25. Terrion, J.L. From "I" to "we": The role of putdown humor and identity in the development of a temporary group / J.L.Terrion, B.E. Ashforth // Human Relations. – 2002. – Vol. 55. – № 1. – P. 55–88.
26. Van Vugt, M. Laughter as social lubricant: a biosocial hypothesis about the
    pro-social functions of laughter and humor / M. Van Vugt [et al.] // University of Kent Library [Electronic resource]. – Mode of access : http://www.kent.ac.uk/psychology/department/people/van-vugtm/personal/publications/index.htm. – Date of access : 28.01.2010.