Тема судьбы была небезразлична русским художникам слова XIX в., и она касалась не только определённого героя, но и России, русского общества в целом. Важнейшей чертой отечественной литературы является её связь с национальной философией, что порождает интерес к месту и роли страны в мире и помогает осмыслить феномен русского человека.
Судьба — понятие, выражающее зависимость личности от обстоятельств или высших сил. Судьба-рок связана с понятием неизбежности. Как отмечает исследователь С. С. Неретина в работе «Понятие Судьбы в пространстве Высшего блага», восприятие судьбы, как конечной инстанции, тождественно фатализму — одной из констант мировой культуры [4, с. 202].
Самое первое представление о судьбе, по общему мнению исследователей (его разделял и А. Ф. Лосев), присутствует в греческом эпосе, который предопределил развитие культуры более поздних времен. Судьба и рок обусловлены волей бога (богов), судьба «слепа» и «темна»: она не просто скрыта в некоей темноте, но и сама есть темнота, не высветленная никаким смыслом. Судьбу можно угадать благодаря вере, с помощью божественного провидения.
Мотив судьбы играет одну из ведущих ролей в фольклорных свадебных обрядах и изображении календарных праздников, а также в литературных образцах разных веков. В основе некоторых произведений XIX в. лежит один из вариантов рассматриваемого мотива (который восходит к мифу о трагедии артистической натуры) трудной и печальной судьбы «артиста» или «актрисы», а поскольку «каждое общество с помощью своих мифов выражает такие основные чувства, как любовь, ненависть, месть – общие для всего человечества» [1, с. 184], то можно предположить, что писатели представили модель, содержащую субстанциальные (по Гегелю — основные) антропологические проблемы, изображенные поэтологическими средствами разных жанров.
Модель «судьба артиста» в литературе XIX в. привлекала и привлекает многих писателей, режиссеров, исследователей, так как отражает экзистенциальную ситуацию (часто трагическую): творческая личность и жестокий мир, ранимость актера и его беззащитность.
Русская литература второй половины XIX в. содержит обширный «текст» судьбы артиста, иногда представляющий даже добровольную смерть «артистической натуры». Примерами могут служить произведения А. П. Чехова и А. С. Суворина, в основу которых легла судьба Евлалии Кадминой (ставшей прототипом их Татьяны Репиной).
Сюжет «Татьяны Репиной» Суворина навеян трагической кончиной Е. П. Кадминой, певицы и драматической актрисы. В 1881 г. во время представления исторической пьесы А. Н. Островского «Василиса Мелентьева» на сцене Харьковского театра она приняла яд и через несколько дней скончалась в больнице, оплакиваемая сотнями поклонников. Отметим, что данный пример эмпатии и перевоплощения привлек внимание многих других художников (поэтов, прозаиков и музыкантов), это реальное событие отразилось также в повести И. С. Тургенева «После смерти» («Клара Милич»), в рассказе А. И. Куприна «Последний дебют» и во многих других произведениях второй половины XIX в. и даже XX и XXI вв.. (например, фильм К. Муратовой, спектакль В. Фокина, пьеса-романс А. Чепалова и др.).
Возвращаясь к пьесе А. П. Чехова «Татьяна Репина», напомним, что писатель предпринял своего рода продолжение одноименной «комедии» А. С. Суворина. Побудительным мотивом создания одноактной пьесы было стремление Чехова «сделать подарок» своему другу и издателю, а также несколько улучшить громоздкое, нравоучительное и нравоописательное драматическое суворинское произведение.
Мотив «смерть артиста» раскрывает необычайную силу эмоциональной артистической натуры, примером тому служит жизненная история Е. П. Кадминой, женщины драматической судьбы, пережившей потерю певческого голоса, предательство любимого человека, оставшейся верной призванию артиста . Протест ценой своей жизни сделал личную трагедию этой женщины символом психологического конфликта человека с пошлым обществом, обобщил и заострил проблемы существования личности, её одиночества, жажды свободы, поиска смысла профессии, творчества. Неслучайно в 1884 г. Н. С. Лесков создает очерк «Театральный характер», в котором решаются и другие задачи (нежели у Суворина и Чехова): гонения на русскую актрису, стойкость русской женщины, наделенной талантом и свободолюбивым характером. Писатели в своих произведениях отобразили и необычную преданность театру, искусству вопреки всем трудностям и препятствиям, наконец, уделили внимание судьбе таланта на Руси, происхождению выдающихся образцов культурной жизни страны. Н. С. Лесков обобщенно отмечал, что «дар» на Руси часто гибнет, «не развернувши своих сил» [3, с. 96].
Так как мы имеем дело с принятием личности «последнего решения», то напомним, что в XIX в. дискуссии велись (в силу развития философии позитивизма) и о том, имеет ли человек право на самоубийство, стоит оценивать самоубийство положительно или отрицательно, каковы индивидуальные и общие причины самоубийства? Философы XIX в. исследовали самоубийство как частное и социальное явление (Ф. М. Достоевский в «Дневнике писателя» пишет о моде на суицид, об его массовом характере). Для мыслителей первой половины XX в. характерен углубляющийся интерес как к социальным причинам самоубийства, так и к психологическим, возникает представление о суициде как о некой «всеобщей угрозе», связанной с глобальной проблемой одиночества и «отъединенности» от мира.
Изображение «судьбы артиста» (в литературе) трактуется чаще всего как трагическое (кризисное) положение личности, не нашедшей ответа на важнейшие вопросы или увидевшей в суициде утверждение своей воли, своей личной победы.
Если углубиться в историю театра и кино, то можно увидеть примеры того, что часто актёр играет на сцене смерть своего героя, но в история театра также хранятся трагические факты кончины актера во время спектакля (что среди представителей этой профессии считается даже престижным). Необходимо вспомнить, что актёра принято хоронить под аплодисменты коллег и поклонников его таланта, ведь это его последняя роль. Очевидно, что данные факты указывают на сакральную сущность профессии [2, с. 96].
Как видно, классики XIX в. отразили в своих повестях, рассказах, пьесах нелёгкую судьбу артиста: И. С. Тургенев связал бытие артистической натуры с мистикой, Н. С. Лесков изобразил актёра в трудном житии и его одержимости своей профессией, А. С. Суворин показал неустойчивое положение женщины в обществе и высветил пороки современности, А. П. Чехов доказал, что фортуна возмещает за содеянное зло.
Если попытаться выстроить основные парадигмы мотива «смерть артиста», то мы увидим «роль — жизнь», «жизнь — роль — смерть» [5, с. 24]; они указывают на необычайную сложность и жестокость профессии Артиста, что, в свою очередь, указывает на такие бытийные антитезы, как добро и зло, отзывчивость и черствость, духовность Артиста и бездушие толпы.
Литература:
- Амфитеатров А. В. Жизнь человека, неудобного для себя и многих: в 2 т. — Т. 2 / А. В. Амфитеатров. — М.: Новое литературное обозрение, 2004. — 608 с.
- Борисова У. Ю. «Театральный характер» Н. С. Лескова: особенности эстетической рефлексии художника / У. Ю. Борисова // Известия Воронежского государственного педагогического университета. Серии: «Педагогические науки», «Гуманитарные науки». — Воронеж: Изд-во ВГПУ. — № 1 (278), 2018 (б). — С. 164–168.
- Борисова У. Ю. Текст «смерти артиста» в русской литературе XX — XXI веков / У. Ю. Борисова // Русская литература XX–XXI веков как литературный процесс (проблемы теории и методологии изучения): Материалы VI Международной научной конференции: Москва, 18–19 декабря 2018 г. — М.: МАКС Пресс, 2018 (а). — С. 296–298.
- Неретина С. С. Понятие судьбы в контексте разных культур / С. С. Неретина // сост. Т. Б. Князевская. — Москва: Наука. — 1994. — 320 с.
- Шпилевая Г. А. «Татьяна Репина» А. С. Суворина и А. П. Чехова: к вопросу о соотношении беллетристики и классики / Г.А. Шпилевая // Печать и слово Санкт-Петербурга: Петербургские чтения 2013. СПб.: СПБГУТД, 2014. Ч. 2. Литературоведение. С. 139–149.
