В статье автор рассматривает противоречия института досудебного соглашения о сотрудничества в аспекте его заключения прокурорам, а также возможные решения данной проблемы.
Ключевые слова: досудебное соглашение о сотрудничестве, прокурор, уголовный процесс.
В соответствии с ч. 2 ст. 1 ФЗ «О прокуратуре», одной из основных ее функций является уголовное преследование. И УПК РФ исчерпывающе определяет уголовное преследование в качестве процессуальной деятельности, осуществляемой стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления. Однако при этом, устанавливается и назначение уголовного судопроизводства как защита прав и законных интересов лиц и организаций, пострадавших от преступлений (наравне с отказом от уголовного преследования невиновных).
Параллельно с этим, в уголовном процессе существует институт досудебного соглашения о сотрудничестве, природа которого представляет собой соглашение между стороной обвинения и стороной защиты. Сутью внедрения института досудебного соглашения о сотрудничестве является в первую очередь борьба с организованной преступностью в таких наиболее опасных для общества направлениях как заказные убийства, наркоторговля, бандитизм, коррупция, что говорит о направленности законодателя именно к борьбе с данными криминальными явлениями. Само внедрение института досудебного соглашения, как уже было отмечено во введении, стало предметом дискуссионным как с точки зрения простых граждан, так и с точки зрения научного сообщества. Вопросы возникали касательно этики, законодательного оформления, практического применения и т. д.
Субъектами данного соглашения подозреваемый (обвиняемый), прокурор, следователь, руководитель следственного органа, защитник. Однако среди данных субъектов отсутствует лицо, пострадавшее от преступления — потерпевший, несмотря на основное назначения уголовного процесса в качестве защиты его интересов.
Из этого возникает противоречие — прокурор, ключевой субъект, от которого зависит заключение досудебного соглашения о сотрудничестве [1, 245], фактически не преследует интересы потерпевшего, что не соответствует заявленным уголовным законодательствам целям уголовного преследования.
Само по себе отсутствие закрепленных в гл. 40.1 УПК прав на участие в процессе заключения досудебного соглашения о сотрудничестве, влечет за собой непосредственное нарушение интересов потерпевшего. Так, можно предложить, что потерпевший зачастую будет преследовать назначение более строгого наказания подозреваемому (обвиняемому) в качестве более справедливого. Однако лишь сам факт заключение досудебного соглашения о сотрудничестве и его исполнения обвиняемым гарантирует снижение максимального размера наказания, неприменение отдельных видов наказаний, возможность назначения более мягкого наказания, условное осуждение или освобождения от отбывания наказания. Следует признать, что подобное наказание зачастую будет мало удовлетворять интересам потерпевшего [2, 33].
Несмотря на это, очевидно и то, что сам по себе институт досудебного соглашения сотрудничества необходим и его введение в УПК было вызвано объективными нуждами — повышение эффективности сделок между стороной обвинения и стороной защиты, существовавших во внепроцессуальной форме и до этого. Природа данного института и его предшественников подразумевает применение в наиболее сложных уголовных делах, где выгода от заключения соглашения значительно превышает возможное нарушение интересов законных интересов потерпевшего [3, 160]. Иными словами, можно говорить о том, что в данном случае общественное благо ставятся выше интересов (но не прав) потерпевшего. Из этого возникает противоречие между целью уголовного судопроизводства, провозглашенного УПК и действием прокурора по заключению досудебного соглашения о сотрудничестве — заключая его, он отстаивает общественное благо, а не осуществляет защиту интереса потерпевшего.
Можно предложить два рациональных выхода из данного противоречие.
Существует обоснованная и принятая в научном обществе позиция о том, что государство может и даже обязано ограничивать и приносить индивидуальные интересы в жертву общественным [4, 306]. В таком случае, логичным представляется внести изменения в УПК в части целей уголовного судопроизводства — дополнив их защитой общественных интересов.
Однако, разрешить данную проблему возможно и включив в УПК право потерпевшего на участие в заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, к примеру путем дачи согласия на его заключение, что сбалансировало интересы потерпевшего, обвиняемого и общественные интересы [5, 232], либо Приказом Генерального прокурора, обязывающем прокурора осуществлять согласование заключения такого соглашения с потерпевшим.
Литература:
- Кобзарёв Ф. М. Досудебное соглашение о сотрудничестве по уголовному делу: о некоторых общих проблемах и роли прокурора в их решении // Вестник КГУ. 2021. № 3. С. 244–248.
- Семенкова Е. В., Воронина Н. А. К вопросу о проблемах реализации прав потерпевшего при разрешении уголовного дела в суде // Криминологический журнал. 2020. № 3. С. 32–32.
- Ортиков Е. В. Проблемы регулирования правового статуса потерпевших по уголовным делам с досудебным соглашением о сотрудничестве // Вестник ЧГПУ им. И. Я. Яковлева. 2012. № 3 (75). С. 158–162.
- Чикунова Елена Васильевна Индивидуальный интерес и общее благо: проблема согласования // Вестник ТГУ. 2008. № 8. С. 304–309.
- Насонов А. А. Система частных интересов в российском уголовном процессе и роль категории «согласие» в обеспечении ее сбалансированности // Вестник ВИ МВД России. 2022. № 2. С. 225–233.
