Ключевые слова: концепт, типаж, лингвистика, лингвокультурология, языковая личность.
Рассмотрение концепта «горец» в контексте антропоцентрической лингвистики, определение динамики его структурно-семантического содержания обусловливает обращение к терминам и понятиям, представляющимся релевантными для данного исследования, в частности, к терминам «концепт», «лингвокультурный типаж».
Не вдаваясь в подробный анализ термина «концепт», отметим, что в лингвистике концепт функционирует как единица той информационной структуры, которая отражает знания и опыт человека (Е. С. Кубрякова). Принимая во внимание направленность настоящей работы, предполагающую определение изменений лингвокультурного поля концепта «горец», необходимо исходить из понимания того, что концепт представляет собой вербализованный символический образ идеального понятия, отражающий ментальное представление носителей языка об объекте действительности, определяющееся системой традиций данной культуры (З. Х. Бижева), как единица коллективного сознания, отражающая предмет реального или идеального мира, хранимая в национальной памяти носителей языка в виде познанного субстрата (А. П. Бабушкин).
На современном этапе статус концепта сводится к его функции быть носителем и способом передачи смысла, к способности хранить знания о мире, способствуя обработке субъективного опыта путем подведения информации под определенные выработанные обществом категории и классы [Краткий словарь когнитивных терминов, 90].
По мнению Ю. С. Степанова концепты выступают своеобразными ячейками этнокультурной среды в ментальном мире человека и предстают как «сгустки культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека…то, посредством чего человек…сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее» [Степанов 2001: 43].
Структура концепта, согласно рассуждениям Ю. С. Степанова, включает в себя следующие компоненты: 1) основной, актуальный признак; 2) дополнительный, или несколько дополнительных, «пассивных» признаков, являющихся уже неактуальными, «историческими»; 3) внутреннюю форму, обычно вовсе не осознаваемую, запечатленную во внешней, словесной форме [Степанов 2001: 47].
Лингвокультурное поле концепта «горец» представляется репрезентантом типизированной личности, что мотивирует обращение к понятию «лингвокультурный типаж».
В последние десятилетия в центре внимания лингвистов, занимавшихся изучением концептов, оказывается типизируемая личность, что предопределяет становление нового направления в науке о языке — лингвоперсонологии, концепция которой была разработана В. П. Нерознаком [Нерознак 1996, 2005]. Теория лингвокультурных типажей как разновидностей концепта получает развитие в работах В. И. Карасика, О. А. Дмитриевой, Н. Д. Голева, Е. В. Дзюбы, Е. А. Дженковой и др.
Развитие лингвоконцептологии и лингвоперсонологии стало основой формирования нового лингвистического направления — теории лингвокультурных типажей и выделения концепта типизируемой личности. По мнению В. И. Карасика, лингвокультурный типаж — «это типизируемая личность, представитель определенной этносоциальной группы, узнаваемый по специфическим характеристикам вербального и невербального поведения и выводимой ценностной ориентации» [Аксиологическая лингвистика 2005: 310]. Являясь разновидностью концепта, типаж также предполагает его характеристику с понятийной, образно-перцептивной и оценочной сторон.
Любой лингвокультурный типаж
1) типизирует определенную языковую личность;
2) отражает ее значимость в культуре;
3) содержит ценностный компонент;
4) ассоциируется с конкретным индивидуумом и / или образом литературного произведения и также с лингвокультурологическим, социолингвистическим и этнопсихолингвистическим описанием языковой личности.
О. А. Дмитриева подчеркивает, что «лингвокультурный типаж» коррелирует с такими понятиями лингвоперсонологии, как: «архетип», «языковая личность», «модельная личность», «речевой портрет», «роль», «персонаж», «амплуа», «имидж», «стереотип» [Дмитриева 2007]. Для того чтобы определить понятийную область и границы понятия «лингвокультурный типаж», сопоставим его с некоторыми смежными понятиями.
Языковая личность
В отечественной филологии понятие «языковая личность» сформировалось еще в 1930-х годах в трудах В. В. Виноградова [Виноградов 1930] и Л. Вайсгербера [Вайсгербер 1993]. Однако осмысление понятия происходит гораздо позже. К 1980-м годам относится определение языковой личности, присутствующее в докторском исследовании «Модель языковой личности в ее отношении к разновидностям текстов» и работах Г. И. Богина. В частности, в них утверждалось, что это «человек, рассматриваемый с точки зрения его готовности производить речевые поступки» и что «языковая личность характеризуется не столько тем, что она знает о языке, сколько тем, что она может с языком делать» [Богин 1980: 3].
Полипарадигмальный подход к описанию национальной языковой личности заложен в трудах Ю. Н. Караулова 70–80-х годов и созданная на этом фундаменте теория языковой личности объединили представителей едва ли не всех гуманитарных дисциплин, включая этнопсихолингвистику, лингвокультурологию, лингводидактику, социолингвистику и некоторые др. Согласно определению Ю. Н. Караулова, языковая личность — «это совокупность (и результат реализации) способностей к созданию и восприятию речевых произведений (текстов), различающихся а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности и в) определенной целевой направленностью. <...> многослойный и многокомпонентный набор языковых способностей, умений, готовностей к осуществлению речевых поступков в разной степени сложности, поступков, которые классифицируются по видам речевой деятельности (аудирование, говорение, чтение, письмо) и по уровням языка» [Караулов 2007: 29].
Таким образом, структура языковой личности рассматривается на трех уровнях: вербально-семантическом (обыденное владение носителем естественным языком); когнитивном (единицами данного уровня являются понятия, идеи, концепты, отдельного индивидуума, формирующие его личную систематизированную «картину мира») и прагматическом (цели, мотивы, интересы и установки языковой личности) [там же: 5].
Литература:
- Алефиренко Н. Ф. Фразеологические логоэпистемы: архетипы и символы// Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. 2014. № 13.
- Бижева З. Х. Язык и культура. — Нальчик: Каб.-Балк. ун.-т., 2000.
- Степанов Ю. С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. — 2001.
- Нерознак В. П. Лингвистическая персонология: к определению статуса дисциплины // Сб. науч. трудов Моск. гос. лингв. ун-та. Вып. № 2 426. Язык. Поэтика. Перевод. — М., 1996.
- Нерознак В. П. Языковая личность / В. П. Нерознак, И. И. Халеева // Эффективная коммуникация: история, теория, практика: словарь-справочник / под ред. М. И. Панова. — М., 2005.
- Дмитриева О. А. Лингвокультурные типажи России и Франции XIX века: автореф. дис.... д-ра филол. наук. — Волгоград: Волгогр. гос. пед. ун-т, 2007.
- Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М.: ЛКИ / URSS, 2007.
- Караулов Ю. Н. Языковая личность // Русский язык. Энциклопедия. — М., 1997.
