В статье предлагается объяснение феномена постправды как относительно нового и специфического явления медиасферы. Автор показывает актуальный опыт использования постправды, приемов манипулирования информацией общества и доказывает прямую корреляцию между политической культурой граждан и степенью использования элементов постправды.
Ключевые слова: постправда, истина, медиа, политическая культура, С. Фуллер.
По своему содержанию понятие «постправда», а точнее явление, характеризуемое данным термином, не является эксклюзивным для XXI века, хоть оно и возникло в научном и публицистическом дискурсе на волне различных политических событий в 2016 году. Уже в философии XX века, а в особенности в постструктуралистских теориях проблема «отсутствия», а точнее «подмены» истины становится своего рода лейтмотивом.
Использование политическим актором собственной трактовки (подающей термины в его интересах), отличающейся от общепринятой — инструмент для манипуляций общественным сознанием, который активно используется.
О политике постправды говорил еще Платон. В своем диалоге «Государство» он отмечал, что всеми знаниями должны обладать только те, кто управляет государством [2, с. 380] Простым людям не обязательно обладать всеми знаниями. Платон четко проводит границу тех, кто должен обладать и управлять информацией и тех, кто должен быть от нее обособлен. То есть легче ввести аудиторию в заблуждение и передать ограниченную информацию под определенным углом, чем представить разные точки зрения.
Стив Фуллер определяет феномен постправды как ситуацию, при которой только определенная группа людей знает, что истинно и ложно и контролирует это знание, а все остальные просто верят в то, что им говорят, основан на резком противопоставлении реальности и вымысла [1, с. 256]. Определяющая черта постистины — строгое различие между видимостью и реальностью, которое никогда в полной мере не устраняется, а потому видимость выдает себя за реальность. Он анализирует постправду с точки зрения игры, в которой также есть субъект и объект. В этом и кроется, по его мнению, негативные оценки по отношению к постправде. Истина зависит от «правил игры», которые были установлены, они определяют, что считается аргументом, что доказательством и кто может принимать участие в этой «игре».
В отличие от ограниченного и контролируемого участия в традиционных СМИ, цифровые медиа позволяют людям выражать себя неконтролируемым образом и обеспечивают относительно свободную среду. Коммуникационные подсистемы представляют собой комплекс учреждений, институтов и организаций, которые собирают, обрабатывают и анализируют политическую информацию, распространяют ее и оказывают информационное воздействие на население для мобилизации и консолидации сил. Центральную роль в этой системе играют СМИ. В нее также входят учреждения, обеспечивающие прямую и обратную связь между политическими институтами, общественными объединениями и различными социальными группами (информационные бюро, информационные отделы, центры писем, жалобы и другие).
Эпоха постправды обычно рассматривается как трансформация мира к худшему, поскольку информационный век предъявляет высокие требования к человеку, когда дело доходит до распознавания правды и лжи. Те, кто вовлечен в языковую игру постправды, похоже, забывают, что они принимают факты за нейтральные и неполитические. Он отмечает, что из-за чрезмерного акцента на очистке фактов упускается один существенный момент, а именно, что те, у кого есть определенное устоявшееся представление, склонны подпитывать это путем подбора определенных фактов.
Манипулятивные заголовки, заведомо ложная информация, которая подается эмоционально окрашенной, действуют прямо и косвенно, моментно и продолжительно. Длительное воздействие происходит, когда новость переходит в раздел «точно правдивой» для человека, исключается критическая оценка информации [4]. В конечном итоге, человек будет воспринимать любую информацию от «авторитетного» источника и доверять ей, что на самом деле будет являться «ловушкой». Когда сеть Интернет стала доступной большинству населения планеты, когда каждый получает информацию оттуда, с одной стороны, можно говорить о плюрализме мнений, с другой невозможности проверки фактов человеком.
Политическую культуру в общем плане можно представить в виде трех элементов: политического сознания, культуры политического поведения и культуры функционирования государственных и политических институтов [3, с. 74]. Применительно к нашей теме это значит, что выявление прикладных аспектов политической культуры помогает нам определить политический язык, который и формирует политическую культуру в обществе. Постправда в разных типах политических культур провоцирует либо раскол в обществе, подменяя понятия, либо способствует интеграции с помощью формирования соответствующего дискурса. Культура формирует смысл информационного поведения людей, а правила определяют, кого следует считать информационным агентом. То, как мы обрабатываем информацию, обмениваемся ею и используем ее, в значительной степени определяется культурой нашего окружения.
Культура обычно рассматривается как ситуация, которая вызывает у людей потребность в информации. Мы можем рассматривать культуру не только как ситуацию, но и как большое, безграничное и невидимое чувство общности, в которое встроено информационное поведение людей. Культура как ситуация не только стимулирует потребность людей в информации, но и влияет на то, как люди ищут и используют информацию. Кроме того, люди фильтруют информацию через различные компоненты культуры.
Посредством процессов интернализации и экстернализации традиция формирует запас знаний людей и формирует их предрассудки, кругозор, ценности, привычки, здравый смысл и специфические знания. Когда люди сталкиваются с ситуацией и нуждаются в информации, они сначала реагируют на нее своими знаниями, чтобы судить, нужно ли им искать информацию или нет. Если их собственные знания (или предубеждения) могут преодолеть разрыв, им не нужно искать другую информацию, наоборот, они ищут другую информацию, которая поможет им. Используя информацию и усваивая ее, они расширяют свой запас знаний. Опять же, запас знаний определяет, будут ли люди искать информацию или нет. Эта круговая и интерактивная взаимосвязь между культурой и информационным поведением обозначается как информационная наполненность и пустота.
Гражданская культура подразумевала, что современная индустриальная демократия имеет большинство участников (в ограниченном, лояльном смысле), значительное число субъектов и небольшую группу, имеющих альтернативное мнение [3, с. 126]. Такое распределение, по-видимому, обеспечило достаточное количество политических активистов, чтобы обеспечить конкуренцию между политическими партиями и значительными явками избирателей, а также внимательную аудиторию для дебатов по общественным вопросам между партиями, кандидатами и группами давления.
В заключение, мы можем говорить о том,чтокультура формирует смысл информационного поведения людей, а правила определяют, кого следует считать информационным агентом. Эффективность применения постправды работает в случае определенных обстоятельств, наличия у объектов психологических установок, набора ценностей, убеждений — негативных соматических маркеров. Создание реальности в средствах массовой информации и их содержании происходит при участии аудитории таким образом, что средства массовой информации не адаптируют свои значения к реальности, которая от них не зависит, а наоборот — именно аудитория адаптирует реальность к медийным значениям. Политический язык, свобода в выражениях, а также распространенность приёмов манипулирования напрямую зависит от развития политической культуры. Постправда и политическая культура выступают взаимовлияющими явлениями и могут видоизменять друг друга. Существует целая классификация информирования, а также видов фейковых новостей, среды которых особенно выделяются намеренные, ненамеренные, а также агрегаторы, различие которых в целях, результатах, подаче информации.
Литература:
- Фуллер, С. Постправда: Знание как борьба за власть / пер. с англ. Д. Кралечкина; под науч. ред. А. Смирнова; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». — М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2021. — 368 с.
- Платон. Государство. Законы. Политик: пер. с древнегреч. / Платон. — Москва: Мысль, 1998. — 798 с.
- Алмонд, Габриэль. Гражданская культура: политические установки и демократия в пяти странах / Габриэль Алмонд, Сидней Верба; [пер. с англ. Е. Генделя; Фонд Либеральная миссия]. — Москва: Мысль, 2014. — 499 с.
- Лещак О. В. Правда и постправда в информационном и коммуникативно-дискурсивном аспекте// Правда — неправда — постправда: сб. науч. Трудов: Теория и практика гуманитарных исследований /Москва. — 2018. — 180 с.
