Принято считать, что деление права на частное и публичное осуществил знаменитый Домиций Ульпиан ещё в 426 г. д. н. э., но некоторые учёные современности придерживаются точки зрения, что деление на отросли права, было задолго до Ульпиана и встречались в законах Нума Помпилия, отсюда можно предположить, что Ульпиан лишь сформулировал, либо воспроизвёл в одной из своих работ критерии деления. Подобную точку зрения поддерживают не все исследователи, хотя сторонников можно найти и в рамках отечественной доктрины, профессор М. Н. Кузнецов, считает, что классификация возникла после распада Римской Империи: «Сегодня ошибочно принято считать, что традиция деления права на частное и публичное восходит к римскому праву. Однако новейшие исследования показывают, что это произошло несколько столетий спустя после распада Западной Римской империи» [8, c. 236].
Древние римляне выделяли различные аспекты институтов в зависимости от связей между людьми, частный закон трактовался отношениями между людьми, отстаивающими интересы в индивидуальной или семейной сфере на основе частной воли. Отношения, затрагивающие интересы всего квиристкого народа, включающие формализованную волю народа как единого целого причислялись к публичному закону.
Квиритское право обозначало границы действий публичного и частного права, указывала на религиозные порядки, ритуалы, полномочия органов управления, отношения с иностранными гражданами, формы имущественных отношений между гражданами общины, получение и потерю гражданства, переходы статуса, бракосочетания, формы судебной защиты и исков и создания права. [11]
Принципом деления публичного и частного права Ульпиан считал: «Publicum lus est quod ad statum rel romanae spectat, privatum quod ad singulorum utillitatem» (D. 1.1.1.2.) [7, c. 83], что значит: «Публичное право то, которое относится к положению Римского государства, частное право то, которое относится к положению отдельных лиц» [7, c. 84].
Для публичного права ( lus publicum ) характерна императивность, обязательность исполнения предписаний, невозможность изменения норм путём соглашения отдельных лиц, в силу обязательных норм действует принцип субординации, т. е. есть лицо, обязанное совершить действие и лицо управомоченное принять действия, как правило принимающий действие стоит выше по положению. Публичные дела заводил государственный орган, в Древнем Риме таковым был сенат, решавший вопросы в виде уголовного судопроизводства. Сфера регулируемых вопросов весьма обширна: религиозные культы, взимание налогов и т. д. В субъекты контроля публичного права входили государство и должностные лица.
Частное право ( lus privatum ) единый термин для совокупности цивильного права (lus civile), народного права (lus gentium), преторского права (lus praetorium, либо lus honorarium). Частное право, ещё называют правом древнеримской гражданской общины, или квиритским (lus Quiritum), первой исторически сложившейся системой права. Среди особенностей частного права выделяется диспозитивность норм — возможность лицапо собственному желанию регулировать правовые отношения в рамках закона. В случае нарушения прав гражданский процесс начинается с инициативы лица, путём подачи определённого иска, чьё право нарушено, это может быть физическое, либо юридическое лицо, но обязательно римский гражданин. В отличие от публичного права судопроизводство протекало по принципу координации, равенства. участвующих сторон. Предметом частноправовых отношений выступают вещное право, право собственности, обязательственное, наследственное и брачно-семейное право.
Дуализм частного и публичного права, закрепляющийся на противоречии, друг к другу нарушает принцип единства права. К тому уже отрасли права используют одинаковые методы и приёмы, этим Геннадий Мальцев опровергает значимость теоретического разграничения. Идеи учёного кроются не в взаимном проникновении частноправовых и публичных элементов, а в опасности деления, обособление публичных норм от частных, сыграет на руку крупным коммерческим компаниям, приведёт их к крупному самопроизволу. Многократная интерпретации понятий публичного и частного права ставит государство в уязвимое положение, ведь от принадлежности норм, сферы отношений, функций, меняется полностью методология и сущность того или иного процесса.
Среди всего массива доктринальных трудов, самое известное положение о значимости дихотомии поддерживали отечественные правоведы: И. А. Покровский, М. М. Агарков, С. А. Муромцев.
По И. А. Покровскому публичное право, представляющее сферу централизации, объединяет и обеспечивает планомерность в обществе, с другой стороны, централизованность снижает активность и ограничивает индивида. Децентрализация, в свою очередь, обеспечивает социум свободой выбора определённого паттерна поведения.
Позиция, придерживаемая М. М. Агарковым, гласит: деление публичного права от частного обуславливаться территориальными предпосылками, отклонение от принятых границ представляет редкие случаи. Общество, не имеющее публичного права — не имеет прав, в таком обществе закрыт доступ к творчеству, нет возможности развиваться всесторонне, едва ли способен прогресс. Михаил Агарков как о государстве придерживался мнения перетекания частное в публичное, о проблеме вопроса соотношения государственных институтов с отраслями права, «наглядным примером является обязанность и право быть присяжным» [4, c. 35].
Ценность римского деления на частное и публичное право отстаивал русский публицист С. А. Муромцев. Римская классификация придерживается внешних факторов, тем самым подтверждает свою естественность, отсюда, совпадение в настоящем праве с общежитейскими идеями разграничения на частное и публичное доказывает фундаментальность концепции.
В. А. Белов в своих трудах вводит наиболее грозную позицию, подмечая защиту частноправового интереса до пересечения границы, после которой происходит столкновение с публичным правом [5, c. 48]. В современном обществе («постоянные попытки государства посягать на свободу и частную жизнь своих граждан, а также стремление частного интереса, перерастающего в эгоизм» [10]) отрицание частного и публичного права недопустимо.
Теория Г. В. Мальцева перед крепостью аргумента диспозиции отечественных учёных теряет свою компетентность. Грань между частным и публичным проводиться человеком интуитивно, почти в подсознании как философские категории добра и зла. Пока государство существует, оно регулирует частные и публичные противоречия, подобные споры доказывают обоснованность деления на частноправовое и публично-правовые отношения [9, c. 38]. Исключение частного права приведёт за собой оккупацию всех сфер общества публичным как это было пагубно показано в период Советского государства.
Деление играет огромную роль в судебной практике и российском законодательстве, согласно п. 2 ст. 168 ГК РФ сделка, нарушающая предписания закона иного акта права, посягающая на публичный интерес в виде нарушения защиты интересов третьих лиц, признаётся недействительной [1].[1] Попытка определить публичный интерес была предпринята в интерпретационной практике Верховным Судом РФ, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 «О применении судами некоторых положений раздела I Гражданского Кодекса Российской Федерации», в постановлении даётся понятие о публичном интересе, собственно говоря, ссылаясь на ст. 168 Гражданского Кодекса Российской Федерации [2].[2] Основным положением публичного интереса выделяется соблюдение запретов, предусмотренных правовыми актами, нарушение которых, сопровождаться санкцией [6, c. 88].
Как было сказано выше деление на частное и публичное имеет не только классификационное значение, что удивительнее, оно ядро многих национальных юридических систем. Доминирующее положение публичное право занимало в системе Древнего и Средневекового права. Речь идёт не о привычном для нашего понимания публичном праве, речь о сфере, где государственная власть соприкасается с авторитарными элементами, такая система присуща некоторым современным странам мира с архаическим уклоном, отсталым социально-экономическим развитием по типу африканских и азиатских стран, правительствам старого социалистического лагеря. Публичное право, конечно, относиться к признаку демократического правления (активное и пассивное право, разделение власти), но не в меньшей степени представляет аппарат управления, почвой для совершенствования права и злоупотребления правовым регулированием. В дополнение к частному праву, можно выразить во мнении о его беспрецедентной свободе воли индивида, уровень свободы образует на столько идентичные социальные проблемы, что попытки их решить встречается во многих государствах [3].
Деление в Древнем Риме способствовало более точной регламентации отношений в различных сферах, создание для каждой отрасли индивидуальной процедуры решения ускоряет и повышает эффективность регулируемого вопроса. В наше время, страны романо-германской правовой семьи аналогично пользуются делением, отражающимся в благоприятной обстановке для внутриполитической ситуации в стране, доктринальные труды лишь подтверждают действенность вплоть до того, что без отраслей обществу не под силу развиваться в прогрессивном ключе. Анализ деления отраслей на частное и публичное начиная с Рима до нашего времени помогает сформировать целостную картину причин и значения деления.
Литература:
- Гражданский Кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 16.04.2022) // СЗ РФ. ‒ 1996. ‒ № 5. ‒ Ст. 410.
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 // Рос. газ. ‒ 2015. ‒ 30 июня.
- Аврамченко, А. А. Значение частного и публичного права в классификации правовых систем / Актуальные проблемы сравнительного правоведения. ‒ Государство и право. ‒ Юридические науки. ‒ 2019. ‒ С. 61–63.
- Агарков, М. М. Ценность частного права // Известия высших учебных заведений. ‒ Правоведение. ‒ 1992. ‒ № 2. ‒ С. 31–48.
- Белов, В. А. Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / под общ. ред. В. А. Белова. 2 изд., стер. М.: Издательство Юрайт. ‒ 2015. ‒ Т 1. ‒ 488 с.
- Девяткина, О. Е. К вопросу о практическом значении доктрины деления права на частное и публичное // Наука, техника и образование. ‒ Государство и право. ‒ Юридические науки. ‒ 2016. ‒ № 8. ‒ С. 88–89.
- Кофанов, Л. Л. Дигесты Юстиниана: пер. с лат. / М.: «Статут». 2002. ‒ 589 с.
- Кузнецов, Н. В. Понятие «частное» в международном частном праве // Вестник Пермского университета. ‒ Юридические науки. ‒ 2014. ‒ № 2. ‒ С. 234–242.
- Миронов, В. О. О значении деления права на частное и публичное / В. О. Миронов, Н. В. Зин // Институт управления. ‒ Государство и право. ‒ Юридические науки. ‒ 2018. ‒ № 4. ‒ 123–127.
- Тереньтева, Н. А. Вопрос о значимости разделения права на публичное и частное в отечественной правовой науке // Право и государство: теория и практика. ‒ Государство и право. ‒ Юридические науки. ‒ 2017. ‒ № 9. ‒ С. 7.
- Хвалева, М. А. Некоторые вопросы о понятии публичного права // Вестник Самарского юридического университета. ‒ Право. ‒ 2010. ‒ № 1. ‒ С. 103–108.
[1] п 2. ст. 168. «Недействительность сделки, нарушающей требования закона или иного правового акта»: Гражданский Кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 16.04.2022) // СЗ РФ. 1996. № 5. Ст. 410.
[2] п 8. «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского Кодекса Российской Федерации»: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 // Рос. газ. 2015. 30 июня.
