Республиканская администрация Д. Эйзенхауэра, пришедшая к власти в 1953 г., вынуждена была завершить корейскую войну, подписав соглашение о перемирии. При этом была сделана попытка ужесточения внешней политики. «Отбросив доктрину «сдерживания коммунизма», которая, по мнению республиканцев, обрекала американскую внешнюю политику на пассивность, президент Эйзенхауэр и государственный секретарь Джон Фостер Даллес провозгласили, что отныне они возьмут на вооружение курс на «освобождение» от коммунизма народов, находящихся под «советским господством» [7, с.104]. Идея Дж. Ф. Даллеса состояла в оказании на социалистические страны давления угрозой применения массированного ядерного удара, что должно их сковать в проведении внутренней политики и способствовать росту «освободительных тенденций».
С концепцией «освобождения» по-другому называемой концепцией «отбрасывания коммунизма», которая была призвана дать общее обоснование внешнеполитической платформе США, были связаны две военные доктрины — «нового взгляда» и «массированного возмездия» [2, с.176].
«Смысл доктрины «нового взгляда» (изложена в докладе СНБ 8 августа 1953 г.) состоял в констатации: ядерная составляющая вооруженных сил страны обходится бюджету дешевле, чем содержание обычных вооруженных сил, применение которых способно обеспечить эффект, сравнимый с эффектом от применения ядерного оружия. Это было циничное, но точное наблюдение. Из него следовало, что Соединенным Штатам не нужно содержать большую армию в Европе, а достаточно нарастить количество ядерных боезарядов и средств их доставки на национальной территории США. Естественно, потоки финансирования предполагалось переключить на наращивание ядерных вооружений» [2, с.176].
Доктрина «массированного возмездия», изложенная в речи Дж. Ф. Даллеса 12 января 1954 г. в Нью-Йорке в Совете по международным отношениям провозглашала готовность США первыми нанести ядерный удар в случае начала войны:
«Локальная защита всегда будет важной.… Но она должна быть подкреплена мощью устрашающего массивного возмездия…
Чтобы сдержать агрессию, свободный мир должен быть готов и способен мгновенно нанести ответный удар, мгновенный и средствами, избранными по нашему усмотрению» [3, с.114].
Таким образом, даже локальный конфликт с СССР или его союзниками в любой части света предполагал нанесение ответного удара, допуская применение ядерного оружия.
В чисто военном плане было решено сконцентрировать усилия США на совершенствовании стратегического термоядерного оружия и стратегическую авиацию, как средство его доставки, чтобы с позиции силы диктовать свои условия СССР [7, с.104].
Однако реальные возможности США оказались ограничены, так как попытка осуществить доктрину «массированного возмездия» на практике означала бы всеобщую ядерную войну. В итоге правительство Эйзенхауэра продолжило политику «сдерживания коммунизма».
Даллес заявил, что «краеугольным камнем безопасности для свободных наций должна быть система коллективной обороны» [8, p.354]. В качестве примеров названы Межамериканский договор о взаимопомощи (Пакт Рио) 1947 года, и, конечно, НАТО как наилучший пример концепции коллективной безопасности, которая развивалась хотя и в более зачаточной форме в западной части Тихого океана, где Соединенные Штаты заключили серию договоров коллективной безопасности, которыми были охвачены Австралия, Новая Зеландия, Филиппины, Япония и Южная Корея. Госсекретарь США заключил, что у «свободного мира» (т. е. США и их союзников) два способа достижения коллективной безопасности: через ООН и через упомянутые региональные соглашения [8, p.356–357].
В реальности администрация Эйзенхауэра была вынуждена придерживаться политики «сдерживания коммунизма». Она оказывала помощь Франции в колониальной войне во Вьетнаме, а после поражения французских войск и их вывода из Вьетнама США пошли на создание СЕАТО — военного блока государств Юго-Восточной Азии и юго-западной части Тихого океана.
В отношении зоны национально-освободительных движений в некоторых освободившихся странах, где коммунисты играли важную роль, президент Эйзенхауэр выдвинул в апреле 1954 г. «доктрину домино», согласно которой победа коммунистов в одной из стран, влечет схожие процессы в другой, как правило, соседней и возникает угроза потери влияния США в целом регионе. На примере стран Индокитая эта доктрина выглядела следующим образом:
«В Азии более 450 миллионов человек оказались под властью коммунистических диктатур, и мы просто не можем позволить себе новых потерь. Когда речь заходит о возможных последствиях происходящих событий, о потере Индокитая, Бирмы, Таиланда, то есть всего полуострова, и вслед за тем — Индонезии, то речь идет уже не просто о территориях, утрата которых умножает наши убытки, связанные с потерей ресурсов и их источников, но и о миллионах и миллионах людей.
Наконец, многое определяется географическим аспектом сложившейся ситуации. К югу от региона проходит так называемый островной оборонный периметр через Японию, Тайвань, Филиппины. Возникает угроза для Австралии и Новой Зеландии.
В экономическом плане возможна изоляция Японии. Ей надо с кем-то торговать. Может статься, что Япония ради своего выживания будет вынуждена обратиться к территориям, принадлежащим коммунистам» [3, с.151].
В условиях, когда США поддерживали любой антикоммунистический режим в мире, они становились противниками революционных движений в странах Азии, Африки и Латинской Америки. «Доктрина домино» определяла политику США в отношении этих стран до середины 70-х годов.
Концепцию национальной безопасности США во внешней политике до середины 50-х годов: и при Трумэне и при Эйзенхауэре — характеризовала ставка на силовое давление в отношениях с восточным блоком с упором на превосходство США в ядерном оружии.
Во второй половине 50-х годов произошло некоторое улучшение американо-советских отношений, связанное с изменениями в руководстве СССР и с осознанием смертельной опасности для США ядерной войны. Создание в Советском Союзе межконтинентальных баллистических ракет подвело черту под исторической особенностью американского геополитического положения — неуязвимостью территории США. Браваде начала 50-х годов, легкости манипулирования ядерным оружием, мышлению, опирающемуся на возможность «массированного возмездия», был положен конец [6, с.182–183].
В июле 1955 г. в Женеве состоялось первое после Второй мировой войны совещание глав правительств США, СССР, Великобритании и Франции по проблемам сокращения вооружений, запрещения ядерного оружия, а также проблеме европейской безопасности и объединения Германии. Хотя соглашений по этим вопросам не было достигнуто, но то, что после ужесточения американской политики в 1948–1954 годах стало возможным вести диалог, означало конец надеждам на силовое решение взаимоотношений с Востоком — усиление давления на СССР стало опасным, следовало искать иные пути. Женевская встреча породила так называемый «дух Женевы», говорящий о возможности более нормальных, мирных отношений главных мировых сил.
Однако, несмотря на это глобальное соревнование двух сверхдержав продолжалось. В октябре 1956 г. СССР пресёк попытку Венгрии выйти из ОВД. США тревожила ситуация на Ближнем Востоке, где после провала в 1956–1957 гг. англо-франко-израильской агрессии против Египта и отказа США помочь Египту в строительстве Асуанской плотины стало возрастать советское влияние.
Чтобы «поправить дела», вернуть Ближний Восток в зону своего влияния, а также чтобы «заменить» потерявших (после авантюры 1956 г.) влияние в регионе Англию и Францию, президентская администрация оказала нажим на конгресс и в январе 1957 г. была провозглашена так называемая «доктрина Эйзенхауэра» по укреплению экономических и военных связей с арабскими странами. Она провозглашала, что президент уполномочивается сотрудничать с любой страной или группой стран в районе Среднего Востока в целом и оказывать им экономическую и военную помощь, если потребуется помощь против вооруженной агрессии какой-либо страны, находящейся под контролем международного коммунизма.
Доктрина давала право президенту вмешиваться в дела стран Ближнего Востока по просьбе правительства одной из стран региона всеми средствами (включая военные), что усиливает политику «сдерживания коммунизма» в этом богатом нефтью регионе. Соединенные Штаты именно в этот период начали укреплять связи с Саудовской Аравией, делая на нее ставку как на свою опору в Персидском заливе. В апреле 1957 г. США постарались создать блок трёх арабских монархий — Саудовской Аравии, Иордании и Ирака. В попытке укрепить свое влияние в восточной части арабского мира Соединенные Штаты 14 июля 1958 г. высадили в Ливане свой военный десант [6, с.190].
Стремление США заменить собой влияние старых колониальных держав, поддержка монархических режимов и вооруженное вмешательство в Ливане (непродуманное и, как следствие, неудачное) было негативно воспринято большинством арабских стран.
Несмотря на улучшение советско-американских отношений, продолжались разведывательные полеты американских военных самолетов над территорией СССР. В мае 1960 г. один из них был сбит советской ракетой. Президент Эйзенхауэр признал свою личную ответственность за это конкретное и другие подобные ему нарушения советских воздушных границ американскими самолетами, совершаемые, по его словам, в «жизненно важных» для США целях сбора секретной информации военного характера и в интересах национальной безопасности США. Принести извинения Советскому Союзу он отказался. В результате были сорваны совещание в верхах в Париже и визит президента Эйзенхауэра в Москву.
Данный инцидент показал, что США во внешней политике в отношении Советского Союза продолжают действовать с позиции силы, где это возможно, и оставляют за собой право действовать так впредь, несмотря на нарушение международного права.
Существенной потерей для США при Эйзенхауэре стало свержение в 1959 г. кубинского диктатора Ф. Батисты и приход к власти революционеров во главе с Ф. Кастро, правительство которого осуществило ряд антиимпериалистических мер и заключило в 1960 г. торговый договор с СССР. В ответ были разорваны дипломатические отношения между США и Кубой и ЦРУ стало готовить вторжение на остров контрреволюционеров для свержения Кастро.
В 1960 году от колониальной зависимости освободились 17 государств Тропической Африки (в основном из числа бывших французских колоний), в связи с чем он был объявлен ООН годом Африки. Основная часть британских колоний в Африке обрела независимость в 1961–1965 гг. Новые государства оказывались перед выбором сближения с одной из двух стран мирового противостояния: американской или советской. Так как к власти во многих из них приходили революционеры, люди критически настроенные к США, а тем более к их союзникам — колониальным державам (Англия, Франция, Бельгия, Испания, Португалия) и зачастую симпатизирующие социалистическим идеям, а значит — потенциальные союзники СССР, Африка стала новой ареной соперничества двух держав.
В 1961 г. с приходом в Белый Дом президента-демократа Дж. Кеннеди изменилась и внешнеполитическая стратегия Америки в первую очередь, в плане усиления гонки вооружений.
Другими характерными чертами этой стратегии были: во-первых, стремление закрепиться в постколониальных странах, превратив их в свою сферу влияния; во-вторых, сплочение союзников и, в-третьих, усиление роли дипломатии в политике, готовность вести диалог с потенциальным противником.
Вследствие концентрации власти в президентском окружении влияние госдепартамента и Совета национальной безопасности уменьшилось. Центр дискуссий и принятия политических решений при Кеннеди, а затем Джонсоне сместился в четыре основных института: Белый дом, госдепартамент, министерство обороны и объединённый комитет начальников штабов [7, с.153]. Именно здесь определялись основные подходы внешней политики, призванной обеспечить национальную безопасность США.
На смену устаревшей даллесовской концепции «массированного возмездия» в 1961 г. пришла «доктрина гибкого реагирования».
«Официально суть этой доктрины состоит в «дозированном» применении силы, т. е. в дозировке ее соответственно тем потребностям, которые диктует борьба за американские цели на том или ином плацдарме. Исходя из признания невозможности добиться победы ударом, нанесенным по главному врагу — Советскому Союзу, творцы такой политики делали ставку на ограниченные, локальные войны, военные акции политического характера, а также широкое развертывание разного рода подрывных операций» [1, с.23–24]. Полем для подобных действий являлись не СССР и страны Организации Варшавского Договора (ОВД), а, в первую очередь, страны Азии, Африки и Латинской Америки, не связанные с СССР военными союзами.
Очевидно, что новая военная доктрина не отрицала, а скорее дополняла старую, что видно из программы военного строительства США с начала 60-х годов. Помимо усиленного развертывания «обычных» вооруженных сил для обеспечения «малых» и «средних» доз применения силы (достаточных для двух с половиной конфликтов — двух больших и одного малого) было проведено самое резкое за все послевоенные годы развертывание ядерного оружия и средств его доставки (прежде всего ракетных), т. е. оружия «массированного возмездия», необходимого главным образом для «центральной войны» (т. е. войны с СССР).
Доктрина «гибкого реагирования», являясь военной составляющей концепции «сдерживания коммунизма», в период правления президентов –демократов Дж. Кеннеди и Л. Джонсона получила свое практическое воплощение в подготовленном и поддержанном США вторжении на Кубу эмигрантов-контрреволюционеров, как известно окончившимся провалом, больно ударившим по престижу США. Тогда же, в 1961 г, своей неуступчивостью в ходе Берлинского кризиса Соединенные Штаты сумели подкрепить свой авторитет лидера среди союзников по НАТО. В следующем 1962 г. Карибский кризис поставил США и СССР на грань ядерной войны. Осознание этой угрозы положило начало более реалистическому курсу Америки и Советского Союза во внешней политике — намечалась тенденция к улучшению отношений (Договор между СССР, США и Великобританией о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космосе и под водой в августе 1963 г.). Стало ясно, что стремление обеспечить превосходство повсюду в мире, не считаясь со сложившейся обстановкой, неизбежно ведет к ядерной катастрофе.
Следующей крупной авантюрой, начатой в период действия доктрины «гибкого реагирования» была война во Вьетнаме, «половинная» по определению американских стратегов, которая вызвала тем не менее сильное напряжение военной машины США. В 1968 г., на четвертый год ведения войны численность американских войск во Вьетнаме превышала 500 тысяч солдат, а генералы требовали для победы подкреплений. И это при том, что непосредственной угрозы территории США не было. Вьетнамская война резко осуждалась американской и мировой общественностью, в то время как международному престижу Соединенных Штатов был нанесен сильный удар. Новый президент-республиканец Р. Никсон начал медленную деэскалацию конфликта. Следствием новой оценки возможностей США поддерживать свое влияние в мире явилась так называемая «Гуамская доктрина» Р. Никсона, оглашенная в выступлении президента перед американскими военнослужащими на острове Гуам в июле 1969 г. В соответствии с ней страны, находящиеся в сфере влияния США, делились на жизненно важные и второстепенные. К первым относились государства Западной Европы, Япония, Австралия, Новая Зеландия, Канада и Израиль. За них США готовы воевать всеми средствами — вплоть до ядерного оружия. В отношении же развивающихся стран был взят курс на ограниченную военную и экономическую помощь дружественным режимам, перекладывая на них бремя ответственности за их безопасность [7, с.171–172]. Во Вьетнаме это выразилось в курсе на «вьетнамизацию» войны — постепенное сокращение численности американских войск с усилением роли армии Южного Вьетнама [2, с.252].
Таким образом, «гуамская доктрина» являлась более реалистичным, более экономичным вариантом военной составляющей политики «сдерживания коммунизма».
С учетом реальной обстановки администрация Никсона выдвинула концепцию многополюсной системы, в соответствии с которой мировая стабильность, отвечающая интересам безопасности США должна опираться на пять центров — США, Западную Европу, Японию, СССР и КНР. По словам Никсона, «пять великих держав будут определять экономическое будущее мира, а поскольку экономическая мощь является ключом к другим видам могущества, они будут определять будущее мира» [9, с.176].
Причиной выдвижения концепции пятиполюсного мира было осознание опасности конфронтации с Советским Союзом, невозможность абсолютного превосходства США в гонке вооружений, а также появление новых мировых центров силы. Во-первых, это западноевропейские страны, оправившиеся после Второй мировой войны, осуществлявшие интеграцию в рамках ЕЭС и не желавшие находиться в подчиненном Вашингтону положении; во-вторых, Япония, на чью сильную экономику американцы были бы не прочь переложить часть расходов по обеспечению порядка и, наконец, Китай, чья враждебность к СССР была выгодна Америке.
В стратегии по отношению к Советскому Союзу Р. Никсон выдвинул концепцию «достаточности», что позволило СССР и США зафиксировать примерный паритет в ядерном оружии. Президент говорил: «Наша цель состоит в том, чтобы иметь уверенность, что Соединенные Штаты обладают достаточной военной мощью, чтобы защитить свои интересы и поддержать те обязательства, которые администрация сочтет существенными для интересов Соединенных Штатов во всем мире. Мне кажется, достаточность была бы лучшим термином, чем превосходство» [10, с.177].
Причинами изменения подхода к СССР были: неудача США в 60-х годах в достижении долговременного стратегического превосходства и достижение СССР паритета со Штатами на высоком уровне. Дальнейшая гонка вооружений была слишком обременительна для бюджета Америки. Кроме того, неудача во Вьетнаме заставила пересмотреть возможности США на ведение войны даже обычными средствами.
В соответствии с этой концепцией 17 ноября 1969 г. в Хельсинки начались советско-американские переговоры об ограничении стратегических наступательных вооружений, окончившееся 26 мая 1972 г. подписанием документа «Основы взаимоотношений между Союзом Советских Социалистических Республик и Соединенными Штатами Америки» и ряда договоров и соглашений. Согласно бессрочному Договору об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО) обе стороны отказались от затратного и дестабилизирующего строительства систем противоракетной обороны [5, с.232–238].
Вторым важным шагом, сделанным в мае 1972 г., было заключение временного соглашения об ограничении стратегических вооружений — ОСВ-1, согласно которому ограничивалось число стационарных пусковых установок МБР и пусковых установок баллистических ракет на подводных лодках (а также самих подводных лодок). Договором и временным соглашением юридически закрепляется принцип равной безопасности в области наступательных стратегических вооружений. Это означало, что США признали себе равным по силе и статусу другое государство — Советский Союз.
Разумеется, противостояние не окончилось. В декабре 1975 г., согласно единому интегрированному плану № 5, ядерные силы США и их союзников по НАТО были распределены для поражения 25 тыс. целей на территории СССР и его союзников по Варшавскому договору [6, с.224].
Пришедший к власти в США в 1977 г. президент-демократ Дж. Картер продолжил осуществление военной стратегии «гибкого реагирования», в то время как во внешней политике возобладала доктрина «трехсторонности» (трилатерализма), противопоставленная пятиполюсной системе мира, отстаивавшейся администрацией Никсона-Форда. Суть этой доктрины в том, что в мире должен доминировать союз трех капиталистических центров — США, Западной Европы и Японии, а СССР и КНР не следует подключать к системе, так как союз с социалистическими странами нереалистичен.
Теоретическая основа стратегии администрации Дж. Картера представлена в документе, подготовленном для президента в апреле 1977 г. Все страны были разделены на три категории по степени интереса, который они представляли для США. В первую группу вошли «ближайшие друзья в индустриальном мире». Во вторую — образовавшиеся после деколонизации государства, в третью — социалистические страны. Степень приоритетности внешнеполитических задач была определена по следующей шкале:
наладить координацию развитых капиталистических стран для выработки общего подхода к негативным для Запада явлениям международной жизни (прежде всего в вопросе выработки экономических связей Север-Юг);
ослабить скорость распространения средств обретения могущества;
ускорить решение проблемы «потенциальных вьетнамов» [6, с.232–233].
Администрация Картера настаивала на необходимости переключения американского внимания от сверхконцентрации в противостоянии Советскому Союзу к сплочению сил Запада против угроз, которые начинают исходить от развивающихся стран с их бедностью и отсталостью, порождающей военные и экономические вызовы развитым странам.
На практике доктрина «трилатерализма» потерпела поражение. Западноевропейские страны, полностью оправившиеся после Второй мировой войны, не собирались покорно следовать в русле американской политики: они стали отстаивать свои интересы, во многом отличающиеся от интересов США. В ходе ряда кризисов, особенно ощутимым среди которых для американского руководства был захват американских заложников в Тегеране и их пленение в течение 44 дней, Соединенные Штаты увидели, что союзники не готовы прийти к ним на помощь.
Во второй половине 1979 г. перед администрацией Картера встал целый ряд проблем во внешней политике. В июле был свергнут союзник США никарагуанский диктатор Анастасио Самоса. К власти в Манагуа пришли антиамерикански настроенные революционеры — «сандинисты», немедленно установившие тесные контакты с Кубой. В том же году был свергнут еще один союзник США — иранский шах Мохаммед Реза Пехлеви и к власти в Иране пришли религиозные фундаменталисты.
Ввод «ограниченного контингента» советских войск в Афганистан в конце декабря 1979 г. привел к ухудшению американо-советских отношений. В США стали подозревать, что Советский Союз готовится к прорыву в район Персидского залива с его нефтяными ресурсами, который они считают зоной своих национальных интересов. Американо-советские переговоры по ограничению ядерных вооружений были прерваны, договор ОСВ-2 так никогда и не был ратифицирован, хотя и соблюдался.
Из-за сильной критики внутри страны администрация Картера в 1979 г. стала проводить более жесткий курс в отношении СССР: сначала из-за присутствия советских военных советников на Кубе, затем из-за ввода войск в Афганистан. Однако, ряд провалов во внешней политике (свержение иранского шаха и неудачная операция по освобождению американских заложников в Иране, ввод советских войск в Афганистан, провал попытки создать в Юго-Западной Азии систему коллективной безопасности во главе с США) вызвал рост недовольства значительной части американцев, обеспокоенных ослаблением роли США в мире (несмотря на постоянный рост военных расходов).
Все это способствовало поражению Дж. Картера на президентских выборах 1980 г. Следующим президентом США стал республиканец Р. Рейган. Задолго до его победы на выборах 1980 г. о Рейгане сложилось убеждение как о стороннике жесткого курса на сохранение и укрепление американского лидерства в мире, где США если и должны вести диалог с СССР, то лишь с позиции силы.
Картеровская стратегия «ограниченной ядерной войны» (с использованием ядерного оружия против военных объектов) была развита администрацией Рейгана и, в соответствии с президентской директивой № 32, предусматривала ведение «затяжной» ядерной войны против СССР [4, с.137].
В отношении роли США в мире был произведен отход от картеровской доктрины «трилатерализма» и взят курс на установление мировой гегемонии, которую Америка ни с кем не собиралась делить.
Чтобы усилить внешнеполитические возможности США нужно следовать двум основным, с точки зрения сторонников Рейгана положениям:
Не следует излишне рассчитывать на помощь союзников и договоренности с потенциальными противниками, прежде всего, необходима опора на собственные силы.
Военно-политическая мощь США огромна, для ее активизации необходимо избавиться от сдерживающего «вьетнамского синдрома». Переговоры с СССР можно действенно вести лишь по достижении превосходства в стратегических вооружениях [6, с.258–259].
Таким образом, сотрудничество с союзниками отступало на второй план, переговоры с СССР по ограничению стратегических вооружений откладывались на несколько лет.
Подобный внешнеполитический курс предусматривал новый виток гонки вооружений, что входило в планы республиканской администрации, рассчитывавшей ослабить советскую экономику и затруднить взаимодействие СССР с союзными и развивающимися странами.
Главным направлением рейгановского военного строительства стало превращение прежней триады стратегических вооруженных сил в стратегическую систему, состоящую из пяти компонентов. К прежней триаде (межконтинентальные баллистические ракеты, баллистические ракеты подводных лодок и стратегическая авиация) были добавлены еще два вида военных средств — крылатые ракеты морского, наземного и воздушного базирования и предназначенные для выполнения стратегических функций ракеты средней дальности [6, с.263–264]. Все это преследовало цель обеспечить безусловное лидерство США, в том числе среди западноевропейских членов Североатлантического союза. Многие решения принимались Вашингтоном вопреки его же собственным прежним декларациям и призывам, в одностороннем порядке и даже несколько демонстративно, без предварительного согласования с союзниками по НАТО (решение в августе 1981 г. о производстве нейтронного оружия, провозглашение в марте 1983 г. так называемой «стратегической оборонной инициативы» (СОИ), призванной создать космический «щит» над американской территорией и др.) [6, с.270–271].
Важнейшие моменты в разработке стратегических идей и военном строительстве отражены в принятых в Белом Доме директивах о решениях по национальной безопасности (ДРНБ) № № 13, 32, 85, 119. ДРНБ № 13 подписанная в октябре 1981 г. и ДРНБ № 32, принятая в мае 1982 г. были посвящены превентивному применению в войне с СССР всех видов оружия массового уничтожения, включая ядерное. ДРНБ № 85 от 25 марта 1983 г. и ДРНБ № 119 от 6 января 1984 г. посвящены вопросам милитаризации космоса (СОИ), с целью защиты территории США из космоса и быстрого уничтожения космических коммуникаций СССР [6, с.262].
Тогда же Соединенные Штаты усилили борьбу с тем, что они считали продвижением коммунистической угрозы. В октябре 1983 г. был свергнут левый режим в Гренаде, оказывалась военная помощь в борьбе с повстанцами правому режиму в Сальвадоре и никарагуанским контрреволюционерам. В Афганистане значительную помощь вооружением через Пакистан получали моджахеды, воюющие с советскими войсками.
Все указанные директивы и меры осуществлялись в интересах, якобы, национальной безопасности.
По сути, во внешней политике Рейган осуществил откат к середине 60-х годов с резким усилением враждебности к государствам социалистического содружества и попытками заставить страны Западной Европы оказать на них совместное военное и экономическое давление.
В гонке вооружений США так и не добились решающего перевеса над СССР, но вызвали в нем серьезные экономические трудности, сказавшиеся на внешне- и внутриполитическом курсе.
Во второй половине 80-х годов по инициативе нового руководства Советского Союза во главе с М. С. Горбачевым начались переговоры с целью нормализации советско-американских отношений и новой разрядки международной напряженности. В результате нескольких встреч на высшем уровне 7 декабря 1987 г. в Вашингтоне М. С. Горбачев и Р. Рейган подписали Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД), а летом 1988 г. начались советско-американские переговоры о дальнейшем сокращении стратегических наступательных вооружений.
Следующий президент-республиканец — Дж. Буш-старший продолжил курс на нормализацию советско-американских отношений, инициированный Горбачевым, с учетом изменений происходивших в СССР и странах социалистического содружества. В декабре 1989 г. во время встречи на Мальте руководители СССР и США официально провозгласили окончание «холодной войны». 30–31 июля 1991 г. в ходе очередного советско-американского саммита был подписан Договор о сокращении стратегических вооружений (СНВ-1).
На рубеже 80–90 гг. ситуация в мире резко изменилась: исчез социалистический режим в странах Восточной Европы, затем распался Советский Союз. В этих условиях Соединенные Штаты усилили курс на единоличное лидерство и гегемонию в мире.
Эта политика была подкреплена в январе-феврале 1991 года проведением военной операции «Буря в пустыне» против Ирака, захватившего Кувейт. В ходе военных действий, санкционированных Советом безопасности ООН, многонациональные силы антииракской коалиции, возглавляемой США, разгромили иракские войска и освободили Кувейт. Режим С. Хусейна в Ираке сохранился, но против него были введены сразу же после захвата Кувейта и в дальнейшем сохранены экономические санкции. В самом Ираке США оказывали поддержку курдам, добившись запрета иракским войскам применять против них силу. В результате США обеспечили себе доминирование на Ближнем Востоке, укрепив авторитет мирового лидера.
Окончательный распад в декабре 1991 г. Советского Союза завершил исчезновение двухполярного мира и оставил США в положении единственной сверхдержавы. Стратегия «сдерживания и отбрасывания» в отношении СССР и его союзников, провозглашенная Трумэном, а в дальнейшем проводившаяся в том или ином виде всеми американскими президентами вплоть до Буша-старшего преследовала именно эту цель и то, что «холодная война» США против СССР была наступательной, а не оборонительной подтверждается внешней политикой Соединенных Штатов после ее завершения, стремлением сохранить и упрочить положение единственной сверхдержавы, постепенно уменьшая роль международных отношений.
Литература:
Арбатов Г. А. Американская внешняя политика на пороге 70-х годов // США: экономика, политика, идеология. 1970, № 4.
Системная история международных отношений. 1918–2000: В 4 т./Ред. Богатуров А. Д.; Научно-образовательный форум по международным отношениям. — М.: Моск. рабочий, 2000. — Т. 3: События 1945–2003/В. И. Батюк, А. Д. Богатуров, Т. В. Бордачев и др. — 2003.
Системная история международных отношений. 1918–2000: В 4 т./Ред. Богатуров А. Д.; Научно-образовательный форум по международным отношениям. — М.: Моск. рабочий, 2000. — Т. 4: Документы 1945–2003/Сост. Богатуров А. Д., Мальгин А. В. — 2004.
Советско-американские отношения в современном мире / Отв. ред. Г. А. Трофименко. М.,1987.
Текст документов см.: Советская программа мира в действии: Материалы и документы. М.: Политиздат, 1972, а также Системная история международных отношений. 1918–2000: В 4 т./Ред. Богатуров А. Д.; Научно-образовательный форум по международным отношениям. — М.: Моск. рабочий, 2000. — Т. 4: Документы 1945–2003/Сост. Богатуров А. Д., Мальгин А. В. — 2004.
Уткин А. И. Американская империя. — М.: Изд-во Эксмо, 2003.
Уткин А. И. Единственная сверхдержава. М., 2003.
Dalles G. F. Policy for Security and Peace//Foreign Affairs. 1954. № 3.
Public Papers of the Presidents; Richard M. Nixon, Wash., 1970. Цит. по: Уткин А. И. Единственная сверхдержава. М., 2003.
Nixon R. The Memoirs of Richard Nixon/ N.Y., 1978. Цит. по: Уткин А. И. Единственная сверхдержава. М., 2003.