В статье рассматриваются потенциал этнокультурных традиций и его реализация в современной практике профессиональной подготовки дизайнеров. Автор говорит о логике и организации проектной работы, отборе ее содержания, механизмах включения студентов в обсуждение и анализ уже реализованных проектов крестьянских, купеческих жилищ, дворцово-парковых ансамблей, приводит конкретные примеры анализа со студентами таких проектов. Особое внимание обращено на активность и инициативу самих студентов в процессе анализа проектов, необходимость грамотного психолого-педагогического сопровождения этой работы со стороны преподавателя.
Ключевые слова: педагогика профессионального образования, дизайн-образование, проектная деятельность, профессиональная культура дизайнера, оценка эффективности проектной деятельности студентов.
Результаты социологических и психолого‐педагогических исследований существующих образовательных практик общего образования (Е. П. Белозерцев, А. В. Мудрик, В. А. Сластенин, В. С. Собкин и др.) показывают, что образование не всегда согласуется с подлинными образовательными интересами учащихся, потребностями, национальными особенностями. Преодоление объективных трудностей в сложившейся ситуации происходит путем расширения возможностей отдельно взятой общеобразовательной организации через создание единого регионального образовательного пространства, учитывающего национальные и региональные особенности народа, специфику общинного образования, роль семейного образования (отца и матери). Это обеспечивает формирование каждым учеником индивидуально‐личностного (субъектного) образовательного пространства, отражающего представление своего народа о мироустройстве. Понятия «инновационное общество», «инновационный бум», «инновационный хаос» и т. п. характеризуют существенные черты социокультурного процесса возникновения, распространения, диффузии нововведений в обществе и культуре [3]. Однако специфика сциентистски ориентированного мышления, направленного на сугубо положительное коннотативное восприятие новации в качестве безусловной ценности прогрессивистской модели культуры, заключается в том, что кризисно-негативные черты в процессе инновизации социума связываются, в первую очередь, с косностью мышления, отсталостью культуры, стагнацией социума, этнокультурной ограниченностью и т. д. При этом упускается весьма важный аспект в изучении данной темы — речь идет о количественной перегруженности новациями социума, находящегося в ситуации качественного изменения.
Любое изменение в социальной среде всегда связано с качественным преобразованием повседневных практик, заменой или упразднением моделей поведения и институциональных форм, регулирующих поведение, что провоцирует неизбежное столкновение старого и нового. Последнее порождает особое культурное состояние, которое с одной стороны определяется как столкновение культур, а с другой стороны, как столкновение разных подсистем общества, но всегда сопутствует динамике общества — культурный шок, разрыв ткани повседневности.
Наиболее устойчивым элементом «ядра» культуры, границы, ограждающей общество от хаоса-развала, является этническая культура. Какие механизмы обновления действуют здесь, каково соотношение новации и этнической традиции? Следует ли относиться к традиции как к редуцируемому, архаическому элементу современной культуры, противостоящему инновационной динамике общества XXI века? Изучение процессов инновизации традиционных культур этносов, в том числе Кавказского региона, позволяет сделать ряд выводов, носящих как социально и политически значимый, так и общеметодологический для культурологии характер.
Качественные и резкие изменения, произошедшие в нашей стране в постсоветское время, в ходе перехода к рыночной экономике, демократической модели развития, требуют от человека большей индивидуальной инициативы, принятия на себя ответственности за собственную судьбу, что встречает значительное сопротивление в сложившихся «традиционалистских» культурных моделях поведения и самоидентификации. Отсюда следует настоятельная необходимость в культурологическом анализе, определении готовности человека к восприятию социальных изменений и нахождении возможных границ его поведения в рамках реализации нововведения. Мало того, жизненно необходимым оказывается нахождение и научное обоснование модели поведения индивида, где его этнокультурное начало релевантным образом оптимизирует процессы органической модернизации и обновления.
Анализ инновации, превратившейся в важнейший социокультурный регулятив развития во всех сферах общественного организма, находящегося в непрерывном состоянии изменения, перехода, «гонки за новизной», только средствами и методами, сформированными для изучения стабильного социума с отдельными элементами обновления, оказывается явно недостаточным. С нашей точки зрения, данное обстоятельство полностью относится к этнической культуре, которая, как правило, рассматривается метафизическим образом как неизменная и «раз и навсегда данная». Между тем этнические константы также подвержены изменениям и культурно-антропологический тип современного человека в значительной степени меняется под воздействием «волн» урбанизации, модернизации и глобализации.
В XXI в. наглядно проявляет себя глубокий кризис техногенной цивилизации, и общество, заведённое в тупик «инновационного транса», ищет выход во внетехнической, внеэкономической сферах. Этнокультурная детерминанта (как всегда, это бывает в «смутное время») становится той силой, которая придаёт стабильность обществу на путях выхода из кризиса. Отсюда важнейшее значение приобретает экспликация этнокультурной составляющей инновационного процесса как конституирующей части общественного прогресса.
Степень разработанности проблемы. В данной работе мы исходим из социокультурного представления о содержании понятия «динамика». Данный термин употреблялся еще Аристотелем, но в современный научный оборот был введен О. Контом. В его концепции соотношение категорий «социальная статика» и «социальная динамика» отражает момент изменчивости и момент стабильности в социальной практике, помогая достичь диалектической глубины в рассмотрении общественных изменений. Исследовательская стратегия в изучении развития в этнокультурной среде конкретизируется на основе идей П. Сорокина, который показал, что, хотя социальная и культурная динамика общества онтологически неразделима, но гносеологически дифференцируема [4].
Одним из видов социокультурной динамики является культурогенез, сущность которого «заключается в процессе постоянного самообновления культуры не только методом трансформации уже существующих форм и систем, но и путем возникновения новых феноменов, не существовавших в культуре ранее».
По мере того, как молодые люди осваивают объекты социологических исследований и изучают процессы действительности, они обогащают свое понимание и восприятие новых аспектов духовной культуры. Поэтому очень важно учитывать вопросы духовной культуры на будущее. Прежде всего, стремление молодых людей к инновациям, присущее духовной культуре, не должно затмевать ее свойства. Во-вторых, не должно быть никаких сомнений в содержании духовной культуры молодежи. Только тогда мы не столкнемся с определенными ситуациями, такими как хаос, произвол или открытая новая проблема. В-третьих, необходимо понимать социально-философские аспекты духовной культуры молодежи, то есть развивать культуру различения используемых ими понятий, терминов, духовных категорий. Все это может быть сведено к какому-то общему знаменателю, или это может стать общей отправной точкой для молодежной духовной культуры, общим аспектом понятий и терминов, используемых в обществе.
Также было бы ошибкой в системе большинства современных представлений в обществе утверждать, что духовная культура молодежи влияет только на положительные аспекты общественной жизни. Например, «Пресса и телеэкраны оказывают сильное влияние на понимание первоначальной идеологической модели. С прискорбием приходится констатировать, что как проявление массовой культуры некоторые киноактрисы, певицы и звезды эстрады ведут себя непритязательно на телеэкранах, и их аморальные выступления не редкость в обществе, особенно сейчас, оказывают негативное влияние на пробуждающиеся умы молодых людей».
Таким образом, современная теория и практика нововведений показывают, что инновации в настоящее время носят всеобщий характер, механизмы их возникновения и реализации не могут найти исчерпывающего объяснения в рамках тех или иных специализированных форм знаний. Возникает настоятельная необходимость преодолеть ограниченность позиционного анализа и исследовать социокультурную сущность нововведения как сложного общественного феномена, осуществляемого в этнокультурной среде.
Необыкновенная устойчивость образов, идей и ценностей, идущих из глубин культурного наследия и исторической памяти народов, во многом определяет его общественную психологию и культуру в современном мире. Мировой социокультурный опыт свидетельствует о неискоренимости многообразия человеческого бытия и глубоком влиянии этого фактора на самообновление мира. Этническая культура — это не просто историческое достояние, но сильнейший фактор модернизации нашей цивилизации, существеннейшая стратегия ее развития [1].
Безусловным императивом становится сегодня осознание этнонациональной культуры не как переламываемого эволюцией побочного фона, а как важнейшего источника творческой энергии людей. Даже специализированные области современной культуры демонстрируют в той или иной мере национальную специфику.
Взаимоотношение между традицией и модернизацией является одним из важных элементов классической европейской модели развития. Органическая модернизация всегда связывалась с инновационным процессом, который происходит на базисе традиций как на устойчивой основе общества, и тем самым модернизация в идеале предстаёт в качестве процесса, реформирующего традицию, но не уничтожающего и разрушающего её. Традиция, как всегда это было в истории общества, выполняет стабилизирующую, трансляционную функцию и ограничивает безудержную модернизацию. Развитие, основанное на такой модели, представляет собой плавный эволюционный процесс без потрясений и революций. Обычно в качестве модели подобного развития называют Англию XVIII -XIX веков — передовую индустриальную страну того времени и, одновременно, бережно сохраняющую традиционные элементы политической, социальной и культурной жизни. Правда, модернизационной революции и ей не удалось избежать. В настоящее время можно привести пример достаточно органической модернизации в Японии, где традиция оказалась союзником модернизации. Во многих странах Юго-Восточной Азии конфуцианские традиции позволили рационально и селективно подойти к модернизационным процессам, не ускоряя их и вовремя блокируя негативные последствия. Если традиционные механизмы стабилизации общества перестают действовать в результате вытеснения и разрушения традиции модернизацией, то именно архаика появляется в социуме благодаря данному процессу. «Экстремистская» неорганическая модернизация неизбежно порождает архаику [6]. Инновизация общества парадоксальным образом может быть связана с его архаизацией. Модернизационный процесс в данном случае приводит к парадоксальным результатам: вместо движения вперёд к более совершенному обществу, возникает процесс возвращения к примитивным формам развития. Иррациональные процессы, связанные с выбросом архаической энергетики, подавляют рациональность и логическую осознанность модерна. В результате безудержной инновации борьба с традициями оборачивается появлением ещё более страшного «врага» — возрождением варварского архаического этоса.
Литература:
- Абакарова P. M. Двоеверие в этнокультурной традиции Кавказа // Религия и нравственность в секулярном мире. Материалы научной конференции. — СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001. — С. 28–29.
- Абдулатипов Р. Г. Кавказская цивилизация: самобытность и целостность // Научная мысль Кавказа. — 1995. — № 1. — С. 56–62.
- Абушенко В. Л. Традиция // Новейший философский словарь. -Минск, 1998. — С. 174–175.
- Аванесова Г. А. Динамика культуры. Вып. 1–2. — М., 1997. — С. 12–13.
- Аганбегян А. Г. Управление социалистическим предприятием: вопросы теории и практики. — М.: Экономика, 1979. — С. 32–36.
- Азиев М., Марковин В., Чахкиев Д. Каменная летопись страны вайнахов. — М, 1994. — С. 13–14.
- Айпин Е. И уходит мой род//Народов малых не бывает. — М., 1991. -С. 66.
- Акаев В. Х. Ислам: социокультурная реальность на Северном Кавказе. — Ростов н/Дону, 2004. — С. 42–43.
Благодарности. Данное исследование было профинансировано Комитетом по науке Министерства науки и высшего образования Республики Казахстан. Грант AP19577138 «Кросс-культурный и аксиологический анализ процессов национальной идентичности этнических меньшинств в южном регионе Казахстана».
