Толкование договора в гражданском праве России



В статье приводятся теоретические вопросы, связанные с толкованием гражданско-правового договора.

Ключевые слова: договор, право, гражданско-правовой договор.

Для того чтобы иметь полное представление об определении понятия «толкование гражданско-правового договора» первоначально нужно определиться с тем, что представляет собой собственно толкование, а затем, применительно к теме работы, вывести конкретное определение непосредственно «толкования гражданско-правого договора». Нужно выяснить, что является причинами возникновения необходимости в толковании гражданско-правового договора, в чем она проявляется, кто является субъектом, а что объектом толкования.

Само по себе понятие «толкование» имеет несколько значений. В широком смысле слова, «под толкованием понимают весь познавательный процесс, целью которого является объяснение объективных явлений окружающей действительности, в том числе общественных явлений» [1, c. 21]. Из узкого понимания толкования следует, что оно является средством к объяснению выражений, символов, формул, то есть знаков естественного или искусственного языка, преимущественно текстов.

Исходя из канонов юридической техники, которые должны соблюдаться всеми сопричастными к договору, он должен цело и всесторонне фиксировать содержание всех прав и обязанностей, которые согласованы сторонами, а термины и определения, содержащиеся в нем, должны быть четко и ясно сформулированы и доступны для понимания. Наряду с этим, субъекты какого бы то ни было договора зачастую тяготеют к лаконичности юридического текста, его сокращению и использованию абстракций, дабы избежать волокиты и затягивания процесса еще на стадии заключения, но, не продумав и не уточнив на начальном этапе все тонкости, стороны рискуют в последствие столкнуться со спорным пониманием некоторых условий, а то и вовсе целого договора. Оценочные понятия, специальная терминология и витиеватые выражения, используемые в тексте договора, могут послужить объективными предпосылками к возникновению неопределенности, не исключены также случаи, когда ситуация может стать неурегулированной, и образуется пробел.

Как правило, это наступает на стадии исполнения договора, в это время цена ошибочного понимания когда-то упущенного из виду условия уже достаточно велика.

Стороны, вступающие в договор, в своих намерениях нацелены на наступление определенного правового результата, таким образом, внутренняя воля стороны, внешне выраженная в волеизъявлении и согласованная с такой же волей и волеизъявлением другой стороны, порождает правовой результат, являющийся составным элементом договора [3, c. 452]. Законом предусмотрена презумпция, согласно которой предполагается, что при заключении договора воля и волеизъявление сторон совпадают, то есть внутренняя воля соответствует волеизъявлению как у стороны-заявителя, так и у стороны адресата [4, c. 53]. В связи с этим необходимо, чтобы стороны выбирали для оформления договора такие слова и выражения, которые бы ясно и недвусмысленно свидетельствовали об их согласованных намерениях. В большинстве случаев договор не вызывает у сторон никаких разногласий и стороны приступают к исполнению его условий. Однако на практике, как правило, бывают исключительные случаи, как известно, «всякое выражение мысли в своем проявлении не всегда целиком и полностью соответствует действительному содержанию, так же, как и то или иное условие договора не всегда выражает то, что думала и хотела сказать та или иная сторона договора» [5, c. 12]. «Порой внешнее выражение дает неполное представление о внутреннем содержании мысли, иногда же, наоборот, оно вызывает предположение, что сказано гораздо больше, чем предполагалось» [5, c. 12].

Толкование призвано решать подобного рода проблемы.

Толкование, в свою очередь, определяется через «деятельность, направленную на установление содержания этого договора, раскрытие его внутреннего смысла через внешнюю форму выражения общей воли сторон в договоре» [5, c. 13].

Толкованию изначально подлежит весь договор целиком, такое толкование происходит всегда при ознакомлении с договором, тем самым сторона договора воспринимает его содержание, уясняет прежде всего для самого себя его смысл, а также может разъяснить для других понятую для себя информацию. От правильного истолкования договора стороной зависит надлежащее исполнение договорного обязательства. Но это толкование является неофициальным и лишено юридической силы, так как оно вытекает не из спора и не осуществлено его единственным, уполномоченным на вынесение официального толкования субъектом — судом. В тех случая, когда обнаруживается, что стороны расходятся в своих представлениях о содержании договора и неодинаково трактуют его условия, и из-за этого исполнить договор соответствующим образом не получается, возникает правовой спор, и так как сторонам в таких случаях чаще всего не удается прийти к компромиссу, стороны обращаются в суд. Уже внутри этого спора, когда суд приходит к выводу, что содержащиеся в договоре условия являются неясными, то для правильного разрешения дела суд переходит к их толкованию, тут то и возникает такая правовая конструкция как «толкование гражданско-правового договора». Таким образом, нужно разобраться, что же является объектом толкования гражданско-правовой договор, который сам по себе, при применении к нему института толкования, является многосоставным, так, объектом может выступать либо весь договор целиком, либо несколько из его условий, либо лишь одно условие. Так или иначе, все эти составные элементы являются содержанием гражданско-правового договора, они включены в его текст и являются неотъемлемой его частью, поэтому, вне зависимости от того, толкование чего конкретно происходит, объектом всегда будет выступать содержание гражданско-правого договора. Следует сразу отметить, что «поскольку толкованию подлежит содержание гражданско-правовых договоров, а облечены они, как правило, в словесную форму, в подавляющем большинстве случаев — письменную, то предметом исследования в основном является письменный текст» [6] «В данном случае, имеются в виду прямо выраженные условия — договорные положения, грамматические предложения (словесные формулировки), определяющие взаимные права и обязанности сторон» [7, c. 124].

Как мы уже выяснили из предыдущего абзаца, толкование договора, которое будет носить официальное значение, составляет функцию суда, которая заключается в разрешении возникшего спора по существу. Это означает, что, уяснив содержание спорного условия или всего договора в целом, а также сделав вывод о его правовой природе, суд вправе принять то или иное решение в зависимости от сложившегося понимания, но с обязательным условием его последующего разъяснения в тексте судебного решения [1, c. 22].

Уяснение и разъяснение условий договора в процессе толкования удовлетворяют право на судебную защиту прав и законных интересов физических и юридических лиц, предотвращают ошибки в судебных решениях и играют важную роль в обеспечении справедливых и обоснованных решений.

Таким образом, одну из задач толкования можно определить как устранение неясностей в понимании текста путем уяснения и разъяснения его содержания [8, c. 158].

Толкование-уяснение представляет собой внутренний мыслительный процесс познания, целью которого является формирование понимания исковых требований. Этот процесс основан на применении ряда логических приемов и методов для всестороннего, полного и объективного рассмотрения дела [8, c. 158].

Толкование-разъяснение объясняет мотивы, по которым оно применяет знания, полученные в процессе уяснения. Если есть противоречия — указывает мотивы, по которым они отвергаются полностью или частично [8, c. 158].

В то же время толкование-уяснение и толкование-разъяснение являются одним и тем же правовым феноменом, и их результаты совпадают по объективным обстоятельствам.

Успешное выполнение судом его функции по разрешению спора по существу опосредуется использованием судом соответствующих методов толкования неясных условий, с целью выявить то, на что направленна истинная воля сторон, какое содержание договор имеет и вытекающие из него права и обязанности сторон.

В конечном итоге, суд выносит судебный акт по конкретному делу, который обладает статусом официального толкования, в нем в том числе содержится результат толкования и указание на основания, по которым в связи с обстоятельствами рассматриваемого дела, приоритет был отдан соответствующим методам толкования условий договора [9]. Перечень таких методов предусмотрен ст.431 ГК РФ. Этому вопросу посвящена отдельная глава данной работы.

Как следствие, для целей настоящей работы под толкованием договора следует понимать деятельность суда по установлению значения неясного волеизъявления, выраженного в условиях договора, с целью определения содержания правоотношений сторон и дальнейшего разрешения дела по существу.

Таким образом, были рассмотрены необходимые элементы, при наличии которых суд может перейти непосредственно к основному этапу — этапу толкования гражданско-правового договора.

Однако, при всей обозначенной важности, за институтом толкования договора закреплен его факультативный характер, поэтому «необходимость в установлении значения спорного условия не может являться самостоятельной целью обращения в суд, а требование об истолковании договора судом самостоятельным способом защиты прав» [10, c. 46].

Особую роль института толкования договора еще раз подчеркивает то, что «он выполняет не только познавательную, но и социальную функцию, так как его применение позволяет учитывать степень профессионализма сторон, характер распределения взаимных прав и обязанностей между ними, что в свою очередь способствует реализации основных начал гражданского законодательства» [11, c. 17].

Толкование условий договора требуется, когда стороны согласны с тем, что написано в договоре, но не с тем, что означает отраженный в договоре текст [12]. Например, вследствие нечеткости формулировок, содержащихся в договоре [13] Либо в случае, если непонятно выражение воли, или если ее смысл неясен или вызывает сомнения [14, c. 39].

А. К. Байрамкулов указывает [15], что спор о толковании возникает по поводу смыслового содержания положений заключенного сторонами договора. Неопределенность договора часто связана с тем, что у слов есть несколько значений. Поэтому стороны договора могут по-разному понять значение используемых слов, исходя из контекста. Неопределенность договора следует рассматривать как проблему распознавания волеизъявления сторон.

Цель толкования договора состоит в определении содержания прав и обязанностей сторон, заключивших договор [15]. Практическая задача толкования в том, чтобы суд разрешил возникший между сторонами спор. Следовательно, толкование договора — это функция суда, предполагающая разрешения спора по существу. Поэтому оно носит вспомогательный характер.

Какова же основная задача толкования? По мнению одних ученых, под задачей понимается вычленение воли и нахождении предшествующей мысли законодателя в тексте закона. Нахождении того замысла, того определяющего события, которое вынудило законодателя обратить мысли в текст. Иные полагают, что важно понять смысл закона, не опираясь при этом на надобность понимать внутренний порыв и волю законодателя.

Возникает вопрос, при всей сложности законодательной процедуры, когда в разработке закона принимает участие не один человек, разве можно установить их общую волю? Законодатель должен воплотить свою мысль зачастую в очень кратком объеме. Ведь того, чего нет на бумаге, независимо от мыслей законодателя, юридически не существует.

Главная задача законодателя, думается, подобрать максимально точное, полное и емкое выражение для регулирования общественных отношений. И. В. Михайловский считал, что «толкование юридической нормы заключается в раскрытии смысла нормы, насколько он выразился в тексте» [16, с. 705]. Прежде всего, необходимо уразуметь словесный смысл закона, т.н. грамматическое, словесное толкование. «Толкователь должен установить смысл каждого слова нормы в отдельности, выяснить синтаксическое строение нормы и логическую связь между ее частями, принять в расчет стиль автора и затем, основываясь на полученных результатах, определить смысл того сочетания всех разобранных элементов, какое дано в толкуемой норме» [17, с. 41].

Вторая стадия — разъяснение смысла нормы для дальнейшего применения, которое является итогом уяснения и выражается субъектами толкования в соответствующих формах.

Правила толкования договора содержатся в статье 431 Гражданского кодекса Российской Федерации. Со времени принятия ГК РФ законодатель изменил эту статью только косметически. Согласно статье 431 ГК РФ, суды должны исходить из буквального толкования договора. В случае неясности условий — суды могут начать устанавливать общую волю сторон с учетом цели договора.

Однако в конце 2018 года Пленум Верховного суда Российской Федерации в постановлении от 25.12.2018 № 49 [18] (далее — Пленум № 49) описал в пунктах 43–46, какие способы толкования могут быть использованы судами. При этом не указал, как данные способы должны сочетаться с правилами статьи 431 ГК РФ — должна ли быть иерархия способов толкования или суды вправе применять любой способ толкования из указанных в Пленуме № 49 вне зависимости от положений статьи 431 ГК РФ.

В итоге Верховный суд предоставил судам нижестоящих инстанций простор в применении способов толкования. Они получили в том числе возможность применять не поименованные в законе и Пленуме № 49 способы толкования.

Толкование условий гражданско-правовых договоров необходимо давать в духе принципов действующего права.

Верховный суд в своем недавнем Постановлении Пленума в пункте 43 главы, посвященной толкованию договора подчеркнул: «условия договора подлежат толкованию в системной взаимосвязи с основными началами гражданского законодательства, закрепленными в статье 1 ГК РФ, другими положениями ГК РФ, законов и иных актов, содержащих нормы гражданского права (статьи 3, 422 ГК РФ)» [18].

Чтобы выяснить подлинный смысл условия, подлежащего толкованию, должны быть выведены некие универсальные, единые требования, которым институт толкования должен подчиняться.

Такие требования можно представить в виде принципов, которым суд неукоснительно следует, также они лежат в основе у методов толкования. Принцип (лат. principium — основа, первоначало) — основное правило поведения, направление для уяснения смыла текста.

Толкование должно осуществляться исходя из принципов добросовестности, разумности и справедливости.

Существование данных принципов, как представляется, выводится из ряда положений ГК РФ, например таких статей как 1, 6, 10, 178, 179, 314, 333, 401, 424, 426, 428, 451 и другие.

Их значимость была провозглашена еще актами времен Российской империи, аналогичные принципы были предусмотрены в главе IX проекта Гражданского уложения: «Договоры должны быть изъясняемы по точному их смыслу, доброй совести и намерению лиц, их заключивших».

Условия договора подлежат толкованию таким образом, чтобы не позволить какой-либо стороне договора извлекать преимущество из ее незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1 ГК РФ)» [19, c. 125], -таким образом, закрепленный в Гражданском кодексе в качестве исходного начала принцип добросовестности в последующем конкретизируется в Постановлении Пленума ВС, тем самым официально подтверждая действие принципа добросовестности применительно именно к сфере института толкования гражданско-правового договора. Под добросовестностью толкования подразумевается, что «гражданско-правовой договор должен толковаться честно, исправно и тщательно, исходя из общего смысла намерений, выраженных сторонами в содержании договора» [20, c. 108]. В этом смысле добросовестность является «стандартом поведения, который применяется ко всему процессу толкования, включая проверку текста договора, его контекста и последующей практики применения [21, c. 134], кроме того, полученный результат должен добросовестно оцениваться, иначе говоря, добросовестность представляет собой объективный критерий применительно к конкретным обстоятельствам, а не абстрактную идею». Приведенные ниже правила помогут точнее раскрыть сущность действия принципа добросовестности при осуществлении толкования:

а) презумпция добросовестности сторон при заключении гражданско-правового договора.

Такой вывод следует из положений закона и Постановления Пленума: «...значение условий определяется с учетом их общепринятого употребления любым участником гражданского оборота, действующим разумно и добросовестно (пункт 5 статьи 10, пункт 3 статьи 307 ГК РФ), если иное значение не следует из деловой практики сторон и иных обстоятельств дела» [18].

б) толкование с позиции добросовестного третьего лица.

Между тем, перед судом стоит задача: не оценить поведение сторон, а определить меру их должного или возможного поведения, причем так, чтобы само содержание прав и обязанностей сторон соответствовало принципу добросовестности и ни одна из сторон не могла бы злоупотребить своим правом, опираясь на букву договора. Необходимо сначала спросить себя, как поступило бы абстрактное третье лицо, действующее добросовестно, а затем сопоставить это с поведением сторон. Только в этом случае принцип добросовестности обеспечивает объективность толкования, привносит во внутреннюю мыслительную деятельность внешний ориентир. В связи с этим и сам институт толкования приобретает более глубокий смысл и выходит по своему значению далеко за пределы отдельных договоров, касаясь всего гражданского оборота в целом. С помощью толкования можно не только претворять этот принцип в жизнь, способствуя добросовестному поведению сторон, но и повышать правовую культуру в обществе [22].

Этот принцип «таит в себе такие элементы, как знание о другом, о его интересах; знание, связанное с известным доброжелательством; элемент доверия, уверенность, что нравственные основы оборота принимаются во внимание, что от них исходит каждый в своем поведении» [23, c. 272]. В определенной степени этого схоже с понятием «разумного лица», о котором говорят международные правовые акты, посвященные толкованию договора.

в) Недобросовестность корыстных намерений.

Надлежит считать недобросовестным поведение, когда одна из сторон договора настаивает на текстуальном выполнении требований договора противоположной стороной из соображений собственной выгоды, то же самое относится и к тексту, содержащему очевидную ошибку, которая ставит одну из сторон в выгодное положение и эта сторона им пользуется. Как можно заметить, данный принцип настаивает на выяснении действительной воли сторон, следующей из договора, и не требует всегда полагаться лишь на буквальную интерпретацию положений договора.

Как отмечал еще И. С. Перетерский, добросовестность в толковании — это «искреннее стремление в отыскании смысла договора, закрепленного в его тексте», что выражается, в частности, в правиле о том, что «при толковании следует руководствоваться тем пониманием, которое сложилось у второй стороны, и учитывать то значение, которое ей было (или должно было быть) известно» [24, c. 15].

Итак, применительно к толкованию договоров, принцип добросовестности можно сформулировать следующим образом: «о каких бы способах волеизъявления стороны (письменных, устных, конклюдентных, молчании) ни шла речь, другая сторона вправе руководствоваться обычным пониманием такого изъявления, принятым в соответствующей отрасли деятельности, рассчитывать на такое понимание и действовать сообразно ему, если между сторонами прямо либо в результате сложившейся между ними практики не принято иное» [25, c. 93]. В случае, если другая сторона, видя ошибку в понимании своего контрагента, не указывает на его ошибку, а равно в случае, если специально вводит его в заблуждение, она признается недобросовестной и несет соответствующие неблагоприятные последствия.

Принцип разумности предполагает, что при осуществлении судом толкования он должен соразмерно корректировать волю и поведение одной стороны с учетом интересов другой. Такая корректировка проводится, отталкиваясь от эталонного поведения, которое должно быть присуще стороне как носителю здравого смысла, обладающему общими представлениями о предусмотрительности и экономической целесообразности, правами и охраняемыми законом интересами других участников гражданского оборота.

Как отмечает В.И Емельянов, «разумность... это основанный на добросовестности баланс своих и чужих интересов, то есть справедливость действующего субъекта по отношению к другому лицу» [26, c. 78].

На необходимость применения наряду с принципом добросовестности принципа разумности неоднократно указывал Конституционный Суд РФ. В качестве эталона разумности используется психическая или физическая деятельность абстрактного разумного человека, обладающего той же квалификацией и знаниями и помещенного в те же обстоятельства, которые существовали при заключении договора сторонами. При этом, также как и добросовестность, разумность участников гражданского оборота презюмируется [27, c. 15].

Требование разумности при толковании относится, прежде всего, к результатам толкования и проявляется в следующих правилах [24, c. 15]:

а) толкование должно осуществляться таким образом, чтобы договор оставался действительным, а не терял силу.

В Определении ВАС от 8 декабря 2010 г. № ВАС-13970/10 судом подтверждается приверженность данному правилу на практике, в нем речь идет о том, что в тех случаях, когда имеет место быть спор о заключенности договора, суду, при условии учета и оценки всех обстоятельств и доказательств в целом и при наличии возможности и достаточных оснований, следует сохранить, а не аннулировать обязательства, следующие из договора [28]. Такое правило действует по отношению не только к договору, но и к каждому из его условий. В литературе высказывалось предложение по поводу наделения суда правом устанавливать значение спорного условия, с учетом соблюдения баланса интересов и руководствуясь принципами справедливости и разумности, в требующих того случаях, например, когда стороны не могут достигнуть определенности и ясности того или иного условия договора. Также данное правило закреплено в пункте 44 постановления Пленума № 49: «При наличии спора о действительности или заключенности договора суд, пока не доказано иное, исходит из заключенности и действительности договора и учитывает установленную в пункте 5 статьи 10 ГК РФ презумпцию разумности и добросовестности участников гражданских правоотношений. Если условие договора допускает несколько разных вариантов толкования, один из которых приводит к недействительности договора или к признанию его незаключенным, а другой не приводит к таким последствиям, по общему правилу приоритет отдается тому варианту толкования, при котором договор сохраняет силу» [18].

б) при толковании неясных положений должен быть избран тот смысл, который не является бесполезным.

Е. В. Васьковский в своих трудах выступает за идею избрания для спорного условия того смысла, который бы был в большей степени целесообразным в контексте отношений, урегулированных данным договором. И саму «целесообразность измерять на момент, когда возник спор, а не на момент, когда договор был на стадии заключения» [29].

Истоки данного правила были заложены еще в Древнем Риме, и они гласили: «закон не требует невозможного и закон не предписывает бесполезное» [29].

В постановлении данное правило также прописано: «Толкование договора не должно приводить к такому пониманию условия договора, которое стороны с очевидностью не могли иметь в виду».

в) заявления и иное поведение стороны должны толковаться в соответствии с тем пониманием, которое имело бы разумное лицо, действующее в том же качестве, что и другая сторона при аналогичных обстоятельствах [30, c. 51].

Данное правило и так называемая фикция разумного лица для оценки судом спорных условий более популярны на международном уровне, но сама идея так или иначе имеет свое воплощение во многих правопорядка, в том числе и в российском. Конструкция разумного лица вводится при толковании с целью обоснования позиции с объективной стороны некоего третьего лица со стандартным пониманием и поведением, имеющего достаточный опыт и знания для того, чтобы истолковать условие наиболее вероятным образом [31, c. 10].

Принцип справедливости при толковании гражданско-правового договора выражается в том, чтобы судом мог быть обеспечен оптимальный баланс прав и законных интересов сторон договора и всех к нему причастных лиц, принимая действия и решений, которые характеризуются соразмерностью и пропорциональностью.

«Говоря о принципе справедливости, следует помнить, что справедливость — это категория морали, справедливо то, что воспринимается как должное, сопричастное добру» [32, c. 78].

На основании вышеизложенного можно сформулировать некоторые правила применения принципа справедливости при толковании гражданско-правовых договоров

а) результаты толкования не должны односторонне ущемлять законные интересы одной из сторон.

Официальное закрепление данному принципу дает постановление Пленума № 49: «Условия договора подлежат толкованию таким образом, чтобы не позволить какой-либо стороне договора извлекать преимущество из ее незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1 ГК РФ)».

Можно однозначно утверждать, что реализация принципа свободы гражданско-правового договора невозможна без сопутствующей реализации других коррелирующих с ней принципов, таких как равенство, автономия и согласование воли сторон договора. В случаях, когда в возникшем между сторонами споре решается вопрос о толковании и стороны данного договора неравны в своем профессиональном, экономическом или ином другом положении, то, как пояснил Конституционный Суд, равенство будет обеспечено предоставлением преимуществ экономически более слабой и зависимой стороне [33].

Что касается установления стороны, являющейся более слабой, то суд берет в расчет любые формы зависимости одной стороны от другой. А. Ю. Бушев для выявления такой стороны предлагает в качестве критерия зависимости исходить из наличия контроля и степени его распространения, таким образом, кто наделен большим контролем, тот и является сильной стороной в данных договорных отношениях. Наделяя слабую сторону определенными преимуществами, суд не должен переусердствовать и нарушать запрет ущемления прав другой стороны, важно не выходить за рамки достижения цели восстановления баланса интересов [34, c. 45].

Действительно, по-настоящему сильная сторона, может быть, не слишком пострадает, но вред, причиненный справедливости, пагубно отразится на конституционном порядке в целом, на гражданственности и достоинстве многих участников конституционно-правового общения».

Не будет лишним примечание, что суду требуется не столько выяснить справедливо ли условие или нет, сколько являлось ли оно результатом согласованных воль сторон и не было ли навязано слабой стороне. Проще говоря, в том случае если у слабой стороны имелась возможность скорректировать, изменить либо любым другим образом оказать влияние на выработку содержания условий и вытекающие из них обязательства, то считать интересы данной стороны нарушенными будет неправильно.

Гражданский кодекс РФ наделяет присоединившуюся сторону правом требовать изменения или расторжения договора, если такой договор содержит явно обременительные для стороны условия, которые она, исходя из своих разумно понимаемых интересов, не приняла бы при наличии у нее возможности участвовать в определении условий договора.

б)условия об установлении /ограничении /исключении ответственности расширительному толкованию не подлежат.

Иными словами, условие, касающееся ответственности, должно быть сформулировано таким образом, чтобы не могло быть сомнений в том, что оно применимо к данной конкретной ситуации. Предполагается, что сторона, установившая такие ограничения, имела возможность и должна была настолько четко сформулировать данные условия, чтобы не могло возникнуть никаких сомнений в их применимости. Условия об исключении ответственности должно быть «выражено прямо и недвусмысленно, т. е. закреплено непосредственно. При возникновении каких-либо сомнений в формулировке ограничительного условия оно будет истолковано в ущерб той стороне, которая на него ссылается [34, c. 45].

в)Contra proferentem

Главный смысл данного правила заключается в том, что условия должны толковаться против стороны, их представившей [35, c. 5]. Римские юристы полагали следующее: «слова договора следует толковать самым строгим образом против того, кто предложил договор». «В ходе применения данного правила необходимо выяснить от какой стороны исходит предложение и осуществляется профессиональная деятельность, та сторона и будет претерпевает невыгоду толкования в пользу пассивной принимающей стороны» [36, c. 703].

Отечественное законодательство не осталось в стороне и ввиду участившейся практики применения данного принципа закрепила его в современном российском праве пунктом 45 Пленума № 49: «По смыслу абзаца второго статьи 431 ГК РФ при неясности условий договора и невозможности установить действительную общую волю сторон иным образом толкование условий договора осуществляется в пользу контрагента стороны, которая подготовила проект договора либо предложила формулировку соответствующего условия. Пока не доказано иное, предполагается, что такой стороной было лицо, профессионально осуществляющее деятельность в соответствующей сфере, требующей специальных познаний (например, банк по договору кредита, лизингодатель по договору лизинга, страховщик по договору страхования и т. п.)» [18].

Применяя данное правило необходимо придерживаться принципа добросовестности и оценивать поведение стороны с той точки зрения, что она проявила разумную осмотрительность при заключении договора. Если сторона такой осмотрительности и заботливости не проявила, а ее положение и статус к этому располагают, то она не может рассчитывать на применение в ее.

г) Толкование сомнений в пользу обязанного лица.

Данное правило известно еще со времен римских юристов. Правило довольно похоже на предыдущее правило contra proferentem, поэтому правильным будет их разграничить. Итак, правило толкования в пользу меньшего объема обязательств в первую очередь направлено на определение существа обязанностей сторон, а необходимость в правиле contra proferentem возникает при оспаривании договора, когда сторона, наделенная большим опытом и знаниями в сфере заключения договора, что делает ее сильной стороной по отношению, например, к присоединяющейся стороне или потребителю, пытается злоупотребить своими правами. По сфере применения правило contra proferentem охватывает наиболее обширный круг распространения.

Для правила contra proferentem требуется определить сторону, которая настояла на внесении в договор условия, по поводу которого в дальнейшем возникли разногласия из-за его неясности, для правила толкования в пользу меньшего объема обязательств выявление такой стороны вовсе не вызывает необходимости, так как изначально обе стороны находятся в равном положении. Данное правило нацелено на предотвращение случаев обязывания одной из сторон к излишнему исполнению, a contra proferentem скорее стремится к применению достаточно жестких мер, таких как наказание за злоупотребление правом со стороны более опытного контрагента.

Схожесть правил наблюдается в том, что они оба могут применяться только лишь после исчерпания всех иных инструментов толкования. Речь идет прежде всего о методах, если их использование не привело к разрешению противоречий сторон, то данные правила могут быть задействованы судом.

Рассмотренные нами принципы должны лежать в основе применения всех остальных методологических инструментов такого правового института как толкование гражданско-правового договора. Они придают всему процессу толкования особую значимость и вне зависимости от того, какие методы и правила суды используют чтобы осуществить этот процесс, руководство основополагающими принципами должно подкреплять каждый проводимый этап и каждое действие суда.

В тех случаях, когда обнаруживается, что стороны договора неодинаково трактовали его условия, практически неминуема ситуация, что исход при принятии какой-либо из предложенных трактовок поставит стороны в неравное положение. Для одной стороны ситуация разрешится благоприятным образом, в то же время другая сторона будет не согласна, так как выдвинутый ей вариант толкования не был принят.

В этих случаях перед судом встает вопрос о методах толкования договора, они закреплены в единственной посвященной этому вопросу статье 431 ГК РФ. При применении данной нормы суд придерживаемся неких последовательно расположенных методов, которые помогают прояснить истинный смысл договора. Методы применяются судом для того, чтобы понять и объяснить спорное правоотношение и разрешить возникший спор.

Выявление подлинного смысла волеизъявления путем судебного толкования условий конкретного договора осуществляется в два этапа. Сначала используются методы ч. 1 ст. 431 ГК РФ, а при невозможности с их помощью устранить неясность и определить содержание договора необходимо установить действительную общую волю сторон с учетом цели договора с применением методов ч. 2 ст. 431 ГК РФ [37, c. 50].

Если суд посчитает правильным избрать для неясного условия смысл соответствующий воле лишь одной из сторон, то интересы другой стороны могут быть ущемлены таким решением, а в глобальном плане, если суды будут действовать так на постоянной основе, это может пагубно сказаться на гражданском обороте в целом. Иная ситуация происходит, когда суд отдает приоритет волеизъявлению, руководствуется исключительно изложенным в договоре текстом и на основе его содержания определяет права и обязанности сторон без обращения к их воле, осуществляя толкование таким формалистским образом суд запросто может поставить в затруднительное положение более слабую или добросовестно заблуждавшуюся сторону. В связи с этим, чтобы защитить интересы слабой стороны и имущественного оборота, закон предписывает суду выяснять общую согласованную волю сторон договора.

Но, прежде чем переходить к выяснению общей воли, согласно пункту 1 статьи 431 ГК РФ суду изначально нужно попытаться установить буквальное значение условия договора, если это удалось, то выяснять действительную общую волю сторон нет необходимости: содержание договора признается соответствующим буквальному значению.

Установление буквального значения слов и словосочетаний представляет собой метод толкования договора, при котором объектом толкования является только текст договора. Такой метод ограничивает суд в исследовании доказательств содержания спорного условия, которые подтверждают обстоятельства, прямо не связанные с текстом договора.

Чтобы перейти к использованию следующего метода, суду нужно убедиться в том, что «буквальное толкование не привносит ясности в установление определенного значения условия договора и дабы этого добиться, суд, путем сопоставления неясного условия с другими условиями и смыслом договора в целом осуществляет системное толкование, являющееся вторым методом толкования гражданско-правового договора» [38, c. 17].

Если же и в этом случае не удается определить содержание договора, то суд переходит к третьему методу толкования, который направлен на выяснение действительной общей воли сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон.

«Подытоживая, можно еще раз проследить, что статья 431 Гражданского кодекса предписывает многоступенчатую иерархичную систему толкования, когда задается приоритетный метод толкования, а далее предписывается «лестница» субсидиарных инструментов толкования, использование каждого из которых допускается при сохранении неясности условия после использования более приоритетного метода» [39, c. 42]. Согласно данной статье, на вершине этой иерархии находится буквальное толкование договора с опорой на прямой, буквальный смысл использованных в договоре слов и выражений. Вторым после него выступает метод толкования с учетом текстуального контекста. При неясности буквального значения толкуемого условия суду разрешается обратиться к его анализу в текстуальном контексте «путем сопоставления с другими условиями и смысла договора в целом». Но часто ни буквальное толкование использованных сторонами в толкуемом условии слов и выражений, ни обращение к текстуальному контексту не позволяет суду выявить однозначный смысл условия [40, c. 17].

Проблема включения в договор условий, которые при интерпретации можно понять в двух, а то и более различных значениях, является крайне распространенной, это можно понять из анализа судебной практики. Причин этому достаточно много, например, заключая договор с компанией, как правило, составление договора будет, скорее всего, основано на типизированной технике выработки договоров. Такому подходу придерживаются не везде, но исключения лишь подтверждают его существование. Так, на контрасте, те компании, которые качественно прорабатывают все договорные нюансы под каждого контрагента персонально, выделяются из ряда тех, кто придерживается «оперативного и универсального» подхода и составляет один шаблон на всех, лишь от случая к случаю подставляя нужные данные, но очень часто сталкивается с последствиями в виде споров, возникающих из-за разного понимания условий сторонами договора. Редко когда можно встретить договор, который бы включал в себя пояснительный глоссарий со значениями встречающихся в тексте терминов, сокращений и др. Кроме того, на практике порой бывают случаи, когда сторона не просто не посодействовала грамотной разработке договорных условий, а вложила в и так неясные договорные условия умышленные для себя выгоды. Используя такой ход, разработчик этих условий вводит контрагента в заблуждение путем намеренного затуманивания содержания условий, чтобы их истинное значение было трудно определить не только другой стороне, но и суду. В итоге российские суды очень часто сталкиваются с необходимостью интерпретивного выбора, не имея возможности механически применять закрепленную в тексте договора волю сторон [40, c. 17].

Законом для такого положения дел предусмотрен метод телеологического толкования, который закреплен в ч. 2 ст. 431 ГК РФ. Он направлен на выявление судом действительной общей воли сторон, которая по каким-то причинам была не полностью либо неточно отражена в договоре. Суд выявляет такую волю посредством приобщения к исследованию выходящих за рамки договора внешних носителей. Ими могут выступать, как гласит ч. 2 ст. 431 ГК РФ: «предшествующие договору переговоры, переписки, практика, установившаяся во взаимных отношениях сторон, обычаи делового оборота и последующее поведение сторон». Стоит заметить, что выявить в точности действительную волю сторон было бы крайне затруднительно, если не сказать больше, это потребовало бы значительных процессуальных затрат и не факт, что могло бы привести к однозначному результату, суду целесообразнее направить усилия на конструирование наиболее вероятной общей воли сторон. Законодатель пришел к такому выводу исходя из того, что если даже с помощью буквального метода толкования и непосредственного текста договора суду сложно установить ясное содержание его условий и подлинные намерения сторон, то было бы как минимум странно утверждать, что обычаи оборота или последующее поведение могли бы привести суд к более точному пониманию того, что стороны пытались отразить в установленных ими условиях, нежели чем сам договор. Эти дополнительные источники информации, косвенно относящиеся к фактическому тексту договора, могут позволить суду реконструировать наиболее вероятную волю сторон, которая в действительности не всегда совпадает с тем, что на самом деле имели в виду стороны [41, c. 97]. Сама по себе эта замена не является чем-то неприемлемым, по крайней мере, в той степени, в которой суд действительно пытается выяснить, что стороны, скорее всего, имели в виду. Ретроспективное проникновение в сознание договаривающихся сторон в принципе невозможно [42, c. 2].

Но проблема состоит в том, что во многих случаях крайне трудно определить истинную или хотя бы наиболее вероятную субъективную волю сторон, трудности зачастую возникают на этапе доказывания. Но ст. 431 ГК РФ не дает ответа на вопрос, что должен делать суд в такой ситуации. Другими словами, предписанная в этой статье «лестница» методов толкования обрывается, часто не доводя суд до однозначного решения вопроса о смысле договора.

В случае исчерпания всех трех методов толкования, которые не привели к установлению ясного смысла договора, суд основывает свое решение на основании ранее упомянутых правил contra proferentem или в пользу обязанного лица.

На основании изложенного, можно сделать вывод, что как правило, под толкованием договора понимается деятельность суда по установлению смысла и значения условий договора, а также определения прав и обязанностей сторон для разрешения спора. Толкование всегда носит дополнительный и вспомогательный характер.

Цель толкования договора состоит в определении содержания прав и обязанностей сторон, заключивших договор. Практическая задача толкования в том, чтобы суд разрешил возникший между сторонами спор. Следовательно, толкование договора — это функция суда, предполагающая разрешения спора по существу. Поэтому оно носит вспомогательный характер.

Толкование договора, которое будет носить официальное значение, составляет функцию суда, которая заключается в разрешении возникшего спора по существу. Это означает, что, уяснив содержание спорного условия или всего договора в целом, а также сделав вывод о его правовой природе, суд вправе принять то или иное решение в зависимости от сложившегося понимания, но с обязательным условием его последующего разъяснения в тексте судебного решения.

Правила толкования договора содержатся в статье 431 Гражданского кодекса Российской Федерации. Со времени принятия ГК РФ законодатель изменил эту статью только косметически. Согласно статье 431 ГК РФ, суды должны исходить из буквального толкования договора. В случае неясности условий — суды могут начать устанавливать общую волю сторон с учетом цели договора. Но также толкование договора осуществляется на основании положений Пленума Верховного суда Российской Федерации в постановлении от 25.12.2018 № 49. В ходе исследования было установлено, что несмотря на то, что и в России правила ст. 431 ГК РФ адресованы суду, следует расширительно толковать данную норму. Представляется разумным решением наделение публично-правовых субъектов, которые решают споры и чьи решения как решения судов обязательны к исполнению, правом толковать договоры.

Статья 431 ГК РФ устанавливает понятную иерархию методов толкования. Если метод толкования не проясняет условие, то следует переходить к другому методу. Тем самым установлен метод «скольжения».

Литература:

1. Данилова Е. С. К вопросу о толковании гражданско-правового договора // Научный поиск. — М., 2017. С. 21
2. Ожегов С. И. Словарь русского языка / Под ред. Н. Ю. Шведовой — М., 2006. С. 653
3. Брагинский М. И. Договорное право: монография // М. И. Брагинский, В. В. Витрянский. — Москва: Статут, 2001.-С.452
4. Давыдова М. Л., Иваненко О. С. Толкование договора как теоретико-правовая проблема // Вестник Евразийской академии административных наук. — Волгоград, 2019. — № 4. -— С. 53
5. Степанюк Н. В. Толкование гражданско-правового договора: проблемы теории и практики // ИНФРА-М. — М., 2018. С. 12
6. Костикова А. В. Толкование юридических текстов и основные подходы к толкованию // URL: https://ppt.ni/news/36362# 1
7. Сосипатрова Н. Е., Бурова А. Ю. Толкование гражданско-правовых договоров в зарубежной и российской правовых системах // Вестник Нижегородского Университета им. Н. И. Лобачевского. — Нижний Новгород, 2018. С. 124
8. Болонин СЮ. Толкование условий договора и правовых норм, регулирующих договорные отношения // Актуальные проблемы экономики и права. — 2009. — № 1. — С. 158
9. Решение Смоленского районного суда Алтайского края от 20 февраля 2019 г. по делу N 2–45/2019
10. Байрамкулов А. К. Особенности толкования договора в Российском гражданском праве: дис.... канд. юр. Наук: 12.00.03 / Байрамкулов Алан Кемалович. — Москва, 2015. С. 46
11. Степанюк Н. В. Толкование гражданско-правового договора: проблемы теории и практики // ИНФРА-М. — М., 2018. С. 17
12. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть первая (постатейный): учебно-практический комментарий / под ред. А. П. Сергеева. — 2-е изд., перераб. и доп. — Москва: Проспект, 2019. — URL: http://ebs.prospekt.org/book/40398
13. Гражданское право: учебник. В 2 томах. Том 3 / под редакцией Б. М. Гонгало. — 2-е изд., перераб. и доп. — Москва: Статут, 2018. — URL: https://login.consultant.ru/link/?req=doc&base=CMB&n=18662&dst=1000000001&
14. Сарбаш С. В. Некоторые тенденции развития института толкования договора // Государство и право. 1997. № 2. С. 39.
15. Байрамкулов А. К. Толкование договора в российском и зарубежном праве. — Москва: Статут, 2016. URL: https://login.consultant.ru/link/?req=doc&base=CMB&n=18094&dst=100001&
16. Хропанюк В. Н. Теория государства и права. Хрестоматия. М., 1998. 944 с.
17. Васьковский Е. В. Руководство к толкованию и применению законов. М., 1997. 128 с.
18. Пленум Верховного суда Российской Федерации в постановлении от 25.12.2018 № 49
19. Костикова А. В. Толкование юридических текстов и основные подходы к толкованию // Анатомия закона. -2006. — № 2. — С. 125
20. Трунин А. А. Добросовестность как предпонимание на примере толкования договора // Известия высших учебных заведений. Правоведение. — Санкт-Петербург, 2015. — № 4. — С. 108.
21. Симонова Н. С. Добросовестность толкования международных договорных обязательств как элемент механизма обеспечения их выполнения // Сибирский юридический вестник. — Иркутск, 2015. С. 134
22. Степанюк Н. В. Принцип добросовестности при толковании гражданско-правового договора // Законы России: опыт, анализ, практика. 2010. N 9.
23. Андреева В. Д. Понимание содержания принципа добросовестности в гражданском праве // Новая наука: проблемы и перспективы. — 2016. — № 8. — С. 272.
24. Костикова А. В. Значение принципов добросовестности и разумности при толковании предпринимательского договора // Вестник Санкт-Петербургского Университета. Право. — СПб., 2013. — С. 15.
25. Полдников Д. Ю. Толкование судом договора и значения слов: опыт общего права // Российское правосудие. -2010. — № 4. — С. 93.
26. Дорохина И. Н. Проблемы буквального толкования договора // Цивилист. — М., 2011. С. 78
27. Костикова А. В. Толкование предпринимательского договора: дис.... канд. юр. наук: 12.00.03 / Костикова Анжела Валерьевна.- Санкт-Петербург, 2013
28. Определение ВАС РФ от 08.12.2010 № ВАС-13970/10 по делу № А46–18723/2008 // [Электронный ресурс]: Справочная правовая система «КонсультантПлюс». — Режим доступа: http://www.consultant.ru
29. Костикова А. В. Толкование юридических текстов и основные подходы к толкованию // URL: https://ppt.ni/news/36362# 1
30. Аксенов А. Г. Договор международной купли-продажи товаров между субъектами предпринимательской деятельности стран СНГ //Инфотропик Медиа. — М., 2012
31. Байрамкулов А. К. Толкование договора // Юридический институт «М-Логос» 10 дек. 2015. Тез. докл. — М., 2015. С. 10.
32. Дорохина И. Н. Проблемы буквального толкования договора // Цивилист. — М., 2011. С. 78.
33. Постановление Конституционного СудаРФ от23.02.99№ 4ВП«По делу о проверке конституционности положения части второй статьи 29 Федерального закона от 03.02.96 «О банках и банковской деятельности» в связи с жалобами граждан» [Электронный ресурс] // Консультант Плюс
34. Костикова А. В. Принцип справедливости при толковании предпринимательского договора // Вестник Санкт -Петербургского Университета. Право. — СПб., 2013. С. 45
35. Карапетов А. Г. Contra proferentem как метод толкования договора / А. Г. Карапетов // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. — 2013. — № 7. — С. 5.
36. Кузьмина А. В. Формирование доктрины защиты слабой стороны в договорном праве // Вестник Пермского Университета. — Пермь, 2019. — № 46. — С. 703.
37. Богданов Д. Е., Богданова С. Г. Способы толкования договора в судебной практике // Вестник арбитражной практики. — Москва, 2018. — № 2. — С. 50.
38. Жижина М. В. Толкование условий гражданско-правового договора и судебно-лингвистическая экспертиза: от теории к практике // Право и экономика. N1. 2010. C.17.
39. Сарбаш СВ. Некоторые тенденции развития института толкования договора // Государство и право. 1997. N 2. С 42
40. Карапетов А. Г. Contra proferentem как метод толкования договора // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2013. № 7. — С. 17.
41. Логинов А. С. Концепция толкования договора // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. — Краснодар, 2019. — № 2. — С. 97.
42. Карапетов, А. Г. Contra proferentem как метод толкования договора / А. Г. Карапетов // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. — 2013. — № 7. — С. 2.