Деятельное раскаяние как одно из оснований освобождения от уголовной ответственности



Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием предусмотрено в ст. 75 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ) [1], имеющей аналогичное название. Ч. 1 указанной нормы перечисляет условия (признаки), которые входят в понятие «деятельного раскаяния»: лицо совершает преступление впервые; совершенное преступление имеет небольшую или среднюю тяжесть; добровольно явилось с явкой с повинной; способствовало раскрытию и расследованию совершенного преступления; возместило вред или иным образом загладило вред, причиненный этим преступлением; утратило общественную опасность.

Однако УК РФ прямо не указывает, нужна ли совокупность данных условий (всех или части) для освобождения лица от уголовной ответственности либо достаточно одного признака. Перечисление таких условий, исходя из буквального толкования закона, говорит о том, что все-таки нужна совокупность именно всех условий. Вместе с тем ранее в практике это вызывало вопросы.

Однако позднее было принято Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. № 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности» (далее — Постановление № 19) [15], в п. 4 которого Верховный Суд подтвердил, что нужна именно совокупность всех признаков, но особо указал, что в конкретном случае лицо может быть освобождено от уголовной ответственности и при наличии совокупности не всех признаков, а только тех, которые лицо объективно могло совершить. В этом же пункте также отмечено, что признание вины без совершения каких-либо действий не является деятельным раскаянием по смыслу УК РФ.

Резюмируя изложенное, необходимо отметить, что освобождение от уголовной ответственности в соответствии со ст. 75 УК РФ — право суда, а не его обязанность, поэтому суд в каждом конкретном случае вправе решать, свидетельствуют ли действия того или иного лица о деятельном раскаянии.

Например, в Постановлении Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 20 сентября 2023 г. по делу № 77–3905/2023 судом было отмечено, что «полномочие суда отказать в прекращении уголовного дела в связи с деятельным раскаянием не противоречит закону, поскольку направлено на достижение целей дифференциации уголовной ответственности и наказания, усиления их исправительного воздействия, предупреждения новых преступлений и тем самым, защиты личности, общества и государства от преступных посягательств» [16].

Вместе с тем в УК РФ либо в актах толкования права единое понятие деятельного раскаяния отсутствует. В теории уголовного права также нет единой точки зрения. Исходя из анализа различных точек зрения на понятие деятельного раскаяния, полагаем, наиболее точным является понятие, предложенное Э. Д. Дадакаевым, который под деятельным раскаянием понимает «позитивное постпреступное поведение лица, совершившего преступление, при котором оно осознает недопустимость им содеянного, понимает степень своей ответственности в этом, полностью признает свою вину, добровольно и активно действует, явкой с повинной и другими общественно полезными поступками способствует раскрытию преступления, возмещению нанесенного ущерба или иным образом заглаживанию причиненного преступлением вреда либо совершает другие поступки, свидетельствующие о его раскаянии» [5, с. 9].

Ниже рассмотрим подробнее условия, которые необходимы для установления деятельного раскаяния.

1. Совершение преступления впервые. Лица, которые считаются совершившими преступление впервые, перечислены в п. 2 Постановления № 19. Они должны соответствовать одному из следующих критериев: 1) совершившее одно или несколько преступлений (вне зависимости от квалификации их по одной статье, части статьи или нескольким статьям УК РФ), ни за одно из которых оно ранее не было осуждено; 2) предыдущий приговор в отношении которого на момент совершения нового преступления не вступил в законную силу; 3) предыдущий приговор в отношении которого на момент совершения нового преступления вступил в законную силу, но ко времени его совершения имело место одно из обстоятельств, аннулирующих правовые последствия привлечения лица к уголовной ответственности); 4) предыдущий приговор в отношении которого вступил в законную силу, но на момент судебного разбирательства устранена преступность деяния, за которое лицо было осуждено; 5) которое ранее было освобождено от уголовной ответственности.

Критерии, перечисленные в 1–4 пунктах в литературе вызывают значительно меньший резонанс, чем п. 5 «которое ранее было освобождено от уголовной ответственности». Так, А. А. Князьков обоснованно считает, что «лицо может неоднократно освобождаться от уголовной ответственности, и последующие совершенные им преступления будут считаться впервые совершенными, что порождает «накопительную систему» преступлений и противоречит принципу неотвратимости наказания. Более того, продолжение лицом преступной деятельности, во-первых, указывает на то, что общественная опасность лица не только не отпала, но и не снизилась, а во-вторых, превенция (ни общая, ни частная) не имела должного воздействия» [8, с. 119].

Но если лицо совершает преступление, от уголовной ответственности его освобождают, а оно снова совершает преступление, то, по нашему мнению, нельзя сказать, что оно искренне раскаялось и утратило общественную опасность, т. к. более не совершит преступные деяния. В этой связи считаем, что необходимо указанный пункт исключить и не считать такое лицо совершившим преступление впервые, т. к. предыдущее освобождение от уголовной ответственности не означает автоматически неприступность совершенного ранее деяния.

2. Совершение преступления небольшой или средней тяжести.

Освобождение в связи с деятельным раскаянием за совершение преступления небольшой и средней тяжести обусловлено, прежде всего, тем, что последствия совершенного лицом деяния не причинили значительного вреда. Кроме того, лицо могло и не предвидеть наступления таких последствий или рассчитывало на предотвращение этих последствий. Общественная опасность таких деяний значительно ниже.

Е. В. Благов считает, что, «конечно, смысл закона за иное толкование. По существу, в нем не идет речь о возможности освобождения от уголовной ответственности лиц, которые ранее совершили преступление иной категории. Если нельзя освобождать от уголовной ответственности при совершении ранее менее тяжких преступлений, то тем более нельзя так поступать при совершении ранее более тяжких преступлений» [3, с. 95]. Такое трактование применяется и в судебной практике.

3. Явка с повинной. Согласно ч. 1 ст. 142 Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее — УПК РФ) [1] явка с повинной представляет собой добровольное сообщение лица о совершенном им преступлении.

Законодатель в п. 29 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 г. № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» (далее — Постановление № 58) [14] раскрывает критерии определения, будет ли заявление лица о совершении им преступления являться явкой с повинной в том или ином случае.

Во-первых, если лицо уже задержано по подозрению в совершении преступления, то его признание в совершении этого преступления не признается явкой с повинной.

Во-вторых, добровольное сообщение лица о совершенном им или с его участием преступлении признается явкой с повинной в том случае, когда лицо в дальнейшем в ходе предварительного расследования или в судебном заседании не подтвердило сообщенные им сведения.

В-третьих, если лицо после задержания призналось в совершении другого преступления, то явкой с повинной такие действия будут являться только для тех преступлений, в которых оно призналось, но не за которые оно было задержано.

Явка с повинной возможна и после возбуждения уголовного дела, если она совершена добровольно сразу же после возбуждения уголовного дела и (или) если обвиняемый явкой с повинной сообщает сведения, ранее не известные предварительному следствию.

Однако в практике существует и иная позиция по поводу явки с повинной, осуществленной после возбуждения уголовного дела. Например, С. Н. Чурилов отмечает, что «значительно чаще бывают случаи организации «явки с повинной». Обычно задержанное лицо вводится следователем в заблуждение относительно того, что оформление в таком случае «явки с повинной» является обстоятельством, значительно смягчающим наказание, и что он (следователь) в обмен на его признательные показания готов облегчить его судьбу при постановлении приговора. Подозреваемый, неискушенный в этой хитрости допрашивающего должностного лица, собственноручно пишет текст явки с повинной, признавая свою вину, отчего ему в дальнейшем отказаться трудно. Но организованная таким образом «явка с повинной» не должна повлечь смягчение ответственности, следовательно, в силу этого не может иметь уголовно-правовое значение» [11, с. 279].

А. С. Данильян и С. А. Данильян также отмечают, что, «исходя из практики работы в правоохранительных органах, явка с повинной может иметь несколько «законспирированных» целей, в частности:

1. Попытка скрыть более тяжкое преступление. Например, лицо, совершившее тяжкое преступление, совершает преступление небольшой тяжести, о котором впоследствии сам сообщает в правоохранительные органы. При этом лицо полагает, что наказание за тяжкое преступление не наступит, а вследствие явки с повинной за менее тяжкое он будет освобожден.
2. Выгода лица. Так, например, лицо может сознаться в несовершенном им преступлении и прийти в правоохранительные органы с явкой с повинной вследствие сговора с лицами, действительно совершившими преступление. Как право, в этом случае лицо берет ответственность за какое-либо встречное (например, материальное) предоставление.
3. Признание в совершении преступления лица, не имеющего к нему никакого отношения, находящегося в местах лишения свободы или СИЗО. Такое признание, оформленное как явка с повинной о совершенном ранее преступлении, носит двоякий характер:

1) осужденный хочет лишний раз покинуть, пусть даже временно, место отбывания наказания, заранее зная о том, что его показания ложны и не найдут подтверждения;

2) с подследственным, находящимся под стражей в ИВС или СИЗО, третьими лицами была проведена беседа и заключена выгодная для подозреваемого (обвиняемого) неформальная сделка о том, чтобы подследственный взял нераскрытое преступление на себя, поскольку еще одно преступление, которое будет ему вменено, не повлияет на срок осуждения» [6, с. 46].

Нельзя допускать, чтобы на практике возникали такие ситуации, в связи с чем и при расследовании преступления, и при рассмотрении дела в суде, необходимо установить добровольность явки с повинной и совершение ее лицом, непосредственно совершившим преступление. Кроме того, действия такого лица при совершении явки должны быть мотивированы осознанием преступности деяния и желанием понести ответственность.

4. Помощь в раскрытии и расследовании преступления. П. 30 Постановления № 58 указывает, что данный признак может быть применен, если лицо о совершенном с его участием преступлении либо о своей роли в преступлении представило органам дознания или следствия информацию, имеющую значение для раскрытия и расследования преступления.

Однако в теории многие ученые высказывают обоснованные сомнения в возможности объективного применения данного пункта. Так, Л. А. Долиненко считает, что «в практической деятельности очень сложно дать оценку степени активности тех или иных действий виновного лица. Более того, влияние оказывает и сама личность виновного лица, и внешние обстоятельства, в том числе, совершения преступления. Немаловажно и то, что опять же отсутствуют конкретные критерии степени активности виновного лица при раскрытии преступления» [7, с. 57].

Э. В. Густова, например, способствование раскрытию и расследованию преступлений разделяет на интеллектуальное и физическое. Она считает, что «под интеллектуальным способствованием, при этом, следует понимать добровольное инициативное предоставление лицом, совершившим преступление, достоверной и полной информации, имеющей значение для его раскрытия и расследования (об обстоятельствах совершения преступления, соучастниках преступления (при наличии), об орудиях и средствах совершения преступления, мотивах (причинах) и условиях совершения преступления и проч.). Физическое способствование выражается в добровольно-инициативных действиях совершившего преступление лица, имеющих значение для расследования и раскрытия преступления (выдача средств и орудий совершения преступления; участие в следственных, процессуальных, оперативных и других действиях, а также инициирование таких действий; оказание помощи в поиске вещественных доказательств по делу и др.)» [4, с. 54].

Мы полагаем, что данная позиция заслуживает внимания. В этой связи такое разделение с указанием признаков и примеров можно было бы закрепить в Постановлении № 19 либо в Постановлении № 58 можно было бы обозначить перечисленные признаки помощи в раскрытии и расследовании преступления.

5. Возмещение причиненного преступлением ущерба или заглаживание вреда иным образом. Касаемо указанного признака, дискуссионным является вопрос о понятии «заглаживания вреда» и о том, когда можно считать, что обвиняемый загладил вред.

С. А. Шумаков полагает, что «возмещение ущерба выступает в качестве разновидности заглаживания вреда. Отметим, что в теории уголовного права ущерб и вред зачастую условно размежевываются и последний трактуется как более широкое понятие, включающее не только материальный, имущественный ущерб, но и моральный вред, вред жизни и здоровью. В то же время с позиции грамматического толкования «ущерб» и «вред» являются понятиями равнозначными» [12, с. 47].

Мы же будем исходить из того, что понятие вреда все-таки шире, чем понятие ущерба.

Касаемо степени заглаживания вреда, законодатель не поясняет, когда вред будет считаться заглаженным. В этой связи в теории присутствуют различные точки зрения. Так, В. А. Кушнарев считает, что «вред должен быть возмещен в полном объеме» [9, с. 12], однако что такое «полный объем», также не раскрывается. А В. И. Михайлов, например, считает, что вред должен возмещаться в «в объеме, который требует потерпевший» [10, с. 6], однако автор не учитывает, что потерпевший зачастую не может объективно оценить вред, ненамеренно или намеренно злоупотребляя, указывает, например, большие суммы возмещения морального вреда.

Верховный Суд РФ предлагает применять в таких случаях п. 32 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» [13], указывая, что необходимо учитывать тяжесть причиненного вреда, степень вины нарушителя, степень причиненных физических и нравственных страданий, требования разумности и справедливость [17].

В данном случае на практике суды руководствуются внутренним убеждением судьи с учетом конкретных обстоятельств дела, т. к., действительно, какой-то конкретный критерий в данном случае определить сложно.

6. Утрата лицом общественной опасности. В п. 4 Постановления № 19 Верховный Суд РФ указывает, при определении указанного пункта необходимо учитывать поведение лица после совершения преступления и характеристику личности подсудимого. Таким образом, и данный критерий суд устанавливает исходя из внутреннего убеждения судьи.

Резюмируя изложенное, полагаем необходимым отметить, что деятельное раскаяние как уголовно-правовая категория включает в себя множество оценочных критериев, которые суд должен оценить по внутреннему убеждению, исходя из обстоятельств конкретного дела. При этом, такие критерии трудно уместить в какие-либо рамки, а принудительное ограничение возможности применения ч. 1 ст. 75 УК РФ может негативным образом сказаться на состоянии преступности, ограничить права подсудимых. Вместе с тем, полагаем, что и на стадии расследования, и на стадии судебного следствия необходимо анализировать личность лица, совершившего преступление, т. к. во многом именно от личности зависят некоторые критерии деятельного раскаяния.

Литература:

1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федеральный закон от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ [в редакции от 14 апреля 2023 года № 116-ФЗ] // Собрание законодательства РФ. — 2001. — № 52 (ч. I). — Ст. 4921.
2. Уголовный кодекс Российской Федерации: федеральный закон от 13 июня 1996 года № 63-ФЗ [в редакции от 14 апреля 2023 года № 116-ФЗ] // Собрание законодательства Российской Федерации. — 1996. — № 25. — Ст. 2954.
3. Благов, Е. В. Об освобождении от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием / Е. В. Благов // Актуальные проблемы российского права. — 2017. — № 7 (80) июль. — С. 90–97.
4. Густова, Э. В. Уголовно-правовая регламентация и реализация деятельного раскаяния как основания освобождения от уголовной ответственности / Э. В. Густрова, Е. И. Марков // Российский юридический журнал. — 2020. — № 4. — С. 52–60.
5. Дадакаев, Э. Д. Институт деятельного раскаяния и его реализация при освобождении от уголовной ответственности: специальность 12.00.08: диссертация... кандидата юридических наук / Дадакаев Эли Дабаевич. — Москва, 2002. — 188 с. — Библиогр.: с. 179–188.
6. Данильян, А. С. Можно ли явку с повинной считать доказательством по делу? / А. С. Данильян, С. А. Данильян // Общество и право. — 2021. — № 3 (77). — С. 44–47.
7. Долиненко, Л. А. Смягчающие ответственность обстоятельства по действующему уголовному законодательству и в судебной практике: учеб. Пособие / Л. А. Долиненко. — Иркутск: ИГУ, 1980. — 81 с.
8. Князьков, А. А. Условные виды освобождения от уголовной ответственности / А. А. Князьков // Юридическая наука. — 2020. — № 2. — С. 116–119.
9. Кушнарев, В. А. Проблемы толкования норм уголовного права о деятельном раскаянии / В. А. Кушнарев // Российский следователь. — 2001. — № 1. — С. 10–14.
10. Михайлов, В. И. Признаки деятельного раскаяния / В. И. Михайлов // Российская юстиция. — 1998. — № 4. — С. 5–7.
11. Чурилов, С. Н. Явка с повинной и ее правовое значение / С. Н. Чурилов // Образование и право. — 2020. — № 5. — С. 278–281.
12. Шумаков, С. А. Возмещение ущерба как условие освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием и примирением с потерпевшим / С. А. Шумаков // Российский следователь. — 2021. — № 3. — С. 46–49.
13. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 26 января 2010 № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2010. — № 3.
14. О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 г. № 58 [в редакции от 18 декабря 2018 г. № 43] // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2016. — № 2.
15. О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 года № 19 [в редакции от 29 ноября 2016 года № 56] // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2013. — № 8.
16. Постановление Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 20 сентября 2023 г. по делу № 77–3905/2023 // СПС «КонсультантПлюс».
17. Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 11 сентября 2023 г. № 18-КГ23–102-К4 // СПС «КонсультантПлюс».