Рассматриваются основные положения законодательства о реституционном требовании в случае признания сделки недействительной.
По мнению автора, из положений закона, позволяющих заявлять лицами требование о признании сделки недействительной отдельно от требования о применении последствий недействительности сделки (т. е. отдельно от реституционного требования), вытекает как минимум несколько проблем: 1 — невозможность заявления в последующем реституции истцом в связи с истечением срока исковой давности по этому требованию пока шло разбирательство по спору о признании сделки недействительной; 2 — наличие выявленного в законе правового механизма, позволяющего истцам получить неосновательное обогащение по средствам иска о признании сделки недействительной и о применении реституции только в отношении имущества, переданного по такой сделки ответчику.
Для ответа на вопрос, изучены такие термины, как, «недействительная сделка», «ничтожная сделка», «оспоримая сделка», «реституция», «исковая давность» и пр. Изучены работы таких правоведов, как Смоленского Михаила Борисовича — доктора социологических наук, кандидата юридических наук, профессора кафедры «Гражданское право» Донского государственного технического университета, Подвального И. О. — председателя судебного состава арбитражного суда Северо-Западного округа. Проведён сравнительный анализ норм законодательства Российской Федерации.
Ключевые слова: недействительная сделка, ничтожная сделка, оспоримая сделка, реституция, исковая давность, шикана.
The main provisions of the legislation on a restitution claim in the event of a transaction being declared invalid are considered.
According to the author, at least several problems arise from the provisions of the law that allow persons to declare a demand for recognition of a transaction as invalid separately from the requirement to apply the consequences of the invalidity of the transaction (i.e., separately from the restitution claim): 1 — the impossibility of subsequently declaring restitution by the plaintiff in due to the expiration of the statute of limitations on this claim while the dispute over the invalidation of the transaction was ongoing; 2 — the presence of a legal mechanism identified in the law that allows plaintiffs to obtain unjust enrichment through a claim to declare the transaction invalid and to apply restitution only in relation to the property transferred to the defendant under such a transaction.
To answer the question, terms such as «invalid transaction», «void transaction», «voidable transaction», «restitution», «limitation of actions», etc. were studied. The works of such jurists as Mikhail Borisovich Smolensky — Doctor of Sociology — were studied Sciences, Candidate of Legal Sciences, Professor of the Department of Civil Law, Don State Technical University, Podvalny I. O. — Chairman of the judicial staff of the Arbitration Court of the North-Western District. A comparative analysis of the norms of legislation of the Russian Federation was carried out.
Keywords: invalid transaction, void transaction, voidable transaction, restitution, limitation period, chicane.
При изучении законодательства и судебной практики о недействительности сделки и о реституции как способе защиты нарушенного права, можно столкнуться со следующими вопросами:
- Если обстоятельства дела позволяют заявить иск о применении двухсторонней реституции, не будет ли способствовать злоупотреблению права и неосновательному обогащению со стороны истца дозволение закона о возможности заявить реституцию лишь в виде возврата всего полученного по недействительной сделке только ответчиком (т. е. возможность заявить реституцию о возврате всего полученного только ответчиком там, где возможен возврат полученного обеими сторонами)?
- Ввиду отсутствия указания в законе на сторгую необходимость вместе с требованием о признании сделки недействительной заявлять требование о реституции, не поучиться ли так, что в итоге, признав сделку недействительной, истец лишиться реальной возможности восстановления нарушенных прав путём применения последствий недействительности сделки из-за банального пропуска им короткого срока исковой давности?
Возможно, гражданское законодательство требует внесения некоторых изменений ввиду того, что для ответа на указанные вопросы необходим глубокий анализ законов и судебной практики?
Для ответа на это вопрос, во-первых, необходим рассмотреть понятие реституционного иска.
В отечественной научной литературе и исследованиях, по непонятным причинам, не так часто можно встретить определение понятию «реституционный иск». В законе это понятие указанного термина также отсутствует, несмотря на то, что этот термин обширно применяется в судебной практике.
Из найденных, за основу можно взять следующее определение: «Реституция представляет собой один из способов защиты имущественных прав лиц, выражающийся в обоюдном либо одностороннем возврате имущества или денег, полученных в результате совершения сделки, признанной недействительной» [1].
Данный иск по факту предназначен для ликвидации негативных последствий, вызванных недействительной сделкой. Термин «реституция» означает в переводе с латинского языка восстановление, возвращение [5].
Для продолжения раскрытия вопроса необходимо сделать небольшое отступление и кратко рассмотреть положения о недействительности сделок.
Как отмечал И. Б. Новицкий в одном из своих трудов, посвященных недействительности сделок — в римском праве проводилось деление на nullum (незаключенные), nullius (ничтожные) сделки [3].
В современном законодательстве Российской Федерации действует следующие правило: «Сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания её таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка)». Иными словами, недействительной сделкой является та или иная сделка, не соответствующая закону [2].
Недействительные сделки делаться на оспоримые и ничтожные. Оспоримость и ничтожность, это не что иное, как основание для признания сделки недействительной.
Однако способствует восстановлению не сам факт успешного доказывания о недействительности сделки. Подтверждение судом недействительности сделки влечёт лишь возможность применить последствия недействительности сделки.
Для рассмотрения указанных вопросов, особо следует отметить вышеизложенную мысль о том, что способствует восстановлению не сам факт успешного доказывания о недействительности сделки. Подтверждение судом недействительности сделки влечёт лишь возможность применить последствия недействительности сделки.
Однако, изучая судебную практику, часто можно найти решения судов о признании сделки недействительной и о возврате предоставления по недействительному договору одной из сторон сделки, без возврата предоставления второй стороной, хотя обстоятельства дела и позволяли применить реституцию в виде возврата всего полученного обеими сторонами.
Однако, могут ли такие решения способствовать возращению сторон в положение, существовавшее до нарушения права? Не повлечёт ли это неосновательного обогащения со стороны Истца?
Верным видится следующий ответ — если реституция в виде возврата всего полученного обеими сторонами возможна, то её необходимо заявлять только одновременно с иском о признании сделки недействительной. В противном случае, на стороне истца может возникнуть неосновательное обогащение ввиду невозможности заявления ответчиком о возврате всего полученного истцом по сделке.
Как указал Подвальный И. О., председатель судебного состава Арбитражного суда Северо-Западного округа: «Истец, как правило, в принципе не заинтересован в реституции не своего имущества и не заявляет требование о применении последствий недействительности сделки» [4].
Рассмотрим такую ситуацию на следующем примере, когда Истец, добившись признания оспоримого договора купли-продажи недвижимости недействительным, сумел и вернуть переданное им (истцом) в пользу ответчика недвижимое имущество, и оставить себе 30 000 000 рублей, полученных им от ответчика по этой недействительной сделке в качестве оплаты за недвижимое имущество.
Так, по делу № А40–105571/12 оспоримая сделка была признана недействительной.
Истец (ЗАО «Гипропласт-инжиниринг») ссылался на то, что ответчик (ООО «УК «Содружество») приобрело недвижимость за 30 000 000 руб. на основании договора купли-продажи от 02.04.2012г. и его право собственности было зарегистрировано в ЕГРП. Истец указывает на то, что Общество никогда и ни с кем не заключало сделку по отчуждению недвижимости, в том числе с указанными ответчиками.
Заявитель указал, что сделка по отчуждению недвижимости по договору купли-продажи от 02.04.2012 на основании которой в ЕГРП на данное имущество было зарегистрировано право собственности ответчика, является недействительной, притом совершенной без воли на то истца как собственника имущества. Также, истец указал, что указанная сделка повлекла значительные убытки, т. к. имущество, переданное по договору, стоит гораздо дороже, чем за него получил истец — 30 000 000 рублей.
Возражений о том, что цена договора в размере 30 000 000 рублей, была получена Истцом, никто не высказывал. Более того, этот факт подтверждался материалами дела.
Суд апелляционной инстанции указал, что обстоятельства дела свидетельствуют об очевидной недобросовестности ответчика и признаках схемы, направленной на незаконное изъятие помещения из собственности ЗАО «Гипропласт-инжиниринг», на основании чего признал сделку недействительной, а проданное имущество по ней указал вернуть истцу.
Вопрос о судьбе 30 000 000 рублей не рассматривался.
В дальнейшем, сторона этой сделки (ответчик в рамках дела А40–105571/12) обратилась в суд за применением реституции: «ООО «УК «Содружество» обратилось в Арбитражный суд с иском к ЗАО «Гипропласт-инжиниринг» о применении последствий недействительности сделки — Договора купли-продажи от 02.04.2012г., а именно, взыскании 30 000 000 рублей».
Спору присвоен номер А40–29304/2015.
Ответчик — ЗАО «Гипропласт-инжиниринг» заявил о пропуске срока исковой давности.
Истец возражал, указав, что о нарушенном праве он узнал лишь после вынесения решения по делу А40–105571/12 о признании оспоримой сделки недействительной, т. е. в течение года с момента вступления в силу указанного решения.
Однако, суд встал на сторону ответчика, указав следующее: «Учитывая установленные судебным актом по делу № А40–105571/12 обстоятельства, суд приходит к выводу, что с момента совершения спорной сделки и ее исполнения путем перечисления денежных средств ответчику истец знал об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.
А следовательно, начиная с 02.07.2012г. истец вправе был потребовать применения последствий недействительности сделки в срок, установленный ст. 181 ГК РФ. В связи с чем, довод истца о том, что о недействительности сделки он узнал только после принятия Девятым арбитражным апелляционным судом постановления от 01.07.2014г. по делу № А40–105571/12, суд считает несостоятельным.
Истец обратился с иском в суд 19.02.2015г., т. е. с пропуском срока исковой давности»
Иными словами, суд решил, что если истец знал о том, что сделка недействительна, в момент начала её исполнения (в данном случае с момента перечисления денежных средств ответчику), то и срок исковой давности по реституционному требованию начинает течь с момента начала исполнения такой сделки (см. решение арбитражного суда г. Москва от 17.09.2015 по делу № А40–29304/15).
Таким образом, истец вернул и проданное им по сделке имущество и оставил за собой 30 000 000 рублей, полученных по оспоренной им сделки от ответчика в счёт проданного имущества.
При этом, в рамках рассмотрения дела по иску ООО «УК «Содружество» о возврате 30 000 000 рублей, истец указывал, что при рассмотрении предыдущего дела о признании сделки недействительной вопрос о применении последствий недействительности сделки в виде возврата Обществу с ограниченной ответственностью «Управляющая компания «Содружество» денежных средств в размере 30 000 000 рублей не был разрешен.
Думается, что с одной стороны, при том условии, что суды установили недобросовестность покупателя, то видеться правильным исчисление срока исковой давности, ведь уже с момента совершения сделки покупатель знал, что если сделка признана недействительной, то в соответствии с пунктом 2 статьи 181 Гражданского кодекса РФ срок исковой давности для требования о реституции начинает исчисляться с момента, когда истец узнал или должен был узнать о фактах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.
С другой стороны, это даёт истцу по иску о признании сделки недействительной возможность «обезопасить» себя от реституции и сохранить полученные им по этой сделке от ответчика имущества.
Например, с учётом того, что в силу п.2 ст. 181 ГК РФ, срок исковой давности о признании сделки недействительной и о применении последствий недействительности сделки составляет 1 год, истец может заявиться в крайние сроки исковой давности с таким требованием. Более того, закон не обязывает заявлять его о реституции в виде возврата полученного обеими сторонами сделки. Он может требовать возврата всего полученного только с ответчика, в то время как обстоятельства дела допускают возврат всего полученного обеими сторонами.
Таким образом, если требование о признании сделки недействительной будет удовлетворено судом, вопреки возражениям ответчика, и будет применена реституция в виде возврат всего полученного ответчиком истцу, то к моменту вынесения решения ответчик не сможет возвратить себе всё переданное по сделке им в пользу истца, т. к. срок исковой давности, очевидно, ответчиком будет пропущен, как это случилось в вышеуказанном примере.
По итогу, получится ситуация, где истец добьётся возврат полученного ответчиком по сделке имущества, и создаст ситуацию, при которой, грамотно действуя с учётом сроков исковой давности, ответчик не сможет истребовать с истца полученное последним имущество в рамках недействительной сделки.
Это, в свою очередь, говорит о том, что Ответчику ничего не остаётся, кроме как в переделах срока исковой давности, даже если остаётся только один день, заявлять встречный иск о возврате всего полученного по сделке истцом, даже если он не признаёт иск о признании сделки недействительной, ведь в случае признания судом сделки недействительной, к моменту вынесения решения ответчик пропустит срок исковой давности.
В свою очередь, заявление такого встречного иска может создать ложное впечатление суда о том, что ответчик знает о недействительности сделки, но не признаёт этого в суде.
Думается, что наличие правовой возможности создать такую ситуацию может породить недобросовестное поведение со стороны истцов, направленное, в первую очередь, не на восстановление нарушенного права, а на попытку обогащения путём применения последствий пропуска исковой давности ответчиком.
Такое поведение может свидетельствовать лишь о факте, который именуется «шикана» — факт осуществления своих субъективных прав лишь с целью причинения вреда другому лицу [6].
Такая правовая уловка особо часто может начать применяться в банкротных делах арбитражными управляющими, которые заинтересованы в увеличении конкурсной массы банкротившегося лица. Более того, не исключается такое поведение и со стороны кредиторов, во вред другим кредиторам.
Конечно, в суде можно пробовать доказать наличие злоупотребления правом со стороны истца и применить п.2 ст. 10 ГК РФ, согласно которому суд может отказать в судебной защите лицу, злоупотребившему своим правом. Однако, и для суда, и для сторон обоснование указанного довода будет слишком сложным. Боле того, «злоупотребление правом» — слишком оценочная категория. Ввиду чего видится необходимость урегулировать данный вопрос на законодательном уровне.
Учитывая вышеизложенное, в ст. 166 ГК РФ предлагается ввести дополнительный пункт следующего содержание: «Лицо, обратившееся с требованием о признании сделки недействительной, должно одновременно с таким требованием заявит требование о применении последствий недействительности сделки. При этом, если согласно обстоятельствам спора, допускается возврат всего полученного по сделке всеми сторонами недействительной сделки, то не допускается заявление требования о возврате полученного по сделке только одной стороной. При несоблюдении указанного требования, суд, арбитражный суд или третейский суд, может отказать лицу в защите принадлежащего ему права.
Если лицо считает, что применение последствий недействительности сделки невозможно в силу закона, оно должно это обосновать».
Примечательно, что такую мысль продемонстрировал ФАС Дальневосточного округа в постановлении от 21.04.2010 N Ф03–1605/2010 по делу N А51–4192/2009: «Признавая договор от 01.04.2008 недействительным, суды обеих инстанций установили, что спорный договор заключен со стороны управляющей компании лицом, не обладающим на то полномочиями. При этом, отказывая в применении последствий недействительности сделки, суды исходили из того, что управляющая компания просила о применении односторонней реституции в нарушение требований статьи 167 ГК РФ, согласно которой при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой стороне все полученное по сделке (двусторонняя реституция)».
Кроме того, ВС РФ имеет склонность к такой логике, что можно увидеть на примере определения СКЭС ВС РФ от 18.08.2020 № № 309-ЭС20–9064.
В рамках дела А76–4808/2019 истец, компания ООО «ПКФ «Савойя», обратился в суд с иском к компании ООО «НПО «Вектор». Он требовал расторгнуть договоры поставки и купли-продажи, а также взыскать задолженность в размере 3 474 000 рублей.
Суд первой инстанции отказал в удовлетворении иска, но апелляционная и кассационная инстанции изменили это решение и удовлетворили исковые требования.
Не согласившись с этим, ответчик — общество «вектор», обратился с жалобой в ВС РФ, среди прочего указав на то, что, расторгая договоры и взыскивая с ответчика денежные средства, уплаченные истцом за товар в полной сумме, судом апелляционной инстанции не решен вопрос об обязанности истца возвратить находящийся в его владении товар.
Указанный довод ВС РФ счёл подлежащим вниманию.
Как было установлено судами, Ответчик продал Истцу автоцистерну (далее — ТС), однако в последующем, ГИБДД аннулировало регистрацию указанного ТС из-за нарушения ответчиком порядка сертификации ТС, в связи с чем истец и потребовал расторжения договоров и возврат уплаченной за товар суммы в размере 3 474 000 руб.
Однако, ВС РФ указал: «В то же время, судами не учтено следующее.
В соответствии с пунктом 2 статьи 453 Гражданского кодекса РФ при расторжении договора обязательства сторон прекращаются. Однако, если иное предусмотрено законом, договором или вытекает из существа обязательства, расторжение договора может привести к неосновательному приобретению или сбережению имущества одной из сторон (глава 60 Гражданского кодекса РФ).
При рассмотрении спора о расторжении договора поставки суд должен рассмотреть вопрос о возврате переданного покупателю имущества продавцу, поскольку сохранение имущества за покупателем нарушает эквивалентность встречных предоставлений сторон. Это означает, что суд должен урегулировать вопрос о возврате товара независимо от того, предъявляет ли продавец соответствующее требование».
Такой подход видится применимым и к порядку реституции в случае заявления требования о признании сделки недействительной. Более того, он подтверждает выраженные в данной работе доводы о недопущении неосновательного обогащения одной из сторон недействительной сделки.
Если суды будут рассматривать требование о возврате всего полученного в рамках недействительной сделки истцом, не зависимо от того, заявлено ли об этом ответчиком, то такой подход решит обозначенную проблему и пресечёт возможность злоупотребления правом со стороны истца в виде возможности приобретения неосновательного обогащения по средствам правового механизма, описанного выше.
Следует отметить, что такой подход уже сформулирован в п.80 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», однако вышеуказанные примеры из судебной практики, как и сам факт рассмотрения указанного вопроса в ПП ВС, подтверждают необходимость внесения предложенных изменений в законодательство.
Отвечая на второй вопрос, необходимо также рассмотреть какую-либо ситуацию.
Можно смоделировать ситуацию, при которой истец заявил требование о признании оспоримой сделки недействительной 01 февраля 2022 года. При этом, истец рассчитывал подать иск о возврате всего полученного по сделке после рассмотрения иска о признании сделки недействительной или не знал, что такое требование должно быть заявлено как самостоятельное.
Пока шёл суд, прошёл год, и решение было принято 01 марта 2023 года.
После вступления решения суда в силу через месяц, в апреле 2023 года, Истец заявляет реституционное требование о возврате сторонами всего полученного по сделке.
Однако, в силу того, что со дня, когда истец узнал или должен был узнать об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной, прошло более одного года, то на основании п.2 ст. 181 ГК РФ, ответчик заявляет о применении последствий пропуска срока исковой давности в виде отказа в удовлетворении иска.
Суду ничего не остаётся, кроме как отказать в иске.
В итоге, хоть сделка и была признана недействительной, восстановления нарушенного права истца так и не произошло.
Такая ситуация видеться особенно возможной в случае обращения с иском в суд гражданином, не знающим тонкости материального права.
И снова возникает вопрос — какой смысл от признания сделки недействительной без применения реституции, когда в рамках сделки имело место быть исполнение и, соответственно, предполагается возврат полученного по ней имущества и денег в случае признания сделки недействительной? Какие в этом случае нарушенные права истца будут восстановлены? Ведь истец должен доказать нарушение его права, которое будет восстановлено при удовлетворении иска.
Таким образом, данный пример снова наглядно показывает, что предложенное внесение дополнительного пункта в ст. 166 ГК РФ видится практичным, т. к. такие ситуации будут исключены, ведь истец просто не сможет подать требование о признании сделки недействительной отдельно от реституционного требования о применении последствий недействительности сделки.
Литература:
- Алекс, А. А. Проблемы соотношения реституции с другими способами защиты гражданских прав / А. А. Алекс // Юридический факт. — 2019. — № 52. — С. 43–47.
- Барташевич, Б. В. Недействительные сделки и признание сделок недействительными / Б. В. Барташевич, А. Е. Ладыка // E-Scio. — 2019. — № 6(33). — С. 619–624.
- Куртапов, А. С. Институт недействительности сделок: история развития и современное понимание / А. С. Куртапов // Наука через призму времени. — 2019. — № 1(22). — С. 111–114.
- Подвальный И. О. Судебная практика по искам об оспаривании торгов (закупочных процедур) и контрактов, проведенных и заключенных в соответствии с Федеральным законом от 05.04.2013 N 44-ФЗ // Информационно-аналитический журнал «Арбитражные споры». 2019. N 1. С. 19–39.
- Смоленский, М. Б. Проблемы недействительности сделок в гражданском праве: односторонняя и двусторонняя реституция, недопущение реституции / М. Б. Смоленский // Наука и образование: хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управление. — 2020. — № 5(120). — С. 91–94.
- Шашерина, Е. П. Шикана как форма злоупотребления правом / Е. П. Шашерина. — Текст: непосредственный // Юридические науки: проблемы и перспективы: материалы III Междунар. науч. конф. (г. Казань, май 2015 г.). — Казань: Бук, 2015. — С. 133–137. — URL: https://moluch.ru/conf/law/archive/141/7880/ (дата обращения: 20.11.2023)
