Современное положение страны в сфере международных отношений связывается с участием в экономической, политической и социальной сфере мирового сообщества. Вклад отдельно взятой страны в развитие мировой арены оценивается с помощью политического устройства и механизма участия мировых проблем. В рамках данной статьи были изучены положения Греции в сфере международных отношений.
Ключевые слова: сфера мировых отношений, роль Греции.
Международное поведение государств находится под влиянием ряда параметров, которые обычно не признаются парадигмами международных отношений. Этот анализ показывает, что внутренняя политика играет важную роль в формулировании внешней политики. На выбор внешней политики Греции в 1990-е годы существенно повлияли параметры внутренней политики и межпартийное соперничество [1].
В частности, скрытый или явный максимализм в отношении целей, а также политическая нестабильность и последовательные выборы в 1989–1993 годах существенно повлияли на концептуальную модель, с помощью которой греческая политическая элита рассматривала региональные проблемы, возникшие после распада Греции.
Тщательная оценка внешней политики Греции должна основываться на географическом и структурном положении Греции. Географическая близость Греции к горячим точкам на Балканах делает ее по сей день частью небезопасной государственной подсистемы. Не будучи защищенной от нестабильности из-за свойственной Балканам нестабильности, Греция не разделяет того же восприятия угрозы, что и ее западноевропейские партнеры, и этот факт отличает ее во многих отношениях, когда речь идет о приоритетах безопасности.
Распад Югославии с его тектоническими геополитическими последствиями и побочными эффектами существенно изменил политическую карту, структуру и баланс сил подчиненной балканской системы. Государства-неофиты действительно усилили политический плюрализм подчиненной балканской системы, но они также поставили в тупик ее эндемическую системную неэффективность, поскольку их появление вывело на поверхность травматическую внутрибалканскую историю, а именно сербскохорватскую историю [2].
В начале после Холодной войны балканская подчиненная система Греция действовала из зоны беспорядков, незрелой системы анархической структуры, в которой «каждое государство не признает никакой другой законной суверенной единицы, кроме себя самого».
В таких системах сами системы «не только порождают множество угроз, которые определяют проблему национальной безопасности, но также представляют собой главную цель национальной безопасности».
В этом спектре отсутствие безопасности в Греции является нежелательным побочным эффектом обстановки безопасности в стране, а не вопросом выбора. По сути, это была проблема, вытекающая из ее географии [3].
Конфликты в регионе не могли быть урегулированы компромиссным способом, поскольку для местных политиков невозможно было договориться о «непреодолимой основе национальных интересов». Это можно объяснить тем, что «всем членам сообщества принадлежит определенный минимум интересов, которые должны быть сохранены любой ценой и которые настолько важны и настолько обоснованы, что превращаются в принципы и получают неоспоримое и необоснованное признание.
В начале 1990-х годов подчиненная балканская система, казалось, была экономически и политически отрезана от внешнего окружения и представляла собой ядро нестабильности в Европе после «холодной войны». Это сильно повлияло на ее способность амортизировать шок, вызванный масштабными политико-экономическими изменениями.
Что еще хуже, вклад, поступающий в такую государственную систему, не мог способствовать ее стабилизации. Участники ЕС/ЕС, включая Грецию, отстаивали свои национальные предпочтения и поддерживали местных игроков на выборочной основе, временами выступая в качестве источника негативного вклада. В тогдашних обстоятельствах катастрофический исход был неизбежен, поскольку в системе отсутствовали механизмы самостабилизации, которые могли бы предотвратить или, по крайней мере, сдержать конфликты в рамках принципа отказа от войны [4].
Распад Югославии продемонстрировал операционные дисфункциональные связи системы и присущие ей системные аномалии, которые резко повлияли на политику Греции. Более того, внутреннее межпартийное соперничество сделало очевидной неэффективность Греции, несмотря на применение практики группового мышления, которая должна была преуменьшить беспокойство Греции по поводу безопасности.
В случае Греции, хотя групповое мышление не мешало Афинам проводить политику самопомощи, оно мысленно и оперативно «навязывало» нормы безопасности, которые действовали на основе обобщений, которые преувеличивали или преуменьшали реальные / потенциальные угрозы. Частично это также можно объяснить неприменением со стороны ЕС единой общей оперативной нормы как в западноевропейской зоне мира, так и в балканской зоне беспорядков [4].
География и местная среда безопасности определяют операционную ось дифференцированной политики Греции. Предпосылкой применения общего подхода к вопросам безопасности требовалось, в частности, сближение национальных интересов, постановка общих целей и, прежде всего, общее восприятие угроз(ы). Однако, поскольку угрозы безопасности часто носят субъективный характер и имеют географические корни, их можно интерпретировать по-разному, а также применять на многих уровнях. В рамках этого спектра восприятия, сформулированного в рамках географического разрыва, трудно найти широкий консенсус относительно того, в чем состоит реальная или потенциальная угроза, поскольку безопасность — это, среди прочего, состояние ума, влияющее на суждения и процедуры оценки.
. Это предложение направлено на определение каталитической роли психологических аспектов в формировании восприятия угрозы. В том же направлении указывает предположение о том, что «двусмысленность слова «безопасность» обусловлена как преднамеренным злоупотреблением им в международной дипломатии, так и субъективным по своей сути характером этого понятия. Таким образом, фраза «преследование интересов безопасности» часто использовалась как эвфемизм для обозначения агрессивных действий или в широком контексте, выходящем за рамки оборонительных потребностей».
Можно предположить, что по определению весьма спорным является вопрос точного определения того, что представляет собой угроза безопасности, особенно при рассмотрении вопросов с разных точек зрения, без давления географической близости к горячим точкам. Они представляют собой структурные элементы внешнеполитической системы Греции и качественно определенные угрозы, их интенсивность и восприятие. Важность представлений о безопасности для формирования внешнеполитического выбора не следует недооценивать, и их следует связывать с условиями безопасности.
Литература:
- Заернюк В. М., Алавифар С. Оценка эффективности введения санкций: мировой опыт // Финансовая аналитика: проблемы и решения. 2015. № 42. С. 27–37.
- Зубенко В. В. Мировая экономика и международные экономические отношения: Учебник и практикум / В. В. Зубенко, О. В. Игнатова, Н. Л. Орлова. — Люберцы: Юрайт, 2016. 409 c.
- Косолапов Н. А. Россия, США и мировое развитие // Pro et Contra.Весна 2000. Т. 5, № 2.
- Кулагин В. М. Учебное пособие для студентов вузов / В. М. Кулагин. — М.: Аспект Пресс, 2007. — 318 с.
